Пауло Коэльо 17 страница

Друг получил инструкции на этот случай и должен был объяснить Еве, где его найти… Однако до сих пор - молчание.

Он стягивает с себя одежду, отправляется под душ. Да, Ева не заслужила… Он почти уверен, что сегодня вечером встретит ее, но с каждой минутой эта встреча значит все меньше и меньше. Быть может, его миссия окажется важнее, чем просто вернуть любовь женщины, которая предала его и теперь очерняет. Дух девушки-португалки напоминает ему историю, рассказанную в перерыве между двумя боями одним старым афганцем.

Жители города, расположенного в горах Герата, пришли после столетий беспорядка, разброда и дурного правления в полное отчаяние. Нельзя вот так, раз - да и свергнуть монархию, но нельзя и терпеть долее многие поколения спесивых королей, помышляющих лишь о собственном благе. И собрали Лойю джиргу, что в переводе с пуштунского значит Большой совет - совет старейших и мудрейших.

И совет решил: будем избирать себе короля каждые четыре года и наделим его всей полнотой власти. Он может увеличивать подати, требовать беспрекословного подчинения, каждую ночь проводить с новой женщиной, есть вволю и пить допьяна. Носить самые лучшие одежды, ездить на лучших конях. И наконец - любой, даже самый нелепый его приказ должен быть выполнен, и никто не вправе оспаривать его справедливость или искать в его приказаниях смысл.

А по прошествии четырех лет властелин обязан отречься от престола и вместе с семьей покинуть город, взяв с собой лишь носильное платье. Все знали, что это будет означать гибель через три-четыре дня, ибо город со всех сторон окружала необозримая пустыня, где зимой царила леденящая стужа, летом же - непереносимая жара.

Члены совета полагали, что никто не решится взять власть, и тогда можно будет вернуться к старинному обычаю избирать правителя большинством народа. И объявили о своем решении - трон владыки пуст, но чтобы занять его, надо выполнить эти суровые условия. Поначалу нескольких человек привлекла такая возможность. Первым принял вызов больной раком, но он умер посреди своего правления с улыбкой на устах. Его сменил безумец, который, не поняв по слабоумию условий, ушел не через четыре года, а через четыре месяца и сгинул в пустыне. После этого начались разговоры о том, что престол проклят, и никто больше не желал рисковать. Город остался без правителя, смута усиливалась, жители поняли, что о монархии следует позабыть навсегда, и приготовились поменять свои обычаи и привычки. А Лойя джирга собрался уж было одобрить мудрое решение своих членов - никто ведь не принуждал народ делать выбор, но таким хитроумным способом всего лишь сумели пресечь поползновения тех властолюбцев, которым никакая цена за право царствовать не казалась чрезмерной.

Но тут появился некий человек - молодой, но уже успевший жениться и обзавестись тремя детьми.

- Я готов занять престол, - сказал он.

Мудрецы принялись объяснять, какое это рискованное дело. Они советовали ему не забывать о своих малолетних детях, мол, придумали ведь все это ради того, чтобы отвадить искателей приключений и деспотов. Однако решимость юноши оставалась неколебима. И поскольку назад пути не было, ничего не оставалось Лойе джирге, как отсрочить исполнение своих планов еще на четыре года.

А юноша и его семья оказались превосходными правителями - были справедливы и беспристрастны, снижали цены на продовольствие; устраивали празднества, чтобы отметить смену времен года, поощряли развитие ремесел и искусств. Но каждую ночь выходил из городских ворот целый обоз тяжело нагруженных телег, накрытых мешковиной так, что никто не мог увидеть, что же такое лежит в них.

Выходил и никогда не возвращался.

Сначала члены совета думали, что король вывозит из города сокровища. Но потом поняли, что это не так, ведь он никогда прежде не удалялся от городских стен: если бы и попытался, то очень скоро убедился бы, что лошади долго не пройдут, ибо местность вокруг самая что ни на есть неприспособленная для жизни. Снова собрались и решили: пусть поступает, как хочет. Когда же кончится срок его правления, отправимся туда, где лошади падают от бескормицы, где люди умирают от жажды, и все заберем назад.

И они перестали тревожиться и принялись терпеливо ждать.

По истечении четырехлетнего срока король, как положено, должен был отречься от престола и покинуть город. Однако народ возмутился ~ уже очень давно не было у него такого справедливого и мудрого владыки.

Но решение Лойи джирги следовало выполнять. И юный правитель попросил жену и детей сопровождать его.

- Я пойду с тобой, - сказала ему жена. - Но оставь по крайней мере детей: они выживут, вырастут и расскажут людям твою историю.

- Положись на меня, - отвечал тот.

По суровым обычаям этого племени жена обязана была повиноваться мужу. И они сели на коней, направившись к городским воротам, где попрощались с друзьями, которые появились у них за это время. Старейшины были довольны: при таком множестве сторонников царь не стал противиться их воле, и, значит, будут наконец-то внедрены в общественное устройство обычаи народовластия.

А при первой же возможности они вернут в город сокровища, которые должны находиться не далее, чем в трех днях пути отсюда.

Семейство следовало в долину смерти в молчании. Жена не осмеливалась вымолвить хоть слово, дети не понимали, что происходит, а бывший правитель был погружен в глубокие раздумья. Перевалив через первый холм, целый день они ехали по бескрайней пустынной равнине, а заночевали на вершине следующего холма.

Жена пробудилась на рассвете: хотела взглянуть напоследок - ведь жить ей оставалось не больше двух дней - на родной город. А потом, поднявшись еще выше, посмотрела вниз, хоть и знала, что увидит лишь безжизненную необозримую равнину. И замерла в изумлении.

Оказалось, что караваны, четыре года кряду выходившие из города, вывозили оттуда не самоцветные камни и не золотые монеты.

А - семена, кирпичи, дерево, черепицу, буры и насосы, чтобы добывать воду из самых глубин земли.

И перед глазами ее возник новый город - красивый, благоустроенный и удобный для житья.

Муж, проснувшись, подошел и встал с нею рядом. И сказал так:

- Вот наше царство. Едва узнав о решении Лойи джирги, я сразу понял: нечего и пытаться за четыре года восстановить то, что разрушалось веками своекорыстного и бездарного правления. Зато все можно начать с самого начала, с первого камня и чистого листа.

Вот и он, Игорь, слушая шум воды, омывающей его тело, тоже все начнет заново. Он понимает наконец, почему первый человек, с которым он толком поговорил в Каннах, сейчас находится рядом, направляет его шаги, помогает, объясняя, что жертва его была не случайна и не напрасна. Кроме того, она позволила ему понять, что Ева всегда была извращенным существом, заинтересованным лишь в социальном успехе, пусть даже успех этот заставил бы ее бросить мужа.

- Когда вернешься в Москву, тебе надо будет занять-спортом. Заняться по-настоящему. Это поможет сбросить ненужное напряжение.

Сквозь клубы горячего пара он может различить ее лицо. Ни с кем и никогда он еще не чувствовал такой близости, как с этой молоденькой португалкой по имени Оливия.

- Иди вперед. Не останавливайся. Даже если утратишь убежденность и веру, все равно - иди вперед. Господни предначертания исполнены тайны, и порою Он указывает правый путь лишь тому, кто уже начал идти.

Спасибо, Оливия. Как знать, быть может, он находится здесь, чтобы показать миру всю степень искажения, высшим проявлением которого давно уже стали Канны.

Он не уверен в этом. Но как бы то ни было, он оказался здесь не просто так, и два года напряжения, страхов, сомнений получили наконец свое оправдание.

Можно себе представить, каков будет следующий кинофестиваль: без магнитных пропусков нельзя будет войти даже на пляж, на всех крышах расположат снайперов из элитных подразделений, сотни полицейских в штатском перемешаются с толпой, рамы металлоиска-телей установят в дверях каждого отеля, и великие из Суперкласса должны будут ждать, когда же полицейские досмотрят их багаж, попросят снять башмаки и туфли, пройти еше раз, потому что детектор отреагировал на забытые в карманах монетки, всех седеющих мужчин - поднять руки и подвергнуться личному обыску, наподобие какого-нибудь уголовника, а дам - пройти в брезентовую, грубо диссонирующую со старинной изысканностью интерьера выгородку, за которой им придется выстроиться в очередь и терпеливо ждать, пока полицейская девушка не установит наконец, что причиной звона послужили стальные пластинки, вшитые в чашечки лифчика.

И город тогда откроет свое истинное лицо. Роскошь и блеск сменятся напряжением, оскорблениями, безразличными взглядами полицейских, потерянным временем. Отъединенность будет нарастать, и на этот раз - не из-за вечного высокомерия избранных, а в силу самого хода вещей. На приморский курорт пришлют воинские подразделения, поставив им задачу защищать тех, кто всего лишь хотел отдохнуть и развлечься, а немалые издержки придутся на долю налогоплательщиков.

Пойдут демонстрации протеста - честные труженики выступят против этих нелепостей. Правительство опубликует заявление о том, что рассматривает возможность переложить часть налогового бремени на плечи организаторов фестиваля. Спонсоры, которые с легкостью выдержали бы подобные траты, потеряют к этому интерес, потому что кого-то из них унизил мелкий полицейский агент, приказавший ему заткнуться и не нарушать требования безопасности.

Канны начнут умирать. Пройдет еще года два, и станет понятно: меры, принятые для восстановления законности и порядка, дали свои плоды. Во время фестиваля не зарегистрировано ни одного преступления. Террористам больше не удается сеять здесь панику.

Они попытаются повернуть время вспять, но это невозможно; Канны продолжат умирать. Новый Вавилон уничтожен. Современный Содом исчезает с карты мира.

Из ванной он выходит с готовым решением: когда вернется в Россию, даст распоряжение отыскать родных Оливии. И перечислит им через банки с хорошей репутацией анонимные пожертвования. Найдет даровитого писателя и закажет ему ее жизнеописание, а потом оплатит переводы на все языки.

«История девушки: она продавала сувениры, ее бил любовник и эксплуатировали родители, но однажды, отдав свою душу незнакомцу, она изменила маленькую частицу Вселенной».

Он открывает шкаф, достает белоснежную сорочку, идеально отутюженный смокинг, лакированные туфли ручной работы. Галстук-бабочку завязать нетрудно: он проделывает это не реже, чем раз в неделю.

Включает телевизор: сейчас время местных новостей. Большую часть выпуска занимает проход по красному ковру, однако есть и краткое упоминание о женщине, убитой на пирсе.

Полиция оцепила место происшествия, и паренек, оказавшийся невольным свидетелем убийства (Игорь внимательно всматривается в его лицо, хоть и не помышляет о мести), рассказывает, что видел, как пара присела на скамейку, и мужчина, достав стилет, начал водить острием по телу своей спутницы, что ей, судя по всему, нравилось. Сочтя это любовными играми, он и не стал звать полицию. «Как он выглядел?»

Белый, лет сорока, одет так-то и так-то, мягкие манеры.

Нет, тревожиться не из-за чего. Он вынимает из портфеля два конверта: в одном - приглашение на вечеринку, которая начнется через час (хотя все знают, что по крайней мере минут на девяносто позже), где, как он знает, будет и Ева. А если ее не будет - ничего страшного. Он так или иначе встретит ее. Неполных суток оказалось достаточно, чтобы понять, кого же он взял себе в жены, из-за кого совершенно напрасно страдал целых два года.

На другом конверте - из серебристой бумаги, герметически запечатанном - каллиграфическим почерком, который может принадлежать как мужчине, так и женщине, написано одно слово: «Тебе».

Как и в большинстве отелей в наши дни, коридоры отеля «Martinez» - под прицелом видеокамер. Где-то на цокольном этаже, в темной комнате, заставленной мониторами, сидят люди, и внимательно, не упуская из виду ни малейшей детали, следят за всем происходящим вокруг. От их зорких взглядов не укроется ничего, что выходит за рамки обычного поведения: вот, например, к тому господину, который несколько часов назад бегал вверх-вниз по лестницам отеля, послали охранника узнать, в чем дело. Услышав ответ: «Бесплатная гимнастика», - и убедившись, что перед ним постоялец, охранник с извинениями удалился - что еще ему оставалось?

Разумеется, их не интересуют те, кто входит вечером в чужой номер, а выходит оттуда только наутро, обычно после того, как подан завтрак. Это - в порядке вещей. Это их не касается.

Все, что происходит в отеле, показывают мониторы, все, что показывают мониторы, записывается на «цифру», и записи эти хранятся в течение полугода в сейфе, доступ к которому имеют только управляющие. Ибо нет на свете отеля, согласного растерять свою клиентуру из-за какого-нибудь ревнивого мужа, которому хватило денег подкупить оператора, отслеживающего определенный участок коридора на таком-то этаже, а после того как благодаря этим свидетельствам суд отвергнет притязания неверной супруги на часть «совместно нажитой собственности» - предоставить (или продать) записи в желтый журнальчик или таблоид.

Случись такое - по репутации заведения, гордящегося тем, что умеет ограждать постояльцев от вторжения в личную жизнь, будет нанесен сильнейший удар. Число клиентов немедленно и резко снизится - в конце концов, любовники затем и выбирают перворазрядный отель, что знают: персонал не увидит ничего, кроме того, что им полагается видеть. И если заказан обед в номер, официант переступит порог, не поднимая глаз от своего столика на колесах, попросит подписать счет того, кто открыл ему дверь, и никогда -никогда*.- даже не взглянет в сторону кровати.

Проститутки обоего пола одеваются так, чтобы скрыть свою профессию, хотя сотрудники службы безопасности отеля, сидящие в подвале перед мониторами, отлично знают, кто они такие, благо располагают базой данных, предоставленных полицией. Их это тоже не касается, хотя номеру, куда вошли девочка или мальчик «по вызову», уделят особое внимание. В некоторых отелях, чтобы удостовериться, что с постояльцем все в порядке, телефонистке поручают позвонить в номер и спросить заведомо несуществующее лицо: постоялец снимает трубку, слышит женский голос, злобно отвечает: «Не туда попали!» - и дает отбой. Задание выполнено, беспокоиться не о чем.

Пьяные, которые потеряли равновесие и шлепнулись на пол или тыкали ключом в замочную скважину чужого номера и, разозлясь, что дверь не открывается, начали пинать ее ногами, обычно очень удивляются, когда перед ними невесть откуда возникает кто-то из обслуги, «случайно проходивший мимо», и предлагает проводить его к месту назначения (обычно - на другой этаж).

Игорь знает, что каждый его шаг регистрируется следящими устройствами: камеры фиксируют дату и время с минутами и секундами каждый раз, когда он входит в вестибюль, выходит из лифта, всовывает в щель электронного замка магнитную карту. И лишь когда дверь за ним закрывается, можно вздохнуть с облегчением: к тому, что происходит внутри, никому доступа нет, это уже будет нарушением священного праваprivacy.

Он закрывает дверь и выходит.

У него еще вчера было время изучить расположение камер. Нечто подобное происходит и с автомобилями: сколько бы ни было зеркал заднего вида, всегда остается «слепое» пространство, не дающее водителю возможности вовремя заметить обгоняющую его машину. Вот и камеры показывают все, что творится в коридорах, за исключением четырех угловых номеров-апартаментов. Разумеется, оператор, увидев, что человек прошел какой-то участок, а на следующем мониторе не появился, заподозрит неладное - может быть, обморок или еще что - и сообщит куда следует, чтобы проверили. Если никого не найдут, станет ясно, что его впустили в чей-то номер, а это уже личное дело двух постояльпев.

Однако Игорь и не собирается останавливаться. С самым что ни на есть естественным видом он проходит по коридору и, поравнявшись с поворотом к лифтам, подсовывает серебристый конверт под дверь ближайшего к нему номера.

Все это занимает лишь долю секунды, и если человек перед монитором решил следить за его действиями, он ничего не заметил. Уже гораздо позже, когда будут просматривать записи, пытаясь идентифицировать виновного, следствию нелегко будет установить точное время смерти. Может быть, постояльца и нет в номере, и он вскроет конверт по возвращении с какого-нибудь ночного мероприятия. Может быть, он вскрыл конверт сразу же, но его содержимое действует не мгновенно.

А за это время по коридору пройдет много народу, и всех возьмут под подозрение, а если злая судьба проследовать тем же маршрутом выпадет человеку плохо одетому - или зарабатывающему себе на пропитание такими не вполне законными промыслами, как проституция, наркоторговля или массаж, - его немедленно арестуют и допросят. Во время кинофестиваля у людей таких категорий есть все шансы попасть под камеры слежения.

Игорь понимает, что опасность может прийти, откуда не ждешь: это произойдет в том случае, если кто-то видел убийство на пирсе. И этого свидетеля с соблюдением всех формат ьностей вызовут и начнут показывать ему записи. Но он-то зарегистрировался в отеле под чужим именем и по фальшивому паспорту, где вклеена фотография усатого человека в очках (портье даже не обратил на это внимания, а если бы и обратил - услышал бы в ответ: «Я сбрил усы и ношу теперь контактные линзы»).

Если предположить, что здешняя полиция, проявив неслыханную расторопность, стала действовать проворнее любой другой и пришла к выводу, что чинить помехи благополучному ходу фестиваля вздумал один человек, его возвращения в отель будут ждать, и как только он появится в номере, попросят кое-что объяснить. Но он-то знает, что проходит сейчас по коридорам отеля «Martinez» в последний раз.

Они войдут в его номер. Обнаружат там совершенно пустой чемодан без отпечатков пальцев. Заглянут в ванную и скажут: «Нет, ты подумай! Такой богач, а бельишко свое решил простирнуть в раковине! Неужели поскупился на прачечную?»

Один из них протянет руку, чтобы собрать оставленные вещи, которые многое могут рассказать о своем владельце - на них могут быть и волоски, и дактилоскопические отпечатки. И с криком отдернет - пальцы будут обожжены серной кислотой, успевшей к этому времени пропитать все, что Игорь здесь оставил. А он все и оставил, забрав лишь свой фальшивый паспорт, кредитные карточки и наличные деньги, рассовав их по карманам смокинга, в которых нашлось место и маленькой «беретте», знатоками смертоубийства и огнестрела презираемой.

Он всегда предпочитал путешествовать налегке. Даже отправляясь на сложное задание в Канны, взял с собой лишь самое необходимое и компактное. Его удивляет, как это люди, уезжая из дому на двое-трое суток, берут с собой огромные чемоданы.

Он не знает, кто вскроет конверт, да ему это и не интересно: выбор не за ним - его сделает Ангел Смерти. Многое может произойти в этом промежутке времени, включая и то, что не произойдет ничего.

Постоялец может позвонить на ресепшн, сказать, что обнаружил не ему предназначенный конверт, и попросить забрать его. Может выбросить его в мусорную корзину, решив, что это администрация отеля, в очередной раз осведомляясь, все ли в порядке, прислала еще одно приветствие, но ему и так есть что почитать, и кроме того, он тоже должен готовиться к вечеринке. Если это мужчина, который с минуты на минуту ожидает прихода своей дамы, он положит конверт в карман, не сомневаясь, что это пришел наконец столь желанный ответ от той, кого он повстречал утром и целый день пытался соблазнить во что бы то ни стало. Если это супруги, они, не зная, кому же предназначено письмо, адресованное

«Тебе», дружно сочтут, что нечего подозревать друг друга, и от греха выбросят конверт в окно.

Но если все же, вопреки стольким возможностям, Ангел Смерти тем не менее решит осенить своим крылом кого-то, он (или она) надорвет конверт, чтобы посмотреть, что же там такое.

А то, что лежит внутри, достать удалось с немалыми трудами.

Для этого понадобилось прибегнуть к помощи давних «друзей и соратников»: когда он начинал собственный бизнес, они ссудили его крупной суммой и были сильно недовольны, когда он расплатился с ними, ибо предпочли бы взыскать долг не раньше, чем это бы потребовалось: у них возникла отрадная перспектива через совершенно легальноеделовложить в русскую финансовую систему деньги более чем сомнительного происхождения.

Какое-то время они не разговаривали, но потом их отношения восстановились. Каждый раз, когда «клиенты» просили о какой-нибудь услуге - устроить ли чью-нибудь дочку в университет или достать билеты на концерт заезжей знаменитости, Игорь, что называется, разбивался в лепешку. Потому что, как бы то ни было, только они когда-то поверили в его мечты, и неважно, по каким мотивам. Ева - теперь, каждый раз вспоминая о ней, он чувствует почти неодолимое раздражение, совладать с которым становится все труднее, - упрекала их в том, что они пользуются ее мужем, его наивностью, чтобы отмывать деньги, полученные от торговли оружием. Да разве это имело какое-либо значение?! Он ведь не участвовал ни в покупках, ни в продажах, а сделка, какова бы она ни была, в какой бы части света ни заключалась, предусматривает, что обе стороны получают от нее прибыль.

И у каждого бывают трудные моменты. Кое-кто из его друзей-спонсоров попадал в тюрьму, и он никогда не бросал их - даже если знал, что больше не будет нуждаться в их помощи. Достоинство человека измеряется не количеством тех, кто вьется вокруг него, когда он на самом пике удачи и успеха, но способностью помнить, кто протянул ему руку в час невзгоды. И даже если эта рука была выпачкана кровью или мокра от пота - неважно: тот, кто едва не сорвался в бездну, не будет допытываться, что за человек оттащил его от края пропасти.

Чувство благодарности важно для человека: позабудешь тех, кто стоял рядом, когда тебе это было нужно, - далеко не уйдешь. И никому не надо помнить, кому помог ты, а кто - тебе: Бог не сводит глаз со своих сыновей и дочерей, вознаграждая только таких, которые вели себя в соответствии с дарованной им благодатью.

И когда Игорю потребовался яд кураре, он знал, к кому обратиться - хоть и должен был уплатить чудовищную пену за то, что в тропических лесах не считается особой ценностью.

Он спускается в холл. До того места, где устраивается вечеринка, - полчаса езды, а на улице поймать такси будет очень трудно. Он давно уже усвоил: первое, что следует делать по прибытии в такой отель, как этот, - дать щедрые чаевые портье, не в благодарность за еще не оказанную услугу, а просто так. Все преуспевающие бизнесмены поступают именно так, и потому для них даже в час наплыва посетителей всегда найдутся и столик в лучших ресторанах, и билеты на спектакли или концерты, если пришла охота их посетить, и точные сведения о заведениях, которые не указывают в путеводителях, чтобы не шокировать добропорядочные семьи среднего класса.

Вот он с улыбкой просит и тотчас получает автомобиль, хотя стоящий рядом у той же стойки клиент сетует: неизвестно, мол, как теперь добираться до места… Благодарность, деньги, связи - вот триада, способная решить любую проблему.

В том числе, например, и серебристый конверт с каллиграфической надписью «Тебе». Он приберег его под самый конец своего задания, на тот крайний случай, если Ева вдруг не сумеет понять смысл других его посланий - тогда это, самое хитроумное изо всех, уже не оставит места сомнениям.

Прежние друзья изловчились и снабдили его тем, что было нужно. И не хотели даже денег брать, однако он настоял и расплатился сполна, потому что не любит оставаться в долгу.

Лишних вопросов он задавать не стал - лишь принял к сведению, что человек, заполнявший серебристый конверт и потом герметично запечатавший его, действовал в перчатках и противогазе. Что ж, значит, за такие тонкие манипуляции тем более следовало заплатить, хотя само вещество не так уж трудно достать - его используют в металлургии, в текстильной промышленности, в производстве бумаги и пластмасс. Название довольно путающее - цианид, но пахнет миндалем и выглядит вполне безобидно.

С человека, готовившего письмецо, мысли Игоря переходят на получателя. На того, кто вскроет конверт, держа его, естественно, перед собой. И обнаружит внутри белую карточку, где принтером сделана надпись по-французски: «Katyusha, jet'aime».

«Что это еще за Катюша?» - подумает тот, в чьи руки попадет конверт.

И заметит, что карточка покрыта какой-то пылью. Мельчайший порошок на воздухе превращается в газ. Все заполняет запах миндаля.

Получатель удивлен: если это такая реклама туалетной воды или парфюма, могли бы пропитать другим ароматом, получше. Вслед за тем достанет карточку, покрутит, перевернет - и газ начнет распространяться стремительней.

- Глупая шутка…

И это будет его последней осознанной мыслью. Бросив карточку на стол, пойдет в ванную - душ принять, докрасить ресницы или поправить галстук.

И почувствует вдруг, что сердце колотится как бешеное. Но не поймет, какая связь между внезапным недомоганием и этим запахом, заполняющим номер - у него ведь нет врагов, а есть только конкуренты и соперники. Однако еще не дойдя до двери, заметит - ноги не слушаются. Присядет на край кровати. Невыносимо болит голова, трудно дышать. Это - первые симптомы, а вслед за тем начинается неукротимая рвота. Он, впрочем, не успеет ни осознать, что с ним творится, ни увязать свое плачевное состояние с письмецом в серебристом конверте - потеряет сознание.

Уже через несколько минут - поскольку была настоятельно рекомендована самая высокая концентрация вещества - перестают работать легкие, тело сотрясают судороги, сердце больше не качает кровь, и наступает смерть.

Безболезненная. Быстрая. Милосердная.

Игорь садится в такси, называет адрес: отель «Du Сар», Эдан-Рок, Кап д'Антиб.

Там сегодня вечером состоится грандиозный гала-ужин.

7: 40 РМ

Двуполое существо в черной блузке с белым галстуком-бабочкой и в каком-то подобии индийского сари поверх туго обтягивающих тощие ноги штанов говорит, что время их прибытия может быть очень удачным, а может - и совсем наоборот.

- Проскочили скорее, чем можно было ожидать. Мы будем одними из первых.

Габриэла, к этому времени уже прошедшая еще один сеанс «обновления» - парикмахерша, которая заново причесала и загримировала ее, выполняла свою работу с откровенно скучающим видом, - в недоумении спрашивает:

- Почему «наоборот»? Ведь это же хорошо, что мы не застряли в пробке и доехали так скоро?

Андрогин, прежде чем ответить, тяжело вздыхает, всем своим видом показывая, как трудно иметь дело с человеком, не знающим основополагающих законов блеска и гламура.

- Хорошо может быть потому, что пойдешь по коридору одна…

Взглянув на девушку, он видит, что она опять не понимает, о чем речь, и с новым вздохом начинает сначала:

- На такие вечеринки никто не попадает прямо из дверей. Гость проходит по такому коридору: с одной стороны - фотографы, с другой - стена с логотипами фирмы-спонсора. Ты что, глянца не читала? Не замечала, что когда знаменитости улыбаются в объективы камер, они обязательно оказываются на фоне какой-нибудь торговой марки?

Знаменитости. Андрогин при всем своем высокомерии проговорился. Он, сам того не желая, сознался, что сопровождает одну из них. Габриэла торжествует победу в молчании, потому что достаточно взрослая, чтобы понимать - впереди еще долгий путь.

-А что плохого, если мы прибудем в назначенное время?

Андрогин снова вздыхает:

-Фотографов может еще не быть на месте. Но бог даст, я ошибаюсь и смогу раздать вот эти буклеты с твоей биографией.

-Моей биографией?

-Ты что, считаешь - тебя все уже знают? Не хотелось бы тебя разочаровывать, моя дорогая, но это не так. Мне придется сунуть эти чертовы бумажки каждому из них и предупредить: сейчас выйдет суперзвезда, которая будет сниматься в новом фильме Джибсона - так что приготовьтесь к съемке, господа. И подать знак, когда ты появишься в коридоре. Я не буду особо миндальничать с ними: эта братия привыкла, что с ними обращаются как с существами низшего порядка. Скажу, что оказываю им большую услугу - и на этом все: а уж они не станут рисковать потерей такого шанса, потому что их могут уволить, ибо если в нашем мире чего и не хватает, то уж никак не людей с камерой и выходом в интернет, рвущихся выложить в сеть такое, что все - абсолютно все! - проморгали. Я вообще думаю, что через несколько лет журналы и газеты будут пользоваться только услугами анонимов и сильно сэкономят на этом, тем более что тиражи неуклонно падают…

Андрогину хочется показать, как досконально знает он - она? - медийный мир, но девушку, сидящую рядом, этот монолог не заинтересовал: она берет листовку и начинает читать текст.

-А кто это - Лиза Уиннер?

-Ты. Мы изменили твое имя. Вернее сказать, сначала было выбрано имя, а потом уже - ты сама. И отныне тебя зовут Лизой - «Габриэла» звучит слишком по-итальянски, а Лиза может быть кем угодно. Исследователи трендов объясняют, что публика лучше запоминает одно-двусложные имена: Фанта, Тейлор, Бартои, Дэвис, Вудс, Хилтон… Продолжать?