Глава 21. - Алло, - тихий голос, почти перешедший в шепот

- Алло, - тихий голос, почти перешедший в шепот.
- Это, - я почему-то замялся, пытаясь найти нужные слова, - Я хотел поговорить насчет сегодняшнего…
- А есть что обсуждать? – холодно, без пристрастия произнес Ник, что меня весьма удивило. Порой казалось, что парень просто кидается из крайности в крайность… Мне даже представить сложно, что творится в его рыжей башке! Да и себя я, честно говоря, с трудом узнаю. Стал какой-то заботливой мамашей. Пора прикрывать эту лавочку, пока Ник не почувствовал свое надо мной превосходство. Не хватало еще, чтобы он мной манипулировал и помыкал.
- Короче! – резко прервал Раевский мои размышления, так как повисла неловкая пауза. Что с ним? Что такой борзый-то резко стал? Или поесть захотел, а не дают?
- Короче, если что, ты просто уснул в библиотеке. Об остальном помалкивай. Ссылайся на беспамятство или кратковременную потерю памяти. Или просто игнорируй, если спрашивать будут…
- Ты гений! – съязвил парень в ответ, нервно хихикнув в трубку, - А я уже думал наговорить о том, что меня в параллельную вселенную утащили! Инопланетяне, монстры и плазменные пушки!
- Вот и ладно, - прервал я его и добавил, - Спокойной ночи и до завтра, - мои губы сами собой расползлись в улыбке, но её тут же след простыл, как только из динамика мобильника послышался шумный выдох, а затем короткие пронзительные гудки, режущие слух.
Трубку повесил? Невежливый урод…
Я сжал телефон в руке, пока панель не начала жалобно хрустеть, а потом просто откинул его в сторону.
Злоба… Меня бесит, когда я чувствую, что от чего-либо или от кого-либо завишу! Бесит, когда понимаю, что хочу что-нибудь сделать, а нельзя! Ненавижу запреты! Поэтому две недели назад они для меня и не существовали…
И хоть я влюбился в этого парня, но все равно не смогу забыть о том соперничестве…

Еще до моего рождения отец решил, что вырастит из меня необыкновенно умного и развитого не по годам ребенка. Ему не был важен пол, потому что он хотел подарить ребенку право выбора: чем он хочет заниматься в жизни, кем захочет стать и сможет ли он реализовать свою мечту.
Когда я засыпал после очередного дня, полного интересностей и новых приключений, он читал мне книги о программировании, высшей математике и научных достижений человечества. И, как мне потом рассказывал папа, я слушал его, будучи всего лишь полугодовалым ребенком, почти не моргая. Наверное, так офигевал оттого, что отец за ересь несет около моей кроватки…
Как только я научился держать в руке какой-либо предмет, он сразу начал мне давать перебирать пальчиками маленькие вещи типа кусочка пазлов, чтобы улучшалась моторика и разрабатывались суставы.
Благодаря этому и еще многим хитрым приемам, его труд принес свои плоды: в два года я уже умел читать и держать в руке ручку. Все знакомые моих родителей восхищались мной, когда я, будучи в шестилетнем возрасте, мог наизусть рассказать им «Демон» Лермонтова и вкратце поведать о смысле сего произведения. Многие восхищались моей внешностью – темные волосы, бледная кожа и огромные серые глаза. Оксана была очень похожей на меня, но в то же время – нет, потому что её папа развивать подобным образом не стал. Не знаю, почему. Сколько ни спрашивал, он об этом не желал рассказывать. Знаю лишь, что гением он сделал только меня.
Меня сравнивали с ангелочком, однако мама постоянно говорила, что я не похож на ангела из-за характера. Да… настолько хорошо себя помню в те годы. Такой же злой, отчужденный и презирающий весь мир, кроме себя. Ни в ком я не видел себе равного, никто не мог разговаривать со мной, как со своим другом, а не как с высокоинтеллектуальной игрушкой с привлекательной внешностью.
Я чувствовал себя выше их, будто они – пыль.

Но однажды…

- Привет, - маленький рыжеволосый мальчик подошел к девчонке, играющей в песочнице. Она встала, поправила розовое платьице и, протянув руку, громко заговорила, улыбаясь:
- Привет, меня зовут Оксана! А тебя?
- Никита, - мальчик пожал грязную руку девочки и присел рядом с ней в песочнице, с интересом рассматривая свежий куличик.
- Давай дружить? – Оксана повернулась к мальчику и посмотрела прямо в глаза, явно ожидая положительного ответа.
- Конечно, - Никита лучезарно улыбнулся и взял машинку, стоявшую посреди горки, сооруженной из песка.
- А где твоя мама?
- Вон сидит, - Окси махнула лопаткой в сторону скамьи, на которой, закинув ногу на ногу, сидела молодая девушка, пристально наблюдая за своим чадом.
- А кто тот мальчик? – поинтересовался Никита, совсем забыв про игрушечную пожарную машину – он не мог оторвать взгляд от ребенка, мирно сидящего на лавке рядом с мамой Оксаны. Он читал книгу, время от времени переворачивая страницу и оглядываясь по сторонам.
- Это мой братик, хочешь познакомлю? – протянула девчонка, вставая с песка и отряхиваясь.
- Давай, - мальчик улыбнулся и, проследовав за Оксаной, оказался у скамьи, на которой сидели её мама и брат.

- Максим, почему ты не хочешь поиграть с Никитой и Оксаной? Смотри, как им весело! – Анна толкала своего сына в бок, желая хоть как-то растормошить грустного мальчика.
- Не хочу. Они ведут себя как дети! – злобно хмыкнув, он перевернул страницу очередной книги.
- А кто же они тогда? Или, по-твоему, восемь лет – это уже глубокие старцы? – женщина скептически подняла бровь.
- Мне девять, но я умнее тебя. Получается, что ты тоже ребенок. Ведь мы судим по умственному развитию, - Максим на секунду оторвался от книжки, с презрением глянув на рыжеволосого мальчика, скатывающегося с деревянной горки.
- Я ребенок? – Анна, хихикнув, резко поднялась со скамейки и, взяв в охапку сопротивляющегося сына, стала его целовать в щеки, оставляя следы бледно-розовой губной помады, - Это ты ребенок. Для меня ты всегда будешь маленьким карапузом, сколько бы лет тебе на самом деле не было, - и женщина обхватила Максима двумя руками, прижимая к себе.
- Ты когда-нибудь почувствуешь что-то подобное. Понимаешь, что ты хочешь заботиться о ком-то, защищать. И тогда этот человек будет казаться тебе ребенком, ведь он слабее и нуждается в твоей поддержке.
- Может ты и права, - протянул мальчик, вытирая с лица остатки маминого макияжа, - Но с этим я точно никогда общаться не буду! – и он вытянул руку, пальцем указывая на маленького Никиту. Глаза женщины округлились от удивления.
- Почему же?
- Ненавижу людей, которые всеми силами стараются завоевать чужое внимание.
Анна на секунду задумалась, а потом, убрав руку от лица, сказала:
- Завидуешь ему?
- С чего бы это? – Максим непонимающе посмотрел на мать, буравя пронзительным взглядом серых глаз.
- У него есть детство, несмотря на то, что он не уступает тебе в умственном развитии. А ты же как старый дед, - мать обхватила сына руками и стала натирать головой макушку, подобным образом своеобразно играя с ним. Наконец, после нескольких воплей мальчика, она отпустила его. Максим поправил растрепавшиеся волосы и, интеллигентно кашлянув в сжатый кулачок, продолжил читать, не забывая время от времени выплевывать несколько реплик.
- Я не дед. Я просто раньше стал взрослым.
- И что ты вспомнишь из детства? Как без конца читал книжки, сидя рядом со мной на скамье, когда сестра играла, бегала и веселилась? – Анна закинула ногу на ногу, скрестив руки на груди и любуясь девочкой, собирающей одуванчики.
- А зачем его вспоминать? Его нужно просто прожить. Дождаться, когда оно закончится, - шумно выдохнув, он перелистнул страницу и стал рассматривать картинку, которые так редко встречаются во взрослых, скучных книгах.
- Мне становится страшно, когда думаю, что из тебя вырастет, - женщина приложила ладонь ко лбу, задумавшись, - Ты и вправду считаешь, что детство – это ничто?
- Угу, - буркнул мальчик, начав читать текст.
- Надеюсь, что ты об этом не пожалеешь. Ибо с такими взглядами на жизнь у тебя будет мало единомышленников.
- Мне никто не нужен, - холодный и ровный голос, бесстрастие в пустых глазах.
- Что ж, посмотрим, что ты об этом скажешь, когда вырастешь, - шумно выдохнув, наконец произнесла мать, накручивая на палец прядь темных волос.
- Я уже вырос!
- Ладно, читай, - махнув рукой, Анна демонстративно отвернулась от сына.

***

Совершенно не хотелось с ним разговаривать. Просто совершенно! Внезапно накатившая волна тоски по материнской любви просто поглотила с головой. Я лишь мечтал поскорее уснуть, забыв обо всех своих проблемах и невзгодах.
Положив телефон на прикроватную тумбочку, я прямо в одежде разлегся на кровати поверх одеяла и закрыл глаза. Но сразу в голове всплыл момент в библиотеке.
«Я так тебя люблю…» пронеслось в моей голове, отчего по всему телу побежали мурашки, а низ живота немного свело.
Я понимал, что люблю обоих… И не смогу от кого-либо из них оторваться. Но любовь эта была разная. Одна, вспыхнувшая резко и захлестнувшая с головой, просто не давала думать о чем-либо ином. Вторая же, в буквальном смысле взращенная на ростках привязанности и дружбы, заставляла улыбаться в душе и радоваться каждому дню. Одна мучила и терзала, а вторая была моим солнышком и воздухом.
И, казалось бы… Это ужасно – любить и мучиться. Но я не могу просто взять и выкинуть Макса из головы, сколько бы ни пытался. Он будто поселился там, разбив вражеский лагерь. Я в любую минуту готов был сорваться с места и побежать к нему, прижать к себе и забыться в поцелуе. А Оксана… она действительно стала моим Солнцем, освещающим путь. Последние одиннадцать лет я жил надеждой, что она ответит мне взаимностью. И вот, когда это наконец случилось, я по тупости влюбился в её брата. Как глупо…
Вдобавок, что я смогу сказать любому из них? «Оксан, я тут с твоим братом сексом занялся в библиотеке….» или «Максим, хоть у нас все и было, но люблю я Оксану, потому что ты холодный эгоист!». Уже представляю их лица!

Открываю глаза. Четыре утра. Значит, лежу уже около минут сорока. Перевернувшись на другой бок, я решил вспомнить о более благоприятных моментах или о том, что в ближайшем будущем предстоит.
Да, честно говоря, ничего и не намечалось… хотя… Следующая неделя – последняя в этой четверти. А это значит, что скоро всем классом пойдем в кафе, чтобы отпраздновать еще один пережитый бой. Как говорится, пополнить запасы энергии. Но я, после пары походов с одноклассниками в подобное заведение, отказался от этой идеи. Вместо этого мы с Алексом, который поддержал меня, также отказавшись от участия в пьяных дебошах, ходим в какое-нибудь место, чтобы перекусить в тишине и посмеяться над моментами, произошедшими за последние два месяца.
С такими хорошими мыслями я заснул, пальцами сжимая край толстовки.

Каждый день я встречал Макса и порой, сам себя не контролируя, еле заметно касался его руки, когда проходил мимо. И мне казалось, что я будто «слышал» его улыбку, не оборачиваясь и не всматриваясь в лицо. Мы даже не обменивались и парой слов. Лишь иногда, стоя в столовой, смотрели друг на друга, находясь в разных концах помещения. Он не отводил от меня взгляд, а я – от него, любуясь красивыми глазами, обрамленными в густые черные ресницы.
Но только сейчас я заметил, что его внешность чертовски хорошо сочетается с характером. Некая коварность, ехидство и вечная усмешка… Он умел передавать большинство испытываемых эмоций одним лишь взглядом, заставляя собеседника трепетать и признавать его над ним превосходство. Максим будто манипулировал людьми, причем делал это мастерски. Также повелся и я…но, знаете ли, мне было пофигу, что о наших отношениях могут подумать окружающие… БЫЛО. Пока я сам не задал себе вопрос: «Готов ли я сознаться перед кем-либо, что влюбился в звезду нашей школы – несравненного и неподражаемого Неземнова?». Ни за что! Мне проще будет пойти и утопиться в какой-нибудь канаве, чем сгорать от стыда оставшиеся два года, что предстоит проучиться в этой школе.
Я провожал Оксану до дома. Мы держались за руки, чувствуя тепло друг друга, и разговаривали обо всем на свете. Было так легко и непринужденно! Я не должен был выдавливать из себя фальшивую улыбку или притворяться, что мне комфортно подобное общение. Просто чувствовалось, что и она получает удовольствие, всего лишь разговаривая со мной. И всё бы ничего, но была одна загвоздка: по каким-то неизведанным мне причинам каждый раз шагах в двадцати позади нас шел пресловутый Максим, закинув сумку за спину. Он шел прогулочным шагом, однако не отставал от нас, сохраняя дистанцию. Охота было развернуться и дать по шее.

Один раз, когда мы с Оксаной стояли на перекрестке и ждали зеленого сигнала светофора, я немного обернулся назад и встретился взглядом с преследователем.
Будто стрелой сердце поразило – такое было ощущение. Он смотрел на меня, не моргая, лишь немного сузил глаза и сверлил взглядом. Стало не по себе, и я, поспешив отвернуться, зашагал вперед, потянув за собой растерявшуюся от такого неожиданного ускорения Оксану.

Так прошла неделя. Класс уже ревел от предстоящей вечеринки, поэтому на каждой перемене обсуждал только это: какие будут напитки, еда, музыка, одежда, макияж, прически и т.д. Порой мне казалось, что они живут от праздника до праздника, стараясь не умереть во время битвы за хорошие оценки. Одному мне было все равно, закончилась ли четверть или нет. И я давно уже не гордился тем, что мой дневник – копилка пятерок. Да здесь и зазнаваться нет причины. Просто отличник – и дело с концом.
Но тут мою голову посетил вопрос: «Интересно, а какие оценки у Макса?». Наверное, одни пятерки. Хотя, он же такой прогульщик, что здесь грех было бы ставить отличные оценки лишь за красивые глаза…. А глаза-то хороши…
Тряхнув головой, я выбросил из головы подобные мысли и, развернувшись к Алексу, спросил:
- Слушай, мы же пойдем в эту пятницу куда-нибудь?
В ответ парень лишь еле заметно кивнул, судорожно просматривая текст параграфа, который нужно было прочитать дома.
- А куда?
Он снова кивнул. Видать, не вслушивался в то, что я говорю. Я не выдержал и, встав из-за парты, отнял у него учебник, кинув его на стол.
- Куда пойдем?
- Когда? – Алекс, не обращая до этого момента на мои реплики внимания, удивился от такого резкого напора.
- В пятницу. Надеюсь, ты помнишь о том, что мы уходим с праздника.
- Да, да, - парень покачал головой в знак согласия, - Может, как обычно, в кафешку на углу?
- А, ну хорошо, - я кивнул и уселся на место, но потом добавил, - Ты не будешь против, если я позову Оксану? Она все равно на пьянки с классом не ходит.
- Да, конечно, - Алекс улыбнулся и, взяв в руки книжку, открыл её на нужной странице, - Но больше никого. Иначе будет слишком шумно…
- Ты же знаешь, что я сам шумных не люблю, - я усмехнулся и, достав из сумки нужные учебники, стал ждать Неземнову.

Буквально за пару мгновений до звонка девушка влетела в класс и, закрыв за собой дверь, пулей устремилась к своему месту. Дождавшись, пока она усядется за партой и приготовится к уроку, я оторвал кусочек от тетрадного листа и, черкнув пару строк, протянул их Оксане так, чтобы преподаватель не заметил.
«Пойдешь со мной и Лёхой в кафе?»
Ответ был передан мне буквально через минуту.
«Возможно, а когда?»
«В пятницу. Вместо праздника»
«Я за!»
«Вот и отлично. Тогда после уроков еще поговорим.»
Оксана кивнула, сидя спиной ко мне, но я понял, что означал этот знак. Девушка, скомкав листочек, засунула его в карман черного приталенного пиджачка.