Глава двенадцатая. С. 393. Ватерлоо! Я не стану вновь чтить твою память – Байрон посвятил великой битве «Оду с французского» (1815):

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

С. 393. Ватерлоо! Я не стану вновь чтить твою память… – Байрон посвятил великой битве «Оду с французского» (1815):

В апреле 1816 г. Байрон побывал на поле битвы, отгремевшей десять месяцев назад. В новой песни «Чайльд-Гарольда» он привел туда своего героя – как впоследствии Али:

Вновь славить троны? Славь – но испытай сперва.

…и того человека (бывшего и чем-то большим, и меньшим, нежели обычный Человек)… – То же мнение о Наполеоне Байрон высказал в «Чайльд-Гарольде»:

По рассказу Исаака Натана, в 1815 г. «его светлость с восторгом вспоминал доблести греческих и римских воинов – Ганнибала, Цезаря, Александра Великого – и даже героев Ветхого Завета, но под конец, разумеется, заговорил о Наполеоне Бонапарте. " Если б не его честолюбие, – сказал лорд Байрон, – он без труда сохранил бы за собой трон и стал бы одним из величайших людей нашего века". Я заметил, что мнения относительно его поведения в битве при Ватерлоо расходятся: одни, за то, что он оставил поле боя, клеймят его позором, другие видят в этом хладнокровный расчет и отвагу. Мне казалось, что лорд Байрон… принадлежал к первым. Лорд Байрон ответил, что " смерть Наполеона в бою была бы достойным концом предыдущей его славной судьбы". Я предположил, что он уклонился от гибели потому, что надеялся вновь завоевать французский престол. " Как трогательно вы печетесь о репутации великого человека, Натан, – усмехнулся лорд Байрон, – но я убежден, что его исторический престиж был бы неизмеримо выше, если бы он, подобно Саулу на горе Гелвуе или же Катону, павшим на собственные мечи, кончил жизненный путь при Ватерлоо"».

Но все же в стихотворении «Прощание Наполеона» (1815) Байрон выразил уверенность, что Франция поддержит Императора и если он вернется из новой ссылки. Однако в четвертой песни «Чайльд-Гарольда» (1817) Наполеон назван «поддельным Цезарем»: «Куда он шел? /И в Цезари – с какою целью метил? / Чем, кроме славы, жил? Он сам бы не ответил» (ХС-XCI). Наконец, в последний раз Байрон обратился к образу Наполеона, «царя царей и раба рабов», в поэме «Бронзовый век» (1822–1823) – с тем, чтобы через несколько месяцев расписаться в недоумении:

В «Дон-Жуане» Байрон не упустил случая вновь поиздеваться над славой Веллингтона, победителя при Ватерлоо (8, XLVIII–XLIX).

Али не «поразил тысячи» и уж тем более не «десятки тысяч»… – «Саул поразил тысячи, а Давид – десятки тысяч» (1 Цар. 21: 11; ср. 1 Цар. 18: 7).

Гимнософисты – «голые мудрецы» Индии, с которыми, по преданию, беседовал Александр Македонский.

Али… пересек Рейн – взошел на Альпы – видел Лавину… но, поскольку среди этих картин оставался самим собой, не отдаваясь им Душой, то не обрел чаемого спокойствия. -

В глазах безрадостных улыбка вдруг мелькнет.

См. также дневник Байрона с описанием путешествия по Альпам в сентябре 1816 г.

Тиресий – «Среди фиванцев находился прорицатель Тиресий, сын Эвера и нимфы Харикло… Гесиод сообщает, что Тиресий некогда увидел у Килленской горы спаривающихся змей: он ударил их и превратился из мужчины в женщину. В другой раз он вновь подстерег этих же самых змей, когда они спаривались, и к нему вернулся прежний облик. Это и было причиной, что в возникшем между Зевсом и Герой споре о том, женщины или мужчины испытывают большее любовное наслаждение, они избрали судьей Тиресия. Он ответил, что если исчислять общее наслаждение в десять частей, то только одна часть выпадает на долю мужчин, а остальные девять – на долю женщин. За это Гера его ослепила, а Зевс одарил способностью прорицания. Тиресий также получил и долголетие» (Аполлодор. «Мифологическая библиотека», III, VI, 7; пер. В. Боруховича).

…рассказы о воинственных женщинах, восходящие, насколько мне известно, к Гесиоду… – Амазонки упоминаются у Гомера, Геродота, Эсхила – но не у Гесиода.

…они станут «ужасом земли». – Ср. в трагедии Шелли «Ченчи»: «Умрет без покаянья, без прощенья, / Мятежницей пред Богом и отцом; / Ее останки выбросят собакам, / И имя будет ужасом земли» (акт IV, сц. I, пер. К. Бальмонта).

Обычно считается, что… приверженцы ислама избегают крепких напитков, предпочитая трубку и Мальчиков, тогда как мы неравнодушны к бутылке и Девицам… – Это мнение Байрон высказал в письме к Генри Друри (3 мая 1810 г.), прибавив: «Турки – разумный народ».

…о чем говорят они, лежа рядом на холодном полу Пещеры и держа друг друга за руки? -

– в ней укрываются Селим и Зулейка, герои написанной в 1813 г. поэмы «Абидосская невеста» (2, VII; пер. И. Козлова). Они полагали друг друга единокровными братом и сестрой – и не могли сознаться в любви, большей, чем родственная, – но оказались двоюродными:

(Певоначально Байрон не намеревался давать инцесту даже такого оправдания, но соображения приличий заставили его ослабить родство героев.) Влюбленных настигают враги – Селим сражен – Зулейка умирает от разрыва сердца.

На ту любовь… наложен запрет… – 17 мая 1819 г., уже вступив в связь с Терезой Гвиччиоли, Байрон обратился к Августе:

«Любимая, – я редко пишу тебе, но что мне сказать? Трехлетняя разлука, полная перемена обстановки и привычек – все это немало значит – и теперь у нас осталось общего только наше взаимное чувство и наше родство.

Но я ни на минуту не переставал и не могу перестать чувствовать ту совершенную и безграничную привязанность, которая соединяла и соединяет меня с тобой – и делает меня совершенно неспособным истинно любить кого бы то ни было другого – чем могли бы они быть для меня после тебя? Моя… мы, быть может, очень виноваты – но я ни о чем не сожалею, кроме проклятой женитьбы – и твоего отказа любить меня как прежде – я не могу ни забыть, ни вполне простить тебе это пресловутое перерождение, – но не могу перемениться – и если кого-нибудь люблю, то потому, что она хоть чем-нибудь напоминает тебя. Так, например, я недавно привязался к одной венецианке только потому (хотя это хорошенькая женщина), что ее зовут ___________, и она часто замечала (не зная причины), как мне нравится это имя. – Мысль о нашей долгой Разлуке терзает мне сердце – я считаю ее слишком суровой карой за наши грехи – Данте в своем «Аду» был милосерднее; он не разлучил несчастных любовников (Франческу да Римини и Паоло, которым, конечно, очень далеко до нас – хотя и они порядком нагрешили) – пусть они страдают – но они вместе. – Если я когда-нибудь вернусь в Англию – то лишь для того, чтобы повидать тебя – и напомнить тебе, что всегда – и везде – я в сердце своем храню все то же неизменное чувство. – Жизнь могла нарушить мое душевное равновесие – и озлобить меня – тебе случалось видеть меня резким и ожесточенным; я мог терзаться твоим новым решением, а вслед за тем – травлей злобного дьявола, который изгнал меня из родной Страны и умышлял на мою жизнь – пытаясь лишить всего, чем она может быть драгоценна, – но вспомни, что даже тогда ты была единственной, о ком я заплакал! и какими слезами! помнишь ли ты наше прощание? У меня сейчас не лежит душа писать тебе о другом – я здоров – и не имею иных огорчений, кроме мысли о нашей разлуке. – Когда будешь мне писать, пиши о себе – о том, что любишь меня, – но только не о посторонних людях и предметах, которые меня отнюдь не интересуют, – ведь в Англии я вижу только страну, где живешь ты, – а вокруг нее только море, которое нас разделяет, – Говорят, что разлука губит слабые чувства – и укрепляет сильные. – Увы! в моем чувстве к тебе соединились все страсти и все привязанности. – Оно укрепилось во мне, но погубит меня – я не имею в виду физического разрушения – я много вынес и много еще могу вынести – я говорю о гибели мыслей, чувств и надежд, так или иначе не связанных с тобой и с нашими воспоминаниями. – Всегда твой, любимая,

Августа добросовестно показала эти строки леди Байрон, и та осталась довольна:

«Это письмо является важным свидетельством вашего предшествовавшего ему " перерождения", которое доказано для меня вашим собственным утверждением и подтверждено фактами».

Я не знаю тебя! – «Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его» (Лк. 22: 57).

Али Паша, подразумеваемый здесь, был убит турецким агентом в 1822году. – Все мы, в отличие от Байрона, с удовольствием читали об этих кровавых событиях в увлекательном романе Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» (1844–1846).

«Танцуйте же в безудержном веселье» – «Паломничество Чайльд-Гарольда», 3, XXII (пер. С. Сухарева).

Та же тема развернута в драме лорда Б. «Каин», где любимая жена Каина приходится ему также и сестрой. -