Ты как?

Все хорошо, — буркнула Гермиона, не поднимая головы от подушки.

Мы так волновались за тебя, — она помолчала, — Все-таки он вел себя, как свинья, хоть ты его и защищаешь всегда.

Гермиона снова зарыдала.

Гермиона, — Джинни погладила ее по голове, — Никто тебя не выгонит из-за этого упыря. Мы все расскажем МакГонагалл.

Мне все равно, — сквозь слезы пробормотала девушка.

Какое-то время они молчали.

Пора уже спускаться на обед, — наконец, вздохнула Джинни и осторожно спросила, — Ты пойдешь?

Гермиона помотала головой.

Мы тебе принесем что-нибудь сюда.

Я ничего не хочу.

Джинни ушла.

***

Гермиона провалялась в кровати до самого вечера. В спальне было пусто, никто не хотел ее беспокоить. Когда за окном совсем стемнело, девушка вспомнила, что ее еще ждет отработка у Филча. Часы показывали половину восьмого, а это означало, что через полчаса она должна быть у кабинета школьного завхоза. Волшебница решительно встала и отправилась в ванную. Тщательно умылась, расчесала волосы и, гордо вздернув подбородок, вышла в гриффиндорскую гостиную. Она не будет сидеть и жалеть себя. Она знает очень хороший способ избавиться от всех переживаний. Это очень просто, нужно нагрузить себя так, чтобы не осталось ни одной свободной минутки. Едва она появилась в общей комнате, все разговоры смолкли, а взоры обернулись к ней. Гарри вскочил со своего места и подбежал к подруге.

Все нормально, Гарри, — заверила его Гермиона. Он хотел что-то сказать, но она покачала головой, — Я не хочу ни о чем говорить.

Парень понимающе кивнул. Ни на кого не глядя, Гермиона выскользнула из гостиной и побрела к Филчу.

***

Снейп тоже пропустил обед, но к ужину все-таки решил появиться в Большом зале. Очевидно, вид у него был еще более мрачный, чем обычно, потому что студенты едва завидев его, в ужасе шарахались в стороны. Он занял свое место рядом с МакГонагалл и бросил тяжелый взгляд на гриффиндорский стол. Гермионы не было. Сердце заныло. Гриффиндорцы перешептывались и посматривали на него с явным осуждением. Зельевар отвернулся и уставился в свою тарелку невидящим взглядом. Есть не хотелось. Вяло поковырявшись в тарелке, он вышел, так ничего и не съев. Профессор неторопливо брел по замку, думая о Гермионе. Он вспомнил, что назначил ей отработку, а значит, она должна скоро явиться к Филчу. Снейп решительно зашагал к кабинету завхоза. Восьми еще не было, и Северус, наложив на себя дезиллюминационные чары, притаился в коридоре, ожидая девушку. В восемь часов появилась Гермиона. Он вздрогнул, увидев ее. Осунувшееся бледное лицо, потухшие глаза, искусанные губы. Северус хотел броситься к ней, прижать к себе, покрыть поцелуями лицо. Но он вспомнил все, что она кричала ему сегодня, и с ужасом подумал, что это может оказаться правдой. Филч вышел из своего кабинета и с ворчанием потащил девушку убираться в каком-то классе. Гриффиндорка покорно поплелась следом за ним. Снейп вздохнул и решил, что обязательно задержит девушку после следующего урока Защиты от Темных Искусств и объяснится с ней.

Но на следующий урок Гермиона не пришла, и на следующий тоже. Она вообще перестала ходить на его уроки. Волшебница не появлялась в Большом зале, но он видел, как Поттер и Уизли украдкой таскают еду, очевидно, для нее. Он мог бы спросить у Поттера на их индивидуальных занятиях, но не решался. Временами зельевару казалось, что юноша как-то странно на него смотрит, но не мог объяснить, в чем выражается эта странность. Профессор мало ел и плохо спал. Ему снилась Гермиона, постоянно, каждую ночь. Северус понимал, что должен поговорить с ней, но не знал, как это сделать. Ощущение безвозвратно утерянного счастья не покидало Мастера Зелий. И от сознания того, что это хрупкое, в кои то веки выпавшее на его долю счастье он так нелепо разрушил собственными руками, было мучительно больно. Видя, как старательно девушка избегает его, Северус не сомневался, что она больше не питает к нему никаких чувств, кроме презрения и отвращения. Тоска и боль заполнили его сердце, что немедленно отразилось на поведении Снейпа. Для студентов уроки Защиты от Темных Искусств превратились в сущий кошмар. Казалось, профессор, безудержно исходя желчью, превзошел сам себя. Он язвил по каждому поводу и придирался ко всем подряд, снимая немыслимое количество баллов со всех факультетов, включая собственный. Каждый вечер Северус украдкой наблюдал за гриффиндоркой, когда она приходила на отработку, знал, что эту отработку давно пора отменить, но не мог.