Beautiful kind of pain

Человек очень смущается, когда говорит от своего лица. Дайте ему маску, и он скажет вам всю правду.

Оскар Уайльд

В последнее время, когда я начинаю представлять себе идеальное будущее, я чётко вижу в нём Лиама, как бы не старался пытаться не думать о нём так часто. Я, так или иначе, каждые пять секунд вижу его кофейные тёплые глаза перед собой, ощущаю его внимание, потому что он снова дал мне небольшую дольку надежды, за которую я ухватился и планирую крепко держаться. Гордость... к черту гордость и обиду, которая да, не скрою, еще не прошла, но мне слишком сильно хочется чувствовать его тепло, его взаимность во всем, его сильные руки на моей шее, его всего. Я постоянно стучу себя по лбу и уговариваю не доверять ему, но я ничего не могу с собой поделать, когда вспоминаю тот вечер, когда я, ну, «преподал урок». Он смотрел на меня не так, как раньше - с презрением или ненавистью, которая, возможно, была притворной, он не смотрел сквозь меня, не хотел просто получить удовольствие, он буквально ласкал мое лицо взглядом, когда я нависал над ним. Боже, поверить не могу, что я справился с ним, что он позволил мне справиться с ним, что я вообще сделал это. Это было просто показательное выступление, на самом деле я сделал это, потому что хотел, потому что он не стал мне противен, а ведь должен был, он стал еще более желанным, и от этого мне чуточку стыдно. Да, стыд — это определенно то, что я сейчас чувствую, и я пока не знаю, как смотреть в глаза Пейну, а я ведь еще и планировал немного поиграть с ним. Он рушит все мои планы.

Через пару дней мы с профессором уехали на конференцию на весь день, где я должен был выступать со своим докладом, а вечером, когда вернулся, то застал Найла на полу в общей комнате. Вокруг него были разбросаны вырванные тетрадные листы, учебные пособия, пустые кофейные стаканчики из автомата со второго этажа и почему-то разбитый мобильный. Обойдя диван, я сбросил все вещи на него и сел рядом с другом, оглядывая беспорядок вокруг. Он поднял на меня свои красные измученные глаза, и мне это совсем не понравилось.

- Как ты это делаешь? - спросил он, почесывая затылок.

- Делаю что?

- Всё знаешь. Я прошел уже 16 пробных тестов, и если бы это был итоговый, я бы его провалил. Как запомнить все эти даты, фамилии, разветвления и эпохи? С оппозициями и аллофонами было намного легче, - он лег на спину на все эти бумажки и подогнул колени, устало зевая. Я лег подобно ему рядом и пихнул его локтем.

- Ты самый странный из всех людей, кого я знаю, но в то же время самый простой и забавный. История языкознания легче общего? Друг, ты переучился.

- Ага, - он снова зевнул, очевидно особо не слушая меня, и я опустил глаза вниз, где лежал его телефон с разбитым экраном.

- А с телефоном что? - он автоматически посмотрел на него и закатил глаза.

- Уронил.

- Об стенку? - я усмехнулся. Он передразнил меня и поднялся с ковра, направляясь в свою комнату. Ответа я так и не получил. Пожав плечами, я встал на ноги и ушел к себе, после чего сгонял в душ и сел за проект, но буквально через минут сорок меня свалило, и я крепко уснул прямо на полу у своей кровати. Под утро я замерз, спина затекла, а на щеке был след от ворсистого коврика, на котором я и заснул.

Первая половина дня прошла обычно, но вторая была полна несколькими весьма интересными событиями. Как и обычно, когда у нас куча дел, Гарри с Луи приходят именно в этот момент. Мы сидели за кухонным столом и пытались вместе пройти тест, в котором Найл уже потихоньку делал успехи, пока наши друзья никак не могли поделить яблоко и в итоге съели его вместе, после каждого куска мокро и громко целуясь. С каждой секундой я начинал закипать, потому что это раздражало, отвлекало, и еще это было не совсем прилично, но кого они вообще спрашивают, когда им хорошо?

- Мы вам не мешаем? - я не выдержал, сдавив в ладони карандаш. Они отвлеклись от своего занятия и повернули к нам головы, искренне удивившись моему тону.
- Вы слегка шумные, - Гарри улыбнулся и посмотрел на своего парня, который, как только Стайлс к нему повернулся, чмокнул его в губы в последний раз.

- Мы слегка влюбились, - проворковал кудрявый, положив голову на плечо Луи. Я закатил глаза и взял стакан с водой в руки. Эти двое не с этой планеты, серьезно.

- Вы каждую неделю заново влюбляетесь. Переходный возраст? - я усмехнулся и отпил глоточек, в то время как Хоран встал из-за стола и подошел к окну, прислонившись к нему лбом.

- Ой, завали. Ты просто завидуешь, - Луи обнял Гарри за плечи, а я покачал головой, после чего снова опустил глаза в тест, сверяя свои ответы с ответами Найла.

- Эй, ты третий раз делаешь одну и ту же ошибку, - выкрикнул я, посмотрев в сторону блондина, который очевидно грустил, и так уже второй день. Но он нам ничего не говорит, и выудить из него что-либо, когда он чем-то озадачен, практически невозможно.
- Санскрит? Серьезно? - он не реагировал на мои слова, тупо уставившись в одну точку. - Найл? Все нормально?

- Какой-то из индоевропейских языков? Но санскрит же считается самым древним, - вяло ответил он, оторвавшись от стекла, но так и не ответив на мой последний вопрос. Парни обернулись к нему, также как и я, удивившись его поведению.

- Устная речь появилась раньше письменности. Но, Найл, что происходит? - я встал со стула и пересек кухню, но на полпути затормозил, увидел его лицо, перекосившееся от удивления или шока, или всего сразу, когда он посмотрел в окно.

- От этого не легче, - процедил он сквозь зубы, отойдя от окна куда подальше, а точнее к холодильнику, и облокотившись на него. Я быстро подошел к окну и выглянул на улицу, где у входа в общежитие стояла Камилла с какой-то девушкой, о чем-то мило беседуя. Я обернулся назад и, нахмурившись, ждал объяснений от друга. Он цокнул и поджал губы, но мой прожигающий взгляд не позволил ему долго хранить молчание.

- Вчера мы расстались, - протараторил он. Мы, конечно же, удивились, поэтому первые пару минут не знали, что на это сказать.

- Поэтому ты был такой убитый? - возмутился я.

- Ой, ну прям, убитый. Просто я думал, что дело во мне... Да, это определенно меняет всё, но от.этого.не.легче, - он накрыл ладонями лицо и так стоял, пока мы ждали от него хоть каких-то адекватных объяснений вместо «бе-ме».

- Найл? - мы позвали его хором, из-за чего он немного дёрнулся и поднял голову.

- Да вы в окно посмотрите, - он усмехнулся, правда это выглядело немного наигранно, и мы все втроем выглянули в окошко, посмотрев сразу вниз ко входу, где Камилла уже вовсю целовалась с той девушкой, с которой разговаривала ранее. Наши глаза, ни больше, ни меньше, поползли на лоб, а рты просто-напросто пооткрывались. А это значит, что...

- Это уже во второй раз, - Найл закончил мою мысль, а я обернулся, чтобы оценить его состояние. Он стоял у холодильника со сложенными на груди руками и дырявил пол глазами, но потом уголки его губ поползли вверх, и он начал сотрясаться от смеха. Истерика.

- Наша Ками оказалась лесбияночкой, - Луи присвистнул, а Гарри пихнул его локтем, - то есть, кхм, Найл, мне очень жаль.

- Технически она би, - продолжил за Луи Хоран, немного успокаиваясь, - но это, блять, уже ни капли не смешно. Почему это происходит со мной вот уже во второй раз? Почему вокруг одни геи да лесбиянки? Без обид, - мы отрицательно покачали головами, - почему мне не может попасться нормальная гетеросексуальная брюнетка?

- Найл, успокойся, пожалуйста, - я сделал шаг вперед и протянул к нему руку, но он отступил, направляясь к выходу спиной.

- Просто оставьте меня ненадолго в покое, ладно? Я хочу побыть один, увидимся вечером... О, привет, Джош, - он столкнулся на выходе с Девайном, который из-за удара об дверь чуть отскочил назад, потирая пострадавший лоб. Криво улыбнувшись другу, он покинул блок, предварительно захватив с собой куртку. Джош прошел к нам и сел на свободный стул, взяв с вазы зеленое яблоко.

- А что за шум? - спросил он, откусив фрукт и осматривая наши шокированные лица. Ну ладно, может, мы и не особо были шокированы, но удивлены уж точно, да и Найла жалко, потому что ему не повезло с девушкой уже во второй раз — первая оказалась абсолютной лесбиянкой, которая только прикрывалась им. Неприятная история, на самом деле, случилось это еще в выпускном классе, но потом вроде бы всё у него наладилось, была еще одна очень хорошая девушка, после нее парочку интрижек, и вот сейчас ему снова довелось столкнуться со своим школьным прошлым. Он достаточно взрослый, школа осталась позади, и я уверен, он справится, нужно дать ему пару дней и не лезть под горячую руку. Но кому-то тем вечером не повезло врезаться в него в гардеробе.

- Камилла мутит с Меган, - Луи пожал плечами и, взяв Гарри за руку, пошел к выходу, но на полпути остановился, - Эй, Зейн, сегодня занимаемся у меня, я потерял пропуск, так что больше войти к вам не смогу сегодня.

- Твой пропуск у меня, ты выронил его, когда одевался, - ответил Гарри, надевая свою куртку.
- В любом случае, мне лень идти к вам по морозу, - и они скрылись за дверью, оставив нас с Девайном на кухне.

***

Столовая — это типичное место встречи всех-всех учащихся нашего колледжа. Если ты не встретил там всех своих знакомых, то ты лох, потому что это в принципе невозможно. Пока я стоял в очереди на самообслуживание и думал, чем мне забить свой желудок на обед, Найл стоял чуть поодаль и втирал что-то Девайну насчет шахматного турнира. Не помню, чтобы Джош интересовался шахматами, но он был искренне вовлечен в беседу, сосредоточившись на лице Хорана и смеясь над каждой произнесенной Найлом шуткой. Я смотрю, он так и обед пропустит, если не закончит свой рассказ. Только я хотел его окликнуть, как ко мне сзади вплотную кто-то прижался, из-за чего я хотел уже моментально возмутиться, но как только я почувствовал его парфюм, то мысли о криках и ругани покинули меня, оставляя в мозгу только план притворного недовольства.

- И снова ты один ходишь, - он приблизился к моему уху, и говорил все это, задевая мочку губами. Своими пухлыми горячими губами. - Что я говорил тебе об этом?

- Что, на этот раз нагнёшь меня прямо при всех? - ответил я, не отстраняясь от него ни на сантиметр, и черт возьми, до чего же это приятно, стоять вот так, у всех на виду, прижавшись к нему, и если бы я потерял к себе вообще всякое уважение, то уже давно бы моя голова лежала у него плече.

- Не надо, - прошептал он, чуть отстраняясь и забирая с собой все свое тепло, - мне и так херово.

- Правильно, так и должно быть. Если тебя грызет совесть, значит она всё-таки есть, а это уже хорошо, - я сделал от него шаг вперед и взял свой поднос, подойдя к салатам.

- Ты редкостная стерва, Малик, - грустно усмехнулся он, - но мне это нравится.
Я поставил на поднос салат, колу, два пончика, яблоко и повернулся к нему, потому что там был выход из очереди. Он не сходил с места, смотря на меня этим своим взглядом брошенного котёнка, каким он смотрит на меня вот уже весь последний месяц, а я делал вид, что не замечаю этого, глазами прося его дать мне дорогу. Он протянул руку и коснулся моего предплечия, несильно сжимая и поглаживая.

- Дай мне шанс, Малик, - полушепотом произнес он, склонив голову на бок и жалобно смотря мне в глаза. Месяц назад я понятия не имел, что Лиам может быть таким. Таким не злым, не грубым, не наглым, не хамовитым, а напротив, очень нежным, уважающим(иногда) моё личное пространство, в отличие от меня, когда я доставал его при каждом удобном случае. Как же я хочу бросить этот поднос на пол и сгрести его в охапку; он немного изменился, чуть набрал вес, отпустил щетину, и стал похож на большого мягкого медведя. Я бы с удовольствием обнял его и сказал бы, что нахрен всё прощаю.

- Ты сначала имя моё запомни, - я не удержался, а он на это закатил глаза и цокнул.

- Хватит ёрничать, Малик.

- А кто ёрничает? Я просто хочу пройти в зал и спокойно пообедать.

- Хорошо, пошли, - он дал мне дорогу, но пристроился рядом. Я не спешил уходить, встав на месте и косясь на него сбоку.

- Я один пойду.

- Иди. Я просто буду идти рядом, - он улыбнулся и положил руку мне на спину. Я нахмурился, и это уже было искренне, а не притворно, потому что я и правда хотел бы покушать без его пристального взгляда, но кажется, он так не думает. Я покачал головой и, вздохнув, пошел к своему столику, за которым уже сидели все парни, плюс Джош, который теперь трётся с Хораном чаще обычного. Сев за наш столик, Лиам привлек к себе много внимания, и не только моего окружения, но и всех соседних столиков, которые с открытыми ртами наблюдали, как Пейн с рукой у меня на пояснице приземляется на стул рядом с моим. Их кислые мины только надо было видеть, но мне было совершенно все равно, потому что, как только я сел, то сразу же налетел на салат, лишь бы занять свой рот чем-нибудь, помимо разговоров.

Парни, с того момента, как Лиам очутился за нашим столом, молчали и с интересом рассматривали нас, но есть в нашей компании такой человек, как и в каждой в принципе, который умеет разрядить любую обстановку. Причем любимым ему способом, заставляя краснеть.

- Мы вот с Гарри поспорили, кто кого в тот раз трахнул, - да, этот человек Луи.

- Это неправда! Мы не спорили! - защитился кудрявый, стукнув его кулаком по бедру. - Не слушайте его. Почему ты всегда любишь ставить людей в неловкое положение?

- Потому что это я, - и это правда. Я даже перестал есть салат и отодвинул от себя колу, отвернувшись от Лиама в другую сторону, в то время как он сделал то же самое. - Как твоя челюсть, Лиам? Я чуть не рассчитал силу. Да и не особо пытался, если быть честным, - каким-то издевающимся тоном спросил Луи, вальяжно откинувшись на спинку стула. Я мгновенно повернулся к Пейну, который теперь сидел с опущенной головой, а потом посмотрел на Луи, который, когда поймал мой вопросительный взгляд, перестал ухмыляться и вмиг посерьёзнел. Но долго грузиться нам не дал Рэй, который положил руки на наши с Лиамом спинки стульев и склонился над нами.

- Как оно? Чего молчим? - весело спросил он, в то время как Найл наигранно кашлял, а Девайн вообще не понимал, что здесь происходит. Лиам упорно ни на кого не смотрел и вообще мне показалось, что он пожалел о том, что сел с нами. Честно говоря, эта ситуация и вопрос Луи начали меня не дурно подбешивать.

- Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? - я обратился конкретно к Лиаму и Луи, которые очевидно что-то скрывали. Луи посмотрел на Пейна и приподнял брови, словно бы ожидая от него хоть какого-то нибудь слова, но тот молчал, нервно потирая переносицу.

- Ну же, качок, расскажи, какой у тебя длинный язык, - не переставал издеваться Томмо, склонившись над столом и подвинувшись ближе к Пейну, - поведай нам то, что ты поведал Рэю, думая, что тебя никто не слышит. Только не упускай ни одной детали, давай, тем же тоном. Мы все тебя выслушаем...

- Томлинсон! - Рэй прикрикнул на него, заставив замолчать, а по моей коже почему-то побежали эти настырные морозные мурашки, сковавшие движения. Я весь сжался, не до конца понимая, о чем вообще ведется разговор, но меня накрыло волной какого-то неприятного предчувствия. Я снова посмотрел на Лиама, который сверлил Луи таким пронзающим взглядом, что я вновь увидел того Пейна из той далекой осени, когда я не давал ему проходу, но теперь эти лучи зла получал не я, а почему-то мой друг.

- Всё это давно в прошлом, зачем ты так? - почти прошептал Лиам, смотря Луи прямо в глаза.

- Извини? В прошлом? Он мой друг...

- Луи, замолчи, он пытается всё исправить, - процедил Рэй, склонившись над столом еще ниже.

- Кто-нибудь! Что тут происходит? - Хоран не выдержал, стукнув по столу, чем привлек всеобщее внимание. Но через пару секунд всем снова стало все равно, и они принялись доедать свои обеды. Кроме нашего столика, где всё ещё царила неловкость, а в воздухе витали вопросы. Наши с Найлом вопросы.

- Я не собираюсь доверять тому, кто хвастает своими похождениями налево и направо, - пояснил Луи Найлу, на что тот нахмурился, очевидно не совсем понимая. В принципе как и я. Ох, как же я ненавижу неизвестность.

- Ты о чем? - переспросил блондин.

- Помнишь депрессию Зейна около месяца назад?

- У меня не было депрессии...

- В общем, это всё его рук дело, - он указал на Пейна, который уже краснел от злости, сжимая руки в кулаки. Еще немного, и из его глаз могли бы посыпаться искры. А я постепенно начинал понимать, и заживающая рана в груди снова начала ныть, словно и не было того минутного исцеления всего несколько минут назад, когда Лиам подошел ко мне.

Он разболтал о том, что сделал со мной. Он просто взял и разболтал. Похвастался? Так?

С шумом отодвинув стул, на котором сидел, я встал из-за стола и направился в сторону выхода с высоким уровнем нехватки воздуха в легких. Грудную клетку так сдавило от всё того же чувства ненужности и обиды, что я с трудом мог вздохнуть. Через пару секунд на моё плечо легла чья-то рука, и мне не нужно было много времени, чтобы догадаться, кто это был, поэтому я резко развернулся и занес сжатый кулак точно по его лицу. Моя злость вероятно была такой сильной, что Лиам пошатнулся назад и упал на кафельный пол, может, от неожиданности, а может на этот раз моя рука и правда была тверда, но он упал, мгновенно схватившись за нос, из которого хлынула алая кровь, испачкавшая часть ворота его рубашки. Он растерянно поднял на меня глаза, но вставать не спешил, предпочитая оставаться в сидячем положении на полу. Я сам от себя такого не ожидал, но что сделано, то сделано, и на эту разборку сбежалась вся столовая, включая моих друзей, которые ошарашенно оценивали ситуацию, особенно Найл, который, я готов поспорить, многого не понимал из сегодняшнего дня, нашего разговора и этой заварушки, но Луи ему обязательно все объяснит. Только мне вот непонятно, почему Томмо ничего не рассказал мне, почему скрыл, что всё знает, зачем, очевидно, подрался с Пейном, и зачем начал всё это открывать именно сегодня.

Я опустил глаза вниз к моим рукам и потер костяшки там, где они коснулись лица Лиама, а потом оглядел всех любопытных варвар, которые даже не собирались расходиться. Времени еще прошло мало, поэтому никто из преподавателей не успел узнать об этом инциденте, и я решил, что хватит привлекать к себе столько внимания.

- Не ходите за мной, - срывающимся голосом сказал я и, развернувшись, вышел из столовой. За спиной я слышал, как Рэй всех разгоняет по свои столам, как Луи зовет меня, как Найл пытается что-то разузнать у Луи, но все это доходило до меня глухими помехами. Поверил его добрым глазам. Поверил его красивым словам. Поверил своей интуиции. Ну и дурак. Только вот как контролировать слезы, которые уже хотят сорваться вниз по моим щекам...

Через два часа я был где-то в городе, гуляя по полупустым улицам и смотря себе только под ноги, потому что вертеть головой по сторонам не особо хотелось, не хотелось смотреть людям в глаза, вообще на людей. Позже я устал и сбавил шаг, пиная носками обуви мелкие камушки на асфальте и наблюдая, как сквозь тяжелые серые тучи пытается прорваться солнце, оно очень старается, но нет ему пока что выхода наружу, что-то его не пускает, что-то сдерживает. Эта серая туча, которая встала стеной на его пути, не дает ему свободно вздохнуть и показаться людям во всей своей красе, таким, каким является — ярким, тёплым, ласковым, заботливым, особенно этой холодной весной, когда его так катастрофически не хватает.

Дойдя до знакомого парка, я свернул на тротуар и сел на скамейку, которая, к сожалению, была не свободна — на ней сидел старик и тоже ловил скромные лучики, которые успевали появляться из-за летящих туч. Он сидел на другом конце и, заметив меня, кротко кивнул, на что я повторил его жест, улыбнувшись уголком губ, после чего повернул голову в другую сторону и стал наблюдать за голубями, которых в этом парке всегда полно. И да, конечно же, я начал думать, иногда даже почему-то глупо улыбаться. Почему? Да потому что всё это было глупо на самом деле, мы оба глупые, поступки глупые, слова, ругань, эта моя выходка в столовой, длинный язык Луи, швейцарец Рэй, который непонятно на чьей стороне, Найл со своей собственной драмой, Гарри, который дышит одним Луи так же, как я дышу одним Лиамом, Лиам, который, как это солнце, не может дать себе выход, и я, местами гордый, местами не очень, частично сентиментальный и невероятно, даже чрезмерно глупый. Вроде взрослые, а вроде и дети. Я понимаю всё, что происходит с Лиамом даже больше, чем он сам, я вижу насквозь его ситуацию, чувствую его скованность в действиях, но все же злюсь на то, что он иногда творит глупости, неосознанно принимаю все слишком близко к сердцу, но первая реакция всегда такова, я не мог ничего с собой поделать, когда решился ударить его. Но мне стало легче, пусть до этого было и обидно из-за его поступка. Словно с этим ударом я вставил мозги обратно себе, а не ему.

Люблю я его, глупого.

Улыбнувшись самому себе, но все еще злясь на Лиама, я поднялся на ноги и, повернувшись к старику, пожелал ему хорошего остатка дня, на что получил в ответ улыбку и совет много не думать. Я немного растерялся, но не стал зацикливаться на этом, и к вечеру уже был у себя.

Мне нужно было поужинать — я поужинал. Мне нужен был душ — я его принял. Мне нужно было перевести отрывок сказания с латинского языка — я это сделал. Я не дал пропасть своему вечеру, я всех уверил, что со мной всё хорошо, я улыбался, они знают меня, знают, что я не тот, кто может что-то с собой сделать, тем более из-за такой глупости. Луи пока не появлялся, Найл сказал, что он следующий в очереди на мордашку Лиама, на что я рассмеялся, но все же попросил его не горячиться, потому что Пейн тоже не железный и когда-нибудь ответит, не смотря на то, что неправ.

За окном было давно уже темно, когда я закончил свою писанину. Освободив себе стол для проекта, я разложил на нем все нужные принадлежности и принес себе апельсинового сока, потому что в горле было сухо, как в пустыне. После первого напечатанного мною слова в дверь осторожно постучали. Я, не отрываясь от своего дела, повернул туда голову и попросил войти. Дверь так же аккуратно отворилась, а следом и вовсе закрылась, когда Лиам облокотился на нее, прижав своим весом.

- Не гони меня, - попросил он. Я выпрямился и посмотрел на него: потрепанный вид, заклеенный пластырем нос, но вид, как и всегда, опрятный.

- Я всё же попросил бы тебя уйти, - спокойно ответил я. - Не хочу сейчас никого видеть, особенно тебя.
Он с минуту смотрел на меня и о чем-то думал, потом подошел к выключателю и потушил в комнате свет.
- Так лучше? Теперь ты не видишь меня, - я цокнул и скрестил руки на груди, когда, судя по шагам, он вернулся на прежнее место.

- Я всё равно вижу тебя из-за луны.

- Прости, но её я выключить не могу, - он издал тихий смешок, - да и мне так легче. Мне стыдно смотреть тебе в глаза.

- Правильно. Пусть тебе будет стыдно.

- Не ёрничай.

- А ты не разыгрывай мне тут дешевую мелодраму...

- Малик!

- Ладно, молчу, - в темноте я позволил себе улыбнуться. Хорошо, что луна освещала другой угол комнаты.

- Скотина ты редкостная, всё-таки, - по его тону я понял, что он немного расслабился, из-за чего и мне стало легче дышать.

- Кто бы говорил, - передразнил я его.

- Согласен на все сто, я ничтожество, - ответил он чуть более тихим голосом.

- Не говори так. Ты подонок, но не ничтожество.

- Я сделал тебе больно, причем во всех смыслах. Я так сожалею, если бы только мог мне поверить. Я... ты...Я никого не замечаю, только ты перед глазами, - веселье как рукой сняло, когда он начал всё это говорить, а в горле встал необъятных размеров ком. Зачем он снова дразнится? - Ты, твои большие бездонные глаза, твои дерзкие губы, фигура, голос, твой грёбанный акцент — всё, что есть в тебе, Малик, я всё это люблю. С самого первого дня. Люблю тебя с того самого момента, когда увидел в тот день в столовой, когда ты сидел один и читал какую-то толстую книгу...

- Греческая мифология.

- Неважно. Постой, ты помнишь тот день? - удивленно спросил он, и я довольно покачал головой, хоть он этого и не видел.

- Кажется, мы запечатлелись в один день, - усмехнувшись, ответил я.

- Господь милостивый, ты смотрел «Сумерки»?

- А сам-то?

- Кхм, - он неловко кашлянул, чем рассмешил меня, - в общем, я прекрасно понимаю, что не достоин твоего прощения, особенно после того, что ты сегодня наслушался. За это тоже прости, это было по-пьяни и очень давно. Просто... может, ты всё же попытаешься дать мне второй шанс? Ведь каждый достоин второго шанса. Отец Джордж заставил меня в это поверить, - теперь ясно, почему я видел их часто вместе. Профессор был ему нянькой все это время.

- Не каждый. Но почему ты всё время динамил меня? - я очень мужественно держался после его слов обо мне, я не показывал своего внутреннего ликования, и это причиняло жуткий дискомфорт, потому что горло словно сдавило, а ведь так хотелось кричать.

- Репутация отца. Я всю жизнь живу в строгости. Он же меня и приволок сюда в надежде «выбить из меня эту дурь».

- Так у тебя уже были парни?

- Да, один, еще в школе. Пока отцу не доложили, что его сынок... Не хочу об этом, самое ужасное время. Просто, прошу, прости меня. Я наговорил тебе много грубостей, кричал на тебя, в общем, вел себя как мудак, лишь бы отвадить тебя от себя, чтобы оттолкнуть, но ты не хотел сдаваться. Ты настырный, засранец, - он легко засмеялся.

- О да, я такой.

- А еще очень скромный.

- Есть чуть-чуть.

- Ну и придурок.

- Ненавижу.

- А говорил, что любишь.

- И это тоже. Почему я не могу испытывать два враждующе-родственных чувства сразу?

- Уф, не ёрничай снова, - я даже готов поспорить, что он закатил при этом глаза.

- А ты заткнись уже и поцелуй меня, - я даже сам испугался своих слов, точнее сказать, от той легкости, с которой я это произнес, все внутренности устроили бразильский карнавал. После нескольких секунд тишины я услышал негромкие шаги, а вскоре сам Лиам оказался около меня, и теперь его лицо освещала яркая полная луна. Он некоторое время стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел на меня, покуда позволял лунный свет, улыбаясь. Потом сделал оставшиеся шаги по направлению ко мне и вытянул руку, осторожно коснувшись моей щеки, поглаживая скулу большим пальцем, и я не мог не поддаться этому ощущению.

- Я больше никогда тебя не обижу, - прошептал он, максимально приблизив свое лицо к моему, - и никому не позволю.
Я прикрыл глаза от приятного чувства и потёрся щекой об его тёплую руку, потом поднял голову и посмотрел ему в глаза.

- Я дождусь сегодня поцелуя, болтун? - теперь я точно увидел, как он закатил глаза, довольно улыбаясь, и подался вперед, чтобы накрыть мои губы своими. Сначала это было легкое невесомое прикосновение, но когда я начал отвечать, мы растворились в этом поцелуе, это, можно сказать, наш первый настоящий поцелуй, который заставил нас потерять счет времени и крепко ухватиться друг за друга, как за спасательный круг. Для меня это начало чего-то нового, лучший момент, не считая того, когда я только увидел Лиама и понял... я не знаю, что я понял, я до сих пор не знаю, почему меня так сильно «вставило» по нему, но теперь я определенно точно знаю, что, кто бы нам не помешал, я буду бороться за нас обоих, потому что он всё ещё птица в клетке, а ключ от замка у его отца.

Не глупо любить того, кого всем сердцем ненавидишь. И не глупо ненавидеть того, кого всем сердцем любишь, ведь, мы ненавидим тех, кого любим, потому что они способны причинить нам больше всего страданий. Любите, добивайтесь и будьте счастливы.

[1] Цитата, приведенная из произведения Джорджа Оруэлла - " 1984".

[2] Владимир Крамник - знаменитый советский шахматист, с 1991 года – международный гроссмейстер, а в 2000г. стал чемпионом мира, обыграв самого Гарри Каспарова