Античное языкознание

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

§1.«Философский» период в античном языкознании. В истории античного языкознания весьма условно можно выделить два этапа – философский и филологический. 1) Философский этап (V-IV вв. до н. э.) характеризуется тем, что филология не выделилась еще в особую отрасль знаний и входила (наряду со многими др. науками) в состав философии. Философия представляла собой «науку наук», синкретическое знание о человеке природе и обществе. Между понятиями «философ» и «ученый» в этот период можно поставить знак равенства. 2) Филологический этап (начинается примерно с III в. до н. э.) связан с возникновением александрийской научной школы и развитием грамматики как прикладной дисциплины в рамках филологии.

Античных философов интересовали три взаимосвязанные проблемы, ставшие впоследствии проблемами не только философии, но и лингвистики: а) проблема происхождения языка (в связи с проблемой происхождения человека и общества); б) проблема происхождения слов (вопрос о природе слова); в) вопрос о природе идей (сущностей) и человеческих понятий (категорий) – с лингвистической точки зрения это вопрос о природе значения, где «помещается» значение: в слове, в вещи или в человеческом сознании.

По этой проблеме античные философы выдвинули три основные гипотезы: 1) гипотеза звукоподражания (Гераклит, Кратил, Платон, стоики): происхождение языка объяснялось тем, что древнейшие слова возникли в результате подражания звукам природы; 2) гипотеза междометий (эпикурейцы): язык возник из непроизвольных «животных» выкриков («междометий»); 3) гипотеза социального договора (Демокрит, Гермоген, Диодор Сицилийский, Витрувий): человеческие сообщества возникли из необходимости защиты от зверей; потребность в общении привела к возникновению членораздельной речи, люди «договорились» использовать определенные звуки для обозначения вещей; человеческие сообщества возникали в разных местах независимо друг от друга, чем и объясняется наличие разных языков.

В связи с вопросом о происхождении языка вставал и другой вопрос: что представляют собой слова человеческого языка: а) или слово связано с обозначаемой вещью естественной (природной) связью, т. е. то, что данная вещь названа именно этим, а не другим словом, не случайность; б) или же слово является произвольным знаком, избранным людьми по договоренности для обозначения той или иной вещи. В зависимости от того, как философы отвечали на этот вопрос, в античной философии принято выделять две теории – «фюсей» и «тесей».

1) Теория «фюсей». Сторонники теории «фюсей»(Гераклит, Пифагор, Хрисипп, Кратил, отчасти Платон и др.) считали, что слово отражает сущность вещи, поскольку связано с ним «по природе» (physei). Эта теория была отголоском мифологического представления о жесткой (природной) связи имени с вещью. Она имела сакральный (культовый) характер и защищала веру в то, что произнесение слов, отражающих сокровенную сущность вещей, обеспечивает действенность гимнов, молитв, заклинаний (отсюда, напр., представления о том, что произнесение имени умершего может вызвать его дух, пожелание кому-то смерти может действительно убить человека, словом можно сглазить, навести порчу и проч.). Рациональное зерно этой теории в том, что она связывала язык с познанием: обозначение вещи именем связывается с раскрытием сущности этой вещи, с ее познанием, с обнаружением ее существенных признаков.

2) Теория «тесей». Сторонники теории «тесей» (Демокрит, Анаксагор, Анаксимен, Эмпедокл, Гермоген, Аристотель и др.) считают, что слово не отражает сущности вещи, поскольку имя закрепляется за вещью не «по природе», а условно, по «договору». «соглашению» (thesei). Демокрит доказывает условность (произвольность) имен следующими основными аргументами: во-первых, на основании одноименности: разные вещи могут называться одним именем (омонимы); во-вторых, на основании многименности: одна и та же вещь может получать разные имена (синонимы); в-третьих, на основании перемены имен: вещи могут менять имена; в-четвертых, на основании недостатка имен: есть вещи, не имеющие имен (т. е. вещи еще не открытые людьми, не познанные ими); в-пятых, на основании разноязычия: в разных языках одна и та же вещь называется по-разному. Однако эта, на первый взгляд, железная аргументация не учитывает, что одноименность, многоименность, разноязычие и т. п. – это факты развития языка: т. е. первоначально имя могло быть связано с вещью «по природе», но затем, в силу различных социально-исторических обстоятельств, в силу изменения самих вещей и людей, могло измениться и имя (название вещи).

3) Диалог Платона «Кратил». Более глубокое (диалектическое) решение проблемы названий и в связи с ней проблемы происхождения языка дал Платон в диалоге «Кратил». В диалоге три участника: Гермоген (сторонник теории «тесей»), Кратил (сторонник теории «фюсей») и Сократ, призванный разрешить их спор. Сократ соглашается с обеими точками зрения, устанавливая тем самым антиномию (диалектическое противоречие), разрешить которую можно только выйдя за ее пределы, став на какую-то третью точку зрения. По Сократу получается, что, с одной стороны, слово и вещь не похожи друг на друга (слово «стол» не похоже на сам предмет), и поэтому связь между ними является условной, ее устанавливает человек; в этом смысле прав Гермоген. С другой стороны, «установитель имен» (ономатет) старался подобрать для каждой вещи подходящее имя, соответствующее природе этой вещи, и в этом смысле прав Кратил.

Слово – орудие познания, подобно тому, как бурав или ткацкий челнок есть орудия производства. Хорошо то орудие, с помощью которого мы успешно действуем над вещью (хорошо режем, буравим, разбираем шерсть для ткани и проч.). Следовательно, рассуждает Сократ, хорошо, правильно то слово, которое удачно называет данную вещь, обеспечивает успех в общении и в познании вещи, поскольку говорение и познание – это тоже виды деятельности (подобно ткачеству, резьбе и проч.). Поэтому, чтобы быть успешным, именование должно отражать сущность вещи. Платон приводит конкретные примеры этимологий (происхождения слов), доказывающие его тезис. Так, звук ρ (ро) вибрант, поэтому этот звук используется в словах, отображающих движение: tromos – дрожь, rein – течь, roe – течение. Плавный звук λ должен выражать гибкое, мягкое, напр., linaros – жирный, leros – гладкий.

Получается, что связь между словом и вещью является условной, поскольку установлена человеком, но в то же время и безусловной («природной»), поскольку слово отражает сущность вещи. Платон тем самым выделил в именовании три стороны: а) связь именующего (ономатета) и вещи (познает вещь); это связь между сознанием человека и миром вещей; б) связь именующего и имени (дает имя); иначе говоря, это связь между сознанием человека и миром идей; в) связь имени и вещи (выражает сущность вещи); Задача именующего – найти, открыть истинное имя вещи, с помощью которого можно успешно «действовать с вещью»: ономатет использует для именования не первые попавшиеся звуки, а такие, которые в наибольшей степени соответствуют природе вещи; человек, по Платону, не столько придумывает имена вещам, сколько открывает в мире звуков «правильное» имя вещи. Истинное имя вещи – это ее идея (= сущность). И здесь возникает самый сложный вопрос философии Платона: существует ли это «правильное имя» до человека, или же это плод работы человеческого сознания? Это и есть вопрос о природе идей.

В античной философии поднималась и другая важная проблема, связанная с пониманием соотношения между словом, идеей и вещью: вопрос о природе идей (каким образом существуют идеи, в самих вещах, в словах или отдельно от тех и других). Первое философское решение этого вопроса восходит к Платону.

1) Точка зренияПлатона считается идеалистической и сводится к тому, что существуют два мира – мир идей, который Платон называл реальным (действительным, истинным), и мир конкретных вещей, который он считал зависимым от мира идей. По Платону получалось, что все единичные материальные вещи, окружающие нас (конкретные столы, стулья, дома, деревья) есть только «тени» общих понятий, общих идей (см., напр., трактат «Государство», в котором Платон образно описывает это так: мы подобны людям, сидящим в пещере спиной к выходу, мимо пещеры проходят люди, проносят разные предметы, но мы не видим эти предметы, а видим только их тени на стене; окружающие нас вещи Платон, таким образом, уподобляет теням, отбрасываемым идеями). Иначе говоря, если есть конкретные столы, то должна существовать и общая идея стола, некий идеальный стол, стол вообще. И эти общие идеи существуют до вещей и порождают конкретные вещи. Человеческое слово возникает после вещей и является отражением сущности (т. е. идеи) той или иной вещи. Фактически именно у Платона впервые появляется «семантический треугольник»: «вещь – идея – имя», все части которого существуют реально и отдельно друг от друга, но в то же время взаимосвязаны.

2) Точка зрения Аристотеля. Критику теории идей Платона с материалистических позиций дал Аристотель. В своей «Метафизике» он выдвинул 6 возражений: во-1-х, удваивая мир, Платон уподобляется человеку, который, не сумев сосчитать небольшое количество предметов, решил увеличить это количество; во-2-х, если существует идея всего, то существует и идея ничего, несуществующего; в-3-х, если идеи не то же самое, что вещи, то на каком основании и то и другое называется одним именем; это «похоже на то, как если бы кто назвал человеком Каллия и кусок дерева, не усмотрев никакой общности между ними»; в-4-х, у каждой вещи много свойств, и признание отдельного существования идей означало бы признание того, что у каждого предмета несколько идей; так, наряду с идеей «человек» должна отдельно существовать идея «живое существо», «двуногое существо» и т.п.; в-5-х, идеи, будучи сущностями вещей, не могут существовать отдельно от вещей; в-6-х, если идеи, по Платону, вечны и неизменны, то откуда в вещах появилось движение?

Аристотель считается основоположником формальной логики, хотя сам термин «логика» появился позднее у стоиков. В трудах «Катеогории» «Поэтика», «Об истолковании» и др., Аристотель, анализируя структуру суждения, закладывает основу для будущего учения о частях речи: а) Аристотель учит, что суждение состоит из двух элементов – имени (ό ν ο μ α) и глагола (ρ η μ α); б) В «Поэтике» Аристотель замечет, что в любом словесном изложении можно выделить следующие составные части: элемент (звук), слог, союз, имя, глагол, член, падеж, предложение. в) Свое понимание природы идей Аристотель развивает в трактате «Категории», где выделяет 10 общих категорий бытия: «Из слов, высказываемых без какой-либо связи, каждое означает или субстанцию, или качество, или количество, или отношение, или место, или время, или положение, или обладание, или действие, или страдание».

3) Значение философских систем Платона и Аристотеля для языкознания. Различия между системами Платона и Аристотеля, важные для дальнейших путей развития лингвистики, можно свести к следующим трем положениям: а) Если Платон в теории наименования рассматривает становление речевой деятельности (то, как создаются слова), то Аристотель рассматривает язык как сложившуюся систему (то, как устроен язык). В центре внимания Платона (и впоследствии платонистов) находится, таким образом, генезис и диахрония языка, в центре внимания аристотелистов – синхрония. б)Если Платона волновала «правильность имен», то по Аристотелю (коль скоро он рассматривает язык уже как законченную систему), само имя (слово) не может быть ни истинным, ни ложным, оно просто знак представления: «Слова, выраженные звуками, суть символы представлений в душе». Истина или ложь, по Аристотелю, заключается в соединении слов, т. е. в суждении. Поэтому платонистов в языке всегда интересует смысл, а для аристотелистов язык – это только форма. в)Следовательно, если значение идей Платона для лингвистики заключается в развитии этимологии, лингвистической семантики и теории наименования (номинации), то подход Аристотеля стал стимулом для развития грамматических исследований.

§2. Александрийская филологическая школа. Таким образом, к началу эллинистического периода сложились все предпосылки для зарождения грамматического учения - Александрийской грамматической школы. С этого времени начинается филологический период развития античного языкознания.

К IV- III в. до н. э. у греков сложилась богатейшая литературная традиция. Одним из наиболее влиятельных центров, сосредоточивших в себе собирание и изучение памятников древней греческой письменности, стала Александрия, возникшая во второй половине IV в. до н. э. в качестве форпоста греческой цивилизации в Египте. Здесь образовалась одна из громаднейших библиотек древнего мира, насчитывавшая, как говорят источники, до полумиллиона рукописей. В чисто практической обстановке работы над рукописями александрийской библиотеки на протяжении нескольких поколений в среде александрийских библиотекарей создалась богатая, блестящая филологическая традиция. Многие ее представители успели широко прославиться еще при жизни своей громадной ученостью, искусством обращаться с рукописным преданием, авторитетностью комментария и эстетического суждения. Таковы имена деятелей III — II вв. до н. э. Каллимаха, Зенодота, Эратосфена Филолога (так он сам величал себя, желая подчеркнуть этим свою славу, как необыкновенного эрудита), Аристофана Византийца, Аристарха, деятельность которого (222 — 150 гг. до н. э.) составляет время высшего расцвета александрийской филологии, и др. В работе этой плеяды деятелей приобрели свои первоначальные очертания и основные отрасли филологического труда — начатки языковедения, критика текста, теория комментария — «герменевтика», лексикография, источниковедение и т. д. Так постепенно из филологической традиции вырастает грамматическое учение.

Александрийцы никогда не называли свою деятельность именем науки, ε π ι σ τ ή μ η, они называли ее искусством, τ έ χ ν η, а именно ή γ ρ α μ μ α τ ι κ ή τ έ χ ν η, то есть грамматическим искусством, а самих себя соответственно — грамматиками. Александрийцы понимали грамматику в очень широком смысле как искусство, относящееся ко всему написанному и составляющему известный итог, свод всего известного людям. Тά γ ρ ά μ μ α τ α в буквальном латинском переводе — litterae, означает буквы, а отсюда — написанное, письменность, литература. Одно из дошедших до нас и, по-видимому, широко в свое время известных определений грамматики, приписываемое обычно Дионисию Фракийцу (ок. 170 — 90 гг. до н. э.), понимает под ней «осведомленностьв большей части того, о чем говорится у поэтов и прозаиков». Самое содержание грамматического искусства по тому же определению, складывалось из четырехчастей или «обязанностей» — 1) умение прочесть произведение в соответствии с правилами просодии, выразительности — α ν α γ ν ω σ τ ι κ ό ν, recitatia, прочтение; 2) умение исправить погрешности в тексте произведения — δ ί ο ρ θ ώ τ ι κ ό ν, recensio, исправление; 3) умение объяснить в нем все требующее комментария — ε ξ η γ η τ ι κ ό ν, interpretatio, истолкование; 4) умение дать ему надлежащую эстетическую оценку, разумеется, по канонам того времени — кρ ι τ ι κ ό ν, judicium, суждение. Для выполнения этих обязанностей грамматик располагал соответствующими орудиями — opyavos: a) знанием языка, б) метрики и в) реалий, то есть имен вещей.

Уже в александрийскую эпоху сложились три части грамматики – фонетика, морфология и синтаксис.

Характерная особенность – изучение звука «от буквы»: грамматики описывают правила произношения «букв». Подробные описания произношения букв (γ ρ α μ μ α) содержатся в трудах Дионисия Фракийского, который ок. 100 г. до н. э. написал первую граммматику для римлян («Τ έ χ ν η γ ρ α μ μ α τ ι κ ή», «Ars grammatica»), и Дионисия Галикарнасского (оба жили во II-I вв. до н. э). Созданную ими классификацию звуков греческого языка можно представить следующим образом:

1)Дионисий Галикарнасский предваряет описание отдельных звуков утверждением, что не поддающимися делению началами человеческой речи являются «элементы»: «Всякая речь берет начало от них и разлагается в конечном счете на них».

2) Разница между гласными и согласными описывается в акустических терминах: она состоит в том, что «одни из них передают голоса, а другие – шумы; голоса передаются так называемыми гласными, всеми же согласными передаются шумы» (Гордина 2006: 15). Дальнейшая классификация согласных тоже основана на акустических критериях: одни из них способны «сами по себе передавать некоторые шумы» – это полугласные; «другие совершенно не имеют ни голоса, ни шума и звучать сами по себе не могут» и потому называются «безгласными».

3) У Дионисия Галикарнасского есть сведения об артикуляции гласных звуков. Отмечается, например, что гласные «произносятся горлом…при простом положении рта и без участия языка»; α [a: ] «произносится при очень широко открытом рте и при направлении воздуха вверх к нёбу»; при произнесении η [e: ] звук «идет вниз при умеренно открытом рте»; при произнесении ω [o: ] «рот округляется, губы сморщиваются, и удар воздуха бывает направлен на край рта» и т. п. Заблуждение относительно неучастия языка объясняется, несомненно, тем, что различия в положении языка при произнесении гласных почти неощутимы.

4) Иное дело – согласные, артикуляция которых достаточно ощутима, а некоторых (напр., губных) и видима. Поэтому их образование описано достаточно правильно. Выделены три группы звуков: а) «три буквы, произносящиеся краями губ, когда при закрытом рте вырывающийся из дыхательного горла воздух преодолевает стоящее перед ним препятствие» - π, β, φ; б) при трех других «буквах» «язык упирается в верхней части рта в верхний ряд зубов, а затем отбрасывается от них дыханием» - τ, δ, θ; в) при произнесении трех остальных «язык поднимается к нёбу близ глотки, причем дыхание образует звук внизу, в горле» - κ, γ, χ. Таким образом описаны три группы звуков по артикуляции активного органа – языка, в современной терминологии – губные, переднеязычные (зубные), заднеязычные. Сами артикуляции описаны в целом верно, что касается отдельных ошибок, напр., мнения, что раскрытие смычки происходит под действием воздушной струи, то они оказались довольно устойчивыми и встречаются даже в работах XIX-XX вв.

5) Что касается нечеткого различения звука и буквы, то оно тоже оказалось достаточно устойчивым и продержалось в грамматических трудах вплоть до нового времени, хотя уже в трудах Секста Эмпирика (ок. 200-250 гг. н. э.) последовательно противопоставляется буква (начертание) и обозначаемый ею звук.

6) У Дионисия Фракийского дается определение слога как соединения согласного с гласным или собственно только одного гласного. Рассматриваются вопросы долготы и краткости гласных, вопросы просодии (ударения).

Достижения греков были восприняты латинскими авторами, в ряде случаев с некоторыми изменениями, которые иногда были вызваны фонетическими различиями между древнегреческим и латынью. Как и в Греции, размышления о звуковой стороне языка в Риме были связаны с вопросами письменности. Во II в. до н. э. были написаны первые трактаты по орфографии; описания звуков были сходны с теми, которые приводили греческие авторы. Около 200 г. н. э. латинский поэт и грамматик Теренциан Мавр в стихотворном трактате «О буквах, слогах, стопах, размерах», в основном посвященном стихосложению, очень лаконично описывает звуки латинского языка. Более подробные фонетические описания содержатся в «Грамматиках» («Ars grammatica») Мария Викторина и Доната (середина IV в.), позднее – в «Грамматике» Присциана (начало VI в.). Эти грамматические труды служили основой для изучения латыни на всем протяжении средневековья.

Морфология (учение о частях речи и грамматических категориях) зарождается раньше фонетики, хотя сам термин «морфология» появляется только в Новое время. Первое известное нам сочинение по морфологии – трактат Аристарха Самофракийского «О восьми частях речи» (III в. до н. э.), где в зависимости от своего категориального значения выделяются 8 классов слов:

5) местоимение – греч. α ν τ ω ν υ μ ί α лат. pronomen

В латинских грамматиках (Доната, Присциана и др.) сохранилось 8 частей речи, но вместо «члена» появилось междометие (interiectio), поскольку артикля в латинском языке не было, а количество частей речи римские грамматисты стремились сохранить то же, что и у греков. 8 частей речи сохраняется в западноевропейских и славянских грамматиках вплоть до XIX в. Те же 8 частей речи находим, напр., в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова (1755). К концу XIX в. эта своего рода универсальная система проникла даже в Китай, и там появляются грамматики китайского языка на ее основе. В отличие от западноевропейской грамматической традиции, возникшей из римской, русская традиция восходит к двум источникам, с одной стороны, Древняя Русь, как и южные славяне, непосредственно восприняла древнегреческое наследие от Византии. Эта культурная связь осуществлялась благодаря переводам с греческого. С другой стороны, была воспринята и римская традиция, пришедшая через Западную Европу. В результате на Руси XVI—XVII вв. получилось даже некоторое столкновение терминологий, а отчасти и самих систем грамматического описания.

Синтаксис в греко-латинской традиции понимался как учение о сочетании (сочинении) слов. Наибольшее внимание вопросам синтаксиса уделял Аполлоний Дискол. Синтаксические описания шли «от частей речи»: в александрийских грамматиках, а впоследствии и западноевропейских и славянских вплоть до XVIII в. в синтаксисе выделялись такие разделы, как «о сочинении имен», «о сочинении местоимений», «о сочинении глагола», «о сочинении причастий» и т. п. Учение о предложении и о членах предложения, в том виде, в каком оно представлено в современных школьных грамматиках, окончательно оформилось в России и Европе только в XVIII-XIX вв. в рамках логического направления в языкознании.

§3. Античная этимология и словообразование. Античную этимологию обычно называют народной или наивнойэтимологией, имея в виду, что не были выработаны научные методы изыскания происхождения слов, и этимологии, предлагавшиеся античными авторами, имеют характер произвольных сопоставлений и догадок. Однако другой этимологии в античную эпоху появиться и не могло: научная этимология стала возможной только в XIX в., с открытием сравнительно-исторического метода. А сравнительно-исторический метод, в свою очередь, мог быть открыт только тогда, когда лингвистика получила в свое распоряжение данные многих родственных языков и установила закономерные соответствия между ними. Античные же ученые имели в своем распоряжении только данные греческого языка и латыни, другие языки их почти не интересовали. Наибольший вклад в становление и развитие этимологии внесли Платон, Варрон, стоики и др. философы и грамматики.

Платон считается родоначальником античной этимологии. В диалоге «Кратил», рассуждая о «правильности имен», он объясняет происхождение некоторых греческих слов, однако объяснением происхождения слов философы занимались и до Платона. Заслуга Платона состоит не столько в его конкретных этимологиях, сколько в разработке принципов этимологического и словообразовательного анализа:

1)По Платону, все имена можно разделить на первичные и производные (составленные из первичных).

2)Первичные имена образуются двумя способами: а) путем моделирования поведения (действия) вещей; б) путем моделирования чувственного восприятия вещей.

3)Производные имена составляются из первичных по следующим правилам: а) путем добавления, вставки или изъятия звука; б) изменения звучания для благозвучия; в) путем сокращения словосочетания до слова; г) путем описательного наименования (по современной терминологии – переноса наименования с одной вещи на другую); д) путем словосложения; е) путем заимствования.

Применяя эти правила «в обратном порядке», раскрывая, каким способом образовано то или иное производное слово, можно доискаться до «истинного имени», т. е. раскрыть происхождение слова, его первоначальное значение.

Сам термин «этимология» впервые появляется у стоиков (Зенон, Хризипп) и может быть переведен как «истинное слово», «истинное имя», «истинный смысл слова», поскольку стоики, как и Платон, считали, что доискаться до истинного смысла слова можно, только ответив на вопрос о его происхождении (почему данная вещь названа именно этим звучанием). Стоики, как известно, были сторонниками теории «фюсей». Таким образом, этимология в понимании стоиков – наука об истинном значении слова.

Исследователями неоднократно высказывалась мысль, что античному языкознанию был чужд исторический взгляд на язык. Так, напр., И. М, Тронский писал, что греческому языкознанию свойственно «полное отсутствие историзма в толковании языковых явлений». Однако подобные утверждения противоречат общему теоретическому складу мышления древних греков, которые были «стихийными диалектиками», а идея развития является основной для диалектического мышления. О том, что античные философы и филологи обращали внимание на языковые изменения и, более того, пытались эти изменения объяснить, свидетельствует развернувшаяся во II-I вв. до н. э. полемика между «аналогистами» и «аномалистами». 1) Аналогисты (Аристарх) считали, что слова образуются и изменяются по аналогии, т. е. по определенным регулярным правилам. 2) Аномалисты (Кратет, Секст Эмпирик) полагали, что в образовании и изменении слов бо́ льшую роль играет аномалия – отклонение от правил, обычай. 3) Римский грамматик Варрон пытался примирить это противоречие, утверждая, что в словоизменении (склонении и спряжении) господствует аналогия, а в словообразовании – аномалия.

Высшим достижением донаучной этимологии можно считать творчество римского грамматика Марка Теренция Варрона (116-27 гг. до н. э.), автора большого трактата «De lingua latina» («О латинском языке»). Он определил этимологию как науку, которая устанавливает, «почему и откуда появились слова». В своих сочинениях Варрон предвосхищает многие идеи, которые получили развитие в этимологии Нового времени: 1) он имел представления о развитии языка, об исчезновении одних слов и появлении новых; 2) он придавал большое значение фонетическим изменениям, говоря, что «тот, кто обращает внимание, каким образом произошло изменение звуков, легче сможет обнаружить происхождение слов»; 3) он одним из первых обратил внимание на закономерности в изменении значений слов; 4) он высказал мысли о разграничении исконных и заимствованных слов; 5) он вплотную подошел к тому, чтобы ввести понятие корня и к современному пониманию словообразовательного анализа: «Тот, кто говорит, что слово equitatus (конница) происходит от equites (конники), а слово equites – от equus (конь), хотя и не говорит, откуда явилось слово equus, всё же многое удовлетворительно объясняет». И хотя большинство этимологий Варрона фантастичны, его сочинение содержит немало ценных сведений из истории латинского языка.

Словообразование, как показали предшествующие примеры, развивалось преимущественно в связи с этимологией либо в связи с обсуждением проблемы аналогии и аномалии в языке. Специальное внимание вопросам словообразования уделял александрийский грамматик Филоксен (I в. до н. э.), первым показавший, что слова образуются по определенным моделям, т. е. по аналогии.

§4. Античная поэтика и риторика. К грамматическому искусству очень тесно примыкали поэтика (греч. poietike – поэтическое искусство) и риторика (греч. rhetorike – искусство красноречия), которые тоже можно рассматривать как отрасли филологии. Теоретические основы поэтики и риторики закладывались в Др. Греции в V в. до н. э. в трудах софистов (Горгий, Исократ), Платона, Аристотеля. Аристотель был автором двух классических трудов – «Поэтика» и «Риторика», положив начало четкому теоретическому разграничению этих дисциплин. Дальнейшей разработкой вопросов поэтики и риторики занимались Феофраст (книга «О стиле», не дошедшая до нас), александрийские филологи (Дионисий Галикарнасский, Деметрий), в Риме – Цицерон (трактаты «Брут», «Оратор», «Об ораторе», «О нахождении») и Квинтилиан («Образование оратора»).

Поэтика определялась античными авторами как словесное искусство подражания действительности (греч. «мимесис»). В центре внимания поэтики были два вопроса: а) чему подражать; и б) как подражать. В зависимости от этого оформились два больших раздела поэтики:

1) Учение о содержании поэтического произведения. Содержание определялось как подражание событиям истинным или вымышленным. Исходя из такого понимания, содержания строилась классификация родов и жанров поэзии: а) чисто подражательные жанры (трагедия и комедия); б) смешанные (героический эпос, лирика); в) чисто повествовательные (дидактический эпос). Предлагались и др. классификации родов и жанров.

2) Учение о художественной форме. Форма определялась как «речь, заключенная в размер». В соответствии с этим в учении о форме выделялись: а) учение о слоге (о речи) – здесь поэтика тесно соприкасалась и пересекалась с риторикой; б) учение о размере (метрика).

Риторика, в отличие от поэтики («искусства подражания») определялась как «искусство убеждения» посредством слова. Если поэтика имела дело в основном с материалом вымышленным, то риторика – с материалом реальным. Если поэтика имела дело преимущественно со стихотворными текстами, то риторика – с прозаическими. Четкое античное разделение поэтики (как науки о поэзии) и риторики (как науки об ораторской прозе) со временем стерлось. Связано это было, с одной стороны, с развитием в конце античности художественной прозы (романа), в результате стихотворная форма перестала быть обязательным признаком художественности, поэтичности. С другой стороны, риторика постепенно стала заниматься не только правилами составления и произнесения речей, но и правилами составления любых прозаических нехудожественных текстов (писем, исторических сочинений, научных трактатов и т. п.), а затем и стихотворных произведений – любых текстов, где требовалось искусство рассуждать и убеждать. Классический риторический канон, как он сложился в эпоху Цицерона (I в. до н. э.) включал в себя пять разделов:

1) Инвенция (лат. inventio – изобретение речи) – раздел риторики, обучающий работе над содержанием речи, включающий в себя сведения о том, как: выбирать тему речи; определять цель выступления и вырабатывать авторскую позицию; определять содержание и объем темы; собирать материал.

2) Диспозиция (лат. dispositio – расположение) – раздел риторики, дающий рекомендации по композиции речи, расположению собранного материала.

3) Элокуция (лат. elocutio – словесное оформление) – раздел риторики, обучающий работе над языком публичного выступления

4) Мемориа (лат. memoria – запоминание) – раздел риторики, дающий рекомендации по запоминанию, заучиванию написанной речи (античные ораторы рекомендовали обязательно писать речь, затем заучивать ее наизусть и произносить по памяти).

5) Акцио (лат. actio – действие) – раздел риторики, дающий рекомендации по произнесению публичной речи (этот раздел содержал сведения о дикции, интонации, темпе речи, паузах, позе оратора, мимике, жестах).

Значение поэтики и риторики для языкознаниязаключалось в том, что в рамках этих дисциплин были разработаны: 1) учение о качествах речи (правильность, точность, ясность, логичность, краткость, полнота, чистота, богатство, выразительность, уместность); 2) у чение о средствах речевой выразительности (прежде всего, о тропах и фигурах); 3) учение о стилях речи – высоком, среднем и низком. Все эти вопросы в Новое время стали предметом стилистики и культуры речи.

§5. Общая оценка античного языкознания. Античное языкознание оказало колоссальное влияние на европейскую, а впоследствии на всю мировую лингвистику. В то же время античное языкознание было еще в значительной степени ограниченным.

Ограниченность античного языкознания связана с его незначительной эмпирической базой (предметом описания были только два языка – греческий и латынь). Следствием этого было: 1) априоризм и абстрактность рассуждений греческих философов о языке (без серьезной опоры на данные разных языков); 2)отсутствие систематического сравнения языков (только в латинских грамматиках встречается фрагментарное сравнение с греческим); 3) отсутствие научной этимологии, которая возможна только на базе систематического сравнения языков; 4) исключительно синхронное описание языка, связанное с решением чисто практических задач (чтение и комментирование текстов); 5) почти полное невнимание к проблемам истории языка.

Значение античного языкознания заключалось в следующем:

1) Именно в античную эпоху были поставлены все основные вопросы философии языка.

2) Были разработаны принципы синхронного описания языка, создано грамматическое учение, определившее развитие европейской лингвистики вплоть до XIX в.; греческие ученые дали мировому языкознанию почти всю грамматическую терминологию.

3) Создано стилистическое учение (учение о качествах речи, средствах речевой выразительности и стилях речи), не потерявшее своей актуальности до сих пор.