Проблемы адолесцентного возраста

Точно так же зависимость разводов от возраста супругов — статистически доказанный факт: чем мо­ложе супруги в момент заключения брака (или в мо­мент начала совместной жизни), тем выше вероят­ность, что отношения окажутся неустойчивыми. Этот феномен можно легко объяснить неопытностью и за­вышенными, частично иллюзорными, ожиданиями молодости.

Почему сегодня многие молодые люди женятся уже в шестнадцать, семнадцать и восемнадцать лет, то есть в наше время, когда в индустриальных страна

возраст для заключения брака официально все боль­ше продвигается наверх и одновременно не существу­ет общественных запретов на короткие, ни к чему не обязывающие отношения или в конце концов можно вообще жить одному, не обременяя себя семьей, и по­свящать свою жизнь образованию, карьере или про­сто радостям жизни?

По моему опыту, среди этих парней и девушек в адолесцентном возрасте очень много таких, чьи жизненные обстоятельства в настоящий момент их не устраивают, а именно они слишком сильно внутренне зависят от дома. Итак, речь идет о тех молодых муж­чинах и женщинах, которые не в силах завершить об­щий процесс отделения от родителей; в результате для многих из них заключение брака представляет собой единственную возможность «перерезать пуповину» и начать самостоятельную жизнь.

Однако, поскольку благоразумные доводы го­ворят против столь ранней женитьбы, многие из этих молодых людей избирают путь вынужденного брака по причине (часто лишь кажущейся) нежелательной бе­ременности.

Формулировка «избирать» надежна по той причине, что в наше относительно «образован­ное» время, когда в распоряжении молодых людей имеются предохранительные средства и возможности прерывания беременности, так называемые «неже­ланные дети» в большинстве случаев не «случаются» сами по себе, а, скорее, являются результатом оши­бочных действий (соответственно формулировке Фрейда). Кажущаяся невнимательность часто являет­ся результатом бессознательного (а порой и вполне сознательного) желания беременности.

Если у меня будет ребенок, то мама или папа уже не смогут возра­жать против того, чтобы я переехал(а) и начал(а) са­мостоятельную жизнь.

Это желание адолесцентного возраста освобо­диться от родителей нередко является отдаленным результатом развода. Думаю, среди таких молодых пар число бывших «детей разводов»'¹' сверхпропорци­онально.

Конечно, освобождение от родительского до­ма относится к огромным проблемам развития всех детей: стремление к автономии вступает в конфликт с регрессивными желаниями защищенности, а ссо­ры с родителями по поводу норм и форм жизни (мощный мотор стремления к автономии) порожда­ют страх и чувство вины. Но они испытывают и до­верие, которое можно выразить словами: «Хоть я и ссорюсь с родителями, хоть я и говорю, что не нуждаюсь в них больше, хоть я и обижаю их тем, что хочу независимости, но я знаю, что они останутся со мной и что они меня любят и придут на помощь, когда будут мне нужны (а они мне еще очень и очень нужны)».

Преодоление конфликтов освобождения в адо­лесцентном возрасте требует той внутренней силы или того доверия, которых как раз у «детей разводов» и нет, а если и есть, то в очень малой степени:

- у них отсутствует уверенность в непрерывнос­ти любовных отношений;

- у них особенно велик страх перед потерей люб­ви и потерей отношений;

- в них, чаще всего, повышен агрессивный по­тенциал, что делает домашние ссоры особенно грозными;

- разлуки или отдаление от родителей бессозна­тельно переживаются как повторение развода, с той разницей, что молодой человек, когда он уходит, видит себя в роли причиняющего зло другому, и мать — как, может быть, когда-то с отцом - становится в его глазах жертвой, что ведет к повышенному чувству вины, особенно в тех случаях, когда мать действительно остает­ся одна.

В этой ситуации, если освобождение из инфан­тильных объектных отношений, несмотря на большое желание автономии, все же не удается, у молодых лю­дей остаются три возможности: как мы уже говорили, ждать любовных отношений, которые помогли бы на­браться мужества и извинили бы их уход; второй ва­риант - остаться навсегда «приклеенным» к матери; третий — вырваться, в известной степени насильно, спровоцировав полное разрушение отношений.

Это — как во время развода, когда в результате процессов расщепления мужчина и женщина, некогда любив­шие друг друга, становятся вдруг злейшими врагами. Таким насильственным разрывом молодой человек поражает в себе большую часть внутренних связей, в которых он - именно потому, что он еще молодой человек - нуждается больше всего, - чтобы суметь выжить эмоционально.

Однако в некоторых обстоя­тельствах такой вид освобождения кажется весьма со­блазнительным, и этот соблазн представляет собой большую опасность. Если молодому человеку повезет, то он встретит людей, которые смогут ему помочь. Но чаще такие молодые люди начинают искать при­вязанности и признание в асоциальных, а то и пре­ступных кругах, среди наркоманов, в сектах и т. д. Вначале все это кажется большой подмогой, но когда они начинает понимать иллюзорность такой помощи, то, скорее всего, бывает уже поздно.

Трудности адолесцентного возраста можно рас­сматривать как не очень отдаленные последствия раз­вода. Но они могут наложить отпечаток на всю даль­нейшую жизнь.

1, 5. Общественные условия «травмы развода»

Если рассмотреть не только упомянутые выше психические долгосрочные последствия развода, но и привлечь сведения из новых социологических исследований, которые говорят о том, что дети разве­денных родителей или одиноких матерей хуже успе­вают в школе и профессиональной карьере", и если подумать о том, что сегодня каждому четвертому ре­бенку пришлось столкнуться с разводом или разрывом отношений между родителями, то развод предстанет как самая большая проблема современности.

Являет­ся ли это ценой сегодняшней возможности удовле­творения индивидуальных потребностей, к которым относится и освобождение от неудовлетворительного брака? И не слишком ли высока эта цена, выплачи­вать которую приходится детям?

Но как же тогда соединить психологические и социальные познания с тем утверждением, что один развод не похож на другой, или с моим лейтмотивом «между травмой и надеждой», то есть с убеждением в том, что развод содержит в себе не только опаснос­ти, но и шансы? Однако схожесть разводов - при всем их индивидуальном различии, — кажется, силь­но ограничивает шансы развития детей.

Не напраши­вается ли вывод, что даже относительно выгодные условия развода всего лишь удерживают в определен­ных рамках печальные последствия, так что всеми на­шими профессиональными стараниями мы можем достичь лишь ограничения нанесения вреда!

Если посмотреть поближе, то единственное, что по-настоящему объединяет все разводы, это то обсто­ятельство, что с какого-то момента один из родителей не живет больше вместе с другим и с детьми. Социаль­ные условия «разведенных» детей, в общем, настолько же разнообразны, как и у детей из полных семей. Это относится как к жизни перед разводом, так и к самому разводу или жизненным отношениям после него. Разница становится видна на примере следующих вопросов:

• Как развивалось супружество родителей до развода?

• Как складывались отношения родителей и ре­бенка?

• Как развивался ребенок психически и духовно, и прежде всего каково его умение обращаться с кризисами, соответствует оно его возрасту и личности?

• Как именно родители совершают развод?

• Каковы психические и социальные ресурсы родителей, их умение выстоять в собственном кризисе и оказать поддержу ребенку?

• Как развивались любовные отношения ребен­ка по отношению к обоим родителям после развода?

• Каковы внешние условия, в которых происхо­дит «новая организация семьи»?

• Существуют ли дополнительные отношения, которые то ли обременяют ребенка, то ли, на­оборот, поддерживают его (отношения с сест­рами и братьями, с дедушкой и бабушкой, род­ственниками, друзьями, учителями, молодеж­ными группами и т. д.)?

• Изменялись ли жизненно важные отношения непосредственно после развода или по проше­ствии времени (появление новых партнеров у родителей, единородных или единокровных братьев и сестер, возвращение отца и т. д.)? Если можно вообще говорить о типичных судь­бах и последствиях развода, а также о разводе как о «судьбе!», то рассматривать их следует лишь во вза­имосвязи с данными общественными отношениями, которые слишком часто бывают неблагополучными:

- в семье на протяжении долгих лет разыгрыва­ются конфликты, пока они не приведут к раз­воду;

- большинство людей не умеют дружественно заканчивать отношения;

- борьба за то, «кто получит детей»;

- социальная изоляция разведенной матери, особенно в тех случаях, когда на нее возложена опека, а таких случаев подавляющее большин­ство;

- тяжелая экономическая ситуация матери;

— и, наконец, частичная потеря родительского чувства ответственности в результате личных трудностей и непреодолимых душевных кри­зисов.

И это те условия, которые в немалой степени зависят от факторов не индивидуального, а, скорее, об­щественного порядка. Их можно объединить в три группы: во-первых, это большие недостатки образо­вательной системы и системы консультаций в вопро­се «подготовки к жизни»; во-вторых, это недооценка значения отца для развития ребенка; и, в-третьих, большую роль играет все еще сохраняющаяся соци­альная и экономическая дискриминация женщины.