Как все для меня начиналось

(РАССКАЗЫВАЕТ АНДРЕЙ КАРСАВИН)

Я проснулся рано утром повернул голову и с испугом посмотрел на будильник: а вдруг он не прозвенел, вдруг я проспал? Но нет, все в порядке, я проснулся ровно за пять минут до звонка будильника. И, протянув руку, вы­ключил его, чтобы не разбудить весь дом. По­том я выскочил из кровати.

Мне предстоял заключительный, самый важный экзамен на предварительном этапе поступления в кадетскую школу. Официально она называется училищем, но мы сразу при­выкли говорить школа. И даже наши экзаме­наторы так ее называют.

Все предыдущие экзамены я сдал очень хо­рошо, и сегодня моя судьба должна была ре­шиться окончательно: уеду ли я на дачу до конца лета, или в числе немногих счастливчи­ков отправлюсь на сбор под Москвой, где и произойдет окончательный отсев.

И вот я вскочил, на стуле рядом с кроватью была аккуратно разложена моя одежда: одно­тонный костюм, белая рубашка и даже гал­стук. Если говорить по правде, это мама и ба­бушка настояли, чтобы я его надел на экза­мен. Отец посмеивался и говорил, что для две­надцатилетнего мальчика галстук не нужен. Но мама с бабушкой все равно его купили.

И ботинки я начистил до блеска накануне.

И вот я быстро оделся и вышел на кух­ню, где уже был накрыт стол, а отец изучал га­зету.

Пока я завтракал, мама с бабушкой смотре­ли на меня так, как будто я в космос отправля­юсь; потом отец сложил газету и сказал:

— Пойду, машину к подъезду подгоню. Смотри, не забудь чего-нибудь.

Я выслушал последние напутствия мамы и бабушки, схватил свой школьный рюкзачок и спустился вниз. Отец уже ждал у подъезда.

Добираться нам было приблизительно ми­нут сорок, и я немного расслабился, стал гла­зеть на летние улицы за окном и вспоминать, как вообще возникла идея поступить в школу ФСБ.

Как всегда на праздник восьмого марта у нас собрались гости, старые друзья родите­лей: дядя Саша с тетей Ирой и дядя Гоша с те­тей Мариной. Они почти всегда в этот празд­ник встречаются, так уж заведено.

Посидели мы с братом со взрослыми за сто­лом, а потом дядя Гоша говорит:

— Прочитал я тут недавно одну логическую задачку для детей в нашей ведомственной га­зете. — Дядя Гоша работает в крупном науч­но-исследовательском институте, который объединяет целую важную отрасль физики.

Он достал сложенную в несколько раз вырезку из кармана и протянул мне: — Вот, погляди на картинку.

Я внимательно рассмотрел рисунок и про­чел текст под ним. На картинке была роскош­ная зала для приемов, а условия задачи были такие: во время приема кто-то украл роскош­ное ожерелье, и надо было найти вора и выяс­нить, куда он мог спрятать драгоценность. Из особняка ожерелье вынести не могли, потому что быстро приехала полиция. Спрятать его на себе вор тоже не мог, потому что полиция обыскивала каждого. Тут же давались основ­ные характеристики пяти главных подозрева­емых.

Я поглядел на рисунок, еще раз прочитал все условия и сказал:

— Подумаешь, бином Ньютона!.. — Мой отец и старший брат, которые обожают «Мас­тера и Маргариту», часто пользуются этой фразочкой. — По-моему, дело яснее ясного.

Вот эта мадам, она же известный модельер и дизайнер, стащила ожерелье. Больше некому.

Почему ты так думаешь? — заинтересо­вались все.

Здесь на стене, видите, картина, какой-то абстрактный коллаж: в нем есть и бусинки, и какие-то украшения, и кусочки ткани, и ме­талла... Если на этот коллаж подвесить оже­релье, оно будет выглядеть набором стекля­шек, частью картины, никто на него и внима­ния не обратит. А через денек-другой, ожере­лье можно спокойно забрать. Но для того, что­бы вписать ожерелье в эту картину так, чтобы оно смотрелось частью композиции, надо смыслить в искусстве. А среди подозреваемых нет никого, кроме этой модельерши, кто мог бы знать подобные вещи. Вот тут, ближе к верхнему левому углу картины есть вышитая бусинками птица на ветке. Ветка под ней по­лучается толще, да и пузо у птички толстова­то. Я думаю, что вот этот ряд стекляшек, кото­рый, изгибаясь, утолщает и пузо, и часть вет­ки, и есть на самом деле драгоценное ожере­лье!

Все восхищались моей сообразительности.

Сильно! — сказал дядя Гоша. — А не хо­чешь отправить ответ в нашу газету? Победи­телям будут вручены призы, если верить обе­щаниям редакции.

А почему бы и нет? — сказал я и составил письмо, начав его словами «Уважаемая редак­ция!..» и изложив дальше свою версию. Дядя Гоша взялся передать это письмо в газету. Признаться я и думать забыл об этом.

Но недели через две отец принес письмо.

На конверте был гриф ФСБ Российской Фе­дерации... Я открыл письмо.

«Дорогой друг!

Мы рады, что ты принял участие в конкур­се, и должны сообщить тебе, что твоя версия оказалась одной из самых интересных и ориги­нальных. Сразу видно, что у тебя есть способ-юности к логическому и одновременно творче­скому, нестандартному мышлению. Теперь тебе решать, что выбрать. Ты можешь полу­чить плеер и отказаться от дальнейшей борь­бы, а можешь отказаться от плеера и при­нять участие в предварительном этапе набо­ра в кадетское училище ФСБ. Если ты веришь в свои силы и решишь поступать в училище, то не позже пятнадцатого апреля тебе надо представить по прилагаемому ниже адресу ха­рактеристику из школы, в которой ты сейчас учишься. Если тебе потребуется дополни­тельная информация, ты можешь получить ее по телефону...»

А потом был большой семейный совет. Я, конечно, решил, что обязательно буду посту­пать в училище, старший брат поддерживал меня, но родители и бабушка сомневались.

Особенно настороженно к этой идее бабушка отнеслась. Она заявила, что помнит самые мрачные советские годы и совсем не доверяет нашим спецслужбам...,.

Родители в чем-то соглашались с бабушкой, но все-таки были настроены более лояльно.

Образование там дают хорошее, — замети­ла мама. — Да и дисциплина в училище бу­дет... Ребятам в этом возрасте дисциплина очень нужна.

Попрошу дисциплину с муштрой не пу­тать! — фыркнула бабушка.

Начнем сначала, — сказал отец. — Поче­му предварительный отбор они проводят та­ким странным образом, через задачки в газе­тах? Что, если позвонить и спросить об этом напрямую? Возможно, тогда многое станет яс­но.

Позвони, позвони, — проворчала бабуш­ка. — Так они тебе правду и ответят!

Отец набрал номер и сказал:

Здравствуйте, говорит отец Андрея Кар­савина. Мой сын получил ваше письмо, и мы хотели бы узнать почему вы отбираете канди­датов в училище таким странным способом, через конкурс в газете?

Не только через этот конкурс, но и дру­гими способами, — ответил его собеседник. — Понимаете, если бы мы объявили о приеме в училище открыто, на нас обрушилось бы немыслимое количество заявлений. Мы выбра­ли именно эту газету, потому что она распро­страняется среди ученых, которые могли бы уже сто раз уехать из страны. При их нищен­ских зарплатах работать здесь могут лишь эн­тузиасты. Дети научных работников растут и воспитываются в атмосфере, где слова «долг» и «любовь к родине» — не пустышки. А зна­чит, в конкурсе должны были участвовать ре­бята.

— Простите, но мы никакого отношения не имеем к науке, и газета к нам попала случайно.

Его собеседник рассмеялся:

Нам это известно. Мы проверили, что родители Андрея Карсавина не имеют ника­кого отношения к институту. Но ваш сын дал настолько интересный ответ, что попал у нас на заметку, и мы, конечно, были бы рады, ес­ли бы он принял участие в конкурсе... Впро­чем, если ваш сын срежется на одном из эта­пов, то и в училище не попадет, и плеер не по­лучит.

Хотелось бы узнать побольше об учили­ще, — сказал отец. — Какая программа, ка­кие условия...

Условия школы-пансионата, пятидневка. Училище создается в Подмосковье, на базе бывшего дома отдыха. С вечера пятницы до воскресного вечера всех курсантов отпускают на побывку домой. Программа — очень обшир­ная и серьезная. Тут и полное овладение компь­ютером, и несколько языков, как европейских, так и восточных, развернутые курсы точных и гуманитарных наук. Например, курсанты бу­дут изучать даже архивное дело. Возможно, бу­дут курсы верховой езды. При этом ребята бу­дут иметь право выбирать предметы для изуче­ния. К основным предметам это, естественно, не относится. Большое внимание будет уделено физподготовке.

Все это очень заманчиво, — сказал отец. — Но хотелось бы задать еще один вопрос. Наде­юсь, вы не обидитесь... — Отец взял паузу, чтобы поточнее продумать формулировку воп­роса.

Я ваш вопрос угадываю, — ответил его собеседник. — Вы хотите знать, не придется ли вашему сыну участвовать в непопулярных мероприятиях, которыми печально прослави­лись органы советских времен? Мы предви­дим такие вопросы. Конечно, доверие между обществом и спецслужбами сильно подорвано. И единственный способ восстановить это дове­рие — делом доказать, что спецслужбы стоят на защите прав и свобод каждого гражданина, что спецслужбы действительно борятся с са­мыми опасными видами преступлений, а не с собственным народом. И тут очень многое бу­дет зависеть от тех, кто придет на смену нынешним спецслужбам, — от мальчишек, вро­де вашего сына. И кстати, через десять дней будет проводиться общее собеседование, для мальчишек и их родителей. Там на все вопро­сы, в том числе самые острые, будут даны под­робные ответы.

— Спасибо, — сказал отец.

И, положив трубку, пересказал нам разго­вор.

Ну, не знаю... — покачала головой ба­бушка.

Я готов поступать! — заявил я.

А я предлагаю отложить окончательное решение до собеседования, — сказала мама. — Дело такое, что не стоит пороть горячку.

С мамой согласились все, и на том первый семейный совет завершился...