Сцена вторая. Старый камердинер вносит шкатулку с драгоценностями.

Старый камердинер вносит шкатулку с драгоценностями.

Кам-р. Его высочество герцог кланяется вашей милости, миледи, и посылает вам к свадьбе вот эти брильянты. Он только что получил их из Венеции.

Леди. Послушай, сколько же герцог заплатил за эти камни?

Кам-р. Они не стоили ему ни гроша!

Леди. Что? Ты с ума сошёл? Ничего не стоили?.. Что же ты, что ты смотришь таким взглядом, будто хочешь меня пронзить? Эти безумно дорогие камни ничего не стоят?

Кам-р. Вчера семь тысяч сынов нашей родины отправлены в Америку, - вот они-то и платят за всё.

Леди. Послушай, что с тобой? Ты, кажется, плачешь?

Кам-р. Сами-то они дороже всех брильянтов на свете… Там было и двое моих сыновей.

Леди. Но ведь не насильно же их?

Кам-р. (с горьким смехом) Какое там насильно! Нет, всё сплошь добровольцы! Правда, когда их выстроили во фронт, нашлись ребята посмелее, вышли из рядов и спросили у полковника, сколько герцог берёт за пару таких, как они. Но всемилостивейший наш государь отдал приказ всем полкам выстроиться на плацу и расстрелять крикунов. Мы слышали залп, видели, как брызнул на мостовую мозг, а затем всё войско крикнуло: «Ура! В Америку!»

Леди. Боже мой! Боже мой! Я ничего об этом не слышала! Ничего не знала!

Кам-р. Да, ваша милость… Вольно же вам было уехать с государем на медвежью охоту как раз тогда, когда был подан сигнал к выступлению!.. Заслышали мы грохот барабанов и сейчас догадались, что их отправляют, и сироты с воем кинулись за отцом, обезумевшая мать бежит и бросает на штыки грудного младенца, там жениха при помощи сабель разлучают с невестой, а мы, седовласые старцы, как один, побросали с отчаяния свои костыли вслед нашим ребятам, прямо в Новый Свет… А дабы всеведущий не услышал наших молений, всё время неумолчно трещали барабаны…

Леди. Прочь эти брильянты! Не горюй, бедный старик! Они вернутся. Они снова увидят свою родину.

Кам-р. Бог всё знает!.. Они её увидят!.. Уже у городских ворот они обернулись и крикнули: «Храни вас господь, жёны и дети! Да здравствует наш государь-отец! Мы свидимся на страшном суде!..»

Леди. А меня ещё убеждали, что я осушила все слёзы отечества. Ступай… скажи своему господину… Нет, я поблагодарю его лично! (бросает ему свой кошелёк). Это тебе за то, что ты рассказал мне правду.

Кам-р. (с презрением бросает кошелёк на стол). Присоедините и это к вашим богатствам. (уходит.)

Леди. Софи, догони его, спроси, как его зовут! Надо вернуть его сыновей… Правда ли, я слышала, что сгорел целый пограничный город и около четырёхсот семей пошли по миру? (звонит.)

Софи. В самом деле, так оно и было, и сейчас большинство несчастных погорельцев пошли в кабалу к своим кредиторам или же мрут в герцогских серебряных рудниках.

Входит камердинер Президента.

Кам-р. Что прикажете, миледи?

Леди. (отдаёт ему брильянты) Немедленно отнеси это в банк! Я приказываю сию же минуту обратить эти ценности в деньги и полученную сумму разделить между четырьмястами жителями, пострадавшими от пожара.

Софи. Миледи! Что вы делаете? Ведь это может навлечь на вас самую суровую опалу.

Леди. Что же, я должна носить в волосах проклятие его страны? (делает знак слуге, тот уходит.)

Софи. У вас есть похуже, отдали бы те.

Кам-р.( входя) Майор фон Вальтер.

Леди. Ах, боже мой!

Софи. Вы побледнели…

Леди. Скажи, что мне нездоровится… Постой! …ведь правда, я сегодня ужасно выгляжу?

Софи. Ничуть не бывало, леди…

Кам-р. Прикажете отказать?

Леди. Нет. Софи, останься!.. Нет, лучше уходи!.. Да останься же! Софи. Успокойтесь, миледи! Он здесь!