Глава 11. Два дня Кайлин не приходил в сознание

Арен

Два дня Кайлин не приходил в сознание. У него началась лихорадка. Никто не мог сказать, выживет ли он и жив ли ребенок. Выкидыша не было, но это не говорило о том, что малыш жив. Но судя по тому, что у Кая никак не приходила в норму регенерация, ребенок, скорее всего, еще жив.

Все это время я не мог спать, не мог есть. Я ничего не понимал и все время проводил под комнатой Кайлина. Он должен выжить, иначе…

А что иначе? Начнется война. Когда его отец узнает как он погиб, мне этого не простят. Я нарушил даже наши законы, так что меня ждет мучительная смерть от моих же соплеменников и никого не будет волновать, что я не знал о его беременности.

Поэтому если погибнет он, погибну и я. Можно конечно попробовать скрыть факт его беременности, что теперь будет достаточно трудно, ведь слишком много волков уже ввязаны в это. Так что сейчас он мой Бог. Если выживет – все будет хорошо, умрет – меня тоже ждет смерть. Я рассмеялся. Так забавно, я сам себя загнал в эту ловушку. Стоило мне проявить немного больше ответственности, и все было бы по-другому.

Именно ответственности… ответственности за супруга, которого я сам согласился взять в мужья, по сути, еще ребенка, воспитанного в другом клане и ничего не понимающего в наших обычаях и законах; ответственности за будущих волчат, у которых должен быть папа, который тоже сформирует некоторые стороны их характера.

Я просто трус. Даже когда моя жажда мести за отца поутихла, я все еще боялся подпускать этого сильного омегу к себе. А как легче всего избавиться от влияния такого сильного партнера? Сломать. Благо ломать я умею, отец меня этому научил. А вот папы в моей жизни практически не было. Хотя он и стал официальным супругом отца, мыслями он всегда был далеко. Они были истинными, но совсем не чувствовали друг друга. В результате папа изменил, а разгневанный отец наказал его, отдав своим волкам. После этого папа убил себя. Вот такая грустная история. И все это время отец говорил, что причина была в папином непослушании. Если бы он во всем слушался своего супруга-альфу, ничего плохого бы не произошло. Именно отец учил меня, что омега всего лишь инкубатор, который должен носить волчат. Омеги неразборчивы и непостоянны, их нужно держать в узде, чтобы они не смели совершать поступки, позорящие альф.

Это знание я пронес сквозь годы. Воспоминания о папе были болезненны, но осознание предательства любимого существа еще больнее. Папа предал не только отца, но и меня. Он бросил меня, так и не научив любви, которая так присуща всем омегам.

Потому я не могу принять своеволие Кайлина, не могу принять его стойкость и упрямство. Он не похож на тех омег, которых я знаю и в этом его недостаток. Если бы он был слабее, вряд ли бы я его тронул. Но когда он пытается демонстрировать свою внутреннюю силу, я схожу с ума.

Хотя теперь ничего уже не имеет значения. Не скажу, что полюбил его в одночасье. Просто мне грустно от того, как глупо все произошло. Грустно, что я все же дал ему свободу и позволил подобному произойти с Митрисом. Ничего странного в том, что он заинтересовался без сомнения красивым и необычным омегой. И я должен был думать о том, что Кайлин все же мог забеременеть. Даже если я не люблю его, детей я обожаю. Как и любой альфа, я на все готов ради своего крошки. А раз уж мой сын зависит от Кайлина, то и к нему я должен относиться мягче. Возможно, именно его стойкость – то качество, которое так пригодится моему ребенку.

Потому если он выживет, я больше не буду мстить. Наоборот, позабочусь о том, чтобы он смог выносить ребенка и родить, а после этого - заботиться о малыше. Он хочет друзей? Он их получит. Хочет развлечений? Прекрасно, лишь бы он хорошо себя чувствовал. Хочет любви?..

Я все еще не был готов давать ему любви. Между нами есть связь, я чувствую ее и чувствовал всегда. Но с моей стороны это еще далеко не любовь. Возможно, со временем я смогу принять его целиком и полностью, но до этого мне нужно многое в себе изменить. Изменить отношение к нему. Но он уже в какой-то степени победил, потому что заставил задумать о необходимости этих перемен.

- Арен, - Энни вышел из комнаты Кайлина, - можешь зайти, если хочешь. Только не буди его. Он слишком слаб.

- Раны затянулись? – обеспокоенно спросил я.

Энни отрицательно покачал головой.

- Мы смогли остановить кровотечение, но оно может снова открыться в любой момент. Сами порезы не так уж опасны, в отличии от кровотечения, потому что кровь практически не сворачивалась. Но сейчас его состояние немного улучшилось. Конечно, еще рано говорить о чем-нибудь конкретном, но ему уже немного лучше, он даже пришел в сознание на пару минут.

Я прошел в комнату. Воздух был пропитан запахом крови. Кайлин лежал в постели на животе. Его волосы разметались по подушкам. Спина была перебинтована, кое-где на бинтах была видна кровь. Омега был белым как мел.

У меня внутри все дрожало. Было ужасно осознавать, что это я довел его до такого состояния. Он дышал громко и хрипло, но я, по крайней мере, точно понимал, что он жив. Я сел на край кровати. Мне так захотелось коснуться его. Вдруг он умрет и я никогда не смогу больше ощутить его тепло.

Я осторожно коснулся его руки, от чего пальцы Кайлина немного дернулись. Он ощутил меня, странное чувство родилось внутри. Его рука была такой горячей - у него все еще высокая температура. Я стал медленно поглаживать его ладонь. Вот такая примитивная ласка, но раньше я не был способен на подобное.

Рядом с ним я успокаивался, и все тревоги отходили. Все еще оставался стыд. Я поднял руку на беззащитного. Он заслужил, но все же…

Я долго так сидел рядом с ним. Во мне просыпались инстинкты. Защитить, обезопасить, спрятать от всех вокруг. Все это влияние моего ребенка, но может отчасти дело в самом Кайлине?

Все же мне пришлось оставить омегу. Я отправился к себе в кабинет. У меня на столе лежало письмо, в котором говорилось, что отец Кайлина выслал сюда бывшего няньку сына, чтобы тот привез некоторые вещи, которые мой муж забыл дома. Я явно понимал, что омега едет, чтобы проверить состояние Кайлина. Все это очень не вовремя. Не хотел бы я, чтобы Вайран узнал о том, что приключилось с его сыном. Желательно, чтобы Кайлин как можно скорее пришел в себя. Визит должен состояться через две недели. Интересно, как тесть поступит, когда узнает о произошедшем?

Через три дня к нам в замок приехал жрец из храма Жизни. Очень много сил мне пришлось положить, чтобы он все же согласился приехать в замок. Высокий и тонкий омега. Его взгляд полный превосходства бесил меня, но я стойко держал себя в руках, так как от него зависело слишком много.

Я провел его в комнату Кайлина, а сам остался ждать за дверью. Он должен помочь моему омеге, и более конкретно рассказать о ребенке.

Почти час я ходил туда-сюда перед дверью. Я дико волновался, так как сейчас за дверью происходит нечто очень важное для меня.

И вот через час жрец вышел из комнаты. Я провел его в свой кабинет. Мы сели и только тогда я все же заставил себя с ним заговорить.

- Ну что вы скажете о моем супруге? – спросил я.

- Скажу, что вы идиот, - ничего не страшась, ответил омега.

Я даже задохнулся от его наглости. Только жрецы могут позволять себе подобное, прекрасно понимая, что им ничего за их слова не будет.

- У вас очень сильный омега, в этом вам повезло. С такой ношей он не просто выжил, но еще смог сохранить детей.

Я облегченно выдохнул, сразу забыв про все обиды. Только спустя минуту, до меня дошел смысл фразы жреца.

- Детей? – шокировано выдавил я.

- Детей, - ответил тот, - троих волчат. Рано еще конечно говорить, но думаю у Вас альфы-близнецы и омега. Предполагаю, омежку вы зачали на день позже. Вообще, у вашего супруга потрясающий организм. Скорее всего, это связано с цветом его шерсти.

Я не мог поверить. Это не просто редкость, это невероятное чудо. Сразу три ребенка. И стыдно стало в три раза сильнее, ведь три волчонка – не что иное, как Божья благодать.

- Но я бы не стал радоваться раньше времени, - грозно сказал омега. – Вы сильно ему навредили, думаю, вряд ли он сможет нормально разродиться. Чудо, если хоть один ребенок выживет, я уже не говорю об их папе. Родов он не переживет. И это на Вашей совести.

Вот теперь радость сменилась болью.

- Но ведь можно?.. – шокировано начал я.

- Если бы ребенок был один, было бы больше шансов. Но их трое, родив одного, он не сможет регенерировать, чтобы родить другого. Возможно, придется вскрыть ему живот, чтобы достать всех троих детей, но при этом он сам умрет. И мне очень больно от того, что Вы в этом виноваты. Самое страшное для омеги - когда с ним так поступает его истинный альфа.

Я закрыл лицо руками. Я не хочу его смерти. Все это очень страшно.

- И вы туда же, - грустно сказал я. – Будь он моим истинным, разве смог бы я так поступить?

- Конечно, - ответил жрец, - ведь вы позволили разуму вмешаться. Если бы с самого начала доверились своим инстинктам, он бы стал для вас настолько дорог, что вы не смогли бы сказать ему ни единого плохого слова. Но вы не приняли свои чувства, позволили злости затмить разум, и потому все так произошло.

Мы долго молчали. Я все никак не мог прийти в себя. Вся радость от того, что их трое испарилась в мгновение. Чтобы дать им жизнь, он должен будет умереть. Это я виноват, но я не хочу его смерти.

- Тогда может можно вызвать выкидыш прямо сейчас? – внутри все переворачивалось, но я продолжал говорить: – Если убрать их сейчас, он выживет?

Было неимоверно больно говорить такие вещи, но если выбирать перед еще совсем маленькими малышами, которые не сделали и первого вздоха и им, который живет, дышит и чувствует, я бы выбрал его. Отчасти из-за того, что я виноват в том, что он погибнет. Позже мы бы смогли попытаться завести одного малыша с меньшим риском для него.

- Это невозможно, он умрет вместе с малышами. Слишком много он им отдал, когда был изранен. Теперь они крепко связаны.

Жрец поднялся с места.

- Боги милостивы. Если вы раскаетесь и поймете свою вину, они простят и обязательно помогут. Чудеса случаются, в них нужно верить. Если вы действительно хотите, чтобы он выжил, сделайте для этого все возможное. Подарите ему то, что отобрали. Возможно, Боги простят вас.

Жрец ушел, оставляя меня не с самыми веселыми мыслями. Что я могу сделать? Я не знал, но при этом прекрасно понимал, что не хочу его смерти. Он нужен нашим детям, которых, пусть и бессознательно, но спас, когда я поднял на него руку.