Лекция 3 Социальное отчуждение на измененной почве

Решение проблемы психотерапии так же как и психогигиены невозможно без учета социальной системы, в которой находится человек

Мясищев В. Н.

Люди с недостатками усваивают социальные нормы не в полном объеме

Дистль Г. М.

Чем больше выражены отклонения, тем чаще обстоятельства вместо причины становятся запускающими факторами

Жислин С. Г.

Равенство возможностей можно провозглашать, но невозможно достичь, так как его в природе не бывает. И в зависимости от того, какие требования и ожидания цивилизация предъявляет к человеку, феномен ограниченных возможностей выглядит по-разному.

В доисторическую эпоху, когда природосообразные нравы позволяли устранять все дефективное или утратившее пользу, отчуждение выглядело как простое уничтожение. Л. Демоз в своей книге «Психоистория» приводит множество фактов детоубийства не только в древности, когда жизнь новорожденного начиналась лишь с момента, когда вождь давал знак поднять его с земли (насколько при этом он руководствовался жизненным опытом или суеверием – луна не в той фазе, деревья не так качаются и т. п. – сказать трудно), но и в более поздние времена. Что касается стариков, думается, никто не возьмет на себя смелость утверждать, что ритуальное убийство внуком дедушки, достигшего определенного возраста (внук за общим столом засовывает в дыхательное горло деду кость с комком жира на конце) окончательно изжило себя на нашей территории в очагах первобытно общинного уклада жизни. Да и в других странах есть соответствующие примеры. По словам Г. Павловского (телепередача «Реальная политика» от 2.04.2006 г.) в современном Парагвае социально неустроенных женщин подвергали стерилизации. Ну и закон «О недопущении наследственно отягощенного потомства», принятый в Германии в 1933 г., когда фашизм еще только начинал захватывать социальное пространство, не следует забывать. Причем сказать однозначно, что было основанием для лишения человека права на существование в столь разных ситуациях, наверно просто невозможно. Скорее всего, действовал некий общий подход вроде того, как его сформулировал один из героев рассказов И. Бабеля: «Скажи мне, чекист, ну зачем нужен этот человек при новой жизни?».

С развитием цивилизации признаки социальной дезадаптации, обусловливающие необходимость социального ограничения, сместились в сферу гражданского оборота. Согласно Римского права это было неразумное распоряжение собственностью. Расточители (младенцы, престарелые, безумные, пьяницы, азартные игроки, женщины – в разной редакции законов в последующие эпохи) подлежали опеке. Постепенно этот социальный институт сократил свое пространство и ныне распространяется на детей и душевно больных людей. Остальные недостатки перешли в разряд социально приемлемых индивидуальных различий.

В Средние века возобладало отчуждение от социума тех, кто «угнетал» быт населения. На них распространялись меры административного порядка, сочетающие ограничение и призрение в разной пропорции. Если ущерб от природы преобладал, человека изолировали в учреждения социального обеспечения, если доминировали паразитические наклонности, присущие личности, использовали принудительный труд в «работных домах» или на «стройках народного хозяйства». «Решительным образом возбраняем и воспрещаем всем лицам обоего пола, всякого возраста и происхождения, любого звания и состояния, каковы бы они ни были, здоровые либо увечные, больные либо выздоравливающие, излечимые или неизлечимые, просить милостыню в городе Париже и в предместьях оного, в церквах, на паперти, у дверей домов, на улице и в любом ином месте, явно и тайно, днем и ночью… те, кто нарушит сие воспрещение, для первого раза будут биты кнутом, для второго же, буде то мужчины или мальчики, то сосланы на галеры, буде женщины или девушки, то изгнаны из города» – приводит М. Фуко выдержку из эдикта 1656 г. В нашем отечестве можно сослаться на указы Ивана Грозного о «переписи прокаженных и престарившихся, которые оказались меж дворов, для богаделен мужских и женских», Екатерины II о «богадельнях для увечных, убогих, престарелых, неизлечимо больных, сумасшедших, а для бродяг обоего пола – работные дома».

К концу ХIХ в. в России было 300 богаделен и 318 сиротских домов на 460 тыс. человек. При советской власти для трудоспособной части населения между психиатрической больницей и тюрьмой не существовало социального пространства. Тунеядцы всех мастей подлежали принудительному труду по уголовному или административному законам. И лишь с началом перестройки для людей, оставшихся без работы и места жительства, восстановили приюты.

По мере того, как рабочая сила превращалась в товар, который, с одной стороны, обеспечивал человеку независимость, а с другой – ставил предел трудоспособности и возможности социальной адаптации, на первый план выходят представления об инвалидности. Поначалу речь шла просто о выживании за счет казны по линии социального обеспечения тех, кто болен или стар. Да и в наше время закон «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» от 1995 г. не делает этого различия. Однако научно-техническая революция, открывшая новые перспективы трудиться даже при минимальных возможностях, позволила от прежней тактики (уничтожение, изоляция, выживание) перейти к концепции достойного образа жизни. Конвенция ООН «О профессиональной занятости инвалидов» от 1983 г.
и «Стандартные правила обеспечения равных возможностей для инвалидов» от
1993 г., определяют рамки для «полного участия» инвалидов в социальной жизни и процессе развития. В нашей стране закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» подтверждает наше намерение следовать мировым стандартам.

Особое внимание уделяется группам населения, где факт инвалидности усугубляется другими факторами, затрудняющими социальную адаптацию. В частности, дети – инвалиды зачастую не имеют доступа к тому образованию, которое позволило бы им максимально использовать остаточную трудоспособность. А с учетом того, что у многих детей имеются и трудности в общении, государство оплачивает родителям уход за ними в той или иной форме. Инвалиды в связи с психическими заболеваниями принадлежат к наиболее уязвимым группам в обществе. Здесь усилия службы социальной защиты, здравоохранения, образования, должны быть увязаны оптимальным образом, что далеко не всегда удается из-за элементарной межведомственной разобщенности, особенно, когда речь идет о детях-инвалидах в связи с психическими недостатками. Как отмечал в своем докладе Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации О. Миронов, в 1999 г. «несовершенство социальной политики усугублялось недостаточным количеством и качеством психологов, социальных работников, юристов, на вооружении которых имелись бы технологии социальной адаптации лиц с ограниченными психическими возможностями». Женщины-инвалиды подвергаются дискриминации не только как трудящиеся, чьи возможности бывают реже востребованы, чем у мужчин, но и как матери, ибо вероятность выйти замуж и иметь детей для них во много раз меньше, чем это принято в обществе.

Утрата трудоспособности с возрастом не является отклонением. Это естественный процесс, но в сочетании с другими обстоятельствами она может стать причиной более или менее серьезных нарушений психической средовой адаптации. Есть профессии, где люди выходят на пенсию по выслуге лет, чувствуя себя, по сути, безработными, Хорошо, если удается научиться новой специальности. Да и старея обычным порядком, человек зачастую чувствует не облегчение от гнета ответственности, а сожаление по поводу ускользающих возможностей. Мы напомнили об этом (излюбленном сюжете в кино и литературе) не для того, чтобы развивать тему. Отчуждение на склоне лет заслуживает серьезного внимания, но в нашей книге такое отвлечение от основного вектора мысли было бы не совсем оправданно. Так что мы ограничимся лишь напоминанием, что нужно незаурядное умение общаться с самим собой (навык жизни в воображении) и видеть в движении мысли столько же жизни, сколько в смене реальных впечатлений, чтобы было по плечу оторваться от суеты быстротекущей жизни. Недаром люди, остановившиеся в своем личностном развитии на ранних стадиях, когда доминируют роли-функции, а роли-статусы не выходят за рамки тщеславия (не срастаются с Я-концепцией, а принадлежат только Я-образу), кого называют, к примеру, вечно пятнадцатилетними, хуже других адап тируются к отчуждению от продуктивной деятельности.

В ХХ в. на первый план вышла неконкурентоспособность. Так называемые disability – лица с ограниченными возможностями в силу психических недостатков оказались под угрозой остаться на обочине прогресса. Общество, семья и государство должны были смириться с тем, что на их социальную адаптацию приходится затрачивать определенные средства (материальные и духовные) хотя бы из соображений профилактики отклоняющегося поведения, ущерб от которого бывает, как правило, значительно чувствительней. Это наша психологическая реальность и на ней мы сосредоточим основное внимание, разделив его между пятью основными вариантами состояний: иначе мыслящие; иначе чувствующие; иначе воспринимающие, иначе реагирующие; испытывающие недомогание.