Часть I. Рассвет 6 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

- Ладно, все. Не, я теперь на девяносто процентов уверена, что она останется у нас.

Вечером следующего дня мы, как всегда, ужинали всей семьей.

- Точно, надо уже бабушке с дедушкой позвонить, – неожиданно сказала мама. – Две недели до Нового Года, а они еще не знают, чтó мы им привезем.

Неля посмотрела на меня глазами полными ужаса. Я тоже была в легком недоумении. Мама пошла в коридор за телефоном, и мы без промедления ринулись за ней.

Она зависла уже с трубкой около уха. Оттуда слышались тихие длинные гудки.

- Ну что значит как? – возмутилась я. – Две недели она у нас жила, и нормально!

В трубке все еще продолжали идти длинные гудки. Мы с Нелей снова состроили глазки.

- Вот ты разве можешь представить, как будешь ее отдавать? – спросила Неля. – Думаешь, мы не видели, как вы с папой к ней привязались?

Мама обреченно вздохнула и задумалась. Мы все еще стояли и сверлили ее умоляющими взглядами.

- Ну… – начала было говорить она, но длинные гудки закончились, и трубку взяла бабушка.

- Мы приедем после Нового Года… да…нет, все нормально… тогда, пока… на праздниках созвонимся, – мама положила трубку. – Только на Новый Год никаких подарков даже и не просите!

- Ох, девочки-девочки, – вздохнула мама и улыбнулась. – Слышишь, Рустем! Мы оставляем Хурму!

Поняв, что речь идет о ней, Хурма выбежала откуда-то из-за угла. Неля взяла ее на руки.

- А нам и не надо никаких подарков, – сказала она. – Это и есть наш новогодний подарок!

ы сидели с Элей на перемене в кабинете литературы на последней парте среднего ряда и, как всегда, смеялись без повода. В этот момент в класс зашла Милюкова. Маленькая, на высоких каблуках, она делала небольшие шажочки. Ее округлое лицо, ровная прическа с прямой черной челкой на фоне светлой кожи и большие глаза делали ее похожей на куклу.

- Хооомяякооов! – очень смешно пропищала она.

- Агеееейкиин! – после этого мы разразились очень громким смехом.

- Аааа, Хомяков, Агейкин, – никак не могла успокоиться я. – Так пропищала, я не могу!

После чего на нашей парте начиналось веселье.

На перемене мы продолжили вспоминать это и смеяться.

- Что вы там про Хомякова ржете? – спросила Зоя.

- Я не могу, – начала жаловаться я, когда Зоя отошла. – Она слышит обрывки фраз и сразу спрашивает.

- Она сейчас поменьше так делать стала, после того как я ей об этом пару раз сказала.

По окончании уроков мы все пошли вниз переодеваться.

- Вер, ты домой? – спросила я Ковальчук по пути на первый этаж.

- Нет, мне надо физику переписывать. Так что, пока.

Мы попрощались с ней, спустились вниз и начали переодеваться. Внизу также были две Ники. Вышли мы с ними из школы одновременно.

- О, вы с нами пойдете? – обрадовалась Велиева.

Эле и Никам было как раз по дороге. Мне – не совсем. Прямо перед школой, через дорогу, был очень длинный парк. В ширину он достигал всего метров сто пятьдесят, а в длину – трудно сказать. Чтобы пройти его от начала до конца, требовалось минут двадцать. Прямо в начале парка был пруд почти на всю ширину территории, а в длину он составлял где-то метров двести. По краям парка пролегали две параллельные дороги. Эле и Никам нужно было идти по правой дороге примерно десять минут, а потом они сворачивали с парка направо и переходили дорогу. Кулешова и Эля жили в одном доме: он стоял прямо напротив парка. А Велиевой, нужно было идти минут пять за их домом. Я жила с левой стороны от парка, и мне было целесообразнее идти по левой дорожке. Я шла тоже минут десять до своего левого поворота, после чего мне предстояло преодолеть еще пять минут пути. Мой левый поворот и их правый находились прямо друг напротив друга, только на расстоянии ширины парка. Поэтому я решила дойти с ними до их поворота, а там уж пройтись немного дольше, чем обычно.

Разве я могла сегодня упустить шанс и не пойти с Кулешовой после школы? Не могла.

В парке было не так уж и много деревьев, так что лес он вообще не напоминал. Зато было полно низеньких кустиков и стоящих рядом с ними лавочек. Мы шли, не торопясь.

- Яна, Эля! Как у вас дела? – широко улыбаясь, спросила Велиева.

Велиева выставила кулаки, приподняв к верху большие пальцы рук. Мы лишь улыбнулись в ответ. Кулешова шла молча и не выражала никаких эмоций. Мне это не нравилось. Похоже, она была не в настроении, что меня, конечно, огорчало. А разговорить ее я боялась.

После пяти минут пути через дорогу показался ларек.

- О, давайте что-нибудь купим! – предложила Велиева.

- Выбирайте, что хотите! – сказала Велиева. – Я угощаю!

- Что, правда? – удивилась Эля. – И возвращать тебе не надо?

- Нииик, – капризно протянула Кулешова. – Я хочу ту шоколадку.

- Хорошо, – к моему удивлению ответила Велиева. – Тогда, я, пожалуй, сама ничего не буду.

Мы с Элей переглянулись. По-моему, доброта и щедрость Велиевой выходили за рамки, если она была готова идти на такие жертвы. Теперь я начала понимать, что их связывало. Велиева очень добрая, Кулешова этим пользуется – идиллия.

- Спасибо, – тихо произнесла Кулешова, когда ее подруга дала ей шоколадку.

Мы с Элей предложили наши чипсы Велиевой, но она вежливо отказалась. Кулешова молча ела свою шоколадку и воспринимала, видимо, всю ситуацию как должное. Я в ней разочаровалась. Какая же она все-таки… сучка.

Мы дошли до того места, где наши пути должны были разойтись. Лицо у Кулешовой уже было довольным (конечно, шоколадку за тридцать пять рублей съесть!). Внутренние стороны моих с Элей кистей рук скользнули друг по другу, а затем мы соприкоснулись кулаками. Это был наш «акт прощания».

- Лучшее в последнюю очередь! – обратилась я к Кулешовой, выставив руку. Все подумали, что я просто шучу, но это было не так. Ника засмеялась и легонько хлопнула меня по руке. В этот момент я схватила ее за руку и резко дернула.

«Боже, как я могла на нее злиться, презирать ее каких-то пять минут назад?» – подумала я, смотря на ее улыбку и глаза. Сейчас я могла простить ей все, что угодно.

Они перешли дорогу, а я направилась к себе поперек парка. Вдруг я вспомнила, что, когда мы возвращались с секретного бункера, Ники шли по левой дороге. Интересно, почему? Потом эта мысль куда-то улетучилась, потому что я вспомнила ее глаза тогда, когда я ее напугала. На лицо наползла глупая улыбка. А сейчас она так божественно произнесла мое имя от неожиданности. Я просто шла и млела. Придя домой, я сразу же рухнула на кровать и начала смеяться от радости.

Вечером, как всегда, я включила компьютер. Эля тотчас же начала мне описывать свое недовольство по поводу поведения Кулешовой. Мой мозг отчасти понимал, что оно было неприемлемым, но сердце приказывало ему забыть об этом и не думать слишком много. Поэтому я просто соглашалась с Элей во всем, что она мне писала, хотя на самом деле я даже не вчитывалась в ее слова.

На следующий день после уроков я мигом побежала переодеваться, чтобы опять выйти с Никами. Обычно я всегда переодевалась быстрее Эли, но в этот раз она нереально тормозила.

- Эля, быстрее! – нервно просила ее я, поглядывая на Кулешову, которая, переодевшись, уже стояла перед зеркалом и поправляла челку, торчавшую из-под шапки.

И снова мы как будто бы случайно вышли вместе с ними. Этот день был очень похож на предыдущий. Мы снова пошли к тому ларьку.

- Нет, Ник, спасибо, – отказалась Эля. – Я на свои деньги куплю.

- Да нет, мы как-нибудь сами, – вставила свое слово я.

Удивительно! Но, когда мы отошли от ларька, Кулешова выкинула кое-что похуже, чем вчера.

- Ника, мне тяжело, – заныла она капризным и даже немного гнусавым голосом. – Понеси мою сменку.

Тон Кулешовой был отнюдь не приказным. Это было что-то вроде крика о помощи. Велиева молча взяла в руки ее пакет. Я видела, что Эля сейчас просто взорвется от злости, но я ее ткнула пальцем в бок, чтобы она успокоилась.

Прощание было достаточно холодным. Она была какой-то отстраненной и все время смотрела вдаль.

- Да не бойся, не дерну я тебя сегодня, – уверила я ее, перед тем как она хлопнула меня по руке. Ника лишь легко улыбнулась в ответ. «Она мне улыбнулась!» – пронеслось в голове.

Мы разошлись. Я пришла домой. Вечером включила компьютер. Эля снова вылила на меня все эмоции за день в «Слэндере».

- Яна, я просто не могу понять Велиеву! Почему она позволяет Кулешовой с собой так обращаться?

- Я понимаю, доброта добротой, но должен же быть какой-то предел!

- Я не могу уже на это смотреть. Неужели Велиева не понимает, что это не настоящая дружба? Это дружба по расчету. Кулешова прямо как паразит!

Видимо, Эля была так зла, что даже не замечала моих односложных ответов, лишенных смысла. Так же, как и вчера. Два одинаковых дня подряд. Я навела курсор мыши на время справа внизу экрана: 20: 18, 18 декабря, пятница. Пятница? Я поняла, что впереди у меня два долгих выходных дня, в которые я не буду видеть Кулешову. Два долгих одинаковых дня.

Я еще и не думала о том, что это не самый длинный промежуток времени, который мне предстояло провести без нее.

тсутствие всякого человеческого общения с Лешей Враницким меня окончательно добивало. Единственное, что хоть как-то меня успокаивало – это его страничка в Круге. Она была открыта для просмотра всем пользователям. К сожалению, его фотографий там было мало: в основном, различные фотоприколы и снимки рисунков на стенах лестничной клетки его дома. Естественно, все эти фотографии уже были сохранены на мой компьютер.

Сегодня я опять засиживалась на его странице. Обнаружив рядом с его аватаркой кнопку в виде оранжевого плюсика, с помощью которой я могла добавить его в «Избранное», я немедля кликнула по нему. Теперь, когда я нажимала на изображение оранжевого смайлика рядом с аватаркой на своей странице, открывалась страничка, вверху которой было написано «Избранное», а посередине был изображен пузырь с его аватаркой. Раньше я никого сюда не добавляла. Он стал первым.

Я снова зашла на его страницу, на которой за пять минут произошли некоторые изменения. На стену Леше написал какой-то парень со странным ником «Dunkel Ding»: «Пей кефир!» Я зашла на страницу к этому Данкелу. Она тоже была открыта. В альбомах опять фотоприколы и странные рисунки. Сразу было видно, что это друг Враницкого. Я решила полазить в его видеороликах. Там их было всего два и оба со странными названиями. Я включила первый, который назывался «Подземный поход».

В начале ролика камера, видимо, сильно тряслась, промелькнуло несколько странных кадров с чьими-то лицами. Потом изображение вроде как стабилизировалось, и я увидела на экране станцию метро, а затем, появившуюся с правой стороны физиономию Леши. После этого в кадре появился еще какой-то парень с короткими темно-русыми волосами. В процессе просмотра я поняла, что его зовут Юра. Я подумала, что это он и есть Данкел Динг, однако, просмотрев комментарии к видео, я увидела пост от некого Юры Юдина. Значит, Данкел – оператор. Видео шло уже три минуты, а его настоящее имя еще ни разу не было произнесено.

Эти трое ехали в музыкальный магазин с банальным названием «Бемоль», потому что Юдину нужно было купить гитару.

- Мы стоим у магазина «Бемоль», – начал комментировать Леша происходящее, когда действие уже переместилось из метро на улицу. – Бемоль, бемоль… Жобемоль!

Я сразу рассмеялась в этот момент. С каким чувством он это сказал!

- В общем, сейчас пойдем и убьем эту моль, – продолжал он.

Затем Враницкий открыл дверь магазина. Изображение резко сменилось на новый ракурс опять же на улице.

- В общем, мы ходили за гитарами, – паясничал Леша. – Но они все дорогие, там не то что моль, там нас жаба задушила…

- Да, – засмеялся Юра. – Я не позволить себе потратить на гитару на рубль больше…

- Теперь Юра не сможет насиловать гитару! – подначивал его Леша.

Я опять засмеялась. Как же к нему подобраться? Он так спокойно общался со своими друзьями, мне хотелось, чтоб со мной было так же. Или даже лучше.

Видео закончилось у входа в метро фразой Данкела: «Блин, телефон разряжается!»

Второй ролик шел меньше минуты и назывался «Сахар». На нем снова был Леша и на этот раз один. Действие происходило в мужском туалете торгового центра «Ригель». Враницкий держал в руках тянучку в сахаре и пытался смыть с нее сахар.

- Я смываю с этой хрени сахар! А она вообще не смывается! Так… по ходу я смыл уже его на уан секонд[2]! И смываю я это уже уан секонд! – он издал задорный смешок, и видео закончилось.

Я не могла в тот момент осознать, насколько глупыми и бессмысленными были эти ролики, потому что, увидев Враницкого таким, каким он был в реальной жизни, я просто растаяла. Я пересмотрела эти видео еще пять раз за вечер, добавила Данкела в избранное, чтобы всегда иметь доступ к этим драгоценным лентам, и выключила компьютер.

- Мила! Ты просто не представляешь! – вбежала я на следующий день в класс, размахивая руками. Артемьева с Гиллен сразу хихикнули: я и сама знала, что выгляжу, откровенно говоря, нелепо.

- Боже, Лена, – улыбнулась Мила. – Что там у тебя на этот раз?

- Короче, я зашла на страничку Леши… – прошептав эту фразу, я резко замолчала и оглядела класс: здесь было всего пять человек и было достаточно тихо. – Черт, пошли лучше в коридор.

- В общем, я зашла на страницу Леши, как всегда, – тараторила я, активно жестикулируя руками от нервного возбуждения. – И ему там один чувак на стене написал какую-то хрень. Я кликнула на него, а у него оказалась открытая страничка, я, конечно же, сразу начала лезть в его фотки…

Уже с того момента, как я начала говорить, Мила начала сильно улыбаться, а к концу она уже просто ржала.

- Да ты так быстро говоришь, дай мне хотя бы переварить эту часть информации! – смеялась она.

- Хорошо, давай быстрее переваривай, – я была вся в нетерпении.

- Ага. Залезла я к нему в видео. Там было всего два ролика, и на обоих… как ты думаешь, кто?

- Да!!! – вскричала я так, что на меня испуганно покосились проходящие мимо первоклассники. – Мила ты обязательно должна это посмотреть! Это просто гениально.

Прозвенел звонок. Мы уселись на свои места. Был урок алгебры, на котором наш класс был поделен на группы, поэтому здесь я могла спокойно сесть с Милой, а ей не нужно было, как всегда, делить свое место с Агейкиным. Через пять минут после начала урока у Эльдара зазвонил мобильный телефон.

- Ты не в теме, тебе надо посмотреть те видео! У Леши такое классное произношение на английском, вообще! Уан секонд. Уан секонд…

- Шалимова и Нестерова опять разговаривают? – возмутилась учительница. Мы сразу замолчали.

После окончания уроков мы с Милой переоделись и вышли на улицу.

- Слушай, а, может, ты сейчас ко мне зайдешь? – предложила я Миле. – Я тебе и видео покажу. Ты должна это увидеть.

- Давай, – согласилась она. – Только ненадолго: там уроков много задали, и мне еще домой пиликать.

Как только мы зашли ко мне в квартиру, я бросилась к компьютеру, чтобы зайти в Интернет. Оказавшись на своей странице в Круге, я кликнула на раздел избранное и из двух парней выбрала сразу же Данкела.

- Дункел Динг! – чеканно прочитала Мила, когда открылась его страница.

- Боже, как я могла так ошибиться! – саркастично сокрушалась она.

Я начала показывать ей эти ролики. Мила, конечно, просматривая их, не испытывала такого же энтузиазма, как я, но, тем не менее, в некоторых местах она смеялась. А я, от выпавшей мне возможности просмотреть эти «шедевры» еще раз, просто прыгала и вертелась на стуле.

- Нет, ты слышала, как он это сказал? – размахивая руками, спрашивала я подругу. Затем я переставила видео на момент, предшествующий этой фразе, чтобы она прослушала ее еще раз.

- Ничего себе, тебя распирает от этих роликов!

- Ну, прикольно. Там иногда они жгут, конечно, – согласилась Мила. – По ходу дела, ты по полной в него втюрилась!

- Ой, открыла Америку! – я раскраснелась и застенчиво убрала свои светлые длинные волосы за спину.

- То есть ты хочешь сказать, что… влюбилась в него?

- Ну… мне кажется, да. Но это влюбленность, а не любовь, надеюсь, ты это понимаешь.

- Конечно, какая там любовь… Ладно, я пойду уже.

Я проводила Милу до школы и вернулась домой. Посмотрела снова те видео, постоянно перематывая момент с «уан секонд», а также те, где Леша откидывал свои волосы, лезшие ему в лицо. Потом я заставила себя выключить компьютер и сделать уроки. Вечером я снова вернулась в Круг. Там меня ждал небольшой сюрприз: когда я зашла на страницу Леши, на ней ничего не было, кроме аватарки, а посередине красовалась надпись: «Данный пользователь ограничил доступ к информации на своей странице от тех, кто не находится в его круге общения. Вы можете добавить этого пользователя в свой круг общения, нажав зеленый плюс рядом с его аватаркой».

Вот с чего он вдруг решил закрыть свою страницу?

Все. Теперь единственной ниточкой, которая теснее всего связывала меня с Лешей, был Данкел Динг. Он был избранным.

о время очередной переписки по «Слэндеру» Инна предложила нам с Витой справить предстоящий Новый Год у нее. Мы обе с радостью согласились. Последние годы я справляла этот праздник всегда с мамой, и мне всегда хотелось отметить его с друзьями. Тем более моя мама не любила засиживаться допоздна, а перспектива скучать одной до трех часов ночи меня вовсе не прельщала. Также в этот праздник «пира на весь мир» у нас чаще всего не бывало, а покушать я любила. Благо, с таким аппетитом я оставалась стройной, что раздражало Зою и Веру, так как они были полными. Хотя, наверное, они просто шутили. Если кто-то в столовой начинал предлагать что-то за него съесть, я была первой, кто тянул руку за этой добавкой.

- Эля, вот сколько можно жрать? – громко подшучивала надо мной Вера. – Жрет и жрет!

Все взгляды в столовой мгновенно устремлялись на меня, отчего мне хотелось сквозь землю провалиться. Если у Веры было хорошее настроение, она сразу начинала говорить и смеяться очень громко.

Обычно все, что не съедалось Верой, автоматически отходило ко мне. Однако я уже несколько недель наблюдала, как она отдавала свою еду Агейкину. У меня появился конкурент.

- Вера, ты будешь котлету? – громко спросил он.

- Да не волнуйся ты, все отдаю только тебе! – заверила она его и положила ему в тарелку котлету.

Я вообще и сама-то эти котлеты не ела, но это касалось не только них. На следующий день в столовой, пока Агейкин еще не подошел, я попросила Веру, чтобы она отдавала мне еду хотя бы через раз.

- Ой, Эль, да я могу тебе хоть каждый раз отдавать, – улыбнулась она. – А то этот все время просил, вот я про тебя и забыла.

- Вот как, значит! – состроила я обиженное лицо.

Она засмеялась и отдала мне свою порцию макарон.

- Эля, будешь? – спросила она. Ковальчук вообще не очень любила мясо и гречку, поэтому редко ела эти блюда.

Агейкин сидел напротив меня, а Вера стояла с торца стола. Тарелка, которую она мне протягивала, в какой-то момент оказалась между мной и ним. Агейкин сразу выставил свои ручонки, чтобы взять ее вместо меня, хотя, я думаю, он просто шутил.

- Эй, ты! – улыбнулась я и поставила тарелку перед собой. Он лишь издал беззвучный смешок.

Единственное, что отличало меня от Агейкина в столовой, это то, что он ел достаточно быстро и еще успевал покурить, а я приходила в столовую чуть ли не первая, а уходила последняя и иногда даже опаздывала на урок.

- Как Агейкин так быстро ест? – жаловалась я Зое.

- Ну, спроси у него, пусть он тебя научит, – пошутила она.

Потом был урок английского. Кабинет, в котором у нас проходил этот урок, был в два раза меньше, чем другие кабинеты, потому что все классы занимались в нем по группам. Парты тоже стояли не как обычно: у окна было три стоявшие друг за другом длинные парты (за каждой помещалось по три человека), другой ряд, который был ближе к двери, состоял из трех обычных парт. Я, Зоя и Яна сидели за первым столом у окна.

Наша учительница была уже женщиной среднего возраста и к обучению нас английскому серьезно не относилась. Домашние задания задавала редко, на уроках часто занималась своими делами, а мы делали, что хотели. Так получилось сегодня.

Нам с Зоей было нечего делать. Яна повернулась ко второму столу, где сидели Федосина и Савелова, и болтала с ними.

- Ян, ты будешь с нами в города? – спросила Пешкова у Яны, но та отказалась.

На следующий день, перед уроком литературы, Зоя предложила мне еще поиграть.

Я положила рюкзак на последнюю парту среднего ряда, а сама села за третью ногами в проход. Зоя сидела за третьей партой ряда у окна, так что мне было удобнее, конечно, сидеть напротив нее. За второй партой ряда у окна сидел Агейкин так же, как и я, боком.

- Все, Эль, начинаем. Паш, ты будешь с нами в города?

Честно говоря, не особо мне хотелось с ним играть. Я думала, что такое быдло, как он, может знать только город, в котором живет сам. И то вряд ли.

- Да он просто зассал! – неожиданно вырвалось у меня.

Повисло молчание. «Боже, зачем я это только сказала! – пронеслось в голове. – Он же сейчас меня обматерит!» Я вообще редко выражалась такими словами на людях, а тут еще ляпнуть такое Агейкину. Не знаю, сколько длилось это молчание, но то, чем это закончилось, меня удивило.

- Да-да, – смеясь, произнес Агейкин. – Зассал!

Зоя улыбнулась, а я от такой неожиданности издала пару нервных смешков и с облегчением выдохнула. Может, я постоянно преувеличивала насчет Агейкина? Может, он на самом деле нормальный и только кажется злым и неприветливым? Одним словом, мнение о нем у меня было слишком стереотипным.

Неделя прошла без каких-либо интересных событий. 29 декабря был последним днем перед каникулами. 30-ого я не находила себе места, потому что была в предвкушении завтрашнего дня: не Нового года, как такового, а его празднования у Инны. Вечером 31-ого мама отвезла меня к ней на машине. Вита уже была там. На ней была одета новогодняя шапка с белыми косичками. Мы обменялись подарками, и Инна решила сделать пару коктейлей.

- Вот так всегда: в компании всегда есть какая-нибудь дура в непонятной шапке, – и она стрельнула шутливым взглядом в сторону Виты. – Либо трезвенница!

Но Инна не оставила меня без напитков и принесла яблочный сок. Затем мы, как всегда, разговорились о парнях.

- Миша – тормоз, конечно, – сразу же заявила Инна.

- Вы с ним встречаться-то начали? – спросила я.

- Да, недели две уже. Разве я тебе не говорила? Ах, да, это я, значит, только Вите сказала. В общем, все первые шаги делала я. Но, несмотря ни на что, он мне не только парень, но и друг: я с ним о чем угодно поговорить могу.

- А как там твой хохол-то? – хихикнув, спросила Инна.

- Да все круто! Мы с ним вечно подкалываем всех, смеемся с ним, шутим. Он, конечно, такой высокий, красивый…

Такой критерий, как рост, был для Виты важен с ее метром восемьдесят. Мы с Инной умилительно застонали.

- Он галантный, всегда помогает, если просят… Нашу руководительницу Лиду в театральной студии он просто боготворит, – продолжала Вита.

- Ну… он ей все приносит, во всем помогает, если она что-то просит купить, он сразу бежит…

Вита так говорила, как будто считала, что Андрей все это делал для Лиды из уважения. Однако мне так не казалось. Но виду я не подала.

- Эля, вот мы тебе рассказываем все о мальчиках, – начала Инна, – а ты нам так о себе ничего и не говорила в этом плане!

Я почувствовала себя загнанной в угол. Они не знали мою историю с Хомяковым, и я еще не была готова рассказать им об этом. Вита и Инна, конечно, были моими подругами, но мы были знакомы всего полгода. Тем более, то, что они так вдвоем на меня «напали», меня немного ошарашило.

- Тебе никто не нравился? Нет? – осторожно спросила Инна.

- Ну, нравились, конечно, но таких историй, как у вас, я и не вспомню, – соврала я.

Они мне поверили и быстро отстали. Но когда-нибудь я им все расскажу.

Когда мы допили свои напитки, Вите неожиданно позвонила мама на мобильный.

- Алло… что?.. Да с чего ты взяла?.. Я сказала тебе как есть… ну и пожалуйста!.. Нет, я остаюсь!.. Да, сколько влезет!... – и она бросила трубку.

- Мама думала, что я завтра уже домой поеду, – ответила Вита, чуть не плача. На самом деле мы собирались остаться у Инны до 2-ого января. – А сейчас она узнала у папы, что послезавтра. Я с ней эту ситуацию как-то мимолетно оговорила. Она сказала, что больше не сможет мне доверять.

- Блииин, – возмущенно протянула Инна. – Так, пойдемте на лестницу, мне покурить надо, заодно там и поговорим.

На лестнице Вита и Инна уселись на ступеньки, а я осталась стоять.

- Вот это меня бесит! – начала Вита. – У моей мамы иногда такие заскоки бывают! Она еще иногда говорит, что ты на меня плохо влияешь! – обратилась она к Инне. Та в ответ лишь скорчила презрительную гримасу.

- Да у всех мам бывают заскоки, – подтвердила Инна и выпустила несколько клубов дыма.

- Но это уже просто ни в какую! – не могла успокоиться Вита. – Я не могу уже! – произнесла она отчаянно и уткнулась головой в колени.

- Вииит, ты не плачешь? – поинтересовалась я.

- Да не плачу я. Все нормально, – ответила она таким голосом, будто все было совсем не нормально.

Вита посмотрела несчастными глазами на почти скуренную сигарету в руке Инны, резко вырвала ее из рук подруги и глубоко-глубоко затянулась.

- Ого! – воскликнула я. – Теперь у твоей мамы есть причины полагать, что Инна на тебя плохо влияет.

- Вот, Эля, ты следующая, – пошутила Инна. – Вита тоже у нас отличница, а вот теперь и курильщица.

- Нееет, – протянула я. Вита всегда была очень эмоциональной и импульсивной, в отличие от меня, так что ее «испортить» было изначально гораздо легче, чем меня.

- Ладно, Новый год через десять минут, – объявила Инна. – Пойдемте.

Когда мы выходили с лестничного пролета, в моей голове внезапно пронеслась мысль: «А что, интересно, сейчас делает Паша Агейкин? Так. И почему у меня возникла эта мысль?»

Я и не знала, что с этой мыслью и с этим Новым годом, в мою душу пришла весна.