💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Германия в ХIV-ХV вв.

К началу XIV в. Священная Римская империя оставалась круп­нейшим политическим образованием в Западной Европе, лишен­ным, однако, внутреннего единства. Ядро империи составляли ста­ронемецкие земли, а также обширные области за Эльбой и по Дунаю, которые были германизированы в ходе колонизации. Кро­ме того, в империю входили лишь формально связанные с ней, фактически автономные государства Северной Италии и Тосканы, королевство Чехия. В ХIV-ХV вв. империя не имела твердо за­крепленных границ, они изменялись в результате войн, династических браков, перемен в вассальных связях. Четких устойчивых границ не было и внутри империи: даже крупнейшие княжества еще не сложились в замкнутые компактные территории, их пределы зависели от совокупности личных владельческих и верхов­ных прав властителя. Перемены в этой ситуации свершались медленно и стали особенно заметны лишь во второй половине XV в.

Образование и развитие Швейцарского союза. В 1291 г. на тер­ритории империи было положено начало новому политическому образованию — Швейцарскому союзу. Свободные общины трех альпийских «лесных земель» — Швица, Ури и Унтервальдена — объединились против попыток Габсбургов подчинить их и овладеть важным торговым путем, который через перевал Санкт-Готхардт (Сен-Готард) связывал Германию и Италию. В 1315 г. швейцарская пехота, состоявшая из крестьян, наголову разбила рыцарскую конницу Габсбургов у горы Моргартен (южнее Цю­рихского озера). К союзу, сумевшему защитить свою независи­мость, в середине XIV в. примкнули пять «городских» округов (кантонов), в том числе Люцерн, Цюрих, Берн. Понадобились, однако, долгая борьба и новые военные победы швейцарцев, пре­жде чем конфедерация окрепла, и тогда ее участники решили добиться фактической автономии от империи. Это произошло после разгрома членами «вечного союза» своих противников в Швабской войне 1499 г. Международное признание своей независимо­сти Швейцария получила, однако, лишь в 1648 г. по Вестфальскому миру, подводившему итоги Тридцатилетней войны в Европе.

В конце XV — начале XVI в. Швейцарский союз пополнился еще пятью новыми членами, включая город Базель, и стал конфедерацией 13 небольших государств-кантонов. К ним примыкали «союзные земли», имевшие более ограниченный правовой статус, а также территории, подвластные союзу, которые контролировались одним или сразу несколькими кантонами. Постоянным органов центрального управления в конфедерации не было, верховной властью считался тагзатцунг — периодические собрания представителей кантонов, на которых шел обмен мнениями и по возможности вырабатывались общие позиции. Союзные земли на этих совещаниях своего голоса не имели. Каждый из кантонов обладал правом на собственную внутреннюю и внешнюю политику, но давал обязательство не действовать во вред общим интересам конфедерации.

Развитие городов в ХIV-ХV вв. Для средневековой Германии XIV и XV столетия стали временем наивысшего расцвета ее городов, бурного роста ремесел и торговли, особенно посреднической между разными странами. Всему этому способствовало выгодное положение страны на путях международной торговли.

Уже на рубеже XIII и XIV вв. в Германии было около 3500 городов, в которых проживала примерно пятая часть населения, составлявшего 13—15 млн. человек. В подавляющем большинстве это были мелкие города разного типа с числом жителей до тысячи человек, тесно связанные со своим аграрным окружением. Их рынки привлекали крестьян из близлежащих деревень, расположенных в радиусе 10—30 км. Такое расстояние позволяло за день побывать на рынке и вернуться домой. Сеть этих городков покрывала всю страну, но в Германии сложились и три зоны преимущественной концентрации городской жизни, где находилась, основная масса более крупных городов, с 3—10 тыс. жителей, а также самые значительные немецкие города с населением свыше 20 тыс. человек — Кёльн, Страсбург, Любек, Нюрнберг.

Первая из этих зон — северогерманская, в нее входили Бремен, Гамбург, Любек, Висмар, Росток, Штральзунд и другие портовые города, расположенные на побережье Северного и Балтийского морей либо на речных путях к ним. Они энергично включились и европейскую транзитную торговлю на разветвленных морских трассах между Лондоном и Новгородом, Брюгге и Бергеном. Вторая зона — южногерманская: Аугсбург, Нюрнберг, Ульм, Регенсбург, а также Базель, Вена и другие города. Многие из них вели ожив­ленную торговлю с землями по Дунаю, но большинство ориентировалось прежде всего на Италию: они были связаны через альпийские горные проходы с Миланом, славившимся ярмарками, и с Венецией и Генуей — двумя главными посредниками в торговле Западной Европы с Левантом. Третью зону образовали многочисленные города вдоль Рейна, от Кёльна до Страсбурга. Через нихшел торговый обмен юга и севера не только Германии, но в значительной мере и Европы в целом. Общий уровень развития внутригерманской торговли был достаточно высок, хотя тяготение отдельных регионов друг к другу оставалось по-прежнему слабым.

Собственное производство в немецких городах было рассчитано преимущественно на местные рынки. Сложились, однако, и та­кие его центры, продукция которых ценилась по всей стране и за ее пределами. Это были прежде всего южногерманские города, где изготавливались добротные льняные и хлопчатобумажные ткани, в том числе бумазея. На них существовал постоянный спрос в Италии и Испании. В этих городах занимались шелкоткачеством, используя привозной сырец, достигли высокого мастерства в обра­ботке металлов. Общеевропейской славой пользовались изделия из металла нюрнбергских ремесленников — от художественного питья и ювелирных изделий, разнообразных видов оружия, цер­ковных колоколов и светильников до наперстков, ножниц, циркулей, клещей и прочего трудового инструментария. Как и в других западноевропейских странах, главной отраслью производства, поставлявшей товары на экспорт, было сукноделие. Грубые сукна изготавливались по всей Германии для собственных нужд, обычно из местной шерсти и с использованием местных красителей. Вывозили из Германии тонкое сукно. Им особенно знаменит был Кёльн, пытавшийся соперничать даже с фламандскими сукноделами.

Во второй половине XIV в. ремесленники работали в крупных городах Германии более чем в 50 отраслях производства, и эта дифференциация позже еще возросла. В ряде отраслей — в нюрн­бергской металлообработке, кёльнском сукноделии — появилась специализация по двум десяткам профессий. В результате скла­дывалась одна из предпосылок для развития немецкого мануфак­турного производства.

К середине XV в. усилились новые веяния в хозяйственной и социальной жизни немецкого города. Хотя цеховой строй про­должал господствовать, явными стали симптомы его начавшегося разложения: «замыкание цеха», появление «вечных подмастерьев», нарастающая имущественная поляризация в среде цеховых ремесленников. Одновременно в немецком текстильном производстве, главным образом в сельских районах, где труд был дешевле и от­сутствовала цеховая регламентация, начала укореняться «система раздач». Это была форма рассеянной мануфактуры, при которой купец-предприниматель, организатор расчлененного на операции процесса производства, скупал сырье оптом на дальних рынках, ссужал его работавшим на дому изготовителям пряжи и изделий-полуфабрикатов, доводил изделие до полной готовности в городе у опытных специалистов-ремесленников и затем сбывал продук­цию снова на дальних рынках. Основными районами, где рас­пространялась «система раздач», стали Южная Германия, область Северного Рейна с центром в Кёльне, Саксония, которая в XV в. по сукноделию превратилась в одну из передовых земель страны.

Особое место в экономике Германии принадлежало горному делу, в котором немецкие мастера занимали ведущие позиции в Европе XIV—XV вв. Здесь также зарождались элементы раннекапиталистических отношений. Углубление шахт, удлинение што­лен требовали крупных затрат на оборудование, в том числе для откачки воды и очистки воздуха. Необходимый капитал стали обес­печивать паевыми взносами состоятельных горожан, богатых мо­настырей, торговых фирм, получавших долю прибыли, соразмер­ную их вкладу. Феодальные владельцы недр — князья и импера­тор — нередко закладывали горные промыслы торговым фирмам, а те сдавали их на откуп предпринимателям или сами вторгались в организацию производства. Наряду с горняками, работавшими в шахтах самостоятельно, на свой страх и риск, к концу XV в. появились уже тысячи наемных рабочих.

Зарождение мануфактурного производства в централизованной форме происходило главным образом в бурно развивавшейся новой отрасли — книгопечатании, где важную роль играла система последовательных операций по изготовлению книги. К концу XV и в немецких землях было около 50 центров книгопечатания, в том числе несколько крупных.

Дальнейший рост немецкой экономики и зарождение в ряде отраслей производства новых форм его организации встречали не своем пути серьезные преграды. Главными из них были неравномерность хозяйственного развития отдельных регионов и их сла­бая взаимосвязь друг с другом, политическая раздробленность стра­ны. Ее характерными проявлениями были отсутствие единой сис­темы монет, мер и весов, небезопасность дорог и многочисленность таможенных поборов на торговых путях. На рубеже XIV—XV ни различные монеты чеканились в Германии в 500 местах, а таможен только на Рейне было свыше 60.

Слабость центральной власти и засилье феодального произвола приводили к тому, что города были вынуждены сами защищать свои интересы в Германии и за ее пределами, объединяясь в союзы. Самым крупным из них в истории средневековой Европы стало северогерманское торговое «товарищество» — Ганза. Возникнув в XII в. как объединение отдельных купцов и их групп, она с конца XIII в. до середины XIV в. превратилась в союз городов и просу­ществовала более 500 лет, формально — до 1669 г. Ее расцвет приходится на XIV — середину XV в., когда она объединяла око-по 160 городов.

Целью Ганзы была активная посредническая торговля, обеспе­чение безопасности торговых путей, гарантии привилегий, а по возможности — и монопольных прав своих купцов за границей, поддержание стабильности политического строя в городах союза, где у власти стояла, как правило, богатая патрицианская верхуш­ка. Ганза обеспечивала взаимную защиту и регулирование судеб­ных, таможенных, монетных дел. Она осуществляла свои задачи всеми доступными ей средствами — от дипломатических до применения против соперников или непокорных экономической блокады и военных действий. Ее ядро составляли уже упоминав­шиеся города северной зоны, самыми влиятельными из них были Любек и Гамбург. Ганза господствовала в торговле между Нидер­ландами, Англией, Скандинавскими странами и Русью, имела свои торговые конторы, жилые дома, складские помещения в Новго­роде, Стокгольме, Бергене, Лондоне, Брюгге и других городах, но се купцы бывали и в Бордо, Лиссабоне, Севилье.

Флотилии ганзейских кораблей, бравших на борт до 200—300 т груза, а позже и больше (трехмачтовые парусники в XV в. — свыше 400 т), везли из Прибалтики, Скандинавии и русских земель зер­но, рыбу, соль, руду, лес, изделия из дерева, но также мед, воск, сало, меха, а в обратном направлении — западноевропейские ре­месленные изделия из металла, серебро, высококачественное сукно, вина, предметы роскоши, а также пряности, проделавшие путь от самого Леванта. В отличие от торговли южногерманских городов товары собственного производства занимали в ганзейской торговле мало места.

Внешнюю и внутреннюю политику Ганзы определяли не бюргерские и тем более не плебейские слои ее городов. Плебс состав­лял в них свыше половины населения, но был бесправен. Власть крепко держал в руках патрициат, десятая доля городских жите­лей. Со второй половины XIV в. представители городов Ганзы собирались на регулярные съезды, решения которых были обяза­тельны для всех ее членов. Подобно государству, Ганза не раз вела войны; так, с помощью Швеции и других союзников она энергично воевала с Данией, победила и по миру 1370 г. не только подтвердила привилегии своих купцов, но и получила во владе­ние ряд крепостей на юге Скандинавского полуострова.

Каждый ганзейский город был автономен в ведении своих тор­говых и политических дел, но не должен был наносить ущерб всему союзу. У Ганзы не было единого управления, кассы, флота; усилия объединялись лишь для общих, выгодных всем его участ­никам конкретных задач. Нередко они определялись интересами одной из групп городов, входивших в союз. В результате для ка­кой-либо торговой операции либо для военных целей могла быть отправлена флотилия и в несколько кораблей, и в несколько их десятков. Всего у Ганзы было около тысячи судов. Ее члены вели также ближнюю и дальнюю сухопутную торговлю.

Ганза играла двойственную роль: она способствовала развитию посреднической торговли на огромной территории, но душила кон­куренцию купцов других стран; она отстаивала коммунальные сво­боды своих членов от притязаний феодальных властителей, но и подавляла внутригородские выступления против засилья патри­циата; она объединяла города Северной Германии, но и отъеди­няла их от интересов других частей страны.

К середине XV в. Ганза испытывает растущее давление со сто­роны конкурентов, получающих поддержку от своих государств, в то время как ганзейцы ее не имели. Их теснят голландские, затем и английские купцы. Ослабевает значение ряда старых цен­тров союза. В торговле с Новгородом ведущее положение перехо­дит от Любека к городам Ливонии, усиление Польши повышает значение Данцига. Новая ситуация обостряет внутренние проти­воречия в Ганзе. Ее удельный вес в транзитной торговле снижает­ся, но упадок союза относителен, он еще остается большой силой.

Ганза была не единственным крупным городским союзом в Гер­мании. Во второй половине XIV в. возникают Швабский и Рейн­ский союзы, объединившиеся в 1381 г. В эту коалицию входило более 50 городов. Их целью было обеспечение независимости от князей, защита от нападений рыцарей. Активизируется и рыцар­ство, особенно в Юго-Западной Германии, создающее ряд собст­венных сословных объединений — Общество Льва, Общество щита святого Йоргена, Общество святого Вильгельма. Стремясь рас­ширить свое влияние, рыцарские союзы вступают в борьбу с го­родскими. Этим воспользовались князья, которых не устраивало усиление ни рыцарей, ни городов. Когда члены Швабского союза начали вооруженный конфликт с герцогом Баварским, спрово­цированный претензиями герцога, князья в 1388 г. разгромили объединение сначала швабских, затем рейнских городов. Попытка городов подкрепить свою роль военной силой, чтобы добиться возрастания своего политического влияния в империи, провалилась. Вместе с тем их экономическое значение продолжало повышаться.

Немецкая деревня в XIV—XV вв. Рост товарно-денежных отно­шений в это время сказался на переменах не только в городе, но и в сельском хозяйстве Германии, где и крестьяне и феодалы все больше втягивались в связи с рынком. Бурное развитие городов отозвалось в деревне рядом неблагоприятных последствий, в том числе характерными для XIV—XV вв.так называемыми «ножни­цами цен»: высокими ценами на ремесленные изделия и низкими на сельскохозяйственные продукты, особенно на зерно. Эту си­туацию обострили эпидемия чумы 40-х годов XIV в., унесшая боль­шие массы деревенского населения, войны, голодовки неурожай­ных лет. Результатом демографического кризиса стали обезлюде­ние многих ранее обжитых мест, сокращение пахотных площадей, наступление леса и болот на заброшенные поля. В целом в Гер­мании исчезла почти пятая часть прежних поселений, особенно хуторов и небольших деревень. Процесс «запустении» оказался связан, однако, и с попытками повысить интенсивность сельского хозяйства, вызванными нехваткой рабочих рук. XIV—XV вв. стали для Германии временем максимального распространения виногра­дарства, возрастания удельного веса животноводства, в том числе овцеводства и стойлового разведения скота, расширения площа­дей под садово-ягодными и техническими культурами, из которых особенно большое внимание уделялось посевам льна и конопли.

В аграрном строе немецкой деревни этого времени наметились две основные тенденции развития, различие которых нарастало к концу XV в. Одна характерна для территорий к западу от Эльбы, другая — к востоку от нее, для ранее колонизированных земель.

Восточнее Эльбы было много свободных крестьян, обеспечен­ных крупными наделами еще со времен переселения и владевших двумя третями пахотной земли; остальное принадлежало главным образом рыцарям. В XIV — середине XV в. крестьянство сохраня­ло здесь свое более благоприятное положение, однако ситуация начала меняться, когда увеличились потребности в аграрной про­дукции в местных городах, а затем все больше стал расти спрос на хлеб для вывоза его за границу, преимущественно в Нидерлан­ды. Стремясь повысить доходность своих владений, рыцарство пыталось расширить их, сгоняя крестьян с их наделов и используя на барщине в господских имениях. В XV в. это явление еще не стало массовым, однако новая тенденция обозначилась к началу XVI в. уже достаточно ясно.

Западнее Эльбы процесс перестройки вотчины пошел иначе — к частичному или полному отказу от господской запашки. Доходы сеньоров здесь складывались в основном из рент, полученных за счет поземельной, судебной, личной зависимости крестьян. Час­ти крестьянства удалось улучшить свое положение, закрепив на договорной основе объемы и сроки повинностей, но возросло и число крестьян, имевших лишь половину или четверть надела, а то и вовсе утративших его. В Северо-Западной Германии сло­жился значительный слой свободных зажиточных крестьян-мейеров. Феодалы сдавали им в наследственную аренду целиком или долями земли бывшего домена. Хозяйствуя на больших участках в 20—40 га пашни, мейеры платили крупные чинши и в свою оче­редь использовали за плату труд малоземельных коттеров, участ­ки которых не превышали 0, 1 га, и безземельных крестьян, число которых с развитием денежных отношений продолжало расти.

В Юго-Западной Германии, где господствовала «чистая сеньо­рия», преобладали мелкие крестьянские хозяйства. Здесь особен­но далеко зашли имущественное расслоение и задолженность кре­стьян, они оказались наименее защищенными от стремления свет­ских и духовных феодалов повысить доходы за их счет. Именно здесь раньше и в большей мере, чем в других областях Германии, началось разностороннее наступление феодалов на права крестьян: захват крестьянских общинных угодий для интенсификации сво­его животноводства, особенно овцеводства; стремление увеличить барщину для расширения господских посевов технических куль­тур, пользующихся спросом; пересмотр к ущербу крестьян-арен­даторов условий и сроков арендных договоров; использование лич­ных и судебных повинностей крестьян для возвращения их к со­стоянию всесторонней наследственной зависимости. Результатом этих процессов было обострение противоречий в сельской мест­ности и усиление борьбы крестьян против феодального гнета.

Политическое развитие Германии. Характерной чертой политического развития Германии XIV—XV вв. стали дальнейшие успехи князей, стремившихся не допустить усиления император­ской власти, продолжить централизацию в рамках отдельных тер­риторий. Этим целям служило и избрание князьями на королевс­кий престол малозначительного владетеля графства Люксембург Генриха VII (1308—1313). Идя по пути, уже проложенному его пред­шественниками, — пути династической политики и укрепления своих родовых владений как основы для дальнейшего усиления власти короля, — он женил сына на наследнице короля Чехии, обеспечив своим потомкам владение этой страной. С другой сто­роны, он обратился к старым традициям немецких государей и совершил поход в Италию, где впервые после векового перерыва был коронован в Риме императором.

Видя в усилении Люксембургов угрозу своим интересам, князья после смерти Генриха VII избрали на престол одной своей группой австрийского герцога Фридриха Красивого из рода Габсбургов, другой — герцога Людвига Баварского (1314—1347) из рода Виттельсбахов. Людвиг в вооруженной борьбе победил соперника. С его именем связан последний крупный акт многовековой борьбы между империей и папством. Выступив против политических и финансовых притязаний папы Иоанна XXII в Германии, Людвиг получил поддержку широкой антипапской оппозиции, главную силу которой составляли немецкое бюргерство и часть клира. В числе главных идеологов движения были нашедшие убежище в Германии ярые противники светской власти папы Марсилий Падуанский и Вильям Оккам. Папа отлучил Людвига от церкви и наложил интердикт на его владения, тот в свою очередь объявил папу еретиком, совершил в 1327—1330 гг. поход в Италию, провозгласил новым папой своего ставленника и короновался импе­ратором. Немецкие князья, вовсе не желавшие чрезмерного уси­ления Людвига Баварского, воспользовались остротой борьбы и еще при жизни Людвига избрали на германский трон всегда ла­дившего с церковью моравского маркграфа (а вскоре и чешского короля) Карла, представителя династии Люксембургов.

Карл IV (1346-1378) правил империей, соблюдая прочный со­юз с авиньонскими папами и заботясь прежде всего об экономи­ческом и культурном процветании Чехии, ресурсы которой слу­жили ему главной опорой в политике. Именно в этот период политическая раздробленность Германии получила правовое зак­репление в изданной императором «Золотой булле» (1356). Она оставалась ядром имперского законодательства до упразднения Священной Римской империи в 1806 г. Булла подтверждала сложившийся порядок избрания немецкого короля, «долженствующего стать императором». Коллегия выбор­щиков состояла из семи князей-курфюрстов: трех церковных (ар­хиепископы Майнцский, Кёльнский и Трирский) и четырех светских (король Чешский, пфальцграф Рейнский, герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский). Избрание должно было проводиться по инициативе архиепископа Майнцского во Франкфурте-на-Майне большинством голосов. При избрании короля Германии (его называют «королем римским») одобрения папы не требовалось — оно признавалось необходимым только при коронации импера­тором. Булла санкционировала не только старые, но и новые при­вилегии князей. Они закрепили свое право на высший суд, разра­ботку горных недр, чеканку монеты, взимание таможенных пош­лин. Социальная направленность буллы недвусмысленно сказалась в содержащемся в ней разрешении феодалам вести «законно объ­явленные» частные войны (кроме выступлений вассалов против своих сеньоров), в то время как союзы между городами были на­званы «заговорами» и категорически запрещены. В целом булла не столько привела к существенному усилению позиций курфюр­стов, сколько зафиксировала их исторически сложившиеся при­вилегии, включая право избирать государя. Карл IV, однако, обес­печил буллой отстранение от участия в коллегии курфюрстов со­перников своей династии — герцогов Баварии и Австрии, закрепил привилегированные позиции Чехии.

Более чем тридцатилетнее правление Карла IV, лишь ненадолго усилившее центральную власть, заложило традиции дальнейшей политики Люксембургской династии, которая уделяла преимуще­ственное внимание своим наследственным землям и шла ради этого на очередные уступки князьям и римской курии. Император Сигизмунд (1410—1437), мечтавший о великой державе под главен­ством Люксембургов, пытался упрочить свою власть, участвуя в восстановлении единства церкви, гонениях на еретиков, строя пла­ны большой коалиции европейских государств против растущей турецкой опасности. Вместе с папой он организовывал крестовые походы против чешских гуситов, но все они закончились неуда­чей, и лишь церковный компромисс с умеренным крылом гуси­тов позволил Сигизмунду к концу жизни получить признание в качестве чешского короля.

После прекращения Люксембургской династии императорская власть в 1438 г. на века перешла к Габсбургам. Фактическая наследственность династии императоров (при сохранявшемся порядке выборов) уже не представляла серьезной опасности для князей, закрепивших свои позиции. Упадок империи усиливался одновременно с кризисом другого универсалистского учреждении средневековья — папства. Особое бессилие центральной власти в Германии было характерно для более чем полувекового правле­ния Фридриха III (1440—1493). Это время ознаменовалось множеством княжеских междоусобиц, сопровождавшихся грабежами городов и опустошением целых районов в сельской местности Небывалых даже для Германии масштабов достиг разбой на дорогах, который вели рыцари, ощущавшие свою безнаказанность. Попытки Фридриха III провозглашать запреты на нарушение мира и порядка оказались безрезультатными: у императора не было реальной силы, чтобы заставить выполнять свои предписания.

Долгое время и во внешней политике вялого и нерешительного Фридриха III преследовали неудачи. Частый союзник империи Тевтонский орден, потерпевший тяжелое поражение от Польши, оказался в вассальной зависимости от ее короля (1466). Датский король присоединил к своим владениям входившие в состав им­перии Шлезвиг и Гольштейн (1460), Франция — числившийся за империей Прованс (1481), а венгерский король Матьяш Корвин отобрал у императора даже его родовые владения — Верхнюю и Нижнюю Австрию и Штирию. Лишь к концу правления Фридриха III положение его династии значительно окрепло. Австрийские земли удалось вернуть. Распад Бургундского государства и династический брак сына Фридриха III Максимилиана с Марией Бургундской принесли Габсбургам Нидерланды, а осуществленный уже после кончины старого правителя брак его внука с наследни­цей испанских королей позволил Габсбургам стать в XVI в. самой могущественной династией в Европе.

Положение императорской и княжеской власти в Германии наложило отпечаток и на развитие в XIV—XV вв. немецких сословно-представительных органов. Выросшее из первоначального совета императорских вассалов собрание представителей «чинов», вхо­дивших в империю, в конце XV в. получило название рейхстага. Эги имперские собрания включали представительство курфюрстов, других духовных и светских князей и господ, посланцев круп­нейших имперских и вольных городов. Рыцарство, потерявшее с развитием огнестрельного оружия и наемничества былое военное значение, не имело самостоятельного корпоративного представи­тельства, духовенство не было выделено в особую курию, а горо­да, и без того представленные крайне неполно, обсуждали лишь вопросы, затрагивавшие их непосредственные интересы.

Рейхстаг являлся органом с совещательными правами, служив­шим прежде всего выяснению и максимальному согласованию мне­ний различных общественных групп, за которыми стояла та или иная сила. Никакого специального учреждения для воплощения и жизнь решений рейхстага в Германии не было, как не было и необходимых для этих целей общеимперского суда и общеимпер­ской казны.

Большее сходство с представительными органами других стран имели ландтаги — сложившиеся в ряде княжеств собрания представителей дворянства, духовенства, княжеских городов. Действовали они, однако, еще нерегулярно. Будучи носителями регио­нальной централизации при имперской раздробленности, князья, особенно во второй половине XV в., заметно расширили и упоря­дочили органы территориального управления, организацию фи­нансового дела, административное деление княжеств на округа, усовершенствовали территориальное законодательство. Княжеские резиденции постепенно становятся столицами: таковы Мюнхен в Баварии, Штутгарт в Вюртемберге, Гейдельберг в Пфальце.

Оппозиционные движения в городах. Оппозиционные движения XIV—XV вв. особой остротой отличались в городах. Наиболее яр­кие вспышки внутригородской борьбы в этот период были связа­ны с выступлениями горожан против засилья патрициата. Цехи победили в Кёльне, Аугсбурге и ряде других городов, но, как пра­вило, потерпели поражение там, где ведущую роль в городской экономике играло не ремесленное производство, а торговля на экспорт, обеспечивавшая силу купечества. Так произошло в ган­зейских городах.

Оппозиционные настроения немецкого бюргерства по отноше­нию к католической церкви, ее учению и учреждениям нашли выражение не только в поддержке Людвига Баварского в пору его конфликта с папством, но и в распространении учений крупней­ших немецких мистиков XIV в. — Эккарта, Таулера и Сузе и их последователей. Основной идеей мистиков было утверждение воз­можности слияния с Богом человеческой души, содержащей «ис­корку» божественной природы. Опасность этого учения для церкви состояла в том, что мистики переносили главный акцент в трак­товке отношения человека к Богу с внешних форм католического культа на выработку индивидуальной внутренней религиозности, а тем самым на повышение самостоятельной роли индивида.

Под воздействием мистики в Нидерландах, а в XV в. — в город­ской среде Германии распространилось движение «нового благо­честия». Его участники, «братья общей жизни», критиковали нрав­ственный упадок клира и бесплодность схоластики для практиче­ской морали, усматривали проявление подлинного благочестия и высокой нравственности не в уходе в монастырь, а в каждоднев­ной добросовестной мирской деятельности, в постоянном труде и духовном совершенствовании. Поселяясь общинами, они стре­мились очистить себя и общество религиозным просвещением, заботились о помощи больным, развитии системы городских школ, переписке книг, а позже — о книгопечатании.

Одним из наиболее ярких проявлений бюргерской оппозици­онности порядкам в Германии стал популярный в XV — начале XVI в. политический памфлет «Реформация императора Сигизмунда» (1439). В нем предлагалось провести коренные преобразо­вания церковного и светского строя. Речь шла о запрете феодаль­ных войн, подчинении своеволия князей твердому контролю городов, на основе которого Германия должна была пойти по пути централизованного государства. Намечалось создание единого судопроизводства, единой монетной системы, единообразия та­моженных сборов. Задачи церкви усматривались в поддержке светской власти, которой она должна была подчиняться. Намечалось сокращение числа монахов и отстранение их от светских дел. Ради улучшения ремесла и торговли анонимный автор требовал упразднить цеховые ограничения и владеющие крупными капи­талами торгово-ростовщические компании, которые обвинялись в насаждении «монополий». К числу наиболее важных требований памфлета, утверждавшего необходимость для проведения реформ активных действий «простых», «малых» людей, относились предложения о возврате захваченных феодалами общинных уго­дий, упразднении ряда повинностей и отмене наследственной лич­ной зависимости крестьян. Проведение реформ следовало, по мне­нию автора, доверить только светским лицам.

Крестьянские движения в ХIV -ХV вв. Специфика противоречий социально-политической жизни немецкого общества этого вре­мени обусловила многообразие крестьянских выступлений. В 1336—1339 гг. в Юго-Западной Германии и ряде других районов произошли вспышки движения, направленного против городских ростовщиков, дававших ссуды и крестьянам. В начале XV в. кре­стьяне непосредственно граничившей с Швейцарским союзом об­ласти Аппенцелль вели военные действия против аббата Санкт-Галлена, поддержанного феодалами Австрии и Вюртемберга, до­биваясь включения в Швейцарский союз и свободы от притязаний господ. Несмотря на поражение, крестьяне упорно держались своих намерений. Аппенцелль вошел в состав Швейцарии в 1513 г.

С 1439 по 1445 г. крестьянские отряды вели партизанские дей­ствия против вторгшихся в пору Столетней войны из Франции в Юго-Западную Германию разноплеменных конных отрядов на­емников — арманьяков. Грабежи и бесчинства чужеземных за­хватчиков вызвали всеобщее возмущение, и группы крестьян по 30—40 человек, устраивая засады, неожиданно нападали на арманьяков на дорогах, лишали регулярного снабжения и в конце концов вынудили их убраться из Германии. Именно в эту пору в борьбе с арманьяками крестьяне впервые подняли знамя с изображением Богородицы и крестьянского башмака с длинными шнурами. «Башмак» стал символом самостоятельных действий кре­стьян. Они начали постоянно обращаться к нему в своей даль­нейшей антифеодальной борьбе, в том числе и в 1460 г., когда под знаменем «Башмака» восстали крестьяне земли Гегау в Юго-Западной Германии.