А. Н. Лаврухин

РОЛЬ ПРИНЦИПА СТРУКТУРНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ПЛЮРАЛИЗМА В СТАНОВЛЕНИИ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА

I

Изменения, вызванные информационной революцией, являются кардинальными по своей природе и затрагивают все стороны общественной и личной жизни, включая сферу производства, потребления, развлечений и т.д. Широкое и быстрое распространение новейших информационно – телекоммуникационных технологий начинает постепенно стирать явно ощущавшиеся прежде границы между странами, секторами экономики, общественными группами и особенно конкретными индивидами. Происходят серьёзные изменения на международном уровне, которые никто не мог предвидеть ещё 10 лет назад: распад незыблемого, казалось, социалистического лагеря, более или менее мирный переход бывших соцстран к построению рыночной экономики и организации политической и общественной жизни на традиционных, выработанных в ходе истории человечества принципах.

Главным следствием этих изменений является перестройка (и довольно быстрая) мировоззренческих, философских, экономических и политических установок конкретных индивидов и общества в целом. В основе этих преобразований лежит утверждение структурно-политического плюрализма. Это понятие позволяет лучше понять суть и значение структурных и социальных последствий информатизации. Структурно-политический плюрализм представляет собой основополагающий принцип, определяющий характер подходов к решению проблем различных уровней и предполагающий признание закономерности и правомерности существования не только схожих, но и существенно различающихся между собой концептуальных (философских, научных, религиозных) и реально существующих, а также способных появиться в будущем, местных, региональных, государственных, международных общественно-политических и экономических структур и систем.

Само по себе признание права на существование и развитие теоретических положений, политических и экономических образований не является чем-то новым. При желании можно проследить довольно долгую традицию в мировой истории, связанную с провозглашением и юридическим закреплением такого рода прав за государствами, народами, общественно-политическими организациями, профессиональными группами и даже отдельными индивидами. Здесь достаточно упомянуть Священные тексты многих народов, включая Новый Завет, Коран, Бхагават – Гиту, многие положения которых, во всяком случае официально, на протяжении довольно продолжительных периодов в истории разных стран призваны были служить нормативными, юридическими документами, Декларацию о правах человека (XVIII век), Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа и Хельсинские соглашения (XX век). Однако практически до последнего времени эти права оставались в большинстве случаев лишь пожеланиями, идеалами, которыми следует руководствоваться, но которые вместе с тем было весьма сложно осуществлять на практике. В реальной жизни в отношениях между государствами, регионами, социальными группами и отдельными индивидами часто складывались такие отношения, что это давало повод говорить о «войне всех против всех», о борьбе за существование и выживание, о праве сильного, о нетерпимости и непризнании прав «чужих» («кто не с нами, тот против нас»). Утверждение одних систем и структур в теоретической и практической областях жизнедеятельности людей, как правило, мыслилось и осуществлялось как победа, подавление и уничтожение другой – неверной и чуждой. Примеров этому история предоставляет предостаточно.

Однако в условиях глобальных изменений, вызванных информационной революцией и развертыванием процесса информатизации, складывается новое положение, при котором признание прав на существование и развитие различных теоретических построений, социальных групп, политических организаций и экономических укладов становится повседневной реальностью, нормой жизни. Это обусловлено тем. что информатизация по самой своей сути связана с удовлетворением потребностей именно конкретных индивидов и групп, осознающих возможности и преимущества использования новейших информационных технологий и непосредственно заинтересованных в информатизации своей деятельности. Именно поэтому в бывших соцстранах не удавалось добиться успехов в проведении информатизации «сверху». Для успешного хода информатизации необходимо наличие демократических институтов, прав и свобод граждан. Как убедительно показывает опыт последних двух-трех десятилетий, процесс информатизации не может нормально идти в тоталитарном обществе. Он неизбежно тормозится как правящей верхушкой, вынужденной в целях сохранения своего господствующего положения навязывать обществу свои ценности, задачи и цели и ограничивать свободное движение информационных потоков, так и остальными, подчиненными слоями общества, обязанными выполнять распоряжения вышестоящих органов и непосредственно незаинтересованными в результатах информатизации. В условиях динамичного развития информатизационных процессов и быстрого внедрения новейших информационных технологий, ведущих к коренной перестройке экономики и резкому повышению ее эффективности в демократических странах, государства с тоталитарными режимами начинают быстро отставать во всех важнейших сферах и, как следствие этого теряют свое политическое влияние в мире. Их крах становится вопросом времени, поэтому проведение демократических преобразований, способных открыть дорогу процессу информатизации, оказывается жизненно необходимым. Именно с этим обстоятельством связан в первую очередь крах тоталитаризма на пороге XXI века.

Вместе с тем, являясь основополагающим принципом, обеспечивающим успешное развертывание информатизации и становление информационного общества, структурно-политический плюрализм еще полностью не утвердился, не стал общепринятой нормой жизни. Процесс нового расслоения в результате неравномерного развития информатизации в разных регионах и сословных по сути обществах, приводящий к образованию «информационно богатых» и «информационно бедных» стран, социальных групп и индивидов, отнюдь не способствует развитию демократических начал и утверждению принципа структурно-политического плюрализма.

В этой связи Х. Шпиннер, в общем, справедливо отмечает (с. 3 и 17), что так называемый мировой информационный порядок при нынешнем положении вещей «оказывается естественно развивающимся порядком силы, который без политики реформирования во всемирном масштабе... не будет ничем иным... Упоминаемого в прессе со времени войны в Персидском заливе «нового мирового порядка» не существует. А если бы он был, то это был бы порядок, основанный на силе, а не на информации, который, разумеется, оказывал бы значительное и, по всей вероятности, неблагоприятное воздействие на информационный порядок. В докладе о войне в Персидском заливе имеется достаточно свидетельств того, что «новый мировой порядок» не имеет ничего общего с новым международным информационным порядком, в основе которого лежит свободное движение информационных потоков».

Таким образом, на данном этапе информационной революции структурно-политический плюрализм во многих отношениях остается пока потенциальной возможностью, хотя без его реального осуществления невозможно успешное развитие процесса информатизации и создание нового информационного общества. Однако утверждение принципа структурно-политического плюрализма в качестве нормы общественной жизни и межгосударственных отношений предрешено технически и является не более чем вопросом времени в условиях широкого распространения и использования новейших информационных технологий.

II

Становление информационного общества связано с существенной перестройкой современного общества в целом и его структур. Происходит изменение самих принципов организации общественной и личной жизни. Информатизация – процесс в своей основе технический – приводящий к развитию и широкому внедрению новейших информационных и телекоммуникационных технологий, затрагивает также и области социального, духовного и культурного развития. Х. Шпиннер отмечает, что в условиях информационной революции не только создается новый стиль познания, новый тип знания и заново определяется его место в научной и вненаучной сфере, но имеет место и глубокое изменение системы знания (с.1).

Сложность и неоднозначность этого процесса обусловлена тем, что использование новейших технологий, включая биотехнологию, «хотя и ведет к глубокому подрыву фундаментальных оснований существующей системы знания, тем не менее, не обеспечивает создания адекватно организованной новой структуры. Резко возросшие возможности и бесспорные достижения современных технологий знания являются не решением, а многогранной проблемой, которую еще предстоит решить» (с. 3).

В условиях информационной революции система знания играет не меньшую роль, чем другие общественные системы. Для понимания происходящих в ней процессов важно учитывать, что система знания представляет собой отдельную, хотя и тесно связанную с другими областями систему. Она лишь в «малой степени является составной частью или продолжением структуры экономики, за исключением все расширяющейся полностью коммерциализированной области средств массовой коммуникации» (с. 4-5).

Старая система знания складывалась и развивалась по своим законам. В новых условиях происходит ее постепенная трансформация под влиянием таких факторов как технизация знания, коммерциализация продуктов знания, глобализация информационных потоков на национальном и международном уровнях, приватизация определенных типов и подразделов знания (личные данные, коммерческие продукты знания). Х. Шпиннер считает, что воздействие этих четырех факторов ведет к появлению и использованию знания, «освобожденного» от критериев научной истинности и профессиональности. Однако едва ли это является чем-то новым. Вненаучное знание существовало всегда и, если исключить Европу в Новое и Новейшее Время, сфера его применения едва ли была уже научного знания.

Х. Шпиннер прав в том, что в процесс информатизации вовлекаются новые, до сих пор незадействованные области знания. Можно добавить, что это касается также тех областей, которые до недавнего времени считались, а зачастую и продолжают считаться, ненаучными, и даже противоречащими данным и выводам традиционной европейской академической науки, но которые, тем не менее, помогают найти удовлетворяющие отдельных людей и целые социальные группы ответы и решения.

Старое, традиционное знание определялось, как отмечает Х. Шпиннер, греко-восточной научной программой и было ограничено сферой академического воспитания в стиле чистой науки и общего образования. Решение практических современных задач требует проведения изменений внутри конкретных областей знания с учетом неклассических структурных отношений и особенностей коммерциализированного знания информационных продуктов и информационных рынков.

Процесс развития новой системы знания в условиях информатизации идет постепенно и неровно. Вопрос о том, как будет проходить изменение системы знания, ее выживание в новых динамически меняющихся условиях в ближайшем или отдаленном будущем Х. Шпиннером не ставится. В то же время им проводится диагностика современного состояния системы знания, рассматриваются ее сложности и проблемы. Не меньший интерес представляет предлагаемая им модель новой структуры знания, соответствующей требованиям информационного века (с. 14). Данная модель включает восемь когнитивно – информационных структурных областей, из которых подробно рассматривается только представляющая особый интерес для научного сообщества академическая структура знания (с. 19).

Весьма показательно, что для всех восьми структурных областей, составляющих новую структуру знания информационного века, характерен структурно-политический плюрализм. Динамично сочетающиеся когнитивно-информационные структурные области, с одной стороны, конкурируют, а с другой – частично дополняют.