Глава 8. Я поняла это. Когда кто–то говорит, ты видишь вещи, которые приведут их к проблемам, но ты, чаще всего

Леви

С чего начать?

Я поняла это. Когда кто–то говорит, ты видишь вещи, которые приведут их к проблемам, но ты, чаще всего, стараешься не обращать на них внимания.

Как на счет того, когда кто–то говорит тебе, что она зависает с кем–то, в кого была влюблена, а сейчас просто учится, не верьте ей.

Такова правда.

Или, если твой лучший друг говорит, что она собирается составить тебе компанию, и вы будете вдвоем, но ты не придаешь этому значения, а думаешь, что она будет клеиться к другому парню.

Но я ушел не из–за этого.

И кто сейчас врет?

Я не вру. Я ничего не могу сделать со своей бледной кожей и сверкающей харизмой, которая делает меня привлекательной для мужчин. Что я должна была сделать, нагрубить?!

Все равно.

Я думал, что лучшая подруга и девушка дадут мне представление о женской логике.

Да, не слишком уж...

Что–то между мной и Эмили стало странным. Она начала проявлять больше энтузиазма рядом со мной. И всегда, когда я упоминал Макеллан, она сначала смеялась, а затем меняла тему. С Макеллан все было не намного лучше. Раньше считалось, что всякий раз, когда я упоминал имя Эмили, она улыбалась. Теперь она морщилась.

Мой приятель из Калифорнии считал, что они обе были влюблены в меня и боролись между собой.

Да, конечно. Если бы это был сон.

Я избегал разговоров о Макеллан с Эмили и наоборот. Пока Эмили не думала об этом, между мной и Макеллан все было хорошо. Так что я с нетерпением ждал соревнований по легкой атлетике в средней школе с Макеллан и Даниэль.

Мы с Макеллан сидели на самой середине трибун. Она подняла руку, чтобы оградить глаза от солнечного света.

– Как хорошо, что у меня есть крем для загара, – сказала она, прежде чем полезла в сумку и нанесла лосьон на лицо и руки. Цвет ее волос в весеннее–летний период был моим любимым; на солнце они были почти ярко–красными с оранжевым оттенком.

Она продолжала прятаться от солнца.

– Вот, возьми мои темные очки, – сказал я. К счастью, у меня была шляпа, чтобы скрыться от солнца.

– О! – Даниэль ткнула Макеллан локтем. – Посмотри, Ян разминается.

Я не мог видеть реакцию Макеллан, но Даниэль смеялась.

Кто такой Ян?

Я посмотрел и увидел какого–то парня, делающего пробежку, с высоким подниманием бедра. Знает ли его Макеллан? Я не помню, чтобы она говорила о каком–нибудь Яне.

Я изучал его. Он был высоким и тощим с темными волосами, концы которых свернуты в калачик. Думаю, если вам нравятся долговязые парни, то он показался бы вам красивым. Я имею в виду то, что мне он показался долговязым.

Он встал на стартовую линию и был в средней полосе с семью другими парнями.

– Куда ты смотришь? – спросила меня Макеллан. Она, казалось, была не слишком заинтересована в нем.

– Я обычно делаю это за 55 секунд. Так что, надеюсь, у них такие же результаты.

Прогремел выстрел, и бегуны начали спринт. Я заметил, что они бежали быстрее, чем я. У меня есть склонность сутулиться при старте. Не хорошо для скорости.

Ян был на втором месте, и когда они завернули за последний поворот трека, он ускорился.

– ВПЕРЕД, ЯН! – встала и закричала Даниэль. Она схватила Макеллан, чтобы та присоединилась к ней.

– Не могли бы вы выглядеть еще более неловко? – Спросил я Макеллан.

– Вызов принят.

Макеллан замахала руками.

Они обе радостно кричали, когда Ян занял первое место с крошечным отрывом.

Мы ждали официальных результатов. Ян пробежал дистанцию за 50, 82 – почти на четыре секунды быстрее, чем мое лучшее время. И сейчас эти четыре секунды кажутся настолько долгими, что их можно прировнять и четырем часам.

– Так ты знаешь этого Яна? – Спросил я у Макеллан, когда она остыла.

– О, он приходил… – вздрогнула она.

– Он был на вечеринке в канун Нового года, – закончила Даниэль за нее. – И он спрашивал о Макеллан.

– О, – думаю, меня не должно было удивлять то, что некоторые парни заинтересованы в ней. И у меня была девушка, так что для меня было бы совершенно эгоистично ревновать из–за того, что у нее, возможно, будет парень.

Я сказал себе, что не ревную. Просто защищаю ее.

Даниэль вскочила:

– Я собираюсь достать чего–нибудь попить. И мне нужно идти прямо к Яну. Представь себе это.

Макеллан застонала.

– Весело, но не так, как если бы я могла когда–либо помешать тебе, сделать иначе.

– По крайней мере, ты понимаешь, что ограничена, – Даниэль спрыгнула с трибуны и прислонилась к забору, чтобы поговорить с Яном.

–Не слишком ли поздно представлять школу в следующем году? – Спросила Макеллан.

– Итак, он тебе нравится? – Слова вышли, прежде чем я смог остановить их.

Она пожала плечами.

– Я не знаю. Я действительно не знаю его, но думаю, он хороший. И милый.

Значит, он был типом Макеллан

– Ну... – я не знаю, что сказать. Я знал, что должен был быть благосклонен к этому, но это было непросто для меня. Я решил сделать вид, что она была одной из моих приятелей.

– Почему бы тебе не пригласить его, и мы могли бы пойти на двойное свидание?

Макеллан снова вздрогнула.

Я решил больше не танцевать вокруг этого.

– У вас с Эмили что, война? – Спросил я.

– Не совсем так, – Макеллан начала копаться в своей сумке. Я знал, что это означало, что она избегает чего–то.

– Что происходит? Ты ведешь себя странно. Вы обе ведете себя странно, – я схватил сумку, чтобы она прекратила делать то, что делает и будет вынуждена обратить внимание на меня.

– Я не хочу вставать между вами двумя. Просто поговори с Эмили, – заявила она прямо.

– Я говорю с Эмили все время, – напомнил я ей.

–Макеллан! – Закричала Даниэль снизу. – Иди, поздоровайся!

Она застонала.

– Смотри, Леви, я в очень неловком положении между вами двумя, и я не хочу, больше лгать. Так поговори с Эмили. Действительно, поговори с ней.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что не хочешь лгать мне больше? Ты врала? – Я никогда не думал, что Макеллан способна на ложь.

– Не совсем так, – она схватила меня за руку и наклонилась на дюйм. – Мне очень жаль. Просто поговори с Эмили.

Она вскочила и пошла вниз к Яну.

Я не знал, что беспокоило меня больше: тот факт, что моя лучшая подруга держала что–то в секрете от меня или то, что она в настоящее время флиртует с каким–то парнем.

***

Я медленно поднялся по ступенькам дома Эмили, чувствуя тяжесть всех откровений, что ждали меня с другой стороны двери.

– Привет! – Эмили встретила меня своим обычным поцелуем.

– Привет, – я попытался улыбнуться ей в ответ, но что–то было по–другому.

Может быть, так было некоторое время, но теперь я обращал на это внимание.

– Все в порядке? – Спросила Эмили, наклоняя голову.

– Не совсем, – признался я. – Думаю, нам нужно поговорить.

– О, – Эмили не была удивлена. Она привела меня к дивану в гостиной. – Что происходит?

– Думаю, это ты должна сказать мне.

Она сделала паузу.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – но пауза сказала мне, что она точно знала, что я имел в виду.

– Я разговаривал с Макеллан сегодня.

При упоминании имени Макеллан, улыбка Эмили исчезла.

– И что же сказала Макеллан? – Внезапная твердость прозвучала в ее голосе.

– Она сказала, что мы с тобой должны поговорить. Она не сказала о чем, но ясно дала понять, что это что–то важное. Мне действительно жаль, что никто ничего мне не говорит. Все, что я знаю, так это то, что Макеллан просто пытается быть хорошим другом.

– Да уж, другом, – холодно сказала Эмили.

Я хотел заступиться за Макеллан, ведь они с Эмили дружили с самого детства. Я ненавидел то, что что–то мешает их дружбе. И, это что–то – я.

Я попытался сложить все вместе.

– Почему я думаю, что это никак не связано с тем, что сделала Макеллан, а связано только с тем, что она знает?

Эмили не ответила. Тогда я понял, что был прав.

– Просто скажи мне правду, – решительно сказал я. Я знал, что в тот момент между мной и Эмили все было кончено. И не было никакой возможности, что это было какое–то недоразумение, чтобы привести все в порядок.

Эмили недолго изучала меня, пока ее нижняя губа не задрожала. Инстинкты подсказывали мне утешить ее. Но голова говорила, что все это было игрой. Я не двинулся с места.

– Прости меня, – она закрыла лицо руками. – Мне так жаль.

Затем она наклонилась ко мне. Я не двигался. Я не собирался обнимать ее и успокаивать, пока она не сделает единственную вещь, которую я прошу: расскажет правду.

– Что произошло?

Она выпрямилась и стала утирать слезы.

– Я... – на секунду я подумал, что она не собирается ничего говорить.

Эмили, должно быть, поняла, что не получит никакого сочувствия от меня.

– Ты знаешь, что я много времени проводила с Трем. Кое–что произошло в Новый год, но тебя там не было, так что, думаю, это довольно важно. Тогда я поняла, что хотела увидеть, что будет, если он и я были бы вместе, понимаешь? Но я не хотела отказываться от нас, и я думаю, я была смущена и не знала, что делать, и очевидно, ты ненавидишь меня сейчас.

Она, наконец, вздохнула, чтобы я мог переварить всю эту информацию. Что–то случилось в новогоднюю ночь. Даже при том, что Эмили уже сказала мне обратное. И, если я правильно вспомнил, это началось в то же время, когда Макеллан начала вести себя иначе.

Так она знала, что что–то случилось, и ничего не сказала.

Я знал, что должен быть сердит на девушку, с которой дружил уже более восьми месяцев. Но вместо этого я был разочарован в Макеллан. Она должна была выбирать между Эмили и мной. И она выбрала Эмили.

Я встал.

– Спасибо, что, наконец, сказала мне правду.

Не дожидаясь ответа, я вышел за дверь и понял, что сейчас есть только один человек, которого я хотел бы видеть. Я понимал, что должен был быть зол на Макеллан за это, но я больше беспокоился, что потеряю ее.

Сначала я спокойно шел, но потом спокойный шаг перерос в бег.

Я никогда не волновался, что потеряю друга из–за закончившихся отношений с девушкой. Но это было по–другому. Макеллан знала Эмили практически всю ее жизнь. Я не собирался перетаскивать ее на свою сторону, но часть меня думала, что она собиралась оставаться со мной. Было бы хорошо, если бы я дружил и с ней, и с Эмили.

В то время как Макеллан должна была сказать мне, что происходит, я действительно не винил ее. Она была хорошим другом для Эмили. Поэтому Макеллан – хороший друг. Она была лояльна. Но эта лояльность беспокоила меня, потому что с ней она могла выбрать Эмили.

Я увидел Макеллан в окне кухни, когда подходил к дому.

Она подняла глаза, увидела меня и слабо улыбнулась, вероятно, зная, что я, наконец, узнал правду. Или она боялась бросить меня? Она открыла дверь, но никто из нас не двигался.

– Вы поговорили? – Спросила она.

– Да.

Она кивнула:

– Я очень сожалею, что не сказала тебе правду в тот день, когда ты вернулся. Я должна была. Этому нет никакого оправдания.

Между нами возникла неловкость, которой не было с тех пор, как мы впервые встретились. Ни один из нас не был уверен в том, что сделает другой. В этот момент я пожалел, что вообще встретил Эмили. Особенно, теперь, когда это стоило мне моего самого важного друга.

– Это не твоя вина, – сказал я, и заметил, что ее самообладание слегка расслабилось.

– Мы все еще можем быть друзьями, не так ли? – Я почти ненавидел то, как отчаянно я нуждался в ее ответе, но другую часть меня это не волновало. Я бы потерял Макеллан. Я знаю это, мы знаем это. И, я уверен, все знают это.

Она выглядела смущенной.

– Конечно.

– Ты не будешь выбирать?

– Я уже, – она отошла в сторону, чтобы впустить меня.

Сначала я чувствовал себя немного виноватым за прекращение дружбы между Макеллан и Эмили.

Макеллан не говорила много о том, что произошло. Это было больше похоже на то, что она и Эмили уже не были друзьями.

Я хотел сделать что–то, чтобы показать ей, насколько я ценил все, что она сделала для меня. Но так как у меня не было средств, чтобы построить ее кухню мечты шеф–повара, я был в недоумении. К счастью, мама предложила провести выпускной вечер совместно с семьей Макеллан.

И Макеллан не разрешили готовить. Ее решили побаловать в этот день.

Утром, в день церемонии, мама взяла ее на маникюр и педикюр. Меня тоже позвали, но я отказался – мне нужно хоть в чем–то остаться парнем. Церемония была скучной. Мы все должны были войти и получить диплом, но мы заканчивали только восьмой класс. Мы увидимся друг с другом осенью, в новой школе. С большинством людей. К счастью.

После этого мы поехали ко мне домой. Макеллан, ее отец, дядя, и я с обоими моими родителями и семьей моей мамы из Чикаго. Мама готовила с Макеллан всю неделю, отчего она превзошла мамины навыки.

Мы все собрались в гостиной и ели закуски (Макелан заранее убедилась, что мама приготовила много). Это было незадолго до того, как мы с Макеллан ушли от взрослых на задний двор.

– Означат ли это, что теперь мы «молодые люди»? – Спросил я ее.

– Я не знаю. Ноя читала книги для взрослых в течение нескольких лет.

– Ой–ой, это значит, что я все еще ребенок?

– Тебе правда нужно, чтобы я отвечала на это? – Она игриво ткнула меня локтем в бок.

– Скорее всего, нет.

Между нами наступила тишина. Это было обычным явлением, когда мы одни. Когда вы чувствуете себя комфортно с кем–то, вам не нужно всегда заполнять пустоту разговорами. Мне нравилось, когда мы просто молчали.

– Как думаешь, в следующем году будет по–другому? – Спросил я Макеллан.

– Не знаю. Хотя, знаешь, я волнуюсь об этом, – пожала она плечами.

Могу сказать, что изменения ей давались нелегко. Это имело смысл. То, что испытывал я, не было нервами. Я был взволнован. Я чувствовал, что новая школа даст мне еще ​ ​ один старт. Больше возможностей.

– Все может измениться, – сказала она тихим голосом, прежде чем посмотреть на меня. – Или нет. Вот это да, у меня есть ключ.

–Эй, это моя линия, – подразнил я, прежде чем обнять ее.

– Слушай, с нами ничего не изменится. Я обещаю это тебе прямо здесь, прямо сейчас, что я буду там для тебя и буду с тобой в хорошие времена, плохие времена, когда будут вопросы о друзьях, мальчиках, вопросы с учителями, любые вопросы. И если у тебя будет свидание, я буду твоим охранником или что–то вроде того.

– Я не стала бы доверять своим источникам, – улыбка расползлась на ее губах. – А почему ты думаешь, что у меня может и не быть свиданий?

Я покачал головой.

– Между прочим, я не думаю, что у тебя возникнут с этим проблемы. Я просто представляю себе, каким каждый парень будет бледным в сравнении со мной. Тогда он никогда не оправдает твоих завышенных ожиданий.

Она с усмешкой посмотрела на меня:

– Единственное, что здесь завышенное, так только твое эго.

– Прекрасно, прекрасно, – я опустил голову.

– Ладно, хорошо. Если ни у одного из нас не будет свидания, мы должны пойти вместе. Почему бы и нет? Все и так думают, что мы пара.

– Почему бы и нет? Звучит хорошо, – я протянул ей руку.

Она пожала ее.

– Звучит прекрасно.