Качели брака

Я задумался о том, что, если существует равенство эмоционально­го возраста, агрессии и любви, то относится ли это к двойной связи в браке? Ко всем этим двойным сообщениям, когда слова говорят одно, а тело - другое? Ко всевозможным манипуляциям?

Он мошенник, надувший всех своих соседей в радиусе 50 миль; она производит впечатление искренней, заботливой женщины, не увилива­ющей от прямого ответа на вопрос. Но у них идет одна забавная игра для двоих. Вспомните главу, где говорится о любовной связи жены и новорожденного ребенка. Муж слишком незрел, чтобы справиться с такой ситуацией, и влюбляется в деньги, в новую работу, в свою сек­ретаршу. Когда ребенку исполнится около трех лет, жена устанет быть только матерью и отправится искать мужа. Но тот теперь разуверил­ся в ней. Конечно, приятно, когда за тобой бегают, но он пока не соби­рается возвращаться. Тогда жена опять поворачивается к ребенку. Жена с мужем продолжают этот танец, играют в то, кому кого лучше удастся вернуть. Обычная история, часто кончающаяся кризисом брака.

Манипуляции у обоих одинаковы. Она говорит: " Ты не смеешь убегать, когда ты нужен детям". На самом деле подразумевается, что дети нужны ей и что хотелось бы заполучить в придачу и его. Обе сто­роны манипулируют в одинаковой степени.

Я считаю, что в установившихся отношениях любовь всегда вза­имна. (Может быть, это происходит не так у любовников, но подозре­ваю, что и тут то же самое.) Когда Дон Жуан услышал, что отправит­ся на небо, если найдет женщину, которая его действительно полюбит, ему кажется, все любят его. Он начинает проверять это, встречаясь то с одной женщиной, то с другой, с теми, с кем спал и кто любил его, и по­степенно осознает, что был обманут ими так же, как обманывал их сам.

Любовь взаимна. Один партнер утверждает это, другой отрицает, а она все равно одинакова у обоих. То же относится и к ненависти. Он говорит: " Видеть тебя не могу". Она тиха и сдержанна. Но ненависть равна, только один ее выражает открыто, а другой скрывает.

Я видел женщину, которая шесть лет ходила на индивидуальную терапию. Она оставила мужа, потому что тот бил ее. Я отказался с ней встретиться индивидуально, у нее и до меня был хороший терапевт. Я прорабатывал с ней и ее одиннадцатилетним сыном проблемы эдиповой стадии, отражающиеся на поведении подростка. Так я работал лет пять или шесть. Каждый раз она снова возвращалась к роли пациента.

В один прекрасный день женщина наконец сказала:

– Я хочу привести моих родителей.

– Отлично!

И она пришла с матерью, которая жила за сто миль отсюда. А где же отец? Она ответила, что отец очень занят и она думала, что тот мне не нужен. Тогда я сказал:

– Люди, вы прогорели. Вам придется заплатить за этот час, но за­ниматься я с вами не собираюсь. Сожалею, что маме пришлось прока­титься. Но, скажу я вам, хотя это и дурная шутка над мамой, вы по­ступили еще более дурно по отношению к папе. Потому что отец очень важен. Так что приводите его или давайте оставим это дело.

Наконец, на следующий раз они пришли втроем, и что же прои­зошло? Тридцативосьмилетняя дочка и шестидесятилетний отец стали драться – физически. Когда они успокоились, отец произнес:

– Это, наконец, смешно. Она всегда подозревает меня в инцестуозных чувствах. Мы всегда деремся, как психи. Абсурд. Я спрашиваю:

– Как вы думаете, связано ли это с ее бывшим мужем? Она отвечает:

– Я не видела такого-то растакого-то девятнадцать лет. Между нами нет ничего общего, и я не намерена его видеть! Я говорю:

– Блеск, а? Похоже на правду. Позвоните ему и скажите, что он ну­жен мне. Вы тут целые годы жужжали про что-то, и мне кажется, это не касается вас и родителей, а только вашего бывшего.

– Но он не придет. Он женился и развелся.

– Тогда я позвоню ему.

Она звонит ему, и он соглашается:

– Хорошо, приду. Когда встреча?

– В среду.

– Хорошо, приеду в понедельник.

Он приезжает в понедельник, и она приглашает его остановиться в своей квартире, где живет сама со своим девятнадцатилетним сыном. И еще до среды она успела избить его – впервые, через девятнадцать лет после того, как ушла от него из-за битья.

Следующие четыре дня подряд они провели, борясь с моим вопро­сом: " А почему бы вам опять не пожениться? Бог мой, раз вы так мно­го значите друг для друга, какого рожна жить отдельно? Ведь вы мог­ли бы драться каждый день, а воскресенье сделать выходным".

Они сомневались. Было очевидно, что он развелся со второй женой потому, что остался прочно привязан к первому браку. Годом позже они все еще обменивались телефонными звонками на эту тему. Потом провели вместе неделю и решили, что не будут из этого устраивать брака. Вот уже четыре года они так и качаются туда-сюда. Два-три месяца назад она опять позвонила и сказала:

– А я, знаете, теряю работу. Я ответил:

– А может, вы просто хотите его опять заполучить? В конце концов, она выросла как личность совсем в новом смысле. Догонит ли он жену в ее индивидуации, окажутся ли они через три года снова вместе, я не знаю. Человек делает, что может, а жизнь – все остальное.