Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Музыкальная шкатулка.






 

Демиург Шамбамбукли сидел за столом, подперев голову рукой, и наблюдал, как крутятся колесики мироздания.

— Что это ты делаешь? — спросил демиург Мазукта.

— Сижу, — ответил Шамбамбукли. — Смотрю. Слушаю.

— Что слушаешь?

— Музыку сфер. Хочешь, тоже послушай.

Мазукта подошел и наклонился над мирозданием.

Гулко и торжественно шумел океан. Пронзительным фальцетом взвизгивала магнитосфера. Тропосфера негромко потрескивала и посвистывала. Атмосфера порывисто гудела и ухала. Материки натужно скрипели, ворочаясь на жестких плитах. Всё вместе звучало странно, но завораживающе. Мазукта прислушался и уловил голос ноосферы — мысли, поступки, разговоры людей сливались в один ровный неумолкающий гул, будто кто-то сыпал песок на железную крышу.

— Нуу… довольно мило, — согласился Мазукта. — И давно ты так сидишь?

— Почти шесть тысяч лет, — ответил Шамбамбукли, не сводя глаз с мироздания. Мазукта присвистнул.

— Да-а… серьезно. А не хочешь пойти куда-нибудь, прогуляться?

— Подожди, — отмахнулся Шамбамбукли. — Оно сейчас остановится.

— Кто «оно»?

— Оно. Мироздание. Еще пара минут — и всё.

— О! — оживился Мазукта. — Конец Света! Что же ты сразу не сказал? Ну-ка, дай мне тоже посмотреть.

— Смотри на здоровье, — Шамбамбукли немного подвинулся, давая Мазукта лучший обзор. Тот присмотрелся — и нахмурился.

— Чего-то я не понимаю. А что произойдет-то? Солнце в полном порядке, наводнений не намечается, даже вулканы молчат. Как ты собираешься мир разрушить?

— Да никак, — пожал плечами Шамбамбукли. — Зачем разрушать? Сейчас завод кончится, и всё само остановится.

— Просто остановится — и всё?

— Ну да.

— Ин-те-рес-но, — протянул Мазукта и снова присмотрелся получше. — А почему люди такие спокойные? Как будто и не намечается ничего?

— А они не знают, — ответил Шамбамбукли. — Я им не сообщал.

— Ну ты просто зверь! — восхитился Мазукта. — Нет, не просто зверь, а Зверь! Даже не ожидал от тебя…

Мир на столе коротко звякнул и погас. Шамбамбукли вздохнул, достал из кармана ключик, вставил куда-то в недра мироздания и повернул. Снова заиграла музыка сфер, и завертелись колесики.

— Ты… чего это? — захлопал глазами Мазукта.

— Ничего. Завод кончился, сам не видишь?

— Вижу. Но зачем ты…

— Ну что тебе непонятно? — Шамбамбукли поднял на друга усталый взгляд. — Когда кончается музыка, я завожу шкатулку снова. И пусть себе дальше играет.

— И сколько раз ты её заводил? — прищурился Мазукта.

— Я не помню точно, надо посчитать. Каждые пять минут.

— Пять минут?!

— Ну да. Пружинка слабая, на большее её не хватает.

— Каждые пять минут — Конец Света?

— Ага. Так там время детерминировано.

Мазукта потряс головой.

— Шесть тысяч лет сидеть и поворачивать ключик… Шамбамбукли, и долго ты еще будешь всякой ерундой заниматься?

— Пока не надоест, — ответил Шамбамбукли.

 

* * *

 

— Шамбамбукли, ты когда-нибудь бывал в суде? — спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.

— Нет.

— А Страшном Суде?

— Нуу… пару раз.

— Отлично. Тогда пойдем, поможешь мне.

— Куда? — на всякий случай испугался демиург Шамбамбукли.

— Судить будем. Демократично. А то как-то некрасиво получается, если обвинитель есть, а защитника нету. Вот ты и будешь защищать.

— Погоди, погоди, — Шамбамбукли поднял ладонь, останавливая Мазукту. — Для начала объясни мне, кого и за что надо судить?

— Людей, конечно! — фыркнул Мазукта. — Мне тут моя агентурная сеть сообщила, что люди творят себе кумиров почем зря. А я им, между прочим, запрещал!

— Агентурная сеть..?

— Ну да! Очень, знаешь ли, помогает, для пущего всеведения. Так вот, по словам моего агента, идолопоклонство достигло совершенно неприличного расцвета, и пора мне вмешаться.

— Да кто он такой, этот твой агент?!

— Шамбамбукли, — укоризненно произнес Мазукта, — неужели ты думаешь, что я могу вот так запросто кому-то постороннему, пусть даже тебе, раскрыть чужую, тщательно проработанную легенду?

— Ммм… нет.

— Вот и не задавай тогда таких вопросов.

— Ладно, не буду. А что от меня требуется?

— Защищать, — повторил Мазукта. — Я буду ругаться и метать в людей молнии, а ты — вставай грудью на их защиту и выдвигай разумные доводы, чтобы меня разжалобить.

— Хорошо, я готов. Откуда начнем?

— Да вон оттуда хотя бы, — Мазукта ткнул пальцем в сторону самого большого скопления народа. — Они как-раз собираются славить кумира — видишь, даже маечками над головой размахивают?

Через два часа демиурги вернулись домой. Мазукта был мрачен как туча, Шамбамбукли пребывал в прострации.

— Ничего не говори! — предупредительно вскинул руку Мазукта. — Подожди. Я сам.

Он заложил руки за спину и принялся нервно расхаживать из угла в угол.

— Нет, — наконец произнес Мазукта. — Это, конечно, ужасно, и пошло, и вообще… Но по большому счету, наказывать людей не за что. Если бы они разработали какое-нибудь заковыристое философское учение, или исказили мой светлый облик, или хотя бы нашли себе какого-нибудь приличного вольнонаемного бога — так ведь нет! Все эти «тумц-тумц, трым-пырырым», ну какая это для меня конкуренция? Несерьезно даже… Верно? Что скажешь?

— Ёнц, тонц! — невнятно ответил Шамбамбукли, покачиваясь из стороны в сторону и совершая странные пассы руками.

— Что?! — опешил Мазукта.

— Тыц, пыц, бака-бака… А? Ты что-то спросил? — Шамбамбукли вытащил из уха наушник и изобразил внимание.

— Да нет… ничего, — ответил Мазукта и вздохнул.

 

* * *

 

— Это что у тебя? — спросил демиург Шамбамбукли демиурга Мазукту.

— Человек, — ответил Мазукта.

— Это — человек? — удивился Шамбамбукли.

— Модель, — пояснил Мазукта, подбрасывая на ладони что-то, напоминающее небольшой кокосовый орех. — Разборная.

— А можно посмотреть?

— Да пожалуйста, — Мазукта протянул орех Шамбамбукли.

Тот повертел модель в руках, колупнул ногтем жесткую корку.

— Ну и что дальше?

— Это — привычки и условности, — объяснил Мазукта. — Они у всех похожи, хотя и есть некоторые отличия. Ты снимай, не бойся.

Шамбамбукли раскрыл орех и недоуменно вскинул брови. Под первой скорлупой оказалась вторая, аляповато раскрашенная яркими красками.

— Ну, а это что такое?

— Человеческая память. Она создает уникальный образ. У каждого человека набор воспоминаний свой и только свой. Иногда его даже ошибочно принимают за саму суть человека, но это, конечно, ерунда. Рождается-то он безо всяких воспоминаний. А что-то в нем уже есть.

— И что же это «что-то»?

— А ты открой, увидишь.

Шамбамбукли раскрыл и эту оболочку и нахмурился, обнаружив внутри еще одну, загадочно опалесцирующую.

— Мазукта…

— Это — личность. Характер, если хочешь. Он определяется звездами, под которыми человек родился, местом, где родился, генами, отчасти воспитанием… словом, целиком и полностью зависит от внешних воздействий. Так что, сам понимаешь, и это не является сутью человека.

— Открывать дальше?

— Открывай.

Внутри третьей оболочки оказалась четвертая, чему Шамбамбукли уже не удивился. Она горела и пульсировала.

-..?

— Моя Искра, — со сдержанной гордостью сообщил Мазукта. — Обрати внимание на совершенство форм.

— Уже обратил. А человек..?

— То, что ты видишь, — продолжал Мазукта, словно не расслышав вопроса, так ему хотелось похвастаться своей Искрой, — ни что иное, как внешняя сторона души. Человек получает её от меня… ну, технология тебе известна. Поэтому душа лишь отражает какую-то часть создателя, и не является тем самым уникальным определителем человека. Она лишь оболочка для той неповторимой сущности, которая находится…

— Там ничего нет, — перебил Шамбамбукли, и протянул Мазукте орешек.

— Что? — не понял Мазукта.

— Я открыл. А там пусто. Никакой уникальной сущности нету.

— А её там и не должно быть, — засмеялся Мазукта. — Это же не настоящий человек, а только модель.

 

* * *

 

— К Вам посетитель, — раздался из прихожей скрипучий голос канарейки.

— Скажи, чтоб подождал! — крикнул демиург Шамбамбукли.

— Он настаивает, — прочирикала в ответ канарейка.

Шамбамбукли повернулся к демиургу Мазукте и страдальчески развел руками.

— Ну что ты будешь делать! Во кои-то веки ко мне заглянул старый друг, так угораздило человека умереть именно в эти шестнадцать наносекунд! Извини, я сейчас. Надеюсь, это не надолго.

— Ничего, ничего, — безаботно отмахнулся Мазукта. — Развлекайся.

В комнату вошел человек и мрачно уставился на демиургов.

— У меня вопрос, — начал он без вступления.

— Это к нему, — фыркнул Мазукта и указал пальцем на Шамбамбукли. — Валяй, не стесняйся.

— Сейчас, — кивнул человек. — Я хотел спросить: если демиург добр и милосерден, то почему в мире существует зло? А, каково?

Он прищурился так гордо, будто только что объявил мат чемпиону мира по шашкам.

— А у меня встречный вопрос, — поднял руку Мазукта. — Из чего следует, что демиург добр и милосерден?

— Это общеизвестно, — нахмурился человек.

— Какой-то демиург у вас однобокий получается, — покачал головой Мазукта. — Ладно, забудь.

— Да, — человек моргнул и на секунду наморщил лоб, что-то вспоминая. — Ммм… ах да, я задал вопрос. Почему в мире существует зло? А?

Шамбамбукли растерянно посмотрел на Мазукту, тот в ответ лишь ухмыльнулся: справляйся сам.

— Ну как тебе объяснить… — протянул Шамбамбукли. — Вот у тебя есть две ноги. Одна левая, другая правая. Ты ими ходишь. А если бы одной ноги не было…

— То я бы прыгал. Ну и что?

— Да, это был неудачный пример, — согласился Шамбамбукли. — Жара и холод… нет, не то. Свет и тень… ммм… Плюс-минус… Единство и борьба противоположностей… Мужское-женское… Понимаешь, этот мир работает на разнице потенциалов.

Человек молча смотрел на демиурга. Демиург молча смотрел на человека. Потом вздохнул и начал заново:

— Ладно, попробуем иначе. У лодки есть два весла…

— Очень неудобно, кстати, — перебил человек. — Только мозоли натирать. Я предпочитаю парус.

Мазукта захихикал и прикрыл рот рукой.

— Ну хорошо, — Шамбамбукли достал из кармана фонарик, разломал его и вытащил батарейку. — Вот, здесь есть плюс, а здесь минус. За счет этого…

— Некорректное сравнение, — скривился человек. — Плюс и минус — условные понятия.

— Так же, как добро и зло, — вполголоса пробормотал Мазукта.

— Что? — обернулся к нему человек.

— В моем мире, — ласково улыбнулся Мазукта, — я на такие вопросы отвечаю очень просто: «А в лоб?»

— Это не довод, — человек опасливо подался назад.

— Зато работает, — осклабился Мазукта. — Спор всегда прекращается. А значит, довод, и притом убойной силы.

— Мазукта, — вмешался Шамбамбукли, — это действительно как-то…

— Ну ладно, ладно, — поморщился Мазукта. — Тоже мне, эстеты! Ладно, допустим, в мире есть зло. Есть или нет?

— Конечно, есть! — кивнул человек. — Сам видел.

— Угу, понятно. А я вот не видел. Так что, не мог бы ты перейти от голословных утверждений к конкретным фактам? Где именно ты видел зло, в котором часу, что оно делало, и что при этом делал ты сам — словом, дать подробный отчет?

— Эээ… ну, например…

— В письменном виде, — Мазукта быстро сунул человеку в руки блокнот и карандаш.

— В письменном?

— Да. И опиши всё зло, сколько его есть в мире. А мы тут прочитаем, примем меры.

— Всё зло? ВСЁ?!

— Да, будь любезен. И начни с самого начала времен. Чтобы уж точно ничего не упустить. Освети каждое событие, объясни, что в нем не так, и как без этого можно было обойтись, какой и от чего бывает вред, и почему можно пренебречь пользой — словом, да, действительно всё. Времени у тебя теперь хоть отбавляй, возможности имеются — приступай. Закончишь, возвращайся.

Человек вертел в руках блокнот, и в его глазах разгорался какой-то нехороший огонек.

— Значит, с начала времен..?

— Да, вооон оттуда, — Мазукта указал пальцем. — Видишь, там, где обезьяна с дерева спускается?

— Ага, вижу. Безобразие какое! Что это она надумала? Обезьянам надлежит жить на деревьях, а не шастать по земле… сейчас, запишу эту мысль.

— Ага, иди, записывай. И с подробностями, с подробностями! Все «за», все «против» — ну, сообразишь.

Когда человек ушел, Шамбамбукли с укоризной посмотрел на Мазукту.

— Ну и зачем это надо? Так издеваться над человеком? Ведь очевидно же, что в мире всё уравновешено, нигде он не найдет никакого зла в чистом виде.

— Не волнуйся, — Мазукта брезгливо скривился. — Этот — найдет.

 

* * *

 

— Она не достанет до неба, — сказал демиург Мазукта.

— Не достанет, — согласился демиург Шамбамбукли.

Внизу под ними люди деловито таскали камни и складывали из них башню.

— Будешь вмешиваться? — спросил Мазукта.

— Пока нет, — ответил Шамбамбукли. — Я думаю.

— Ну думай, думай.

Мазукта подкинул на ладони увесистый метеорит, но бросать вниз не стал, а отложил в сторонку.

— Вызов — это, конечно, хорошо, — произнес он после недолгого молчания. — Вызов — это благородно. Но, с другой стороны, кто есть ты, и кто они? Несерьезно даже. Совершенно разные весовые категории.

— Но это всё-таки вызов, — сказал Шамбамбукли.

— Да, — согласился Мазукта. — Будешь отвечать?

— Не знаю, — пробормотал Шамбамбукли. — Надо бы, конечно…

— А можно и проигнорировать, — предложил Мазукта. — Всё-равно ведь до неба не достанут. Сколько бы там ни пыжились, слабо им.

— Это верно…

— Представляешь, достроют они свою башню до конца, а тут такой облом. И до неба не достали, и ты их всерьез не воспринял. По-моему, это был бы наилучший ответ. Чтобы знали своё место, и впредь не выпендривались.

— Угу… — Шамбамбукли задумчиво почесал подбородок. — Да, если люди получат такой плевок в лицо, это их сильно остудит. Станут смирными, послушными…

— Дисциплинированными, — подхватил Мазукта.

— И получится как с термитами, — закончил Шамбамбукли. — Нет, не пойдет.

Мазукта подобрал метеорит и услужливо протянул другу:

— Значит, воспользуешься?

— Может быть. Потом.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Мазукта. — Только ты давай, решай поскорее, им всего два этажа осталось.

— А до неба еще далеко, — пробормотал Шамбамбукли. — Не достанут.

— Нипочем, — подтвердил Мазукта.

Шамбамбукли вздохнул и опустил небо пониже.

 

* * *

 

— Шамбамбукли, ты где?

Демиург Мазукта уже битый час бродил по зарослям, разыскивая своего друга.

— Пригласил, называется… новый мир посмотреть! Дикая природа, видите ли! Что я, природы не видел?

Мазукта боком продрался сквозь колючий кустарник и отпихнул ногой подкравшегося тигра.

— А где сам-то? Почему не встретил? Шамбамбукли! Ты где-е-е?

Изделека донесся приветственный окрик, и Мазукта поспешил на звук. Когда он, весь в репьях и колючках, выломился наконец на полянку, демиург Шамбамбукли встретил его счастливой улыбкой.

— А, Мазукта, здравствуй! Смотри, что у меня тут.

Мазукта подошел поближе, на ходу отцепляя репьи.

— И что же у тебя тут?

— Человек! — с гордостью заявил Шамбамбукли и продемонстрировал Мазукте человека. — Сам делал!

— Ну и что? — не понял Мазукта. — Человек, и что дальше?

— Да ты только полюбуйся! Какой смышленый!

Шамбамбукли жестом фокусника достал из кармана живого сенбернара и поставил на травку перед человеком.

— Это кто?

— Аф-аф! — сказал человек.

— Правильно! — умилился Шамбамбукли. — А это?

— Хрю-хрю, гули-гули, кря-кря! — опознал человек свинью, голубя и утку.

— Удивительные способности! — сообщил Шамбамбукли. — Всех животных называет. И прямо в точку!

— Грр! — человек указал пальчиком на увязавшегося за Мазуктой тигра. Мазукта снова дал тигру пинка и склонился над человеком.

— Ну, давай знакомиться, вундеркинд, — он приветливо улыбнулся и протянул человеку руку. Человек распустил губы и приготовился зареветь.

— Эй, ты чего? — опешил Мазукта. — Испугался?

— Не бойся, малыш, — Шамбамбукли усадил человека себе на колени, где тот сразу почувствовал себя увереннее. — Ну, улыбнись дяде. Скажи, «дя-дя»! Дядя хороший.

— Бяка! — твердо заявил человек, показал Мазукте язык и отвернулся.

Мазукта молча выпрямился во весь рост и ушел не оборачиваясь.

 

* * *

 

— Ну чего ты волнуешься? — спросил демиург. — Обещал — значит, сделаю.

— Да я не волнуюсь… — вздохнул старик.

— Ну посмотри на небо. Видишь звезды?

— Ну вижу…

— Можешь ли ты их сосчитать?

— Могу…

— Да это не задание! Это риторический вопрос.

— Тогда не могу…

— Вот и потомство твоё никто не сможет сосчитать, ибо будут они как звезды небесные.

— Как звезды, значит..? — задумчиво пробормотал старик, глядя вверх.

Небо прочертила короткая огненная вспышка. За ней вторая, третья… Начинался звездопад.

 

* * *

 

— У меня тоже что-то такое было, — задумчиво сказал демиург Мазукта. — В смысле, с башней. В шестом… нет, кажется, в шестнадцатом мире. Или шестидесятом..? Не помню… шестерка там точно была.

— Так что с башней-то? — спросил демиург Шамбамбукли.

— Да ничего особенного, — ответил Мазукта. — Люди строили башню до неба, я им перемешал языки, и стройка застопорилась.

— А зачем перемешал-то? Из вредности?

— Обижаешь! Из принципа.

Мазукта присел на край облака и закурил.

— У меня тогда были своеобразные принципы, — с затаенной ностальгией произнес он. — Всё для человека, всё для блага человека, всё во имя… ну, ты понял.

— Нет, не понял, — помотал головой Шамбамбукли. — Где же тут благо?

— Да всё просто, — махнул рукой Мазукта. — Я посмотрел на людей, вижу — строят башню. Ну и спустился к ним, посмотреть поближе, поинтересоваться, что к чему. Спросил одного: «что это вы тут делаете и зачем?» А он и отвечает, башню, мол, строим, чтобы до неба добраться и демиургу своему морду набить.

— Ну тут ты, понятное дело, обиделся, — догадался Шамбамбукли.

— И ничего подобного! — возразил Мазукта. — Было бы на кого обижаться… И потом, один человек — это еще не всё человечество. Он не может за всех решать. Одно частное мнение я выслушал, решил послушать остальных.

— И что сказали остальные?

— Один сказал, что башня их приближает к горячо обожаемому творцу. Другой сказал «чувак, но ведь башня до неба — это круто!». Третий что-то мямлил про неудовлетворенное либидо. Четвертый — «а чё такого, все строят, и я строю»… Понимаешь? Они же все говорили на разных языках! Делали одно и то же дело, все вместе, общались друг с другом всю сознательную жизнь — и при этом совершенно не понимали друг друга! А думали, что понимают. Это же плохо?

— Плохо, — согласился Шамбамбукли.

— Ну вот, — подытожил Мазукта. — Сколько было людей, почти столько же было и языков, я всего лишь оформил это дело официально.

— И помогло? — спросил Шамбамбукли.

— Нет, — помрачнел Мазукта. — Но тут уж я не виноват.

 

* * *

 

Демиург Шамбамбукли окинул почтительным взглядом ворох писем на столе демиурга Мазукты.

— Это что? Деловая переписка?

— Не совсем. Да ты глянь, если хочешь.

«Славься Мазукта, Добрый И Милосердный, По Слову Которого Прекратилось Моровое Поветрие!» — прочитал Шамбамбукли на верхней бумажке и бросил на Мазукту вопросительный взгляд.

— Ну и что это?

— Славословия, — охотно объяснил Мазукта. — Люди возносят мне заслуженную хвалу за мои благодеяния. Хочешь почитать? — с надеждой спросил он.

Шамбамбукли взял несколько писем из стопки.

— Ого! — его брови уважительно поползли вверх. — Какой ты у нас, однако! Даешь дождь после трех лет засухи, отвращаешь нашествие саранчи, останавливаешь наводнения и ураганы… Хм-м… — Шамбамбукли задумчиво потер подбородок.

— Да, останавливаю! — с вызовом произнес Мазукта. — Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, всё так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал?

— Да нет, что ты…

— Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да?

— Нет, конечно, — миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. — Ты на всё способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.