Что делать?

Ожидание чуда есть одна из слабостей русского народа.

И. Бердяев.

Пусть те, кто рассчитывает на то, что я сумею ответить на волнующие многих вопросы, дам универсальный рецепт решения проблем, не обольщаются. Отвечать на вопросы – неблагодарное дело. Всегда найдутся те, кто не согласен с предложениями, и найдутся другие, кто разнесет в «пух и прах» высказанные идеи. К тому же, любой вариант, который можно предложить – всегда вещь субъективная по своей сути, так как формулируют ее обыкновенные люди, а не боги. Но, все же, некоторые свои позиции я выскажу, а уж читатель пусть принимает их или отторгает. Главная моя задача – заронить семена мысли о том, что можно и что нужно сделать для России, как хотя бы попытаться приблизиться к тому идеалу, который мы видим в прошлом, в СССР, не забывая о необходимости искоренения плохого, которого тоже было много в то время.

Страну «лихорадит», с этим уже мало кто спорит. Если кому-то в нынешних условиях и хорошо жить, то это отнюдь не означает, что хорошо всем. Как не бывает обществ, где жизнь замечательна для всех, так и не бывает обществ, где всем плохо. Состояние любого общества есть производная деятельности определенных кругов[298], заинтересованных в том или ином результате. Но, это банальности, известные всем. Вопрос лишь в процентном соотношении живущих хорошо и живущих плохо[299]. И то, что на настоящий момент в России не происходит никаких катаклизмов, ни о чем не говорит, пока высока цена на углеводороды, пока у государства хватает средств на «умасливание» малоимущих, выплаты пенсий, обеспечению бюджетников[300], таких как учителя, врачи, медсестры и т.п. И даже с такой весьма высокой ценой продажи сырьевых ресурсов правительство вынуждено признаваться в том, что дела идут плохо[301]. Потому что, даже с сохранением доходов от продажи нефти и газа, страна все глубже погружается в рецессию.

Для сохранения своего статус-кво[302] власть нараздавала социальных обещаний, почти что гарантий, а ситуация такова, что выполнить их практически нереально. И, по прошествии года с лишним после выборов, начинаются разговоры о сокращении социальных расходов. На мой взгляд, это, как минимум, непорядочно. Гораздо честнее было бы перед выборами сказать правду о реальной ситуации в стране, но, малодушие, боязнь не пройти во властные структуры, говоря правду, а не сладкие обещания, сделали свое дело. И мы имеем то, что имеем.

Неужели же во власти сидят люди, которые не понимают, что, если народу честно обрисовать существующее положение вещей, но, при этом, предложить некую объединяющую концепцию, задать правила решения проблем, то народ не поймет и не поддержит такую власть? Или власть воспринимает народ, как некую неразумную скотину, способную оценивать предложения только по уровню подачек со стороны государства? Я считаю, что такую власть, относящуюся к людям, как к «быдлу», нельзя, как минимум, уважать.

Но, как мне кажется (да я практически в этом уверен) дело гораздо сложнее. Сильный либеральный клан, обитающий во властных структурах, и, скорее всего, управляемый извне[303], не заинтересован в изменении ситуации в лучшую[304] сторону, его задача «урвать» как можно больше, пока есть такая возможность. И именно этот клан не даст никому во власти осуществить реальные изменения в правильном направлении, в сторону нормализации экономического состояния страны. Эти назревшие и крайне необходимые изменения почти со стопроцентной вероятностью не произойдут, пока не наступит реального краха экономики и, уже не либеральная, а самая настоящая народная оппозиция не выйдет на улицы. Тогда все эти ультралиберальные «специалисты» по управлению страной разбегутся по своим заграницам; самолеты и яхты уже стоят «под парами». Вот только народу от этого легче точно не будет. Россия и сейчас являет собой жалкое зрелище[305], а в тот момент это будет просто разруха: заброшенные деревни, разваленная промышленность, истощенные недра и куча пришлых мигрантов с чужеродной ментальностью, привезшие сюда множество давным-давно забытых болезней, огромное количество т.н. офисного планктона (юристов, клерков, разнообразных менеджеров любого звена и т.п.), не могущего связать двух слов, отсутствие квалифицированных инженерных и рабочих кадров, убитая наука, деградировавшая культура[306], колоссальное количество опустившихся и питающихся по помойкам бомжей, воспрянувший криминальный элемент, к тому же наделенный оружием, и старики, бедные, брошенные старики, которые всю свою жизнь надеялись, но так и не дождались светлого будущего страны.

Грустная перспектива!

Тому, кто сомневается в представленной футурологической картине, следует просто пройтись по улицам наших городов (я уже не говорю о деревнях) и посмотреть вокруг себя. Просто оглянитесь и проанализируйте. По улицам движется огромное количество автомобилей, в каждом из которых сидит, как минимум, один человек. Производительным трудом это не назовешь. Нельзя же, в конце концов, относить различных менеджеров, целыми днями разъезжающих на переговоры, к людям производительного труда[307]. Огромное множество этих людей даже не работают в эти моменты; это красавицы, перемещающиеся от одного салона красоты к другому, молодые мамы в поисках одежки для своих чад, праздношатающиеся отпрыски, сидящие в автомобилях своих пап. Различные научно-исследовательские и проектные институты, заводы, наполнявшие наши города в прошлом советском времени, перепрофилированы под офисные центры, где «трудится» т.н. офисный «планктон». Массовые бутики, расположенные вдоль крупных городских магистралей, полны скучающих продавцов-консультантов и охранников, которые тратят свою жизнь не на то, чтобы что-то создать, построить, а просто на протирание штанов и стаптывание обуви. Все эти люди ничего полезного для общества, для страны не делают. Откуда же они берут средства на существование? За счет чего существует такая колоссальная масса народа? Ответ прост – пока в страну, где уже ничего толкового не производится, будут поступать деньги за природные ресурсы, эта категория людей может весьма сносно существовать. Как только поток нефтедолларов иссякнет, все они окажутся на рынке трудовой силы, где они востребованы, скорее всего, не будут, так как нет ни соответствующего образования, ни опыта созидательного труда; весь этот людской массив элементарно ничего не умеет. При этом нам с верхних эшелонов власти все время твердят про нехватку трудовых ресурсов, обосновывая этими «заклинаниями» необходимость в завозе внешней трудовой силы. Вместо того, чтобы создавать условия для использования труда своих людей, нам навязывают приток мигрантов со своими правилами, установками, менталитетом. Страна вырождается уже по факту, а не в теории. И уже очень многие люди понимают, что необходимы какие-то решительные меры, нужно реально что-то делать, а не просто «плыть по течению».

России нужен свой путь, не либерально-капиталистический, а социалистический[308]. Пусть противники СССР не злословят. В СССР социализм толком построен не был, было много и плохого, и я не призываю вернуть СССР в виде точной копии, это глупо и бесперспективно. Правильно говорят – «в одну реку дважды войти нельзя». СССР лишь показал нам всем возможный путь развития. Но создать в России настоящее социалистическое общество, где нет угнетения человека человеком, где все равны и нет тех, кто «равнее», где учитель, инженер, врач – профессии, которыми можно и нужно гордиться, просто необходимо. Ну, не приживается в России капиталистический вариант, навязанный нам идеями заокеанских мыслителей. Не принимает его страна.

Дело это долгое и многотрудное, которое не реализуется за год или два. Путь к новой формации займет много времени, но и результат должен воздаться сторицей. Но, попробую все же расписать те основные действия, которые могут вдохнуть жизнь в смертельно больной организм, именуемый Россией и дать ей импульс к переходу в новое состояние.

* Национальная идея *

Во-первых, это выработка национальной идеи. Стране на данном этапе развития (или деградации, кому как удобнее) как воздух необходима единая объединяющая, если не всех, то большинство, идеологическая парадигма, которая даст силы и задаст направление движения. Народ, объединенный такой идеей, всегда сильнее, чем народ разобщенный, где каждый за себя, где каждый смотрит только в свой карман и думает только о своем. В разные времена перед Россией вставали разные задачи, она оказывалась лицом к лицу с вызовами окружающего мира, но она всегда, на протяжении всей своей истории, находила в себе силы преодолеть невзгоды, народ сплачивался и выходил победителем[309].

Так было и в отечественной войне 1812 года, так было и в сорок первом году, когда на нас вероломно напала фашистская Германия, так было многочисленное количество раз, когда, казалось бы, было потеряно все, включая смысл жизни. Но, всякий раз происходило нечто, какое-то чудо, что поворачивало колесо судьбы, и народ, преодолевая внутри себя мелочные обиды, наступая порой себе на горло, сплачивался и с честью выходил из труднейших испытаний.

И, наоборот, когда всеобъединяющая идея уходила, уступала место единоличным интересам, эгоистическим соображениям[310], происходила катастрофа, развал, расползание по своим норам и углам. Собственно, так и произошло в 1991 году, когда нравственные общественные ориентиры были заменены на жажду личной наживы, эгоизм, желание добиться успеха любой ценой, пусть даже во вред окружающим, когда стало обыденным и даже модным идти к своей цели по головам окружающих.

К моему великому сожалению, на данный момент я не вижу такой идеи, которая способна завладеть сердцами масс. Слишком уж мы раздроблены и расколоты по различным признакам. Попытки власти на роль такой идеи привнести православие, объединить Россию под флагом РПЦ, на мой взгляд, обречены на неудачу. Причин я здесь вижу две:

Первое – советский народ, а большая часть современной России, это именно советский народ, выросший из тех атеистических лет, в большей своей части неспособен на самоотречение такого рода. К религии прибегают, в основном, те люди, которые не способны справиться с трудностями, слабы духом, они находят в вере отдушину самоуспокоения, когда идея «на все воля божья» затеняет и умаляет собственные усилия по решению тех или иных проблем. Пенсионеры же, значительную часть которых составляют по-настоящему люди верующие[311], уже неспособны влиять на вектор развития общества хотя бы потому, что уже не принимают активного участия в труде и не оказывают существенного влияния на политические процессы, происходящие в обществе. Те же, у кого все хорошо, кто не считает деньги до зарплаты, приверженность религии, это скорее, дань моде, как часто говорят – следование в «тренде[312]», или, может быть, подсознательное желание очиститься от грехов, накопленных за время продвижения по карьерной лестнице. Хотя, при случае, они вновь и вновь не побрезгуют нарушить моральные правила, если на то их подвигнет случай.

Второе – клерикальная верхушка, вместо того, чтобы своим примером демонстрировать лучшее, что есть у человечества, показывать приоритеты общественных интересов над частными, бороться за равенство всех людей, наоборот, купается в роскоши, проповедуя одно, а на деле демонстрируя совсем другое. Чего стоят нашумевшие случаи с роскошными автомобилями служителей культа, истории с многокомнатными фешенебельными квартирами в центре Москвы и «фотошопные» превращения с недешевыми швейцарскими часами. Неужели простой народ, глядя на весь этот церковный беспредел, будет по-настоящему истово верующим?

Важным моментом, который не может по-настоящему сплотить народ вокруг религиозной идеи, является то, что в нашей стране, помимо православия, существует масса иных вероисповеданий. Это и ислам и буддизм. Очень много у нас католиков и иудеев. Как говорится – это несовместные множества. Они никогда не смогут ужиться друг с другом при возвеличивании одной из таких структур или включения того или иного вероисповедования в конституцию, как определяющей концепции. Реально в такой разнообразной стране может существовать только светское общество, где для каждого верующего созданы условия для реализации своей веры.

Да, собственно, по моему глубочайшему убеждению, религия, это не путь в будущее, а консервация прошлого. Это попытка затвердить текущий статус властного сословия в неизменном состоянии, обосновать тем или иным способом существующее разделение людей на два сорта (как, собственно, это было в царское время), а может быть даже и усугубить его.

При всем этом, необходимо совершенно прямо и откровенно говорить о необходимости восстановления в России нравственности и духовности[313], находящихся в кризисном состоянии. В обществе, где нет нравственности, не может быть подлинных свобод и прав личности, не может быть и результативной борьбы против коррупции, криминала и других асоциальных явлений. Нравственность имеет, следовательно, высший приоритет для здорового развития общества. Там, где она царит, естественное проявление находят такие ценности, как социальная справедливость, честь и достоинство человека, его духовность, обязанность и ответственность политиков и граждан перед обществом, перед собственной совестью.

Нормы нравственности включают в себя, в простейшем выражении, ненанесение ущерба:

- собственному моральному авторитету;

- интересам своих ближних;

- интересам своего народа;

- интересам других народов;

- окружающей природной среде.

Нетрудно заметить, как эти нормы на каждом шагу нарушаются в обществе, где господствует «диктатура наживы». И, наоборот, тому, кто жил в СССР, нетрудно вспомнить, как эти нормы пронизывали всю нашу жизнь[314], начиная от воспитания в детских садах и школах, и заканчивая встречами с представителями старших поколений, участников Великой Отечественной войны с подрастающим поколением.

Высшее руководство страны прекрасно осознает отсутствие идеологической доктрины и необходимость в ее формировании. И неслучайны в этом плане шараханья власти из стороны в сторону, когда обществу выдается то идея удвоения ВВП, то идея модернизации, то резкое увеличение рождаемости, то еще какие-нибудь идеи, стоящие в том же ряду. Но власть также понимает (или начала понимать), что все эти полумеры не ведут к желаемому результату. Не случайно сейчас во властных структурах начались поиски этой объединяющей идеи. Беда только в том, что они пытаются скрестить «ужа с ежом», то есть выработать такую идею, которая подходила бы и олигархам, и чиновникам, и народу. Но такого просто не бывает. Необходимо, наконец, определиться, за кого эта власть – за кучку баснословно богатых или же за весь разнородный народ России.

Надеюсь, что такая идеология сумеет родиться в России, возможно в горниле катастроф и катаклизмов[315], когда народ поймет, что выбраться из ловушки, в которой он оказался, можно только вместе, на основании общих ценностей. Возможно, рождению такой объединяющей концепции помогут определенные планомерные действия властей, решившихся начать объединять страну (в первую очередь, людей) малыми, но верными шагами[316] (если, конечно, это произойдет).

И, в первую очередь, в основу такой идеи надо закладывать приоритет интересов общества над интересами индивидуума, как это всегда было в нашей истории, а не наоборот. В противном случае, от России в обозримом будущем мало что останется. И, если уж говорить откровенно, то власть, прикрываясь внешне красивыми и правильными лозунгами о единении нации, продолжает делать прямо противоположное – она продолжает говорить о приоритете человека над обществом – а это выращивание индивидуалистов и эгоистов, – создает такие условия жизни, которые вынуждают людей озлобляться, т.е. фактически «вбивает клинья» в организм страны.

* Историческая целостность *

Во-вторых, принятие предыдущей истории такой, какая она была, без отторжения и переписывания страниц. Хорошая она или плохая, но это наша история и мы просто обязаны воспринимать ее, как некую данность. Не стоит все-таки превращаться в Иванов, не помнящих родства. Надо понимать, что история России, это не история последних двадцати лет, как это недавно нам озвучил нынешний Премьер, а в то время Президент[317], а это многовековая история со своими трагическими и великими страницами. И СССР – это Россия, и царское время – это тоже Россия, и смутные времена, и времена нашествия монголо-татарского ига, все это Россия. И ее история – это наше наследие, которое мы должны ценить и бережно хранить, передавая молодым поколениям.

В свое время Советскую власть обвиняли в том, что у нее непредсказуемое прошлое. Историю регулярно подгоняли под текущее руководство и новый курс. Россия сейчас далеко обошла в этом Советский Союз.

Пора перестать менять в угоду тем или иным политическим воззрениям историческую оценку прошлого. Необходимо перестать переписывать учебники истории, включая в них то, что выгодно на данный момент, и вырезая то, что не вписывается в прокрустово ложе либеральной или какой-либо иной идеологии. Нужно раз и навсегда прекратить бесконечный процесс разнообразных переименований улиц, городов. Переименованиями славились во все времена: и во время строительства коммунизма, когда меняли упоминания о царях и дворянах на имена революционеров, и во время новой России, когда стали также нахраписто возвращать старые названия, зачастую не удосуживаясь понять, чье имя мы возвращаем и чье безвозвратно вычеркиваем. Нужно прекратить бесконечную череду сносов памятников бывших строителей СССР и взамен них возводить абы что, лишь бы в пику тем, кто сохранил в себе веру в светлое будущее. Часто это вызывает гневную обиду у ветеранов, проливавших кровь за идеалы социализма, у стариков, которые свято верили в то, что мы идем в общество братства и справедливости. Нужно просто остановиться. Хотя бы когда-то, но раз и навсегда. Причем сделать это нужно как по отношению к символам советского периода, так и по отношению к сохранившимся символам царского периода и даже нынешней России. Надо просто сказать «Стоп»! Вот новые объекты, дороги, улицы и т.п. можно называть уже исходя из текущего понимания ситуации, а старые больше не трогать.

Нужно прекратить умалять (и также возвеличивать) те или иные исторические фигуры, приписывать им зловещие или гениальные черты, как это было в отношении Распутина, Николая Второго, Ленина, Сталина и многих иных деятелей недавней истории страны. Странно было бы видеть, как уничтожают чудом сохранившийся памятник или бюст, например, Марку Катону, который при жизни призывал разрушить Карфаген, хотя для многих эти слова и последовавшие за ними действия можно было бы счесть неуместными в определенной исторической ретроспективе.

Точно так же странно себе представить удаление имени Степана Разина с названия крупнейшего пивоваренного завода. Так же трудно представить себе вымарывание из жизни и истории имен Петра Первого Великого и Ивана Грозного, хотя и тот и другой вошли в историю не только как великие личности, но и как весьма кровожадные узурпаторы, за время правления которых погибло чрезвычайно много людей.

Еще раз повторюсь, какая бы ни была у нас история, это наша история и мы не вправе предавать забвению те или иные трагические или великие ее моменты. У нас не будет ни настоящего ни, тем более, будущего, если мы всякий раз будем стирать определенные страницы прошлого в угоду текущим интересам некоторой части наших властителей.

Более того, бесконечные переименования всего и вся наводят на мысли, что власть предержащим просто нечем заняться. Видимо, у нас все хорошо, решены уже все проблемы, нет безработицы, нет голодающих, нет детской смертности, народ уже не ютится в бараках или коммуналках, все желающие имеют возможность получить любое образование. Только этим можно объяснить нежелание решать насущные проблемы и сосредоточивание усилий на перманентных заменах вывесок и наименований. Сюда же я бы и отнес постоянные переименования в государственных структурах, такие как переименование ГАИ в ГИБДД и обратно, замена Милиции на Полицию, сокращение количества часовых поясов с последующим восстановлением, перевод страны на вечное летнее время и назад, и многое-многое другое.

Совсем недавно я прочитал статью Ильи Данишевского, опубликованной в Свободной Прессе[318]. Там есть следующие слова:

«История советского государства от начала до его крушения в 1991 году — вероятно, это самый неизученный период новейшего времени. Достоверные свидетельства о политической истории Советского Союза перемешаны с множеством сфальсифицированных документов, воспоминаний и заведомо недостоверных публикаций прессы. Миллионы людей прожили под властью коммунистов и ничего толком не поняли».

Ну, с последней фразой, конечно, можно поспорить, но смысл от этого не меняется. Действительно, колоссальное количество документов уничтожалось во все времена, в том числе и во времена СССР. Правда всегда была где-то рядом, но знали ее немногие, если вообще знали. И продолжение этой пагубной традиции по-настоящему губительно для будущего России.

* Национализация ключевых предприятий *

В-третьих, необходима национализация недр, а также основных обрабатывающих производств, включая предприятия оборонно-промышленного комплекса и системообразующих агропромышленных предприятий. Национализация не на словах, а на деле. То есть реализация механизмов, когда львиная часть дохода от использования природной ренты[319] идет не в карманы офшорных владельцев, а в бюджет государства. Для этого, конечно, не стоит применять методы т.н. «военного коммунизма» с экспроприацией собственности по принципу «грабь награбленное». Боюсь, что во второй раз страна этого просто не поймет. Нет, нужно действовать совсем иными методами. Власть, если это, конечно, народная власть, должна ввести в действие механизмы, таким образом отягощающие деятельность сырьевых олигархов, чтобы у них самих возникло желание избавиться от такой собственности.

Многие адепты либерального подхода на каждом углу заявляют, что государственное предприятие – неэффективное предприятие. Насколько это справедливо показали последние двадцать с лишним лет деградации промышленности России под управлением как раз вот этих «эффективных» собственников. При этом все они дружно ссылаются на опыт зарубежных стран, в частности США, где предприятия находятся в частных руках и все хорошо[320]. Однако, не стоит забывать, что там существует огромный государственный заказ, за который реально бьются частные фирмы. В России же все лакомые кусочки распределяются по закрытым конкурсам компаниям, близким или аффилированным с определенной частью чиновничества. Также не стоит сбрасывать со счетов нежелание инвесторов осуществлять «длинные[321]» вложения средств, то есть инвестировать в те предприятия, отдача от деятельности которых наступит не ранее, чем через много лет. Всем им подавай быструю окупаемость и быстрый вывод средств в офшоры. Это говорит только о том, что у них нет желания развивать отечественную экономику, вся их цель заключена в своем собственном обогащении и сохранении денег там, где ими смогут воспользоваться их потомки. Благодаря такой деятельности в России уже уничтожена масса стратегических предприятий. Зато сколько вилл и квартир в элитных местах мира куплено всеми этими новыми «успешными» и «эффективными» управленцами! Надо понимать, что успешны и эффективны они только в рамках своего собственного интереса, но никак не в интересах страны.

Более того, отказ от изъятия из рук частных владельцев естественных государствообразующих предприятий, таких как энергогенерирующие, транспортные (в первую очередь, железнодорожный транспорт), предприятия жилищно-коммунального хозяйства, ведет к дальнейшему повышению тарифов для населения на самые основные услуги[322]. Большинство людей уже «задыхаются» от этих тарифов, а ненасытность владельцев этих компаний не имеет границ. При этом инфраструктура, созданная еще во времена СССР, уже почти изношена, а за все время безудержного роста цен на все и вся, вложений в замену или хотя бы плановый ремонт можно насчитать на величину, которую «кот наплакал».

Многие говорят, что нельзя трогать бизнес, потому что это отпугнет потенциальных инвесторов и денег в стране не будет. Не знаю, как насчет «отпугнет», но деньги и так бегут из страны «на всех парусах». Однако же это не мешает расти количеству и состоянию российских миллиардеров. Уровень социального неравенства достиг почти рекордного уровня. При этом нам сообщают, что уровень доходов по стране растет и составляет на 2010 год около 4000 долларов США на человека[323]. Мне лично это напоминает старый анекдот: «Мой начальник ест на ужин мясо. Я ем капусту. А в среднем мы едим голубцы».

Что касается недр, то тут проблема национализации выглядит просто. Формально недра остаются государственной собственностью. Однако и тут не все просто. Недра недрами, а инфраструктура частная, скважины, буровые вышки, трубопроводы, мощнейшая система обслуживания, налаженная и выверенная годами система проведения расчетов (с участием иностранных компаний, банков, страховых фирм), значительное количество людей, работающих в этой сфере и получающих отнюдь немалые деньги (будь то даже рядовой клерк). Нужно сделать так, чтобы вся выручка от продажи ресурсов (нефть, газ, уголь, алмазы, руда и т.д.) шла в копилку государства (то есть, в карман всего населения страны), а не в частные карманы отдельных олигархов. Просто так взять, да и обязать управляющие компании перечислять деньги на определенные счета? Так они тут же придумают массу новых схем увода денежных средств в сторону, благо опыт такого рода накоплен огромный.

Следовательно, по-настоящему народная власть сразу же должна прорабатывать механизмы тотального контроля за движением денежных потоков, чтобы нечестные на руку дельцы не могли увести вырученные за продажу ресурсов средства во всякие офшоры, используя те или иные схемы.

Нужно переводить схемы геологоразведки из частных сфер в русло государственных корпораций. Иначе частные инвесторы в один совсем непрекрасный момент просто скажут, что мы, мол, потратились, вложили огромные деньги[324], нашли кучу новых перспективных месторождений, содержащих огромное количество природного сырья, поэтому дайте нам право распоряжаться ими или верните деньги. Налог на добычу полезных ископаемых они, конечно, заплатят, но только с той суммы, в которую они оценят первичную добычу[325]. А затем, посредством огромного числа промежуточных компаний и схем накрутки, цена будет доведена до требуемого определенным структурам уровня. При этом в бюджете страны останется капля в море.

Совсем недавно была поднята тема, по которой было сделано предложение о создании государственной структуры по геологоразведке, точнее о переводе существующей организации «Росгеология» в статус госкомпании, чтобы обеспечить независимость России в сфере геологоразведки. Президент одобрил преобразование «Росгеологии» в госкорпорацию. Письмо с таким предложением главе государства 18 сентября направил вице-премьер Александр Хлопонин, а Путин поставил на нем резолюцию «Согласен».

И практически сразу же против данного подхода успели высказаться руководители крупных нефтяных компаний. Так, глава «Роснефти» Игорь Сечин указывал, что эта мера не решит проблемы дефицита нефтесервисных услуг. «И если нас будут обязывать размещать заказы, то это вообще далеко от рынка. Мы создадим нового монополиста», – заявил глава «Роснефти» ТАСС.

А глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов заявил, что за 20 лет в России возник конкурентный рынок нефтесервисных услуг с большим количеством игроков, а появление нового государственного игрока может нарушить правила конкуренции. Похожим образом высказался и вице-премьер по ТЭКу Аркадий Дворкович – он возражает против придания новой структуре особого статуса.

Собственно, ничего удивительного в таких заявлениях нет. Правящее сословие категорически не приемлет увода хотя бы части освоенных рыночных ниш, в особенности тех, что приносят баснословные прибыли, в зону контроля государства. В этом и заключается противоречие между объективной и насущной необходимостью в переменах с догматическим желанием сохранить либеральный статус кво.

* Отказ от «кривых» реформ *

В-четвертых, необходимо отказываться от тех реформ[326], которые показали свою неэффективность.

Когда-то давно один мой знакомый[327], занимавшийся в аэроклубе, рассказывал, что во время его первого самостоятельного полета, когда инструктор передал ему управление, самолет стало бросать из стороны в сторону, вверх-вниз.

И тут инструктор ему и говорит, – Сними руки со штурвала и ноги с педалей.

Когда он это выполнил, рассчитывая на то, что управление самолета теперь будет осуществлять его старший напарник, самолет выровнялся и полетел спокойно.

– А теперь обернись, – сказал инструктор.

Мой знакомый обернулся назад, чтобы посмотреть на кабину второго пилота и просто обомлел. Инструктор сидел с поднятыми вверх руками и задранными ногами.

– Вот так! – сказал он. – Не мешай ему лететь!

К чему это я? Да просто к тому, что попытки внести в более-менее работающую систему внешнее воздействие в виде каких-либо реформ могут привести как к положительному, так и к отрицательному результату. И, в случае отрицательного результата, нужно немедленно отказываться от таких реформ и возвращать все на круги своя, после чего можно анализировать, что было не так. У нас же все наоборот, вместо того, чтобы отменить неверное решение, власти начинают придумывать любые оправдания, почему что-то пошло так, а не эдак, или еще хуже – начинают вносить дополнительные коррективы в неработающую систему, чем еще более усугубляют ситуацию.

За последние двадцать с лишним лет над страной поглумились сполна, каких только реформ не было проведено в России! Тут и несправедливая приватизация, и введение ЕГЭ и ГИА, и бесконечные эксперименты с выборным законодательством[328] и реформа РАН[329] и многое другое. И все эти процессы протекали под красивые слова о том, как мы все замечательно заживем после нововведений. А «воз и ныне там»! Результаты коснулись, в основном, только отдельных лиц, стоящих у руля, а для основной массы народа стали лишь источником дополнительных проблем и недовольства.

Моим глубоким убеждением было и остается, что, если в результате реформы получился отрицательный результат, то необходимо незамедлительно отказываться от таких изменений и возвращать все назад. Нужно однозначно и категорически отказываться от ЕГЭ, от «болонской» системы образования, от совершенно бессмысленных по своей сути реформ по созданию всяческих «инноградов», которые, по сути, являются всего лишь средствами «распила» денег, в ущерб многие десятилетия существовавшим научным и исследовательским центрам, которые остаются «не у дел» и еще многих других, не оправдавших ожиданий, реформ.

* Проблема ВТО *

В-пятых, необходим однозначный выход из ВТО. Многоголосие, вещавшее народу о том, как это здорово вступить в ВТО, как мы все здорово заживем, сменилось разрозненными высказываниями про проблемы, возникшие в результате этого. Многочисленные оппоненты тех, кто стремился втянуть Россию в эту организацию, многократно заявляли, что Россия не может конкурировать на равных с другими странами, в частности, по продукции сельского хозяйства, так как климат страны совсем не такой, как на юге США или в средиземноморских странах. Практически уничтоженные высокие технологии, развал науки сделали невозможным конкурирование и в производственном (особенно высокотехнологичном) секторе, если только это не производство нефти и газа[330]. Открытие рынков страны западным товарам ставит на грань исчезновения нашу собственную продовольственную и промышленную отрасли экономики. Это вопрос не эффективности управления, это вопрос безопасности страны[331]. Когда кончится нефть и газ, восстанавливать уже будет нечего, но до этих ли мыслей тем, кто усердно продает недра страны? Им не до этого, им надо быстрее набивать их и без того распухшие банковские счета.

Вопрос в том, как это сделать. Выход из ВТО связан с преодолением целого комплекса проблем, самой простой из которых является уплата определенного штрафа, хотя и совсем немаленького. Но, это не повод не осуществлять никаких шагов. Тем более, многие участники ВТО, формально состоя в этой организации, имеют определенные преференции в сфере защиты своих производителей, а Россия вступила в нее на совершенно кабальных условиях.

Сергей Глазьев[332] заявлял, что:

«С точки зрения здравого смысла сначала нужно провести технологическую модернизацию и повысить конкурентоспособность российской экономики, а потом присоединяться к ВТО. Обратный порядок действий неприемлем. Принятие Россией только общих обязательств ВТО (даже если все остальные условия членства будут максимально благоприятными) сделает невозможным модернизацию отечественной экономики в требуемых масштабах ни сейчас, ни в долгосрочной перспективе. Открытие внутреннего рынка на условиях ВТО усилит прессинг зарубежных конкурентов на экономику в целом. Интервенция товаров и услуг из-за рубежа перенесет на нашу экономику критерии мировой эффективности, к которым мы не готовы. При мизерных инвестициях и износе основных фондов в ряде отраслей на 50 - 70 процентов, без действенной поддержки государства невозможно кардинально перестроить производство, чтобы выпускать продукцию по международным стандартам.»

Но, кто прислушивался к его мнению? Никто. Хотя даже на Московском экономическом форуме, прошедшем в марте 2014 года, участниками было заявлено, что «Членство во Всемирной торговой организации противоречит интересам развития экономики России». Они призывали власти РФ выйти из ВТО.

- В ответ на санкции США я предлагаю выйти самим из ВТО прямо сегодня, - заявил сопредседатель МЭФ, президент Промышленного союза «Новое содружество» Константин Бабкин.

Но… результата нет. И пока во властных структурах будут заниматься проблемами, имеющими весьма малое отношение к реальным потребностям страны, мы так и будем находиться в ВТО, постепенно окончательно уничтожая те крохи промышленности, что еще остались.

* Засилье чиновничества *

В-шестых, необходимо не на словах, а на деле резко сократить бюрократический аппарат. Для этого нужно понять, что фактически это паразитическая структура, созданная не для развития страны, а для поддержания своего существования. Бесконечные циркуляры, предписания, … только создают почву для произрастания коррупции. Запреты и ограничения нужны только там, где они по-настоящему влияют на безопасность жизни и деятельности людей. Во всех остальных случаях должны существовать жесткие и четкие правила, не требующие участия чиновников.

Во всем Советском Союзе не было такого количества бюрократов, как в нынешней России, хотя страна была не в пример больше и по размерам, и по населению, и по разнородности этого населения. Помимо этого, советскому бюрократическому аппарату приходилось заниматься не только внутренними проблемами, но и проблемами социалистического лагеря и проблемами многочисленных стран, которым СССР помогал, чего не скажешь о России.

Неоднократные словесные заверения, начиная с начала нулевых годов двадцать первого века, о необходимости уменьшения численности чиновников всегда приводили только к прямо противоположному результату – их количество резко увеличивалось[333]. Возникает справедливый вопрос – а для чего тогда все это говорилось? Думаю, умный поймет.

Но, просто так избавиться от такой массы чиновников нельзя. Ведь каждый из них, как он сам считает, выполняет чрезвычайно важную функцию, без которой стране нельзя. Сегодня каждая школа обязана представлять по 50 разных отчетов в месяц. Причем, зачастую в инстанции, не связанные с образованием. Бюрократия пронизала все возможные и даже невозможные отрасли страны. Можно смело утверждать, что это уже определенное сословие, в котором места передаются по наследству.

Еще один очень интересный момент связан с нашими законодательными органами. Государственная Дума РФ непрерывно штампует новые законы, совершенно не задумываясь о необходимости в таковой деятельности. Для меня остается абсолютной загадкой, зачем должен существовать такой орган для постоянного принятия новых законов. Во времена СССР, принятие законов было весьма редкой функцией. Собственно, новые законы могли приниматься только на съезде народных депутатов СССР, который собирался раз в пять лет. Да, безусловно, в течение всего этого времени велась кропотливая работа по анализу того, как работает социалистическая экономика, какие есть узкие и проблемные места, где следовало бы чего-то добавить или, наоборот, удалить. Для этого привлекались серьезные специалисты и аналитики, которые являлись профессионалами в своем деле. Они по крупицам собирали информацию обо всех процессах, происходящих в стране, проводили сложные аналитические расчеты, а результатом становились их отчеты для съездов с рекомендациями. Сказать, что работали они безукоризненно, нельзя. Были и среди них те, кто подстраивался под текущую конъюнктуру, кто просто плыл по течению. Более того, они работали в жестких рамках коммунистической идеологической доктрины, по которой классовая борьба все время нарастает, производство средств производства должно превалировать над производством товаров народного потребления, и выйти за рамки этой идеологии было равносильно, как минимум, потере рабочего места.

Но современная государственная Дума состоит вообще не из специалистов, а, в большей части, из поэтов, спортсменов, художников, артистов и т.п., которым вообще-то лучше всего было бы заниматься своим прямым делом, а не пробовать себя на поприще государственного законотворческого управления[334]. В итоге мы постоянно плодим массу бессмысленных законов и подзаконных актов, затем усугубляем ситуацию не отменой неверно сверстанных законов, а созданием еще большего и ужаснейшего гибрида. Структура законов такова, что они противоречат сами себе, разобраться в них неспециалистам почти невозможно. Для чего это делается? Только ли по глупости или же в этом есть свой смысл?

Поэтому одним из важнейших действий должно стать реальное сокращение численности бюрократического аппарата органов власти. В случае, если какие-то функции должны выполняться время от времени, необязательно для этого держать на постоянной основе огромный штат чиновников, можно проводить созывы депутатского корпуса раз в четыре или пять лет, а все оставшееся время пусть они занимаются работой на благо народного хозяйства или же, если их так устраивает, занимаются своим собственным делом.

* Искоренение неграмотности *

В-седьмых, необходимо спасать русский язык, как основное средство коммуникации в России. Дошло до того, что со страниц почти всех и бумажных и электронных изданий на тебя «валятся» сплошные ошибки. Грамотно писать практически никто уже не умеет. При этом довод один: «Главное, чтобы Вы меня поняли». Но, это пока – до поры, до времени. А молодежь, увлекшись «олбанским» языком Интернета, уже неспособна связно выражать свои мысли. Скоро, наверное, дойдет до того, что читать в двадцать лет по слогам будут. В вузы приходят абитуриенты, прошедшие горнило ЕГЭ со 100% результатом и, при этом, умудряются в диктанте на одной странице допустить 25 и более ошибок. Кого выпустят эти вузы? Неучей? А ведь сколько красивых слов о развитии высокотехнологического сектора страны сказано властью! Кто будет в будущем проектировать атомные электростанции, атомоходы, самолеты или космические корабли? Вот эти вот недоучки? Я лично на такой технике бы не полетел и не поехал никуда.

В армии раньше за незастегнутую пуговицу наказывали (не знаю, как сейчас), потому что это неряшливость и небрежность, которая, при попустительском отношении к ней, может привести к чему-то большему и серьезному: сегодня не застегнул пуговицу, а завтра автомат забыл в оружейке, а воевать чем? Также и в языке, отход от норм и правил в малом в итоге приведет к серьезным ошибкам. Наверное поэтому-то все и валится: «Протоны» взрываются, «Булава» не летает, «Фобос» – «в грунт». Какие специалисты, таков и результат.

Раньше каждую книгу, отправляемую в печать, проверял не один корректор. Более того, если в уже выпущенном из типографии издании обнаруживались ошибки, то в каждую книгу вкладывался листок с обнаруженными опечатками. Сейчас контроля за тем, что отправляется в набор, практически нет. Отсюда масса литературы, изобилующей орфографическими и пунктуационными ошибками. В особенности это касается т.н. литературы легкого жанра – фантастика, детективы, душещипательные романчики и т.п., которые читают в общественном транспорте.

Необходимо кардинальным образом изменить подход к подготовке литературы. Вопрос только в том, возможно ли это в обществе, где нет и не может быть никакого контроля за процессом издания? Ведь частное издательство не подчиняется никаким требованиям и правилам, кроме тех, что им же самим и определены. А типографии вообще все равно, что печатать: дали верстку, заплатили денег и… voila[335]! Получите стопку книг! По-видимому, необходимо вносить изменения в какие-либо кодексы, касающиеся процесса издательства литературы с тем, чтобы нормализовать этот процесс.

Уровень знания преподавателей русского языка в школах и вузах также заслуживает отдельного внимания. Как-то в одной из школ я услышал фразу одной учительницы «Не ложи это в стол». Сказать, что я был шокирован, значит не сказать ничего. И это учительница начальных классов! Кого она воспитает? Правильно – неграмотного человека. Дети впитывают в себя все, как губка воду. Что закладывается на ранней стадии развития – остается на всю жизнь. А кто выучил эту учительницу? Какой такой распрекрасный педагогический вуз? Или она купила диплом в подземном переходе?

Рекламные агентства, повсеместно подготавливающие и размещающие рекламу, также страдают[336] от неграмотных специалистов, придумывающих и формирующих наружную или телевизионную рекламу. Сейчас основной упор делается на эксплуатацию низменных чувств человека, например, обнаженные женские тела или сальности, а не на по-настоящему стоящую рекламу. Я не являюсь пуританином, но в обществе, где поддерживаются традиционные семейные устои, стоит все же придерживаться определенных норм и правил. Деградация в одном привела к деградации и в языке. Неважно, что и как ты напишешь, главное, чтобы это было, как сейчас модно говорить, «круто» и «стильно».

Необходимо самым активным образом внедрять в обществе, в особенности среди молодежи, любовь и уважение к русскому языку и культуре. На мой взгляд, русский язык является одним из нескольких языков, что составляют сокровищницу человеческой цивилизации, наподобие латыни. Это совершенно уникальный язык, со своими особенностями, которых не встретишь ни в каком ином языке мира. Но внушать это надо не в виде прописных истин, подаваемых с умным видом, или произнесения умных фраз, а в виде прививания любви к русской культуре и литературе. Надеюсь, что в недалеком будущем у нас отбросят всяческие эксперименты с болонской системой образования и вернутся к испытанной и проверенной временем советской школе[337].

* Налогообложение и банковские проценты *

В-восьмых, необходимо резко снизить налоги на производство и временно отменить их на высокотехнологические направления. Только в таком случае может появиться возможность восстановления сложных наукоемких производств. Многие считают, что снижение налогового бремени приведет к тому, что бюджет страны опустеет. Но это не так. Наоборот, при снижении налоговых ставок объемы производства начнут нарастать, так как естественным образом снизится цена на продукцию. Соответственно увеличатся и отчисляемые налоги. И наоборот, зажимание промышленности повышенными налогами приведет к росту цен и, как следствие, к падению спроса.

Особое значение имеет отечественный агропромышленный комплекс, в особенности с учетом северного расположения большинства пахотных земель. Здесь необходимо оказывать максимальную поддержку производителям продуктов питания. А то что получается? Внутренний производитель не способен выдерживать конкурентную борьбу с иностранным, в особенности с тем, кто имеет преимущества по климату и собирает урожай не один раз в год. В итоге огромное количество продовольствия имеет страной происхождения не Россию, а иные страны. То есть, по сути, мы кормим не своего производителя, а иностранного. А свой находится в загоне.

Вообще про налоги следует сказать отдельно. Зачастую слышишь со стороны высших должностных лиц государства, что в России самые низкие налоги. Но так ли это на самом деле? Если говорить о так называемом подоходном налоге, то ставка в 13% действительно невысока[338]. Но вот остальные налоги, которые выплачиваются предприятиями за конкретного работника, весьма чувствительны. Более того, происходит накрутка налогов на налоги, то есть единый социальный налог (36%) начисляется не на ту сумму, которую работник получает на руки, а и на величину подоходного налога. А налог на добавленную стоимость (18%) платится, в том числе, и на единый социальный налог. В итоге, если работнику на руки работодатель собирается выплатить 50 тысяч рублей, то с расчетного счета списывается почти сто тысяч. Весьма чувствительный удар. Именно по причине такой системы у нас в стране и происходит увод заработных плат в серую и черную сферы.

Для любого предприятия, будь то давно действующее или же только начинающее работать, требуются кредитные ресурсы для проведения закупок или выплаты авансов поставщикам. При нынешней ставке рефинансирования получить кредитные ресурсы можно только под такой процент, который потянуть могут только участники высокодоходных видов деятельности, таких как нефтянка, газодобыча или добыча полезных ископаемых. Во всех остальных случаях отечественное предприятие не может конкурировать с производителем из Китая, например, где налоговая ставка значительно ниже. Такой производитель просто обанкротится.

Необходимо радикально снизить учетную ставку Центрального Банка РФ, чтобы дать вздохнуть отечественным предприятиям. А в будущем, при нормализации экономической ситуации, и вообще перейти к символической стоимости кредитов для населения, как это было при СССР. Следует полностью отменить пенсионные отчисления, так как в большей своей части они идут не на выплату пенсий, а на содержание колоссального аппарата разнообразных пенсионных фондов, а также с их помощью осуществляется финансирование непонятно каких структур, скорее всего, принимающих участие в быстром прокручивании пенсионных средств при валютных операциях. В Советском Союзе не было пенсионных фондов, пенсии выплачивались из государственного бюджета, и все было нормально. Сейчас вот уже десять лет ведутся разговоры про реформу пенсионной системы, а жить пенсионерам стало только хуже, если, конечно, мы не берем в рассмотрение привилегированных пенсионеров – бывших чиновников, вот им-то, как раз, и стало жить лучше.

* Плановая экономика *

В-девятых, нужно постепенно переходить к плановой экономике.

В любой стране и, более того, в любой организации существует система планирования. Трудно представить себе капиталиста, который совсем не планирует свою деятельность. Надежда наших рыночных либералов на невидимую руку рынка, конечно, хороша, но в малых дозах. Планирование начинается с собирания информации о потребностях людей, со статистических данных, с анализа связей между одними товарами и услугами и другими. На основании этих данных строятся долгосрочные и краткосрочные планы. Без этого никуда.

Сейчас многие, в особенности – системные либералы, говорят об абсолютной неэффективности плановой экономики. О том, что рыночная экономика гораздо эффективнее. Постараюсь доказать, что это не так.

Рыночная экономика построена на стихийном регулировании спроса рынком. С одной стороны, это хорошо, так как невостребованные товары (товары плохого качества или ненадлежащей полезности) «уйдут» с рынка, тем самым обеспечивая нормализацию номенклатурного ряда продукции.

Однако данный способ производства приводит к холостому выхлопу массы товаров[339], следовательно, к снижению эффективности – затраты на десяток предприятий, не сумевших выпустить востребованную продукцию, оказываются бессмысленными. Условно говоря, если на десять предприятий затрачивается энная сумма денег (это и основные средства и зарплаты рабочим и инженерно-техническому персоналу и управленцам, траты на логистику и аренду площадей, расходы на газоснабжение, электроснабжение, отопление), а это огромная сумма, которую можно было потратить гораздо умнее, эффективнее, а реальный «выхлоп» от инвестирования дает только одно предприятие, то возникает естественный вопрос – нельзя ли организовать работу таким образом, чтобы все задействованные в процессе производства предприятия работали не впустую, а с пользой для дела? Именно для этого и существует планирование. В рамках практически каждой частной компании такое планирование – совершенно обычное дело. Более того, каждый шаг в процессе планирования проверяется и перепроверяется т.н. экономической эффективностью для самой организации. Анархия просто не допускается. Роль рынка в деятельности предприятия сводится лишь к некоему внешнему фактору, который сигнализирует о реальном состоянии дел, о текущих ценах и их динамике, о потребностях в той или иной продукции[340].

Еще одним доказательством неэффективности рыночной системы является элементарный пример, связанный с транспортной логистикой. Зачастую многие из нас наблюдают на улицах городов интересную картину, а именно – два абсолютно идентичных по габаритам и массе грузовых автомобиля едут по своим нуждам (развозят продукцию) навстречу друг другу (один из точки А в точку Б, а другой – из точки Б в точку А), пересекаясь в определенной точке и двигаясь дальше. При этом они перевозят один и тот же товар. По сути они тратят бензин. Неужели нельзя организовать доставку товаров таким образом, чтобы не было лишних ходок, затрат на топливо, потери времени и денег на водителей[341]? Можно, но здесь опять же мы приходим к т.н. планированию.

В свое время в СССР, когда стало ясно, что мобилизационная экономика исчерпала себя[342], на повестку дня встал вопрос об изменении подхода к управлению в экономике. Существовало два конкурирующих течения – направление дальнейшего развития плановой экономики на основе компьютерного моделирования процессов[343] и направление перевода экономики страны на т.н. хозрасчет[344]. Задача управления экономикой с применением вычислительной техники осуществлялась академиком В.М. Глушковым.

Вот выдержки из его воспоминаний [xiii]:

– Задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС) экономикой была поставлена мне первым заместителем Председателя Совета Министров (тогда А.Н. Косыгиным) в ноябре 1962 года.

– К этому времени у нас в стране уже имелась концепция единой системы вычислительных центров для обработки экономической информации. Ее выдвинули академик, виднейший экономист В.С. Немчинов и его ученики. У нас в стране все организации были плохо подготовлены к восприятию обработки экономической информации. Вина лежала как на экономистах, которые практически ничего не считали, так и на создателях ЭВМ. В результате создалось такое положение, что у нас органы статистики и частично плановые были снабжены счетно-аналитическими машинами образца 1939 года, к тому времени полностью замененными в Америке на ЭВМ.

– Я организовал коллектив у нас в институте, сам разработал программу по его ознакомлению с задачей, поставленной Косыгиным. Неделю провел в ЦСУ СССР, где подробно изучал его работу. Просмотрел всю цепочку от районной станции до ЦСУ СССР. Очень много времени провел в Госплане, где мне большую помощь оказали старые его работники. Это прежде всего Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику, И. Спирин, заведующий сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР. У обоих был очень большой опыт руководства военной экономикой, и, конечно, они хорошо знали работу Госплана. С их помощью я разобрался со всеми задачами и этапами планирования и возникающими при этом трудностями.

– За 1963 год я побывал не менее чем на 100 объектах, предприятиях и организациях самого различного профиля: от заводов и шахт до совхозов. Потом я продолжал эту работу, и за десять лет число объектов дошло почти до тысячи. Поэтому я очень хорошо, возможно, как никто другой, представляю себе народное хозяйство в целом: от низа до самого верха, особенности существующей системы управления, возникающие трудности и что надо считать. Понимание того, что нужно от техники, у меня возникло довольно быстро. Задолго до окончания ознакомительной работы я выдвинул концепцию не просто отдельных государственных центров, а сети вычислительных центров с удаленным доступом, т.е. вложил в понятие коллективного пользования современное техническое содержание.

Академиком Глушковым и его соратниками был разработан первый эскизный проект Единой Государственной сети вычислительных центров ЕГСВЦ, который включал около 100 центров в крупных промышленных городах и центрах экономических районов, объединенных широкополосными каналами связи. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Проект Глушкова был до 1977 года секретным.

Также была разработана система математических моделей для управления экономикой с тем, чтобы видеть регулярные потоки информации.

– Против всего проекта в целом начал резко возражать В.Н. Старовский, начальник ЦСУ. Возражения его были демагогическими. Мы настаивали на такой новой системе учета, чтобы из любой точки любые сведения можно было тут же получить. А он ссылался на то, что ЦСУ было организовано по инициативе Ленина, и оно справляется с поставленными им задачами; сумел получить от Косыгина[345] заверения, что той информации, которую ЦСУ дает правительству, достаточно для управления, и поэтому ничего делать не надо.

– В конце концов, когда дошло дело до утверждения проекта, все его подписали, но при возражении ЦСУ. Так и было написано, что ЦСУ возражает против всего проекта в целом.

– В июне 1964 года мы вынесли наш проект на рассмотрение правительства. В ноябре 1964 года состоялось заседание Президиума Совета Министров, на котором я докладывал об этом проекте. Естественно, я не умолчал о возражении ЦСУ. Решение было такое: поручить доработку проекта ЦСУ, подключив к этому Министерство радиопромышленности.

После всесторонних рассмотрений проекта государственная комиссия поручила Госплану делать заново эскизный проект.

– Госплан потребовал на это два года, а был уже 1966-й. До 1968 года мусолили – мусолили, но абсолютно ничего не сделали. И вместо эскизного проекта подготовили распоряжение Совета Министров СССР о том, что, поскольку очень мудро ликвидировали совнархозы и восстановили отраслевой метод управления, то теперь не о чем заботиться. Нужно, чтобы все министерства создали отраслевые системы, а из них автоматически получится общегосударственная система. Все облегченно вздохнули – ничего делать не надо, и такое распоряжение было отдано. Получился ОГАС – сборная солянка.

– Начиная с 1964 года (времени появления моего проекта) против меня стали открыто выступать ученые-экономисты Либерман[346], Белкин[347], Бирман[348] и другие, многие из которых потом уехали в США и Израиль. Косыгин, будучи очень практичным человеком, заинтересовался возможной стоимостью нашего проекта. По предварительным подсчетам его реализация обошлась бы в 20 миллиардов рублей. Основную часть работы можно сделать за три пятилетки, но только при условии, что эта программа будет организована так, как атомная и космическая. Я не скрывал от Косыгина, что она сложнее космической и атомной программ вместе взятых и организационно гораздо труднее, так как затрагивает все и всех: и промышленность, и торговлю, планирующие органы, и сферу управления, и т.д. Хотя стоимость проекта ориентировочно оценивалась в 20 миллиардов рублей, рабочая схема его реализации предусматривала, что вложенные в первой пятилетке первые 5 миллиардов рублей в конце пятилетки дадут отдачу более 5 миллиардов, поскольку мы предусмотрели самоокупаемость затрат на программу. А всего за три пятилетки реализация программы принесла бы в бюджет не менее 100 миллиардов рублей. И это еще очень заниженная цифра.

– Но наши горе-экономисты сбили Косыгина с толку тем, что, дескать, экономическая реформа вообще ничего не будет стоить, т.е. будет стоить ровно столько, сколько стоит бумага, на которой будет напечатано постановление Совета Министров, и даст в результате больше. Поэтому нас отставили в сторону и, более того, стали относиться с настороженностью. И Косыгин был недоволен. Меня вызвал Шелест[349] и сказал, чтобы я временно прекратил пропаганду ОГАС и занялся системами нижнего уровня.

– В конце 60-х годов в ЦК КПСС и Совете Министров СССР появилась информация о том, что американцы еще в 1966 году сделали эскизный проект информационной сети (точнее, нескольких сетей), т.е. на два года позже нас. В отличие от нас они не спорили, а делали, и на 1969 год у них был запланирован пуск сети АРПАНЕТ[350], а затем СЕЙБАРПАНЕТ и др., объединяющих ЭВМ, которые были установлены в различных городах США.

Глушков говорил[351]:

– Первыми заволновались американцы. Они, конечно, не на войну с нами делают ставку – это только прикрытие, они стремятся гонкой вооружений задавить нашу экономику, и без того слабую. И, конечно, любое укрепление нашей экономики – это для них самое страшное из всего, что только может быть. Поэтому они сразу открыли огонь по мне из всех возможных калибров. Появились сначала две статьи: одна в «Вашингтон пост» Виктора Зорзы, а другая - в английской «Гардиан». Первая называлась «Перфокарта управляет Кремлем» и была рассчитана на наших руководителей. Там было написано следующее: «Царь советской кибернетики академик В.М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Ну и так далее, низкопробная статья.

– Статья в «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что академик Глушков предлагает создать сеть вычислительных центров с банками данных, что это звучит очень современно, и это более передовое, чем есть сейчас на Западе, но делается не для экономики, а на самом деле это заказ КГБ, направленный на то, чтобы упрятать мысли советских граждан в банки данных и следить за каждым человеком.

– Эту вторую статью все «голоса» передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря.

– Потом последовала целая серия перепечаток этих грязных пасквилей в других ведущих капиталистических газетах – и американских, и западноевропейских, и серия новых статей. Тогда же начали случаться странные вещи. В 1970 году я летел из Монреаля в Москву самолетом Ил-62. Опытный летчик почувствовал что-то неладное, когда мы летели уже над Атлантикой, и возвратился назад. Оказалось, что в горючее что-то подсыпали. Слава Богу, все обошлось, но так и осталось загадкой, кто и зачем это сделал. А немного позже в Югославии на нашу машину чуть не налетел грузовик, – наш шофер чудом сумел увернуться.

– И вся наша оппозиция, в частности экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 года в «Известиях» была опубликована статья «Уроки электронного бума», написанная Мильнером, заместителем Г.А. Арбатова – директора Института Соединенных Штатов Америки. В ней он пытался доказать, что в США спрос на вычислительные машины упал. В ряде докладных записок в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в командировках в США, использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к моде на абстрактную живопись. Мол капиталисты покупают машины только потому, что это модно, дабы не показаться несовременными. Это все дезориентировало руководство.

– Да, я забыл сказать, что еще способствовало отрицательному решению по нашему предложению. Дело в том, что Гарбузов сказал Косыгину, что Госкомупр станет организацией, с помощью которой ЦК КПСС будет контролировать, правильно ли Косыгин и Совет Министров в целом управляют экономикой. И этим настроил Косыгина против нас, а раз он возражал, то, естественно, предложение о Госкомупре не могло быть принято. Но это стало известно мне года через два.

– А дальше была предпринята кампания на переориентацию основных усилий и средств на управление технологическими процессами. Этот удар был очень точно рассчитан, потому что и Кириленко, и Леонид Ильич – технологи по образованию, поэтому это им было близко и понятно.

– В 1972 году состоялось Всесоюзное совещание под руководством А.П. Кириленко, на котором главный крен был сделан в сторону управления технологическими процессами с целью замедлить работы по АСУ, а АСУ ТП дать полный ход.

– Отчеты, которые направлялись в ЦК КПСС, явились, по-моему, умело организованной американским ЦРУ кампанией дезинформации против попыток улучшения нашей экономики. Они правильно рассчитали, что такая диверсия – наиболее простой способ выиграть экономическое соревнование, дешевый и верный. Мне удалось кое-что сделать, чтобы противодействовать этому. Я попросил нашего советника по науке в Вашингтоне составить доклад о том, как «упала» популярность машин в США на самом деле, который бывший посол Добрынин прислал в ЦК КПСС. Такие доклады, особенно посла ведущей державы, рассылались всем членам Политбюро и те их читали. Расчет оказался верным, и это немного смягчило удар. Так что полностью ликвидировать тематику по АСУ не удалось.

– «ОГАС погас!» - злословили враги ученого и в СССР, и за рубежом. И все-таки старания Глушкова не пропали даром. Косыгин как-то спросил его: а можно ли увидеть что-нибудь из того, о чем вы постоянно говорите? Глушков порекомендовал ознакомиться с тем, что сделано в оборонной промышленности, в частности, в институте, руководимом И.А. Данильченко, который был тогда главным конструктором по АСУ и внедрению вычислительной техники в оборонную промышленность. Глушков был научным руководителем этих работ и был уверен, что они произведут на Косыгина большое впечатление.

История подтвердила, что слова В.М. Глушкова о том, что советская экономика в конце 70-х годов столкнется с огромными трудностями, оказались пророческими.

Его рассказ о борьбе за создание ОГАС – это обвинительный акт в адрес руководителей государства, не сумевшим в полной мере использовать могучий талант ученого. Если бы только Глушкова! Нет сомнения, что это одна из важных причин, по которым великая страна споткнулась на пороге XXI века, надолго лишив миллионы людей уверенности в завтрашнем дне, в достойном будущем своих детей, веры в то, что они жили, живут и будут жить не зря.

Наличие планового хозяйства в бывшем СССР позволило создать самую эффективную систему управления экономикой. Понимая это, В.М. Глушков и сделал ставку на ОГАС. По оценке специалистов, существовавшая в СССР система управления была втрое дешевле американской, когда США имели такой же валовой национальный продукт. Неприятие ОГАС было стратегической ошибкой нашего руководства, нашего общества, так как создание ОГАС давало уникальную возможность объединить информационную и телекоммуникационную структуру в стране в единую систему, позволявшую на новом научно-техническом уровне решать вопросы экономики, образования, здравоохранения, экологии, сделать доступными для всех интегральные банки данных и знаний по основным проблемам науки и техники, интегрироваться в международную информационную систему.

Реализацию ОГАС в годы жизни В.М. Глушкова могла бы вывести страну на новый уровень развития, соответствующий постиндустриальному обществу.

Помешали созданию ОГАС «некомпетентность высшего звена руководства, нежелание среднего бюрократического звена работать под жестким контролем и на основе объективной информации, собираемой и обрабатываемой с помощью ЭВМ, неготовность общества в целом, несовершенство существовавших в то время технических средств, непонимание, а то и противодействие ученых экономистов новым методам управления».

Для заключительной оценки личности В.М. Глушкова лучше всего подходят слова президента Национальной академии наук Украины Б.Е. Патона[352]:

«В.М. Глушков – блестящий, истинно выдающийся ученый современности, внесший огромный вклад в становление кибернетики и вычислител