История Ларса 8 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

- Спать на чужих костях не буду! – заявил Тэд во всеуслышание.

- От мертвых гораздо меньше хлопот, чем от живых, - Лис спешился и тоже подошел к пирамиде.

Я полностью поддерживал Тэда. Сам знаю, что бояться мертвецов несколько наивно, но все же от кошмарного зрелища было не по себе. И дело даже не в том, что эти люди умерли, а в том – как. Ведь нет ничего естественного в сложенных пирамидой черепах. Это наталкивало на мысль о жутком ритуале, и я покосился на ту, что, по моему мнению, должна иметь представление о чем-то подобном. Айра, нахмурившись, осматривала поляну, будто пыталась разглядеть что-то скрывающееся в подкрадывающихся сумерках.

- Менять место уже поздно, - вынес свой вердикт Рэми. – Не продвигаться же над оврагом в кромешной тьме. Айра, что можно сделать?

Ведьма легко спешилась и плотнее запахнулась в накидку.

- Я не чувствую здесь никакой угрозы, - осмотревшись, заключила она. – Если кто-то и творил здесь что-то злое, то его влияние уже прошло.

- Ты говоришь: «если»? – фыркнул Рурк, с опаской и омерзением глядя на черепа. – То есть, по-твоему, этого доказательства не достаточно.

- Недостаточно, - терпеливо ответила Айра, повернувшись к нему. – Вероятно, я не чувствую угрозы потому, что это было давно. А быть может, ничего зловещего не было вовсе. Просто кто-то хотел, чтобы мы так подумали.

- Кому-то понадобилось напугать нас? – нахмурился Рэми. – Зачем?

- Этого я уже не знаю, - улыбнулась она. – Возможно, чтобы мы не останавливались на этой удобной полянке или чтобы подумали, будто рассердили какого-нибудь лесного духа. Ради вашего спокойствия, я немного здесь почищу.

- Тут сами как-нибудь, - засмеялась Айра, - если боитесь. У меня-то дома в таких свечки стоят, я привычная.

Тэд пробормотал какое-то ругательство и раздраженно сплюнул сквозь зубы. Айра открыто потешалась, считая наши суеверные страхи обычной глупостью. Может быть, она так же относилась к пирамиде из черепов, как я к сгоревшей псарне и россказням о воющих призраках. Шраванцы вовсе смотрели на эти вещи иначе. Лис отдал распоряжение четырем своим людям унести черепа в сторону. Несмотря на то, что инквизиторы почувствовали при этом стыд, никто из них не вызвался помочь южанам в их деле.

- Одар, Том и этот, - Рэми невежливо ткнул пальцем в мою сторону, – займитесь дровами. Оливер, назначь часовых.

Пока мы собирали хворост, люди Лиса вместо отдыха приступили к тренировочным боям. Айра с видом усердной хозяйки, украшающей свой дом к празднику, развешивала на ветках крошечные мешочки и венки, которые тут же плела из сухих трав. Хаш, единодушно назначенный всеми братьями кормильцем, посылая проклятья на их головы, принялся сооружать ужин.

Стоило мне вернуться с охапкой веток, как Рэми придумал новое задание.

Этот приказ был несколько туманным, и великодушный брат Рэми тут же разъяснил:

- Я же предупреждал: будешь выполнять все, что скажу. Покорми лошадей, почисти. Вилли расскажет, что нужно делать.

Брат Рэми так жаждал насладиться моим возмущением, которому, кстати сказать, границ не было, что пришлось призвать на помощь все внутренние силы и выдавить из себя подобие улыбки. Это его, безусловно, взбесило. Мелочь, а приятно.

Вилли обладал удивительно неприятной внешностью, напоминая крота-переростка: жиденькие усики, крошечные глазки, тяжелые щеки и круглый живот. Такого человека трудно представить в рядах воинов церкви с оружием в руках, грозой еретиков и отступников. Зато как он обрадовался моему появлению! Аж пухлое брюшко подскочило пару раз.

- Вот и славненько! - ухмыльнулся Вилли, заметив меня, и довольно потер руки, - хе-хе! Братья любят, когда их лошади чистые и красивые.

Такой энтузиазм легко понять: спихнуть на кого-то собственную грязную работу всегда приятно. Он достал сундучок с гребнями и щетками, и принялся за наставления:

- Это для гривы и хвоста, постарайся не дергать, а то получишь копытом по лбу. Этим смажешь их копыта. Для блеска.

Восхитительно. Двадцать пять лет жизни, наполненные обучением различным сложнейшим наукам, не прошли даром. Не каждому ведь доверят чистить лошадей для инквизиторов!

Как себя не подзадоривай и не ерничай, а работать все равно придется. Забавно, но животные обладали характерами, удивительно напоминающих их наездников. Кобылка Айры стояла спокойно, несмотря на то, что я пару раз резко дернул ее хвост, пытаясь извлечь запутавшийся репей. Лошадь Тэда лягалась, пока я натирал ей копыта воском. «Для блеска»! Это же нелепо. Кому какое дело до блеска копыт в глухом лесу?! И хвосты, и гривы на следующий же день соберут еще столько же цепкой сухой дряни. Гораздо проще остричь их и конец мучениям. Жеребец брата Рэми смотрел на меня с таким же презрением, как и хозяин, но, видимо, посчитал ниже собственного достоинства как-то реагировать на непочтительное обращение. Он ограничился только возмущенным фырканьем.

Прикоснуться же к изящным шраванским скакунам мне так и не довелось. К моему величайшему удивлению (а так же облегчению), каждый из наших заморских спутников сам занимался своей лошадью после тренировки. Лис так бережно вычесывал роскошную гриву, словно укладывал волосы капризной знатной даме. И куда бы подевалась эта возвышенность, если б сармантийцу пришлось обойти семнадцать церковных лошадей? А Бел так и остался нечесаный. Подло, не спорю, но на него сил уже не осталось. Думаю, мы оба перетерпим некоторую растрепанность.

В воздухе распространился восхитительный аромат готовящейся похлебки. За целый день я успел здорово проголодаться, и даже запах конского навоза не перебивал аппетит. Оставалось только сглатывать слюну и думать, что предстоит очистить еще десяток лошадей. Пришлось вернуться к полировке копыт.

Я поднял взгляд на незаметно подошедшего Рэми, который придирчиво осматривал свою лошадь:

- И зря, - серьезно ответил он. – Лошади - благородные животные, тебе бы стоило у них поучиться.

Брат Рэми с удивлением повернулся к Лису, который это произнес. Сармантиец как раз закончил расчесывать роскошную гриву скакуна и отдал гребень одному из своих людей.

- В Шраване лошадь Тиар-Ша попадает к хозяину еще жеребенком и служит всю жизнь, пока полна сил. А за стареющим животным полагается заботиться до самой его смерти.

- Никогда не слышал ни о чем подобном, - признался Рэми и будто ненароком поинтересовался, – и как долго у тебя этот конь?

- Почти десять лет, - ответил Лис. – Я получил его в дар от владыки, когда поступил на службу.

Рэми не успел сделать вид, что эти слова не имеют никакого значения. Его вытянувшееся лицо выдало все сокрытые мысли. Сармантиец довольно усмехнулся. Ха! Не удивительно, что самомнение на голову выше его самого! Десять лет – грандиозный срок для такой службы. Между наместниками, правящими в Шраване, без остановки ведутся войны, каждый жаждет захватить соседние земли. Чтобы избавиться от соперника используют любые средства. В том, что наместники не меняются каждый день, заслуга мастеров-телохранителей, которые, чаще всего ценой собственной жизни, защищали владык. А если на протяжении десяти лет живым и здоровым оставался не только правитель, но и его верный страж, это говорило о невероятном таланте и везении последнего.

- Можешь поесть, - бросил мне брат Рэми, справившись с раздумьями, в которые его повергло откровение Лиса. – Продолжишь позже.

Хорошо было присоединиться к остальным возле костра, тем более что Тэд успел уже справиться со своей порцией и требовал добавки. Вполне вероятно, что у меня были все шансы остаться без ужина, если бы задержался.

Рядом на поваленное бревно, служившее подобием скамейки, села Айра. В ее руках были две деревянные плошки с дымящейся кашей, одну из них она протянула мне.

Я кивнул, засовывая в рот полную ложку жирного варева. На вкус оказалось совсем неплохо, хотя, как по мне, специй не хватало, и хорошего вина. Но пища, приготовленная на костре в походе, сама по себе отличается от той, что могут подать на роскошном приеме, а голод и усталость делают ее во много раз вкуснее.

Шраванцы ели вместе со всеми. Странно, я думал, что они и здесь решат отличиться, но ничего подобного, сидят тихонько, жуют. А их предводитель еще и с Рэми о чем-то толкует.

- Вот не пойму что-то этого Лиса, - обратился я к Айре. – Он вроде бы так дорожит своей лошадью, но почему-то не давал тебе ее лечить.

- Ах, это, - усмехнулась она. – Да что ж тут понимать, дитя? Наше дело для жителей Шравана – дикость. У них в специальных школах годами обучаются лекари, звездочеты, алхимики и страшно подумать, кто еще. Вот им и невдомек, что со всем этим справится один человек, да не хуже, чем десяток ученых мужей. Видишь ли, для шраванцев важна не только суть, но и форма. У них есть поговорка, которая приблизительно звучит так: «На серебряном блюде угощение слаще». Впрочем, Красивый Мальчик победил свои предубеждения. Я горжусь им.

Не знаю, с иронией она произнесла последние слова или искренне. С ней ни в чем нельзя быть уверенным. Мирное чавканье вокруг костра постепенно сменилось негромкими разговорами. Несмотря на заверения Айры, что опасаться нечего, мысли о предстоящем ночлеге у всех вызывали неприятное волнение. Это привело к тому, что инквизиторы стали вспоминать всякие страшилки, которые якобы произошли с кем-то из них или с их знакомыми.

- Десять мертвецов! Десять, - твердил Вилли с выпученными глазами. – Встали и ушли.

- Не веришь мне, так поверь Тому, он сам это видел и мне рассказывал.

- Я что ли? – отозвался Том, сидящий между братьями. – Как-то не припомню…

- Да не ты, - поспешно отмахнулся оскорбленный рассказчик, - другой Том…

- А знаете, что действительно жутко? - негромко произнес Тэд. – Приют на улице Королевской Милости.

Все разговоры потухли. В наступившей тишине стало слышно, как потрескивают уголья в костре и где-то вдалеке кричит беспокойная ночная птица.

- К чему дурное вспоминать на ночь глядя? – хмуро буркнул Оливер.

- Говорят, там кровищи по колено было, когда стражники вошли, - зловещим шепотом произнес Рурк. – И все стены исписаны кровавыми рунами.

- Ага, слышал, язычники там настоящее побоище устроили, - поддакнул Одар. – Ночь безумных мясников.

- Может, хватит? – рявкнул Рэми, не на шутку рассердившись.

Инквизиторы виновато опустили головы, как дети, которых нянька уличила в не слишком ретивом чтении молитвы. Вся эта ситуация показалась такой забавной, что я не выдержал и фыркнул достаточно громко. Склоненные головы моментально повернулись.

- Ты находишь эту историю смешной? – поинтересовался Рэми, но его внешнее спокойствие не могло обмануть.

Кажется, он снова заподозрил меня в каких-то злодеяниях против Церкви, поэтому пришлось пояснить причину несвоевременного веселья.

- Все эти слухи – чистой воды бред, - сказал я. – Не было там ни крови по колено, ни растерзанных тел, ничего такого.

- А тебе откуда знать? – возмутился Вилли, который все еще чувствовал себя обиженным после того, как его рассказ поставили под сомнение.

Зашуршал шепот вокруг костра, будто ветер потревожил сухую листву.

- Погоди, ты ж сын капитана Мадока, - Ардан посмотрел так, словно я только что снял с лица маску и открыл истинное лицо. – Твой отец повел тогда стражников в приют!

Вопросы посыпались, спотыкаясь друг об дружку. На меня смотрели с таким неподдельным интересом, что не смутиться было тяжело. Они ждали сказки на ночь, но ничего, кроме разочарования, я не мог им предложить, поскольку и сам знал совсем немного. Отец не любил говорить на эту тему. Незадолго до печально известного случая в приюте он похоронил мою маму, и принимал звание героя, все еще в трауре. Даже позже он вспоминал о том времени с неохотой. Только собравшимся вокруг костра, не было дела до этого. Они впервые заметили меня и готовы слушать. Если отмахнуться от их любопытства, то вернуть миг внезапного расположения уже будет невозможно.

- В ту ночь вся округа слышала странные звуки, доносящиеся из Дома Послушания, - медленно начал я, продумывая каждое слово, как те подвыпившие сказатели, что ходят от кабака к кабаку и продают небылицы за кружку эля.

- Точно! – подхватил Тэд. – Все твердили, что там вопила какая-то женщина!

- Да не женщина, а дети! Дети кричали так, что волосы дыбом вставали, - перебил его Одар. – Так, словно их живьем на части разрывали.

- А ну молчать, - прикрикнул Оливер. – Пусть мальчишка рассказывает.

Я поерзал, удобнее устраиваясь на шершавом бревне, и с удовольствием продолжил:

- Небо пронзали молнии, хоть ни одна капля не упала на землю, и даже грома не было. Мой отец дежурил неподалеку с двумя стражниками. Он услышал все эти крики и плачи из Дома Послушания и помчался туда. Перепуганные люди выскочили из своих жилищ. В окнах приюта сверкали вспышки. Мой отец бросился к двери, но она не поддавалась. Даже втроем не удалось открыть, будто кто-то навалился на нее изнутри. Потом вдруг все стихло. Дверь сама по себе распахнулась, и отец вошел в приют, а стражники испугались и остались снаружи.

- И что там? – прошептал Вилли, во все глаза глядя на меня.

- А ничего, - усмехнулся я. – Никакого моря крови. И вообще никого, все исчезли. Только на чердаке отец обнаружил шестерых колдунов: женщин и мужчин. Они сидели на полу и не шевелились, точно сами себя заколдовали. Потом, правда, говорили, что там какие-то руны были на полу начерчены, и через них вообще невозможно было переступить, но мой отец переступил.

- Ни детей, ни нянек, - покачал я головой. – Пусто.

Снова воцарилась тишина. Теперь все обдумывали услышанное. Похоже, моя история звучала еще загадочнее и страшнее, чем россказни про кровавые ритуалы. Чем необъяснимее загадка, тем более жуткой кажется.

- Насколько мне известно, страже так и не удалось отыскать следов пропавших детей, - неожиданно подал голос брат Рэми.

Я встретился с ним взглядом. Ух, каким злым он выглядел. Интересно, что его так довело? Муравей в сапог заполз?

- Потому что не искали, - жестко сказал он. – Кому какое дело до нескольких десятков пропавших сирот, верно? Вдруг у какого-то богача украли любимую ложку! Это ведь важнее.

Да какого ж дикого пса он городит? Я почувствовал обиду за своего отца и всю городскую стражу.

- Между прочим, они хотя бы искали. А пленные язычники достались вам. Можно было бы их спросить. Что, тогда еще не умели пытать, как полагается? Случайно перестарались?

- Займись лошадьми! – он яростно сверкнул глазами.

Я и впрямь был рад возможности уйти. Кто бы подсказал, что эта история так обернется! Молодой капитан Мадок совершил геройский поступок, которым можно только гордиться. В одиночку шестерых язычников взять! Инквизиторы целыми стаями могли за одним-единственным еретиком носиться, так что тут было чем восхищаться. Я с такой злостью принялся расчесывать гриву какой-то из лошадей, что та громко и возмущенно заржала, обругав меня на своем языке.

В темноте мелькнула фигура. Скорее всего, кто-то из наших, но все же стоило проверить. Достав кинжал из ножен, я прошел туда, где только что заметил движение. После всех этих страшилок и черепов в каждом шорохе и тени представлялись злобные твари. Согбенная фигура мелькнула впереди. Ладонь, обхватывающая рукоятку кинжала, предательски взмокла. И только когда таинственный незнакомец подошел к лошади, достал из сумки что-то вроде небольшого пузырька и сделал из него глоток, пелена, сотканная из мрачного духа нынешней ночи, спала с глаз.

Айра вздрогнула и, обернувшись, посмотрела с осуждением.

- Если у тебя там вино, то мне бы тоже глоток не помешал.

Она покачала головой и убрала пузырек обратно в сумку:

- Нет, дитя, это лекарство для моих старых костей. Тебе оно еще ни к чему.

Айра так пристально посмотрела, что у меня возникло странное ощущение, словно ведьма способна читать мысли.

- Брат Рэми воспитывался в том приюте, - сказала она.

Вот как! Но, похоже, когда произошли памятные события на улице Королевской Милости, кое-кто был уже достаточно взрослым, чтобы покинуть стены приюта. Своими соображениями я поделился с Айрой, и она их подтвердила:

- Ты прав, он как раз поступил в королевскую армию за несколько дней до того, как все это произошло. Я тогда его еще не знала, конечно, но говорят, мальчик места себе не находил с той ночи. Все пытался узнать, что сталось с остальными детьми. И в церковь подался, когда понял, что от стражи помощи не дождется.

- А от церкви дождался? – слабо огрызнулся я, но больше от досады, чем со злости.

Айра плотнее запахнулась в накидку. Кажется, она снова мерзла, хотя ночь выдалась на удивление теплая.

Благо, инквизиторы еще не доверяли мне настолько, чтобы выставить дозорным, а потому можно было до самого утра спокойно проспать, завернувшись в одеяло. Снилось что-то невероятно приятное, хотя вспомнить, что именно, не удалось. Зато после пробуждения я обнаружил на собственной груди красный отпечаток, оставленный гребнем, который носил за пазухой. Видимо, слишком придавил его ночью. Правда, почему-то этот отпечаток напоминал след когтистой лапы. Уж не знаю, откуда такие мысли.

Утром мы наскоро перекусили взятыми в Крейделе припасами и отправились в путь. Рэми снова гнал лошадей вперед, несмотря на крутой подъем. Впрочем, настроение у меня все равно было вполне сносным. На небе не виднелось ни единой тучки, и яркое солнце щедро одаривало нас прощальным теплом. Из леса доносилось пение птиц. Благодать – одним словом. И в глазах инквизиторов пропало враждебное недоумение по поводу присутствия чужака. Теперь я для них был не только «тем самым парнем, который оклеветал Церковь», но и сыном героя, поймавшего язычников, а это добавляло немного шарма моему образу.

Дорога стала шире, больше не было нужды ехать по одному, прижавшись к кромке леса. Оливер и Тэд подвели своих лошадей по бокам от Бела. Чуть позади, но так, чтобы не упустить ни слова, держался Ардан.

- Так сколько тебе было годков, когда с приютом беда произошла? – спросил Оливер.

- То есть ты мало чего помнишь, - последовал вывод. – А отец что-то тебе еще рассказывал?

- Ну и правильно, - неожиданно одобрил Оливер, - настоящие герои не пыжатся своими поступками. Славный мужик Рональд Мадок, я слышал о нем много хорошего.

Удивительно. Репутация отца, безусловно, на высоте (как он того и заслуживает), но услышать похвалу из уст суровых инквизиторов было вдвойне приятно.

- А я не только слышал, - отозвался едущий чуть впереди Рик. – Мы с капитаном часто виделись: он меня ловил, а я убегал. У нас давняя любовь, так сказать.

Ну да, Рик же был воришкой. Не сомневаюсь, что у него о старшем Мадоке остались яркие воспоминания.

- Погоди, - Тэд о чем-то напряженно думал, - так это, выходит, тебе годков-то сколько?

- Сколько есть, все мои. - Знаю, знаю, к чему подобные разговоры приводят. «Вот я в твои-то годы…»

- Вот я в твои-то годы, - завел обладатель самого выдающегося носа, мечтательно подняв глаза к небу, - еще гулял вволю. Меня в каждом кабаке узнавали, каждая баба от гувернантки баронессы до последней шлюхи – все!

- А разве что-то изменилось? – спросил Ардан.

Они с Оливером громко заржали, а Тэд горделиво распрямил плечи:

- Да почти ничего. Хоть теперь большинство моих мыслей о благе Церкви.

- Большинство твоих мыслей? – переспросил рыжий, - хочешь сказать, их больше, чем одна?

- Ах ты, Красная Башка, погоди у меня, - пригрозил Тэд кулаком тому и снова обратился ко мне. – Значит, отец назначил сыночка вместо себя? Это наследие прямо вот поперек горла!

- Потому что тебе отец мог разве что бутылку оставить, и то пустую, - отозвался Оливер. – Такова правда жизни. Епископ учит нас, что все мы рождаемся равные. Так и есть. Только одни рождаются в грязи, а другие – на бархатных подушках.

Мне нечего было возразить. И смысл спорить против очевидной истины? Другой вопрос: что плохого в преемстве? Для тех, кому есть что наследовать, точно ничего.

Наконец, тяжелый подъем остался позади, и мы очутились у подножия холма, на котором расположилась крепость Орлиное Гнездо. Прежде я и вообразить не мог, что она столь огромна и внушительна. Непреодолимые стены так высоки, что из-за них виднеются только верхушки башен. Темные глазницы бойниц смотрят неприветливо, и легко представить, как за ними скрываются лучники, готовые спустить стрелы на незваных гостей. От стен нас отделял широкий ров, через который был переброшен мост. Ворота открыты. Странное что-то творится: судя по тому, что говорят о жителях Орлиного Гнезда, они не самые радушные хозяева, готовые впустить каждого жаждущего в свою обитель.

- Вперед, - скомандовал Рэми, которого, видимо, тоже терзали сомнения.

Мы направились через мост, вглядываясь в бойницы. Тишина. Будто город-крепость вовсе вымер. Рэми первым вошел в ворота. Я ехал почти в конце колонны, за мной шли только две телеги. И стоило им съехать с моста на каменную брусчатку, как решетка с грохотом опустилась. Нервно заржала чья-то лошадь.

Его волнение быстро подхватили остальные. Мы и вправду очутились в западне. По бокам стены, впереди – запертые ворота, позади – решетка.

Все подняли головы вверх и увидели лучников, выстроившихся на стене. Они не целились в нас, да и зачем? Не трудно осознать, в каком положении мы оказались. Открытые, как на ладони, легкие мишени.

- Кто вы такие? – громко прозвучал голос и многократно отразился от стен затихающим эхом.

- Тихо! – прикрикнул Рэми на перешептывающихся инквизиторов. Он поискал взглядом того, кто задал вопрос, но, не найдя, ответил неопределенно вверх, - мы пришли с миром. Я Николас Рэми, инквизитор Церкви Пророка Лазериана. Письма епископа и мои документы были украдены…

- Это не важно, - прервал его тот же голос. – Зачем вы пришли?

- Я пришел просить вас допустить меня к архивам, - крикнул Рэми. – Церковь отправила меня…

- Касательно пути Пророка Лазериана, - с досадой ответил Рэми. Кажется, он заготовил торжественную речь, и жалел, что не успел ее произнести. – Рекомендательные письма Его Преосвященства…

- Быть может, вы устали с дороги, - произнес тот же монотонный голос. – Нам нужно посовещаться, а вы пока испейте воды и отдохните после долгого пути.

Я огляделся. Никакой воды не видно, да и трудно назвать каменный рукав с лучниками наверху подходящим местом для отдыха. Рэми, желая продемонстрировать покорность и согласие тому, кто говорил с ним, спешился и велел остальным поступить так же. Инквизиторы держались настороженно, то и дело озираясь на каждый шорох, готовясь в любой момент схватиться за оружие. А вот шраванцы проявляли свое легендарное спокойствие даже сейчас. «Какой смысл метаться и нервничать, когда над тобой стоит сотня лучников, а спрятаться некуда?» - вот, что говорили их равнодушные лица. Впрочем, сармантийца я бы не назвал равнодушным. Он присел, будто собирался поправить сапог. Узкий клинок скользнул из его рукава под голенище. Лис резко повернул голову, и мы встретились с ним взглядом.

В воротах, отделяющих нас от города, со скрипом открылась небольшая дверь, и к нам вошел пухленький плешивый старичок в сопровождении девочки лет десяти, которая везла перед собой тележку с бочонком.

- Благородные господа желают свежей водицы? – спросил бойкий дедок, облаченный в длинную темную рясу. – Это даже не предложение, а обязательное условие. Мы проявляем гостеприимство, а вы – вежливость.

Брат Рэми подошел к тому и посмотрел с высоты своего роста:

- Господин… кем бы вы ни были, прошу лишь дать мне возможность увидеть архивы. Клянусь, я вез письма епископа, но их похитили в дороге…

- Что вы говорите? – сочувственно цокнул языком старик и, обратившись к девочке, сказал, - подай воды.

Брат Рэми тяжело вздохнул, но смирился. Он взял предложенную кружку с водой и на одном дыхании осушил ее. Старик подошел к Оливеру.

- Воды подай, - сказал он девочке, глянув на того.

Оливер нахмурился и быстро посмотрел на Рэми. Но тот утвердительно кивнул, и инквизитору ничего не оставалось, кроме как принять кружку. Дед обходил одного за другим, не миновав ни шраванцев, ни Айру, бормоча свое: «Воды подай», правда, иногда разбавляя это вариантом «подай воды». Это раздражало. Тем более что я вдруг начал испытывать жажду. На нервах, видимо.

Скользнув по мне взглядом, старик обратился к девочке, лицо которой выражало равнодушие. Для ребенка она была слишком спокойной, а взгляд – пугающе взрослым.

Подозреваю, что она и без подсказки уже знала, что нужно сделать. Я взял кружку и опустошил ее парой глотков. Прохладная и приятная на вкус вода пролилась спасительным нектаром в пересохшее горло.

- Отдыхайте, господа, - сказал старик. – Совет скоро сообщит вам свое решение.

Они с девочкой ушли. Я поднял голову наверх и посмотрел на неподвижно стоящих лучников. Легко сказать: «отдыхайте»! Как тут отдохнешь, когда в любую секунду можно ждать в подарок металлический наконечник, да еще и с перьями в придачу!

Он растеряно моргал и тряс головой, держась за седло своей лошади, а потом вдруг упал на землю. К моему величайшему изумлению, падать начали все вокруг, будто сраженные невидимым оружием. Я подскочил к рухнувшему рядом Ардану и прислушался к его дыханию. Он был жив, но не отреагировал даже на парочку затрещин.

- Они в порядке, - сообщила Айра. – Предполагаю, это крепкий сон.

Обернувшись, я увидел, что она присела возле Вилли.

- Как такое произошло? – брат Рэми растеряно озирался по сторонам, глядя на своих внезапно уснувших братьев. Он старательно переступал через тела, проходя от одного к другому, будто желая убедиться, что никто из них не решил его разыграть.

- В той воде, что они выпили, скорее всего, было зелье, - подал голос Лис, со странным интересом разглядывая своих обездвиженных земляков.

Я поднялся и огляделся. Повальный сон сразил всех, кроме нас четверых.

- Если это было зелье, то почему мы на ногах? - возразил Рэми. – Все пили одно и то же.

- Вовсе нет, - покачал головой Лис. - Тот человек давал девчонке команды, и она, вероятно, черпала воду, из разных сосудов, спрятанных в большой бочке.

Какой внимательный проныра! Впрочем, нечему удивляться: десять лет на службе у наместника. И не такому научишься. Парочку людей вроде него к нам в городскую стражу, и преступность исчезла бы без следа.

- Этот достойный человек прав, - раздался голос.

Маленькая дверца открылась, и снова вошел тот самый старик. Он сложил руки у себя на животе и посмотрел на нас приветливо, как добрый булочник, встречающий своих первых покупателей.

- Такие правила в нашей обители, - пояснил он. – Не имеет значения, везете ли вы письма от епископа или вы сами – епископ, мы пропускаем только тех, кто этого заслуживает.

- И как же вы определяете достойных? – спросила Айра с интересом.

- Вам ли не знать? – с добродушной хитрецой ответил он ей. – Иногда достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять, что привело к нам путника. Я беру на себя смелость решать, чью жажду знаний удовлетворить. Одного из вас сюда направила вера, другого - долг, третьего - надежда, а четвертого…

Он усмехнулся, и я почему-то сразу догадался, что речь обо мне:

- … любопытство. И в этом тоже нет ничего зазорного. Странно другое. Тебя я не собирался пропускать.

Последние слова он произнес, подняв глаза на Лиса. Рэми и Айра удивленно повернулись к сармантийцу. Тот усмехнулся и выплюнул себе под ноги комок пожеванной травы.

- Ах, Гусиная Травка, - старик пришел в восторг, - отличное противоядие от большинства самых распространенных ядов, некогда широко использовалось в Сармантии.

- Я не привык без нее принимать угощение, - сказал Лис.

- Похвальная осмотрительность, - одобрил тот. – Что ж, так или иначе, но ты заслужил пройти в архив.

Сармантиец кивнул, не то в благодарность, не то в знак согласия. Я все еще не понимал, почему выбор пал именно на нас троих, если не считать Лиса. Ну, Рэми, понятно. Он так рвался сюда, что его душевный порыв очевиден. Еще можно допустить мысль, что Айра тоже чем-то заслужила эту привилегию. Но как старику пришло в голову впустить меня – вот загадка! Рэми так же недоумевал, он сверлил меня таким жгучим взглядом, точно уже начал воспринимать как личное проклятье.

- Моё имя Артур, - сказал старик. – Я провожу вас в архив на тот уровень, где хранится нужная вам информация, и дам времени до утра. Ровно столько проспят ваши люди. Учтите, что должны дать клятву никогда не разглашать тайны архива. Это значит, что все, прочитанное у нас, навсегда останется только между вами четырьмя. Использовать полученную информацию никто не запрещает, но копировать тексты или пересказывать - ни в коем случае.