Настоящий гриффиндорец, — тонкие губы изогнулись в усмешке, — размахивать мечом у него получается лучше, чем работать головой.

Гермиона засмеялась. Сейчас Снейп был совсем другим, не тем мрачным человеком, от которого в ужасе шарахались все ученики Хогвартса. С ним легко было разговаривать, смеяться над его шутками, смотреть в бездонные черные глаза. Было хорошо просто сидеть рядом и слышать его тихий спокойный голос, сознавать, что он жив. И вчера, когда он взял ее за руку, это было так... приятно. Гермиона почувствовала, что отчаянно краснеет, снова поймав себя на мысли, что он нравится ей как мужчина. Северус, заметив ее смущение, внимательно посмотрел на нее. Она встретилась с ним взглядом и, вдруг испугавшись, что он прочитает ее мысли, поспешно вскочила с кресла и пробормотала:

Извините, профессор, но... мне надо идти.

Конечно, мисс Грейнджер, — он кивнул ей и с безразличным видом вернулся к газетам.

***

Через пару дней Снейп почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы покинуть больничное крыло. Мадам Помфри была не совсем с ним согласна, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять — спорить бесполезно.

Мастер Зелий сидел в своем кабинете, когда в дверь постучали.

Войдите, — произнес он.

Дверь открылась, и на пороге возник Гарри Поттер. С минуту они смотрели друг другу в глаза. Северусу показалось, что мальчишка смущен.

Здравствуйте, сэр, — Гарри первым нарушил молчание, — Я... хотел бы поговорить с вами, если вы не возражаете.

Снейп хмыкнул в ответ. МакГонагалл предупреждала, что Поттер хочет поговорить с ним, и очень просила выслушать его.

Вы стали значительно вежливее с нашей последней встречи, мистер Поттер, — холодно отозвался зельевар, продолжая разглядывать юношу, — Проходите.

Странное ощущение, но он действительно не испытывал к нему былой ненависти. Снейп поймал себя на мысли, что больше не видит в нем Джеймса Поттера. В этих зеленых глазах, ставших для него родными, он заметил что-то совершенно новое. В них была усталость, тихая скорбь и пережитая боль тяжелых утрат. Перед ним стоял абсолютно другой человек, просто сын Лили, избитый и измученный жизнью не меньше, чем он сам.

Гарри подошел к учительскому столу, набрал в грудь воздуха и заговорил:

Профессор, прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для нашей победы над Волдемортом и для меня лично.

Снейп только устало махнул рукой, ему было неловко выслушивать поток благодарностей, обрушившихся на него за последние дни. Все преподаватели Хогвартса считали своим долгом сообщить ему о своей признательности.

Сэр, — продолжил Гарри, не обращая внимания на этот жест и торопясь высказать все, что лежало у него на душе, — вы столько раз спасали мою жизнь, что я... я, чувствую себя полным ничтожеством, что не оценил этого раньше. Я ужасно виноват перед вами, профессор, я был туп и слеп, я постоянно подозревал вас, ненавидел вас, считал вас злейшим своим врагом, желал вам смерти... — юноша опустил голову под ошеломленным взглядом Мастера Зелий, — простите меня, если сможете. Без вас я бы никогда не справился со своей задачей. Вы обеспечили мою победу, вы — настоящий победитель Волдеморта, а вовсе не я.

Северус был настолько поражен этой речью, что даже не нашелся, что ответить. Гарри взглянул на него, покраснел и, стараясь смотреть ему прямо в глаза, запинаясь и волнуясь, заговорил снова:

Второе, что я хотел вам сказать, — Гарри судорожно сглотнул, но все-таки заставил себя произнести, — Я приношу вам свои извинения за недостойное поведение моего отца по отношению к вам. Он не должен был, не имел права обращаться так с вами. Это было гнусно и подло...