Глава 29

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Глава 29

Из Суверена мы с Фэллон сразу же направились в отель " Уолдорф Астория", где собирались провести нашу брачную ночь. Тэйт настаивала на ужине, но Джаред намек понял.

На всем пути до отеля, пока парковщик забирал машину, в процессе регистрации я то и дело тер мизинцем по плоскому обручальному кольцу. Дискомфорт, связанныйспоявлениемчего-тонового (ведьяникогданеносилукрашения… если не считать мой пирсинг) контрастировал с приятным покалыванием, которое ощущалось в руке.

Странное чувство, но в то же время могущественное.

Кольцо напоминало, что теперь я принадлежал Фэллон. Напоминало, чтоясталеезащитником, ее любовником, еепартнером.

В конечном счете, до меня дошло: оно так же означало, что я не мог приходить и уходить, когда вздумается, не мог заглядываться на других женщин, и, скорее всего, был единственным в своем выпускном классе, кто уже обзавелся женой, однако меня мало волновало мнение окружающих.

Я был доволен нынешним положением вещей. Мы приняли верное решение.

К тому времени, как добрались до лифта, Фэллон вытворяла руками такое, что технически запрещалось делать на публике. Я был чертовски благодарен Джареду и Тэйт, решившим оставить нас наедине.

Запустив руку под куртку, она массировала мою поясницу. Потом уткнулась носом мне в грудь, пока я шел рядом, приобняв ее рукой за талию. В глазах Фэллон, обращенных на меня, читались все мысли, заполнявшие ее голову, но не способные сорваться с губ.

Едва двери кабины закрылись, я прижал Фэллон к стене, склонился к ее лицу. Ее горячее дыхание смешалось с моим.

– Фэллон Карутерс, – с вызовом бросил я. – Что, по-твоему, ты делаешь, а?

Она начала расстегивать пуговицы моей рубашки, не сняв куртку, и прошептала, часто дыша против моих губ:

– Извини, просто я очень хочу своего мужа, прямо сейчас.

Фэллон одновременно провела ладонями по моей обнаженной груди и прикусила мою нижнюю губу. Я подхватил ее под бедра, приподнял, завладел ее ртом, ощутив неистовый жар, от которого мой член дернулся и начал твердеть. Мне нужно было избавить ее от этой долбанной одежды.

– И я не собираюсь менять фамилию, –сказалаона между поцелуями.

Смех подступил к горлу, но я решил, будет разумнее сдержаться.

Это моя брачная ночь. Я не хотел остаться без секса, в конце концов.

– Еще как поменяешь, – заявил безапелляционно. Положив ладонь ей промеж ног, начал поглаживать.

Лифт остановился.Ясразу же поставил Фэллон на ноги. Слава Богу, снаружи никого не оказалось, потому что мы вышли запыхавшиеся, с раскрасневшимися лицами.

Таща ее за руку, выудил из кармана куртки карту-ключ.

– Ну, значит, сделаю двойную через дефис, – пробубнила она у меня за спиной. Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить – мы обсуждали наши фамилии.

– Нет, не сделаешь. – Я сунул карту в замок, открыл дверь, завел Фэллон внутрь. – Поставить дефис – все равно, что сказать: " Я просто не хочу признавать поражение", когда в действительности женщины, взявшие двойную фамилию, уже проиграли. Мужчины не берут двойные фамилии, – подметил я, захлопнув за нами дверь, и медленно двинулся к ней. Мои пятки увязали в плюшевом ковре. – Так вот. Ты будешь Фэллон Карутерс, потому что любишь меня, хочешь сделать меня счастливым и хочешь, чтобы все знали, что ты моя.

Времени едва хватило на то, чтобы у нее отвисла челюсть, а глаза сверкнули от злости, прежде чем я оказался рядом. Схватив Фэллон за волосы на затылке, обнажил шею, впился зубами, целуя, кусая, то жестко, то нежно, не давая ей шанса опомниться.

По сути, я всегда был беззаботным парнем. Чаще всего. Но моя жена возьмет мою фамилию, иначе пусть пеняет на себя.

Смысл не в желании ее контролировать; я не собирался лишить Фэллон индивидуальности, или что там женщины утверждали в наши дни. Дело в единстве. Мы, а когда-нибудь и наши дети, будем носить одну фамилию, черт возьми, и все тут.

Надеюсь, она знала, когда сопротивляться бесполезно.

– Черт, – простонал. – Я презервативы забыл.

Послышался ее сочувственный вздох, подозрительно похожий на смех. Поднялглаза, нахмурившись. Это несмешно. Я был тверже камня.

– Извини. – Фэллон махнула рукой на мое сердитое выражение. – Все в порядке, Мэдок. Ядавнопринимаюпротивозачаточные. Постоянно, после…

Узелвсердцезавязывалсявсетужеитуже. Недолго думая, подхватил ее на руки и понес к кровати.

" После аборта", – собиралась сказать Фэллон.

Когда мне стало известно об аборте, я с трудом пытался разобраться в своих чувствах.

Я хотел, чтобы у нас появился ребенок, однако в то же время был рад, что этого не произошло. Вроде, бессмыслица, но какой-то смысл в этом все-таки имелся.

С одной стороны, мне была ненавистна мысль, что Фэллон пришлось пройти через такое испытание. Я сожалел, чтомыневели себя болееосторожно. Сожалел, чтоонаосталасьоднатогда. Мнебылопротивно, чтокто-тодругой – человек, которого я ненавидел, – принял решение о судьбе моего ребенка без меня.

С другой стороны, я понимал – мы были слишком молоды. Наверняка это изменило бы наши жизни не в лучшую сторону. Язнал, чтовбудущемхотелполныйдомдетей, нонесейчас.

Финальный вердикт: из меня получится хороший отец. И я был рад, что смогу подождать и выяснить наверняка.

Опустив Фэллон на ноги возле кровати, обрушил на нее свои губы, чуть ли не пожирая ее из-за нужды, и сорвал с себя куртку вместе с рубашкой. После того, как скинул свои туфли, принялся за пуговицу и молнию на ее джинсах.

– Нет, – прорычал, когда она начала расстегивать свою блузку. – Оставь. Сегодня я тебя раздеваю.

Не удержавшись, запустил руки под джинсы и провел ладонями вверх-вниз по ее гладкой заднице, облаченной в стринги. Стянул с нее брюки, затем наклонился, чтобы помочь разуться. Протяжно выдохнул, мысленно поблагодарив Фэллон за то, что она сама ничего не предпринимала.

Пусть я никоим образом не стал бы менять ночи, проведенные с ней в прошлом, все равно хотел искупить свои ошибки. По крайней мере, еще немного. Я не накинусь на Фэллон, словно изголодавшийся половозрелый юнец с преждевременным семяизвержением.

Она была в крошечных черных стрингах. Край ее блузки опускался чуть ниже талии. Фэллон посмотрела на меня с нетерпением и огнем в глазах, ожидая, когда же я приступлю к действиям.

Расстегивая пуговицы, ощущал, как часто и быстро вздымалась и опадала ее грудь под моими руками. Сжав ткань в пальцах, стянул блузку с ее плеч. Моя хватка усилилась, когда ощутил резкий прилив крови к члену.

КмоемуудивлениюФэллоннаделапрозрачный черныйлифчик, под стать трусикам. Не заметил его под белой блузкой. Ее груди были отлично видны через тонкий материал. Я провел рукой по затвердевшему соску.

Коснувшись лица Фэллон, погладил большим пальцем ее нижнюю губу.

Разомкнув губы, она взяла мой палец в рот, стала посасывать, потом медленно егоотпустила. Каждый нерв в теле гудел, как бывает при онемении.

Заведя руку ей за спину, расстегнул застежку бюстгальтера, снял его и бросил на пол. После чего взял блузку, которую до сих пор держал в руке, и надел обратно на Фэллон.

Встретившись с ней взглядом, увидел в ее глазах немой вопрос, но что я мог сказать? Раньше я дразнил Фэллон по поводу ее стиля; по поводу того, как много она прятала, однако оказалось, что мне нравятся девушки с загадкой.

Осторожно толкнув ее на кровать, уложил на спину и стянул с нее трусики.

Нависая над Фэллон, заметил, как из-под распахнутой блузки виднеется одна из ее грудей, и произнес сдавленно:

– Я хочу видеть тебя в этой блузке, Фэллон. Тольковней. Всюночьикаждыйраз, когдазаставлю тебя кончить.

Она сдвинула брови. Не дав ей шанса ответить, ввел палец в ее пылающее лоно, наслаждаясь тем, как Фэллон тихо застонала и запрокинула голову назад.

От каждого прикосновения создавалось ощущение, будто электрический разряд опускался в пах. Ее мышцы сократились, словно перчаткой облегая мой средний палец. Я двигал рукой вперед и назад, возбуждаясь все сильнее от того, с какой жадностьюона двигалась мне навстречу. Ее стоны зазвучали громче и протяжней. Ввел еще один палец, не обращая внимания на то, как напряглась моя вторая рука, на которую я опирался.

Фэллон зажмурилась. Единственным источником звука в комнате служили ее частые вздохи.

Сохраняя ритм, продолжал ласкать ее, такую влажную, изнемогавшую от желания, затем стал поглаживать клитор большим пальцем. Она раскачивала бедрами все быстрее и быстрее навстречу моей руке.

– Да, – простонала она, тяжело дыша, а потом выкрикнула: – Еще. Быстрее.

Ускорившись и усилив напор, я наблюдал за ее стараниями уловить ритм. Каждый толчок, каждый ее выдох звучал подобно мольбе.

– Проклятье, детка. Только взгляни на себя. – Я сглотнул, понимая, что она на грани. Понимая, что надолго ее не хватит.

Введя пальцы максимально глубоко, остановился и начал поглаживать ее изнутри.

– О, Боже! – вскрикнула Фэллон, выгнувшись на кровати, содрогаясь, после чего кончила. Запрокинув голову назад пару раз, она делала быстрые, неровные вдохи, пока я держал пальцы внутри нее и обводил клитор подушечкой большого пальца вновь и вновь.

Она была прекрасна. Я прошептал, нависая над ней:

Открыв глаза, она моргнула, явно до сих пор ощущая отголоски оргазма, если судить по напряженному выражению ее лица и испарине на лбу.

– Ты была у меня первой во всем. И моей единственной любовью.

Я хотел, чтобы она знала об этом. Невзирая на годы разлуки, на боль, мне хотелось, чтобы Фэллон знала – кроме нее я никого не любил.

Только прозвучало это скорее как боевой клич, а не как констатация факта. Словно она сказала: " Да, мы поженились, и не в ваших силах этому помешать". Но также: " Валяйте, попытайтесь".

Когда поймал ее губы своими, мой язык сразу же проскользнул ей в рот. Я страстно поцеловал Фэллон. Каждая мышца в моем теле напряглась.

Отстранившись, поднялся, снял остатки своей одежды. Ее взгляд устремился к моей эрекции, а я не мог отвести глаз от ее груди, прикрытой лишь тонкой блузкой.

Снова опустившись на кровать, накрыл Фэллон своим телом. Не прерывая поцелуев, едва-едва вошел в нее, но сразу же вышел, распределяя головкой своего члена ее влагу по клитору. Почувствовал на губах вибрацию от ее стона, после чего снова в нее вошел – теперь наполовину, – и вышел, вновь поглаживая головкой затвердевший клитор.

– Мэдок? – хныкнула Фэллон так, будто испытывала боль. – Я не пианино. Хватит со мной играть.

Улыбнувшись, опять вошел в нее, медленно, сантиметр за сантиметром.

– Янеслишкомтяжелый? – спросил, опустившись на Фэллон всем своим весом.

В сексе я не очень жаловал миссионерскую позу. Другие варианты ощущались куда круче и предоставляли более хороший вид на женское тело, однако сейчас все было иначе. Я хотел почувствовать ее каждой клеточкой своей кожи.

Она покачала головой, не отрываясь от моих губ.

– Нет, мне нравится. –Фэллон провела ладонями по моей спине, спустилась к бедрам, надавила, чтобы я глубже проник в нее. – Да, – взмолилась она. – Вот так.

Прислонившисьсвоимлбомкеелбу, вдохнулвыдыхаемыйеювоздух. Ее грудь, не прикрытая блузкой, покрылась потом. Ощущая трение ее разгоряченной кожи, был готов потерять рассудок. Мой член скользил внутри нее, наружу и внутрь, все быстрее, когда она нетерпеливо притягивала меня ближе к себе.

Черт, Фэллон просто изнемогала от желания, отчего я сам заводился. Меня надолго не хватит. Схватив ее за бедра, перевернул нас, чтобы она оказалась сверху. Блузкаспаласееплеча, обнаживоднугрудь. Мне очень хотелось притронуться к ней, но я просто наблюдал за тем, как Фэллон двигалась. Придерживаяеезаталию, несводилснееглаз. Оназакусилауголокнижнейгубы; ее кожа блестела от испарины.

Трепет пробежал по телу; я больше не мог сдерживаться: слишком возбудился, а Фэллон выглядела слишком сексуально.

– Мэдок. – Ее мученический шепот поразил меня прямо в сердце. Я выгнулся над матрасом, войдя в нее как можно жестче.

– Аххх. – Она застонала, содрогнулась, совершенно потеряв самообладание. Тоже дав себе волю, кончил в нее, снова и снова совершая толчки вверх.

Боже. Моибровибылидосихпорплотно сдвинуты, глазазакрыты. А тело и не собиралось расслабляться.

Никогда раньше не кончал в тело женщины без презерватива.

Неудивительно, что последствия оказываются плачевными. За удовольствие всегда приходится платить.

Фэллон упала мне на грудь. Какое-то время мы молчали, стараясь прийти в себя.

Я мгновенно перевернул ее на спину, готовый ко второму раунду.

Следующие двадцать четыре часа мы провели в номере отеля инаконец-то оторвались от задниц друг друга (не ищите никакого подтекста), чтобы поговорить.

– Ну, у меня есть небольшие сбережения. Отец платит за мое обучение авансом, а излишки переводит на мой счет для текущих расходов. Не великое состояние, однако, на начальный взнос для аренды квартиры хватит.

Я держал глаза закрытыми, но слушал внимательно.

– Что насчет платы за следующий год обучения? Тебе не понадобятся деньги для этого?

Она молчала несколько секунд, потом ответила:

Мнепришлосьприкуситьвнутреннююповерхностьщеки, чтобысдержатьулыбку, толькоэтонепомогло. Тихий смех вырвался из моей груди.

– Фэллон, детка, мы в порядке. У нас не возникнет проблем с деньгами, даже если родители перекроют финансирование, – наконец сообщил ей.

– Что ты имеешь в виду? – Ее слова прозвучали более отрывисто.

– Я имею в виду, что мы в порядке. – Я пожал плечами. – Не волнуйся на этот счет.

Не услышав от Фэллон ответа или дальнейших расспросов, открыл один глаз и глянул на нее поверх ноутбука. Она выглядела так, словно вот-вот вскипит.

Раздраженно выдохнув, повернулся на бок, оперся на один локоть. Забрав у нее ноутбук, вошел в свой банковский аккаунт, после чего развернул монитор к Фэллон. Не дожидаясь ее реакции, лег обратно и закрыл глаза.

– Боже мой, – тихо воскликнула она. – Это… твой сберегательный счет?

– Всеэтиденьгипринадлежаттебе? – продолжила допытываться Фэллон, как будто не поверила мне. – Твой отец не имеет к ним доступа?

– Большая часть этих средств не имеет никакого отношения к моему отцу. Мамина семья богата сама по себе. Мама передала мне наследство, когда я окончил школу, – пояснил я.

Я редко снимал деньги со своего счета. Отец оплачивал все мои расходы, а на случай, если не хватало наличных, оформил кредитную карту. Ему нравилось быть в курсе моих дел, поэтому отчеты по кредитке приходились кстати, когда его не оказывалось поблизости, чтобы проверить, чем я занимался. Делоневтом, чтооннедоверялмне. Доверял. Просто, как я думал, глядя на перечень покупок, папа чувствовал, будто принимает участие в моей жизни. Будтоонвсеконтролирует.

О, посмотрите-ка. Мэдок заправил машину в 8 утра в субботу. Наверно, возвращается домой с вечеринки.

О, посмотрите-ка. Мэдок купил автозапчасти. Должно быть, готовится к гонке.

О, посмотрите-ка. Мэдок ходил в " Сабвэй". Рад, что он ест.

– Твоя мать передала восемнадцатилетнему столько денег?

ПосмотревнаФэллон, нахмурился, притворившисьоскорбленным.

– Эй, янадежныйчеловек. Самазнаешь. – Я рассмеялся, заметив ее приподнятые брови, и продолжил: – Отец также передал мне треть трастового фонда в честь поступления в колледж. Вторую треть я получу после выпуска, а последнюю – когда мне исполнится тридцать. Но даже без этих двух частей у нас все будет в порядке, что вполне очевидно. – Махнул рукой в сторону ноутбука, ссылаясь на баланс своего счета. – Ты вернешься на учебу в понедельник, я переведусь из Нотр-Дама, и мы найдем квартиру здесь, в Чикаго.

Сложив руки за головой, стал ждать ее реакции. Меня обрадовало, что Фэллон действительно была готова рискнуть своим благосостоянием ради меня, но такого никогда не случится.

– Разумеется, продумал. – Я сверкнул ребячливой улыбкой. – Думаешь, я бы завел жену, о которой нужно заботиться, не имея плана действий?

Приподнявшись, обхватил рукой ее шею, притянул к себе. Но как только Фэллон закрыла глаза, без сомнений предвкушая поцелуй, лизнул кончик ее носа вместо этого и плюхнулся обратно на кровать, закрыв глаза.

– Только не пытайся развестись со мной и отсудить половину, – пригрозил.

– Фу, какаягадость, – занылаона, вероятно, стираямоюслюнусосвоеголица.

Я услышал, как захлопнулся ноутбук, матраспрогнулся, когда Фэллон оседлала меня. Собрался положить руки ей на бедра, только она схватила их и прижала по сторонам от моей головы.

– Нет, – сказал, покачав головой. – Я устал. Большенебуду. Тыменянезаставишь.

Но было поздно. Едва ощутив ее вес на себе, ее жар на своем животе, сразу же прижался к ней своими бедрами. А от ее опаляющего дыхания, обдавшего мою кожу, дрожь пробежала по телу, прямиком к паху.

Уменяуженачаласьэрекция, ноянуждалсявосне. Не хотел, а именно нуждался. Рот Фэллон припал к моей шее; она меня укусила. Я предоставил ей лучший доступ.

– Детка, – простонал сдавленно. – Я не хочу покидать эту комнату. Никогда. Снимимоюфутболкусосвоеготела. Сейчас же.

Раздавшийся стук в дверь заставил нас обоих резко обернуться в направлении шума.

– Мэдок Карутерс? – послышался чей-то строгий голос.

Фэллон повернулась ко мне, широко распахнув глаза. Я приподнялся, усадив ее рядом с собой на кровать.

Подходя к двери, покачал головой, потому что на меня снизошло понимание. НужнобылопопроситьДжаредазарезервироватьномер.Мне хватило ума не воспользоваться кредитной картой, однако я не думал, что отец станет тратить время, обзванивая отели Чикаго в поисках своего блудного сына.

– Да? – отозвалсяя, открывдверь. Моя челюсть мгновенно отвисла.

– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, – сказал подтянутый темнокожий офицер, державший руку на своей дубинке. Янесчелэтопризнакомугрозы. Может, стоило? Рядом с ним стояла женщина. Средних лет, рыжая.

Моесердцебешенозаколотилось. Что происходит?

– Ваша сводная сестра, верно? – уточнил второй офицер.

– Наданныймомент…да. Наширодителиразводятся.

– В чем дело? – спросила Фэллон, подойдя ко мне сбоку. Она надела джинсы, в которые заправила свою блузку. Все ее скомканные вещи валялисьна полупоследние сутки. Очки свои она тоже не преминула надеть.

– Ваша мать подала заявление о вашем исчезновении вчера утром, – пояснила Рыжая. – Она уверяет, что мистер Карутерс угрожал ей, а именно пообещал… – Глянув в свои записи, она продолжила: – Проломить ее головой стену. После чего похитил вас.

Оба копа посмотрели на меня. Я захотел рассмеяться. Фэллон повернулась ко мне, ухмыляясь.Несмотря на серьезность ситуации… учитывая визит копов… мы расхохотались.

Полицейские обменялись взглядами. Моя грудь продолжала сотрясаться от смеха, а Фэллон прикрыла свою улыбку ладонью.

КотороймиссисКарутерс? Такитянулоспросить, ноявоздержался. Пока никому нельзя рассказывать о нашем браке. Родители тоже должны узнать от нас самих, больше ни от кого, если мы хотели быть воспринятыми всерьез.

– Офицеры, – поспешил уверить я, –наша семья сейчас переживает определенные трудности. Я бы никогда пальцем не тронул свою мачеху. Фэллоннаходитсяздесьпособственномужеланию. Никакихпроблем нет.

– Мистер Карутерс, – начал коп. – Мы знаем, кто ваш отец…

Но тут разразился полнейший хаос. К нам подбежала женщина в сопровождении оператора и сунула между полицейскими микрофон, целясьмне в лицо. Я отшатнулся назад, а Фэллон схватила меня за руку.

– МэдокКарутерс? – выкрикнулаона, врезавшисьвкопов. – Сын Джейсона Карутерса? Вы состоите в интимных отношениях со своей сводной сестрой? Мать вашей сестры заявляет, что вы ее похитили?

Мое гребанное сердцезастряло в гортани, будто бейсбольный мяч. Япересталдышать.

– Так, достаточно! – проворчал один из офицеров, после чего они оба обернулись и подняли руки, ограждая нас от вторжения.

Какогочерта? Мойпапа – большаяшишка, ноненастолько уж. Кто-то наверняка слил информацию этим людям.

– Давайтевернемся кпорядку. Вымешаетеработеполиции.

– Он удерживает вас против вашей воли? – Репортерша откинула свою каштановую челку, попадавшую в глаза. Держалась она очень решительно и напористо.

Я нагнулся, чтобы закрыть дверь, но Фэллон рявкнула:

– Перестаньте, – распорядилась она. – Он не мистер Карутерс. Мэдок не удерживает меня против воли, ради всего святого! И мы не состоим в каких-то грязных отношениях. Он мой…

Язакрылглазаииспустилтихийстон, поморщившись.

Подтолкнув Фэллон обратно в комнату, захлопнул дверь. Снаружи послышалось, как копы попросили репортера и оператора удалиться.

Заперев замок, прислонился спиной к стене, сполз вниз, плюхнувшись на задницу.

Подогнул колени, уперся в них локтями и стукнулся головой о стену.

– Великолепно. –Я сделал вдох, выдохнул, едва заметив, что Фэллон осталась стоять на месте.

Сжалкулаки. Уверен, моелицозалилосьпунцовойкраской. Я чувствовал себя круглым идиотом. Почему я всегда недооценивал Патрицию?

– О, Боже, – наконец-то подала голос Фэллон, выглядевшая ошеломленно. – Это ужас какой-то. Моямать – сумасшедшая.

– Нет, онаумна, – безэмоционально ответил я. – Мы только что-то попали в сводку новостей и опозорили моего отца.

Она уронила голову, подошла и села рядом со мной.

– Всевпорядке. Полагаю, теперь нам не нужно беспокоиться о том, как рассказать родителям.

Все – абсолютно все – к вечеру узнают, что я женился. Сообщениям и звонкам конца не будет какое-то время; родственники и друзья станут допытываться о происходящем.

– Как они узнали, что мы здесь? – спросила Фэллон.

– Язарегистрировалсяподсвоимименем. – Ответ не выдал всей степени моего стыда. – Твоей матери не составило бы труда найти нас, если она знала, что мы не на учебе.

– О нас расскажут в одиннадцатичасовых новостях.

–В интернете информация появится через пять минут. СМИ вынуждены соревноваться со скоростью Фэйсбука, в конце концов. Они обнародуют это в мгновение ока.

Потрясенный, я сидел молча и пытался придумать, что делать дальше.

– Посмотри на меня, – настойчиво попросила Фэллон.

Я послушался, утонув в такой знакомой зелени ее глаз.

– Нам нельзя здесь оставаться, – заявила она. – Куда поедем?

Прислонившись головой к стене, облизал губы, размышляя.

Мы с Фэллон не сделали ничего плохого. Не сбежали, просто чтобы устроить себе мини медовый месяц. К тому же мы не начнем наш брак, опасаясь гнева родителей. Если хотим, чтобы нас уважали, как взрослых, значит, пора держать ответ за свои действия.

К моему дому мы подъехали в районе десяти часов. Черное, словно смоль, небо было усыпано звездами. Ели, которые Эдди посадила, чтобы сад круглый год оставался зеленым, гнулись от легкого ветра.

Копы вернулись в наш номер, задать несколько оставшихся вопросов.

Да, мы с Фэллон поженились. Вот подписанное разрешение.

Нет, естественно, я ее не похитил. Видите? Никаких синяков, и она улыбается.

Да, я угрожал мачехе. Тут пускаю в ход " папочкино" влияние. Вы не тронетеменя, потому что я – Мэдок Карутерс.

Теперь, пожалуйста, уходите. У нас медовый месяц.

Они ушли. Мы приняли душ и привели себя в надлежащий вид, затем за час доехали до Шелбурн-Фоллз.

– Подожди, – распорядился я, когда Фэллон потянулась к ручке своей дверцы.

Вылез наружу, обогнул капот, помог ей выбраться из машины, взял за руку, и мы бок о бок поднялись по лестнице на крыльцо.

В фойе и всех прилегающих комнатах было темно, слышалось лишь тиканье часов и шум сплит-систем. Учуяв запах поджаренного на гриле стейка и кожаной мебели, мгновенно ощутил себя дома. Здесь всегда так пахло.

Помню, Тэйт однажды сказала, что любит запах шин. Он ей знаком, и навевает воспоминания. Когда я ощущал аромат мяса, приготовленного на углях, всегда думал о летних вечерах у бассейна. Мама спрашивала, хочу ли еще баночку газировки Краш. Папа – в случаях, если оказывался дома – руководил грилем и болтал со своими друзьями. А я смотрел, как фейерверки озаряли звездное небо.

Несмотря на проблемы нашей семьи – у всех семей есть проблемы, – я рос счастливым ребенком. Могло бы быть лучше, только и так было вполне неплохо. Я никогда ни в чем не нуждался. Никогда не испытывал недостатка в людях, души во мне не чаявших.

Это мой дом, и он хранил в себе все мои хорошие воспоминания. Сюда мне хотелось вернуться первым делом всякий раз, когда я куда-либо сбегал. Патриция Карутерс может забрать наше имя, забрать деньги, но дом она получит только через мой труп. Я должен найти способ ее победить.

Не знаю, спал ли уже отец, но он точно был здесь. Его Ауди стояла у подъездной дорожки.

Держась за руки, прошли с Фэллон по коридору, свернули налево, подошли к папиному кабинету.

– Думаешь, наши дети нас ненавидят? – спросила женщина. Я резко остановился.

Жестом указал Фэллон не шуметь, приложив палец к губам. Мы вдвоем прильнули к приоткрытой двери, прислушиваясь.

– Незнаю, – ответилмойотец обреченным тоном. – Думаю, я не стал бы винить Мэдока, если он меня возненавидит. Джаредлюбиттебя?

– Думаю, да, – тихо произнесла она. – И, если вдруг он завтра женится, я буду чертовски беспокоиться.Однако у меня не возникнет сомнений, что он следует зову сердца. То есть, посмотри на нас, Джейсон. Кто скажет, что у них ничего не получится в восемнадцать, если мы наломали дров в более позднем возрасте? Разве мы эксперты?

Проклятье. Невидимые руки скрутили мои внутренности, словно тряпку. Папа знал о свадьбе.

– Дело не в этом, а в приоритетах, Кэтрин. Моему сыну нужно окончить колледж. Он должен познать жизнь. Ему достались дары привилегий и возможностей. А теперь у него появился отвлекающий фактор.

Из офиса донесся шорох, потом шум колесиков кресла, вздох отца. Должно быть, он сел. Прищурившись, попыталсяопределить, злилсяонилирасстроился. Янемогразобраться. Затемуслышалстонинадрывныйвздох, прям как пригипервентиляциилегких. Нонет.

– Явсеиспортил, – сдавленнопроговорилотец. Онплакал.

– Шшш, Джейсон. Не надо. – Кэтрин тоже заплакала.

" Мой отец", – подумал я. Мой отец плачет. На грудь опустился тяжкий груз. Посмотрев вниз, заметил, как Фэллон поглаживала большим пальцем мою руку. Когдаподнялвзгляд, ееподбородокзадрожал.

– Мойдомпуст, Кэтрин. – Его голос звучал так печально. – Я хочу, чтобы он вернулся.

– Мы были плохими родителями, – прошептала она, всхлипнув. – Дети поплатились за наш образ жизни, теперь нам пора расплачиваться за их. Он нашел девушку, от которой не может держаться в стороне. Они сделали это не для того, чтобы причинить тебе боль, Джейсон. Они влюблены. – После ее слов я улыбнулся. – Если хочешь вернуть сына, – продолжила Кэтрин, – открой объятия шире.

Ее глаза блестели от скопившихся в них слез. Она понимающе кивнула. Пройдя мимо меня, Фэллон направилась в кухню.

Распахнув дверь, увидел отца. Он сидел в кресле, опершись на локти и подпирая голову руками. Кэтрин – наколеняхпередним.Явноутешала, какяпредположил.

– Мисс Трент? – обратился к ней, засунув руки в карманы куртки. – Могу я поговорить с папой наедине, пожалуйста?

Онисинхронновскинулиголовы. Кэтринподнялась.

Она выглядела красиво в бежевом домашнем платье в красный горошек а-ля 40-е. Ее шоколадного цвета волосы – такого же оттенка, как и у Джареда – спадали по плечам крупными локонами, но некоторые пряди были собраны заколками у висков.

Отец же выглядел кошмарно. Волосы растрепаны – скорее всего, то и дело теребил их пальцами; рубашка помятая, голубой шелковый галстук распущен. И он точно плакал.

Папа сидел, не шевелясь. Кажется, он вообще немного меня побаивался.

Я отступил от двери, пропуская ее. Только когда она проходила мимо, схватил за руку, чтобы остановить. ПоцеловавКэтринвщеку, признательноулыбнулся.

Прежде чем выйти за дверь, она кивнула. Ее глаза сияли от слез.

Отец не встал с кресла. Я окинул кабинет взглядом, вспоминая, как в детстве мне сюда запрещалось заходить. Онничегонепрятал. Нетут, покрайнеймере. Однако однажды сказал, что в этой комнате сосредоточена " вся его жизнь", и здесь не место детям.

Думаю, именно тогда я впервые осознал, что не являюсь для папы главным приоритетом. Существовали вещи, которые он любил больше меня.

Но глядя на него сейчас… В глазах усталость, тело напряжено. Судя по повисшему молчанию, отец не знал, что сказать. Все это подталкивало к обратному заключению.

– Ты мне никогда не нравился, пап, – медленно произнес я. – Ты слишком много работал, никогда не приходил, даже если обещал. Из-затебямамаплакала. Тебеказалось, что деньги все исправят. Самоехудшее – тыведьнеглуп. Тызнал, чеголишалсвоюсемью, новсеравноэтоделал.

Яприщурился, бросаяемувызов. Пустьотвечает. Хотькак-тообъяснитсвоипоступки.

Однако при первых моих словах он опустил взгляди ни разу не оторвал его от стола.

– ЯлюблюФэллон. И этот дом люблю. Я хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни, но, если будешь командовать и важничать, тогда можешь валить ко всем чертям. – Сделав паузу, подошел к столу. – Ты нам не нужен. Но я люблю тебя, папа.

Я сжал челюсти; моргнул, избавляясь от чувства жжения.

Онподнялглаза. Такоговыраженияявнихещеневидел. Они блестели от слез, но его взгляд был полон решимости. Отец собиралсябороться. Он беспокоился о моем образовании, о том, найдем ли мы с Фэллон работу, как будем справляться с семейной жизнью, когда нам еще взрослеть и взрослеть, только один момент он упустил.

Нужно найти то, что любишь. То, за что готов сражаться, чтобы жизнь была целью, а не работой. Фэллоннестанетпреградоймоемубудущему. Отецстал.

Сохраняя зрительный контакт, ждал ответа, однако он сам должен понимать. Еслинеподдержит нас, мысправимсябезнего.

Наконец-то встав, папа провел руками по волосам, затянул галстук туже. Я проследил, какон прошел к сейфу, набрал комбинацию, достал какие-то бумаги. После чего вернулся к столу, подписал документ и протянул мне через стол.

Я замешкался. Вероятно, это его новое завещание, в котором он оставляет меня без единого цента, или прочая подобная хрень.

– Оставшиеся две трети твоего трастового фонда пока останутся у меня и будут поделены по первоначальному плану, – пояснил папа. – А это подарок на свадьбу… если нам удастся его сохранить.

Сбитый с толку, снова развернул бумаги. На моих губах промелькнула тень улыбки.

Он передал мне права собственности на дом, но там значилось не мое имя. Радость и непонимание закружились в моей затуманенной голове.

Мне тут нравилось, и Фэллон тоже. Если у нас получится удержать его в руках Карутерсов, мы это сделаем. Толькочтоэтоозначалодляотца? Янехотел, чтобыонуходил.

– Патрицияпытаетсяотобратьдом. Уверен, тыобэтомзнаешь. – С таким мрачным взглядом отца я был лучше знаком. – Но я буду таскать ее по судам столько, сколько понадобится. Это может занять год, однако я выиграю. Дом оформлен на мое имя, но, будучи моей женой, она тоже имеет на него права до тех пор, пока суд не постановит обратное. Япереоформлюдокументынатебя, когдаугрозаминует. – Он выпрямился, протянул мне руку. – Все равно по фактуэтот дом твой. Я знаю, что тебе и Фэллон… и Эдди… тут нравится, и хочу, чтобы у тебя было свое пристанище.

Япожалемуруку. Бешеныйпотоккровиввенахзамедлился. Не знаю, действительно ли отец сдался, действительно ли настолько устал от всей этой драмы или просто блефовал.

Однако, когда посмотрел ему в глаза, они затянулись пеленой слез. Не успел я опомниться, как он дернул меня к себе и обнял.

– Ого, – прокряхтеля, ощутивсокрушительнуюсилуегообъятий. Сомневаюсь, что это шутка, что должно быть смешно, но редкие и странные явления забавны. Для меня.

Вот только, стараясь отдышаться, я понял, что папа не собирался меня отпускать.Стиснул так, будто заключил в стальные оковы. Я не мог вспомнить, когда в последний раз оказывался в егообъятиях.

Не думаю, что даже тогда папа держал меня так крепко.

– Кэтрин права. – Он отступил на шаг, сжав пальцами мои плечи. – Ты не можешь удержаться в стороне от нее, верно?

– Если бы у тебя появилась возможность вернуться в прошлое и изменить ситуацию с Кэтрин…

– Тогда вы бы с Джаредом стали сводными братьями давным-давно, –договорил он понимающе.

– Я не хочу жить с похожими сожалениями. Я принял решение, пап, –заявил, отстаивая свою позицию. – У нас все будет в порядке.

Боясь разрушить свой предыдущий брак, боясь сложностей борьбы с алкоголизмом Кэтрин, отец позволил преградам встать у него на пути. На его примере я усвоил урок: с такими ошибками можно справиться. С потерей времени – нельзя.

Хлопнувладоньюпомоейспине, онтяжеловздохнул.