💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Часть 13. Пойманные в сети

Глава 1. Джеймс Поттер.
Странно, но даже после ночных бдений спать совершенно не хотелось. Хотя, если бы ему предложили выбрать: пойти поспать или сидеть на занятиях – он бы выбрал первый вариант.
Джеймс приподнял голову, беря в руки палочку и делая вид, что он тренируется, но сам смотрел, как в конце класса Фауст мучает Эмму Томас и Вернона Вейна. Ни у одного не получалось не только телесного Патронуса – вообще из их палочек вырывалось что-то несуразное и маловразумительное.
Рядом хмыкнул Малфой – он тоже не особо создавал впечатление прилежного ученика. Он лениво помахивал палочкой, выбрасывая в воздух сноп ярких искр.
- Интересно, о чем ты думаешь таком приятном? - Джеймс хмыкнул, повернувшись к другу.
- О том, что тебе сегодня влепят очередного «тролля»… Видишь, сколько у меня от этого счастья? - Скорпиус положил палочку и тоже посмотрел на жалкие попытки Эммы.- Хотя… Томас бы и такое счастье не помешало бы, но думаю, что ей уже ничто не поможет…
Джеймс лишь хмыкнул, опуская голову на руки и думая о Ксении в больничном крыле. После поспешно проглоченного завтрака он пытался снова ее проведать, но мадам Помфри его не пустила (видимо, не обошлось без профессора МакГонагалл). Ксения…
- Поттер, твой взгляд меня пугает… Ты неравнодушен к Фаусту? Он об этом знает? - Малфой занялся любимым делом, ухмыляясь от удовольствия.
- Отстань. Как там Лили? Она спала?
- Ну, да, часок вздремнула, - Скорпиус пожал плечами.- Уизли что-нибудь выяснила?
- Нет, Манчилли, видимо, завалился спать, равнодушное животное, и Роза его так и не дозвалась…
- Повезло Манчилли – она бы запросто прибила его к стене, - фыркнул Малфой.- Я видел ее на завтраке – шептались с Лили так, будто обсуждали как минимум спасение цивилизации вымирающих кизляков…
- Ну, мало ли…- пожал плечами Джеймс, сонно глядя на свою палочку.- Они же девчонки…
- Угу, - Малфой зевнул, прикрыв рот рукой и кидая взгляд на соседнюю парту, за которой тренировали заклинание девчонки с Рейвенкло.- А потом еще колобочек пришла, конфетами их угощала…
- Аманда, что ли? Интересно, она с Альбусом нашим не общается? - лениво проговорил Джеймс.- Скучно…
- О! Все ждал, когда же ты мне это скажешь, - Малфой с видом великого чудотворца достал из-под парты газету и, покосившись на Фауста, развернул на странице «Светской хроники».- Порадуйся…
Гриффиндорец без особо интереса воззрился на печатный текст, а потом даже подпрыгнул. «…Фриц Забини… будет обучаться на дому… его старшая сестра… суд состоится через две недели… замешана в похищении Лили Поттер… Дрейк Забини… вознаграждение… Астерия Малфой… Мы откладываем помолвку нашего сына вплоть до выяснения обстоятельств этого дела… мы надеемся… правосудие восторжествует. Не будем делать поспешных выводов…бла бла бла».
- Черт, Малфой, поздравляю, твой помолвка рассосалась, как прыщ на носу Филча, - улыбнулся Джеймс другу.- Лили это видела?
- Она мне и дала эту газетку, - Скорпиус выглядел довольным, как никогда.- Перед завтраком… Спектакль начался, актеры на сцену. Думаю, следующим шагом моих родителей будет выяснение того, что Забини-то вовсе не чистокровные… Что там обман закрался… В итоге, к осуждению Забини мои мамочка и папочка сделают вид, что вообще не были знакомы с этим запятнавшим себя семейством…
- А ты и рад, - Джеймс опустился обратно на парту, мечтая о том, чтобы занятия быстрее закончились.
- Конечно, все, что делается в мою пользу и по моему наитию, не может меня не радовать, - Скорпиус поднял взгляд и схватил палочку.- Вот и наша очередь…
- Поттер, Малфой! - Фауст в упор следил за студентами, пока те поднимались с мест и шли к нему через весь класс, чтобы показать свое владение Патронусом. У Джеймса четкого телесного защитника пока не получалось, но он был уверен, что сегодня обязательно выйдет. Ведь Ксения жива, отец поправляется…
- Итак, мистер Поттер, - Фауст отошел в сторону, давая студенту пространство. Джеймс глубоко вздохнул, выудил заранее приготовленное счастливое воспоминание, где фигурировало больничное крыло, приглушенный свет, Ксения и он сам, и сделал движение рукой, про себя четко произнося «Экспекто Патронум».
Он был уверен, что получится. Он же Поттер, а его отец умел вызывать защитника уже на третьем курсе! Да и счастливое воспоминание было сильным и свежим. Класс зашевелился, когда из палочки Джеймса вырвалось что-то большое и сверкающее. Не поскакало, не полетело – косолапо стало двигаться по воздуху. Медведь? Нет, огромный, медведеподобный пес медленно оплывал кабинет. Потом потух. Джеймс застыл, не веря в то, что у него вышло.
- Мистер Малфой, ваша очередь.
Скорпиус хмыкнул, отодвинул друга в сторону и даже как-то лениво выпустил в воздух своего Патронуса. Джеймс и весь класс охнули – с огромной скоростью воздух разрезали крылья грифа. Огромная птица сверкала, проносясь под потолком. А Джеймс как-то не поверил Малфою, что тот может легко вызвать Патронуса.
- Садитесь, вы меня сегодня удивили, жаль, нет такой отметки - «удивительно», поэтому получайте «выше ожидаемого»…
Друзья пожали плечами и вернулись за свою парту.
- Не понимаю, почему не «превосходно»? - пробурчал Джеймс, плюхнувшись на свое место.
- Может, выражение твоего лица в момент выполнения заклинания слишком красноречиво говорило о том, что у тебя за счастливое воспоминание? - усмехнулся Малфой, убирая палочку в карман и развалившись на стуле.
- Очень смешно, ха-ха, - Джеймс сощурил глаза в сторону двух слизеринок, что смотрели в их стороны. Девушки отвернулись.- Ну, теперь, по крайней мере, я не буду чувствовать себя идиотом рядом с Лили…
- При чем тут Лили? - насторожился сразу слизеринец.
- Да она летом уже научилась вызывать Патронуса, отец - хороший учитель по темной магии и защите от нее, - Джеймс потер шею.- Ее саламандра однажды меня чуть до нервного приступа не довела.
- Саламандра? Вот это да…- Скорпиус задумался.- Жаль, что Патронусы серебристые, а то бы насладились буйством красок… Когда уже колокол, сил больше нет смотреть на муки хаффлпаффца?! Смотри, Поттер, еще чуть-чуть, и родится ежик, будет у тебя конкурент по части…
- Ты достал уже…! Быстрее бы колокол! Черт, еще Травология… Убиться. Невилл, небось, затащит нас в какую-нибудь замерзшую до основания теплицу, и мы через десять минут превратимся в ледяные скульптуры…
- Зато денег на мрамор для памятника не нужно будет тратить, - усмехнулся Малфой.
- Какой ты стал экономный, сын хорька, - Джеймс взъерошил волосы.
- О тебе же забочусь, ежик без пихты, - лениво ответил слизеринец.- Женишься, детишек нарожаете, наследство, приданное…
- Мерлин, Малфой, что у тебя за мысли с утра? - даже чуть испуганно спросил Джеймс. Над их головами проскакало что-то, безумно похожее на кролика-мутанта.- Вообще отстань. Я устал, я хочу спать…
- Угу, не гриффиндорец, а принц Гамлет…
- Достал ты со своим Гамлетом!
К ним обернулись два рейвенкловца:
- Слышали, что у Слизнорта кто-то спер колбу с любовным зельем?
- Класс! - хором откликнулись друзья, выпрямившись.- Кто?!
- Мистер Поттер! Мистер Малфой! По пять баллов с каждого за шум на уроке. И сядьте прямо.
Парни лишь переглянулись, а потом снова воззрились на однокурсников.
- Кто? - переспросил Джеймс, сонливость которого как рукой сняло. Любовные зелья у Слизнорта пропадали периодически, и каждый раз это заканчивалось весьма весело. Но обычно это происходило к Рождественскому балу.
- Понятия не имеем. Если кто-то из наших, то молчат, - пожал плечами один из рейвенкловцев.
Джеймс и Скорпиус переглянулись, задорно улыбаясь. Черт, кто и что задумал? Оставшиеся несколько минут урока друзья обсуждали версии – кто и для кого украл зелье. Джеймс поймал себя на том, что почти весь класс говорит о том же.
Когда прозвенел колокол, парни быстро собрались и покинули кабинет.
- Как представлю себе холод на улице, брр, - Джеймс даже поморщился, когда они спускались по лестнице.
- Эй, Джеймс, иди скорее…- из-за угла выглянул с горящими от воодушевления глазами третьекурсник с Гриффиндора. Он на секунду замялся, увидев Малфоя.- Там…
Джеймс, а с ним и Малфой, не ожидая ничего хорошего, поспешили по коридору, куда указывал мальчишка.
- … гиппогриф, - выдал Джеймс, когда понял, на что они и еще десяток студентов смотрят.
Лили пламенно целовала не очень-то сопротивлявшегося Грегори. На глазах публики.
- Поттер, какой уж тут гиппогриф, - прошипел Малфой, вцепившись в руку друга. Джеймс очень боялся, что сейчас здесь прольется кровь, поэтому сделал шаг вперед, преграждая путь слизеринцу к парочке.- Да чего ты стоишь, идиот?! Оторви ее от него!
- Малфой, она…- растерянно проговорил Джеймс.
- Ты точно идиот, - прошипел Скорпиус и сделал резко два шага к целующимся, легко растащил их в разные стороны, вызвав гул неодобрения собравшихся вокруг студентов и гневный взгляд Лили.
- Малфой, какого черта? - вскрикнула она, но Скорпиус буквально толкнул ее в объятия друга.
- Поттер, держи свою сестру крепко, а лучше – веди к Слизнорту, пусть он дает ей противоядие…
- Противоядие? - переспросил Джеймс, сжимая вырывающуюся из его рук Лили.
- Поттер, оглох?! Любовное зелье! - в конец разъярился Малфой, сжимая палочку.- К Слизнорту, живо!
- А ты? Мерлин, Лил, постой спокойно!
- Какого…?! Пусти! - девушка была разъярена не меньше Скорпиуса.
- Я пойду и найду вашу милую родственницу, которая накормила твою сестру конфетками с волшебной начинкой! - слизеринец развернулся и быстро покинул коридор, одним взглядом расталкивая в стороны свидетелей.
- Пойдем, Лили, - Джеймс потянул сестру прочь, намереваясь исполнить приказ друга. Малфой опять по только ему известным причинам сделал далеко идущие – и, наверное, правильные – выводы из ситуации. Мерлин, как ему удается сохранить холодный разум, когда он наталкивается на подобные сцены?! Малфой, по-другому не скажешь.
- Куда ты меня тащишь?! Отпусти! - Лили уже была готова применить палочку, но Джеймс вовремя перехватил ее руку и отобрал оружие. Потом наложил на нее «силенцио», чем вызвал почти убийственную ярость. Ничего, потом спасибо скажет.
Благо, что Слизнорт был у себя, но Джеймс чувствовал себя совершенно неуютно, пока вел сестру, которая даже без слов и палочки красноречиво сопротивлялась, по коридорам. Их провожали заинтересованными или удивленными взглядами.
Слизнорт открыл дверь подземелий после десятка настойчивых ударов кулаком. Джеймс без предисловий втолкнул Лили в помещение и протиснулся сам.
- Профессор, срочно нужна ваша помощь…- начал парень.
- Итак, первая жертва зелья, - добродушно проговорил профессор Зельеварения, сложив на животе руки и оглядывая Лили, словно она была интереснейшим экземпляром для исследования.- Вы ее заставили молчать? Ну, разве так можно с такой милой девушкой…
- Профессор, пожалуйста, дайте ей противоядие, - взмолился Джеймс, у которого уже рука болела держать сестру.
- Конечно-конечно, - Слизнорт снял с полочки склянку и протянул Лили.- Выпейте, милая, и мы сразу же вас отпустим к вашему любимому, правда ведь, мистер Поттер?
Джеймс кивнул, надеясь, что сестра выпьет. Она долго смотрела сначала на бутылочку, потом на брата, но, видимо, привычка верить преподавателям брала свое – она залпом выпила предложенное зелье.
Мерлин, когда же придет спокойная жизнь?!

Глава 2. Лили Поттер.
Врагу бы не пожелала попробовать на себе действие любовного зелья. И тем более выпить от него противоядие, потому что отрезвление приносит такую бурю эмоций, что хочется просто разорваться, а потом кусочки спрятать. Подальше.
Она у всех на глазах призналась Грегу в любви. Она у половины школы на виду набросилась на него и поцеловала. Ее видел Скорпиус. Она наорала на брата. Мерлин, за что?!
- Кажется, мисс Поттер к нам вернулась, - улыбнулся Слизнорт, забирая у девушки склянку из-под противоядия.- Ох, я надеюсь, вы ничего не успели натворить, вы так покраснели… И побледнели… Может, вам нужно к мадам Помфри?
- А яд у вас есть? Чтобы быстро и безболезненно? - с воодушевлением спросила Лили, стараясь не смотреть на брата, замершего у дверей. Где же Скорпиус? Что он скажет? Вот это влипла…
- Ну-ну, дорогая, все не так уж плохо…- с надеждой произнес профессор Слизнорт, потирая ус.
- Хуже, по-моему, не бывает, - Лили бросила взгляд на брата – тот, судя по всему, не знал, то ли ухмыляться, то ли хмуриться.- Спасибо, профессор…
Она в растерянности вышла из подземелий – как раз донесся звук колокола.
- Ты как, Лил?
- Все нормально, иди на свои занятия, - отмахнулась она от брата, надеясь хоть минуту побыть одной. Студенты, заходившие в подземелья, перешептывались и хихикали, отчего Лили стала просто пунцовой.
- Ладно, я побежал, - Джеймс уже развернулся, когда она схватила его за руку.
- Джим, а где… Скорпиус? - слабым голосом спросила Лили, заглядывая в родные глаза в поисках поддержки. Он потрепал ее по плечу:
- Пошел разбираться, кто догадался дать тебе любовное зелье. Так что смерть тебе не грозит… разве что Грегори…
- Что?
- Все, я пошел, у меня и так за неделю уже два прогула, - он ободряюще улыбнулся и поспешил прочь.
Лили привалилась к стене, закусив губу. Почему ей? Разве это смешно? Она сама теперь не в своей тарелке, как-то нужно извиняться перед Грегом, который, как она была уверена, был тут вообще ни при чем. И Малфой…
Она подняла глаза на звук шагов и увидела, как к ней медленно приближается слизеринец. Руки в карманах брюк, мантия расстегнута, галстук небрежно распущен. На лице – какая-то смесь насмешки и злости.
Он остановился в двух шагах от нее, пристально глядя на ее лицо. Лили чувствовала, как пылают ее щеки и какой виноватый у нее взгляд. Хотя, в сущности, в чем ее вина?
- Поттер, я надеюсь, что впредь ты будешь внимательнее и перестанешь брать сладости из непроверенных источников, - проговорил он, чуть прищурившись.
- Сладости? Ты о… конфетах…
- Которыми тебя так услужливо угостила твоя любимая и неподражаемая на глупость родственница, - закончил в своей любимой манере Малфой.
- Аманда? Но откуда у нее…? Она не могла…
- Конечно, не могла, для подобного нужно иметь хотя бы каплю мозговой жидкости, - фыркнул Скорпиус.
- Не говори так…
- Поттер, твоя доброта и вера в людей тебя погубит, - слизеринец прислонился спиной к стене напротив.- Эта твоя Аманда такая наивная, что, мне кажется, у нее на лбу написано – «сделай из меня дуру и используй по назначению»…
- Где она взяла эти конфеты?
- Лучше скажи, кто еще угощался волшебными конфетами «бросься в объятия первого встречного»?
- Никто, - растерянно проговорила Лили, задумавшись.- По крайней мере, я не видела…
- А Уизли?
- Роза? Она не любит шоколад, - чуть улыбнулась девушка.- Скорпиус… Откуда у Аманды эти конфеты, ты выяснил?
- Конечно, - пожал плечами слизеринец.- Колобок-гений взялась передать тебе подарок от меня…
- От тебя? - нахмурилась Лили.
- Ага, добрая девочка со Слизерина попросила милую Аманду передать Лили Поттер конфеты от Скорпиуса Малфоя, типа – это секрет и сюрприз… Только хаффлпаффка могла купиться на такое…
- Какая слизеринка? Ты узнал? - почти шепотом спросила Лили. Малфой лишь кивнул.- Почему?
- Потому что ты – а – гриффиндорка, б – из-за тебя скоро посадят Забини, а Присцилла была важной персоной среди наших девчонок, в – ты моя девушка, и это многим не по вкусу, г – ты нравишься Грегори, а он тоже у нас лакомый кусочек… Продолжать?
Лили покачала головой, глядя в пол у своих ног. Злость и растерянность ушли, но что делать с Малфоем, который просто стоит у стены и равнодушно ее рассматривает?
- Скорпиус, я знаю…
- Не знаешь, - откликнулся он, и девушка подняла голову. Он сузил глаза.- И лучше тебе не знать, что бы я сделал с тобой и с ним, если бы не догадался сразу, что это любовное зелье…
- Как ты догадался? - робко спросила Лили.
Он усмехнулся, сложив на груди руки:
- Я хотя бы иногда слушаю ушами и смотрю глазами. Соединить в голове пропавшее любовное зелье, конфеты от Колобка и твое странное поведение всего через несколько часов после того, как ты спала у меня на плече, было не трудно… Труднее было не разбить… лицо Грегори… и отодрать тебя от него…
- Скор, ты же понимаешь…
- Если бы не понимал, не стоял бы тут, - снова прервал он девушку. Ухмыльнулся, глядя на ее зардевшиеся опять щеки: - Ну и как?
- Что? - не поняла она.
- Как Грегори целуется? Лучше меня или хуже? Может, ты теперь предпочтешь его поцелуи…
- Дурак! - она бросилась к нему, легко ударила по бледной щеке, но тут же обняла и поцеловала. Он обвил ее руками, чуть приподнимая, развернулся и прижал к стене, буквально терзая ее губы своими и дразня языком. Его рука скользнула ей под мантию и коснулась груди.
- Скор…- выдохнула она, пытаясь его оттолкнуть.- С ума сошел?
- Нет, - выдохнул он, целуя ее в шею.- Просто я не желаю больше никогда видеть тебя с другим… Ты моя.
- Звучит… очень… по-малфоевски, - она все же смогла оттолкнуть его от себя и стала поправлять на себе мантию.- Я и не буду ни с кем другим, тебе это известно…
Лили смотрела на слизеринца и видела, как полыхает отсветами пламени серебро его глаз. Дьявол, по-другому она его сейчас назвать и не смогла бы. Серебряный дьявол.
- А теперь, я думаю, мне стоит пойти и успокоить Аманду. Уверена, что ты был не сильно деликатен, - Лили впервые широко улыбнулась, глядя на слизеринца.
- Я ее не бил, не пытал и вообще ее не трогал. Если честно, она сама все выболтала, когда меня увидела, - они поднимались из подземелий, держась за руки.- Она кинулась рассказывать, как замечательно удался сюрприз с конфетами. Неужели у всех хаффлпаффцев было такое тяжелое детство, что пара конфет для них – сюрприз с великим праздником?
- Она тебе сказала, кто ей дал конфеты? - они вышли в пустой сейчас холл.
- Показала, - усмехнулся Скорпиус, останавливаясь.- Вечер у меня будет веселый… И у тебя тоже.
- В смысле?
- Я не прощаю подобных шуток с подоплекой подлости, - Малфой посмотрел на высокий потолок.- Каждая подлость, сделанная исподтишка, должна быть наказана, чтобы совершивший ее не мог даже допустить, что подобное можно повторить…
- Скор…- немного испуганно произнесла Лили.
- И ты пойдешь со мной, потому что они от тебя не отстанут, пока ты сама не поставишь их на место, - твердо сказал слизеринец, глядя прямо на нее. Лили замотала головой.- Да, ты пойдешь.
- Нет, и не проси, - она отступила назад, уверенно глядя в его глаза.- Я не опущусь до их уровня, я не буду мстить. Это не выход.
- Ты говоришь сейчас, как Ксения…
- Кстати, как она?
- Не меняй тему, - попросил Малфой.- Лили, неужели ты не понимаешь, - он отвернулся и взмахнул руками от бессилия, - не понимаешь, что вот из-за этой твоей доброты и всепрощения ты будешь вечно попадать в подобные ситуации?! Нельзя прощать унижения и подлость! Нельзя!
- Скорпиус, это неправильно, - Лили подошла и положила руку на его напряженное плечо.- Если бы ты предлагал просто с ними поговорить, объясниться…
Малфой фыркнул и резко повернулся к ней, схватив за руки:
- Объясняются пожилые супруги, когда у нее подгорело молоко, а он пропил зарплату! А за подлость отвечают!
Лили лишь покачала головой, беря его бледное лицо в руки:
- Скор, милый, не проси меня в этом участвовать. Я бы хотела, чтобы и ты просто с ними поговорил, но ведь я не смогу тебе помешать. Ты знаешь – я люблю тебя таким, какой ты есть, я знаю, что не смогу тебя изменить. Просто и ты пойми и прими то, что я не смогу поступать так, как ты…
Он глубоко вздохнул, притянул ее к себе и обнял.
- Вас, Поттеров, жизнь столько раз топтала, мяла, прокатывалась всей тысячей колес, а вам хоть солнце рухни… Откуда в вас все это? Это доверие, всепрощение, глупая уверенность, что все можно решить словами и добром? Будто вас выпускают из какого-то другого мира, где есть только любовь и дружба…
- Мерлин, Малфой, тебя ли я слышу…
Они вздрогнули – в дверях стоял Джеймс, потирающий озябшие руки.
- Почему ты сейчас не в теплице, где должен ломиком ковырять землю и чертыхаться, поминая свои любимые трусы Мерлина? - Скорпиус отпустил Лили.
- Да…- гриффиндорец махнул рукой.- Все равно опоздал… Я смотрю, обошлось без жертв и крови?
- Это только пока, - усмехнулся Малфой.- Надо бы где-нибудь переждать, пока на нас не наткнулись преподаватели…
- Я хотел сходить к Ксении, - заметил Джеймс, - но мадам Помфри не очень-то обрадуется толпе, да еще посреди уроков.
- Тогда переждем в Выручай-комнате, - Лили улыбнулась парням. Странно, но сейчас она чувствовала себя почти абсолютно счастливой. Потому что ей улыбались двое ее самых любимых парней.

Глава 3. Гарри Поттер.
Гарри стоял и смотрел на Гермиону. Что-то произошло, но что, он вспомнить никак не мог. Предыдущие два дня тонули в дымке, воспоминания были смазанными и расплывчатыми. Что-то случилось, с ним и с ней. Что?
Он проснулся утром из-за того, что задыхался. Задыхался не от нехватки воздуха – из-за его избытка в легких. Грудь буквально разрывалась. Он старался не дышать глубоко, но это ничего не изменило. Он открыл глаза и чуть не ослеп – так ударил свет, наполнявший комнату. Он судорожно дышал – было ощущение, что заканчивается действие жаброслей, но он еще в воде. Безмерная слабость во всем теле. Каждую клетку ломило, руки не слушались. А внутри – невесомая пустота. Он испугался этой пустоты, испугался слабости, испугался переизбытка воздуха и света. Что с ним?
Рядом лежала бледная Гермиона. Она крепко держала его за руку, на его ладони – следы от ногтей. Ее губы искусаны в кровь. Лицо бескровное, с тенями под глазами. Гарри смотрел на нее сквозь прищуренные глаза. Наверное, ночью ему приснился кошмар, и она снова пришла к нему. Но он ничего не помнил.
Он освободил свою руку и поднялся, стараясь не разбудить Гермиону. Ноги дрожали, тело начала сотрясать дрожь. Он осторожно вдыхал и так же осторожно выдыхал, словно привыкал к этому простому движению – вдох-выдох. Поправил очки на носу, все еще не решаясь полностью открыть глаза.
А внутри – невесомая пустота. Нет, не пустота, потому что отдаленным эхом – давно привычная боль. Но лишь эхом, словно огромная бездна, заполнявшая его еще недавно, сдалась до размеров комочка, что теперь тревожил его в самом дальнем уголке души. И, кроме этой отдаленной, будто почти забытой боли, невесомость и пустота. Тьма отступила, она выглядывала откуда-то издалека - откуда доносился привычный крик. Но крик был приглушен, словно настигал его сквозь толщу лет.
Гарри медленно вышел из комнаты, переставляя дрожащие ноги и привыкая все глубже дышать. Он заглянул в спальню Альбуса – сын не спал. Ал сидел на кровати и раскладывал карточки от шоколадных лягушек. Когда Гарри подошел к кровати, Альбус обнял его за шею, улыбаясь. «С возвращением, папа!», сказал мальчик. И Гарри почувствовал, как к застарелому камню горя и вины присоединилось еще что-то – небольшое, но теплое, ласкающее.
«Пойдем вниз, завтракать». Гарри подал сыну джинсы и свитер, почистил их палочкой и залатал (пусть неумело) дырку на рукаве. Потом спустился на кухню, отметив, что третья сверху ступенька скрипит и надо бы ее подправить позже.
В гостиной он подобрал несколько карандашей и улыбнулся, увидев, что кто-то (он даже знал, кто) оклеил фантиками стену под лестницей. Он поставил на плиту чайник и стал слушать, как он шумит: привычно, задевая что-то внутри него, отчего пустота снова изменилась. Глаза уже могли без боли смотреть на свет, что шел из окна, но легкие все так же были переполнены и причиняли легкую боль, но к этому он начал привыкать. Наверное, он все еще задыхался.
«Па, там столько снега выпало!», Альбус вбежал на кухню, уже надев шапку и куртку, из-под джинсов торчали пижамные штаны, шнурки на ботинках кое-как завязаны. Сын заматывал на шее зеленый шарф. Ал хотел взять из вазы конфету, но Гарри не позволил – нельзя есть сладкое до завтрака. Тогда мальчик махнул рукой и поспешил прочь, видимо, во двор. И Гарри, отключив чайник, пошел за ним. В гостиной он взял плед и завернулся в него.
На улице он на миг опять потерялся в ощущениях. Легкие буквально заполнились морозным воздухом, из глаз брызнули слезы. Его знобило, в ногах – слабость. Он опустился на крыльцо, держа плед у шеи и пытаясь дышать. Смех резвящегося в снегу Альбуса будил что-то в душе.
Воздух в легких был слишком… другим. Гарри притянул к себе веточку и превратил ее в сигарету, вспомнив, как этим увлекался Туба. Впервые в жизни закурил, но не закашлялся. Стало легче, немного. Легче дышать, легче смотреть.
Озноб становился все сильнее, а невесомая пустота внутри и отдаленное эхо былой боли – все ощутимее. А потом пришел Люпин с его фиолетовыми почему-то волосами и радостной новостью, и в душе снова появилась частичка тепла, частичка чего-то нового, теплого, ласкающего. Говорилось легко, слова сами приходили на ум, хотя он совсем не думал о том, что он говорит.
Слабость и озноб не покидали его все это утро. Пока он не встретился глазами с Гермионой.
Что произошло? Он будто вот только что понял, что вовсе не пустота была сейчас внутри – просто после давящей боли из вины и страшных воспоминаний, после этого пуда, теперь казавшегося просто застарелым рубцом, окаменелой частью души, то, что было в нем сейчас, казалось пустотой. Невесомой пустотой. Невесомой, но не пустотой. И глядя сейчас на Гермиону, он это понял окончательно. Невесомость чего-то легкого, светлого, теплого, ласкающего.
Он словно оглядывался и видел за спиной темный вход, откуда доносился надсадный, приглушенный крик. Его крик. И темный проход в пещеру его прошлого, почти поглотившего его, но почему-то отступившего, уже не притягивал. Манил, обещая вечный покой в тумане из скорби, но не притягивал. И он смог отвернуться и взглянуть на свет. Свет, что дарили ее усталые, но родные, полные надежды глаза.
Гермиона сидела на диване, не двигалась, молчала. Бледные щеки и чуть заметные круги под глазами. Она обычно так выглядела, когда очень сильно уставала. Ее волосы – они стали еще длиннее за два месяца, а он и не заметил – распались по плечам. Но они были все такими же каштановыми, а он ведь стал почти седым.
Гарри никак не отреагировал на уход Люпина и Альбуса на кухню, откуда манил запах свежего чая. Не мог отвести взгляда от этих глаз, они помогали дышать, он уже не задыхался, прошел озноб. Осталась лишь слабость. И невесомость в недавно такой тяжелой, истекающей последними каплями крови душе.
Он медленно подошел к дивану и сел рядом с ней. Уголки ее губ чуть дернулись вверх, она протянула руку и убрала прядь непокорных волос с его лба. Задержала палец на шраме, легко очертив контур. Но смотрела Гермиона ему прямо в глаза. И он не мог оторваться, боясь, что, утратив этот жизненно необходимый контакт, он снова потеряется в себе, бездна вновь поглотит его, снова затянет в пучину прошлого. Прошлых поступков. Прошлых ошибок. Прошлой вины. Они были в прошлом, действительно, теперь в прошлом. Лишь отголоски, что доносились сейчас до него.
- Как ты? - тихо спросила она, сплетая свои пальцы с его.
- Будто оправляюсь после тяжелой болезни, - ответил Гарри, откидываясь на спинку дивана. Слабость, сильная слабость. Кажется, Гермиона это понимала.- Но ведь не было никакой болезни, да?
- А ты сам не помнишь?
Он покачал головой, глядя в ее глаза, черпая в них силу, о природе которой он мог только догадываться:
- Я помню «Нору», сражение, правда, очень нечетко, смазано как-то, - он запустил свободную руку в волосы.- Остальное, как ни силюсь, не могу восстановить, все словно ускользает…
- Ну, и не надо, - она села удобнее, чтобы видеть его лицо.
- Но ведь что-то произошло, да?
Гермиона лишь погладила его по руке:
- Ты просто очень устал, теперь выспался и отдохнул…
- Ты врешь, - заметил Гарри, настораживаясь.- Ты мне скажешь правду?
- Когда-нибудь, - пообещала она неопределенно, поднимаясь, но не отпуская его руку.- Идем, надо позавтракать, обязательно нужно восстановить твои силы.
- И твои не помешает, - Гарри поднялся и последовал за ней, пообещав себе, что все равно добьется от Гермионы правды.
Альбус и Тедди заканчивали свой завтрак – оба были перемазаны шоколадом, причем Люпин, судя по всему, из-за сладких ладошек Ала.
- Пап, а можно я пойду с Тедди и посмотрю на Мари с малышом в животике?
- Альбус, но ведь малыша еще не видно, - заметил Люпин, поднимаясь.
- Я все равно хочу! Мари обещала дать мне поносить ее театральный парик, который меняет цвет волос по желанию того, кто его наденет. Прямо как Тедди…- Альбус покосился на бледно-фиолетовые волосы Люпина.
- Хорошо, иди, если Тедди тебя возьмет, - кивнул Гарри, взлохмачивая волосы на макушке сына.- Тед, проследи, чтобы он не ел много сладкого.
Люпин кивнул, и вместе с Альбусом они пошли в гостиную, видимо, чтобы через камин попасть к Тедди в дом.
Гермиона налила Гарри чая, пока он садился и намазывал джемом тосты. Он протянул ей один и улыбкой поблагодарил за чай, глубоко втягивая запах мяты.
Они молча ели, почти все время глядя друг на друга. Гермиона улыбалась, наблюдая, как он с аппетитом уплетает уже девятый кусок хлеба. Слабость постепенно проходила.
- Мне нужно кое-куда сходить, - Гермиона, допив чай, поднялась.- Надеюсь, ты не будешь скучать?
Он покачал головой.
- Обещай, что, когда вернешься, то расскажешь мне, что произошло.- Она кивнула, обошла стол и поцеловала его в черную макушку, прижав на мгновение к себе.- И будь осторожна, пожалуйста.
- Не волнуйся, - она улыбнулась, отстраняясь.- Я через камин.
Гарри пошел с ней в гостиную и там сел, Гермиона поднялась наверх, но через пятнадцать минут, одетая, с расчесанными волосами, спустилась обратно. Она очень тихо произнесла адрес, по которому отправилась. Тайны Мадридского двора…
Он обвел взглядом гостиную в поисках того, чем заняться, пока он предоставлен самому себе.
За час он заказал и получил с совой продукты, которых в доме осталось не так уж и много. Он починил скрипящую ступеньку, повесил картину, что давно стояла в углу, ожидая внимания со стороны хозяев. Он убрался в комнате, что занимал Альбус – выбросил массу фантиков и оберток, сложил рисунки и карандаши, собрал в коробку карточки от шоколадных лягушек, подобрал одежду, раскиданную по комнате…
Он чувствовал приятную усталость и все ту же невесомость внутри.
Гарри прибирался в своей спальне, складывая рубашки, когда в окно постучалась еще одна сова. Он взял письмо, развернул, и рука его дрогнула, сердце бешенно застучало, забилось в груди.
На ладонь выпал медальон Гермионы, а на куске пергамента были наспех нацарапаны слова: «С момента вскрытия письма у тебя есть ровно минута, чтобы выйти из дома и трансгрессировать в лес Дин, к озеру, иначе Гермиона Уизли будет убита».
Гарри отпустил письмо, сжав в руке медальон, бросился вниз по ступенькам, почти снес с петель дверь, выскочил во двор и тут же трансгрессировал в давно знакомый, но почти забытый лес, где когда-то он увидел лань Северуса Снейпа.
Здесь почти ничего не изменилось, даже камень, на котором они так давно уничтожили часть души Волан-де-Морта, лежал на том же месте. Снег так же покрывал землю, деревья, только на озере еще не было льда. Но у самой кромки воды стоял человек, обхватив за шею прижатую к нему Гермиону. Палочка была приставлена к ее горлу. А из леса выступили еще трое волшебников.
- Дрейк Забини, если я не ошибаюсь? - заставил себя заговорить Гарри, не спуская глаз с Гермионы. Не верилось, что какой-то час назад они сидели в гостиной и так же обменивались взглядами.
- Рад познакомиться, несравненный мистер Поттер. Вы пунктуальны и до тошноты предсказуемы, - довольная усмешка показалась на губах аристократа с гладкими чертами лица.- Киньте мне вашу палочку, и я, может быть, отпущу ее.
- А откуда мне знать, что это именно она? - Гарри до боли сжал в руке медальон Гермионы. Опять медальон в этом месте. Может, это все же очередной обман? Тогда он сможет трансгрессировать в другое место и там решить, что предпринять.
- А откуда, по-вашему, мы узнали об этом лесе? - злорадно усмехнулся Дрейк Забини, потирая кончиком палочки горло Гермионы.- И не думайте, что сможете удрать – отсюда нельзя трансгрессировать, мы об этом позаботились. Бросайте палочку! Или я убью ее!
Гарри поймал взгляд подруги – она словно говорила ему «нет, не делай этого». Но он просто достал свою палочку и кинул под ноги Забини.
- Отпусти ее! - он не был напуган тем, что остался безоружным перед лицом своих врагов. Не впервые он вот так стоял перед смертью. Главное было спасти Гермиону.
- Гарри Поттер, я знал, что однажды мы снова встретимся…
Гарри резко обернулся и увидел высокого молодого человека лет двадцати с почти бесцветными волосами до плеч и бледным лицом. Но он узнал этого человека – узнал бы где угодно и через сколько угодно лет.
Тот мальчик, чья мать встала между ним и смертью. Том.
- Ну, что же, Дрейк, она твоя, - лениво произнес предводитель оборотней, и Гарри резко развернулся и уже начал бежать в сторону Забини, который на глазах превращался, но кто-то из волшебников обездвижил его. И перед объятыми ужасом глазами Гарри оборотень укусил Гермиону, упавшую на землю.
Множество хлопков разорвали тишину осеннего леса, вокруг стали двигаться люди, кто-то что-то кричал, а обездвиженный Гарри смотрел на лежащую на земле Гермиону и капли крови на снегу.
- На землю, папа! - крикнул кто-то, и в следующий момент кто-то сшиб его с ног. Гарри больно ударился плечом, но успел заметить зеленый луч, пролетевший над ним, а потом – яркую вспышку зеленых глаз. На него смотрел Альбус.

Глава 4. Теодик.
Время. Секунды. Минуты. Часы.
Время. Главное – не упустить. Сделать шаг вовремя.
Он стоял над Ксенией. Шептал заклинания. Ей должно стать легче.
Лихорадка. Жар. Полный упадок сил. Это ожидалось. Предел магических возможностей. Все не проходит даром. Даже если ты целитель душ. Магия имеет пределы. Ступил за предел – плати.
Она тяжело дышала. Волосы прилипли ко лбу.
За все надо платить.
Но она успела. Время. Еще пара часов – и было бы поздно. Его бы уже не вернули. Гарри Поттер ушел бы навсегда.
Помощь всегда приходит вовремя.
Тео прикрыл глаза. Опустился в кресло у постели. Ничто не ранит сильнее, чем мысли. Или чужая душа.
Ксения, дыши.
Тео был там. Все время. Он скреплял их руки. Он держал Ксению. Держал, когда она не могла уже стоять. Он видел, как ранит чужая душа. Видел в судорогах Гермионы Уизли. В ее метаниях на постели. В ее глядящих куда-то открытых глазах.
Ее кровь на губах. Ее слезы. Ее шепот: «Гарри».
И его безмолвие. Почти равнодушие. Безликость почти ушедшего Гарри Поттера. Сначала безликость. Его рука сжата в ладони Гермионы. Равнодушно сжата. Накрыта пальцами Ксении. Но ему было все равно. Тео знал – Гарри Поттер с каждым мгновением уходил.
Почти час. Час уходящих сил Ксении. Час судорог и слез Гермионы. Час равнодушного безмолвия Гарри Поттера. И только его безуспешные рывки. Он пытался вырваться. Освободить руку. От ладони Гермионы. Видимо, он не хотел возвращаться.
Ксения слабела. Тео держал ее. Он знал: пройдет до конца. Чего бы ей это не стоило. А потом - его слезы. Из-под опущенных век. Слезы Гарри Поттера. Он больше не вырывался. Плакал где-то глубоко внутри себя.
Вдруг – отшатнувшаяся Ксения. Растерянная. «Я потеряла связь с ней». Тео напугался. Гермиона осталась одна. Без проводника. «Мне кажется, она стала его источником». Тео успокоился. Справились. Был еще шанс. Шанс, что не выберется. Не выведет.
Тео дал Ксении зелье. Он принес его с собой. Чтобы до Хогвартса поддержать ее. Гермиона вздрогнула. Устало вытерла слезы. Смотрела на Гарри Поттера. Плачущего. Спящего. Тео перенес ее на кровать. К седому Гарри Поттеру. Потом помог Ксении уйти.
Время. Дамблдор. Он играл временем. Жизнями. Людьми. Верный расчет? Везение?
Тео поднял взгляд. Лихорадка. Еще один счет за свершенное. Разве мало она уже заплатила?!
Вошла мадам Помфри. Кивнула. Ах, да, полдень. Его ждут.
Тео поднялся. Вышел. Не оглянулся.
Почему в полдень? Посреди учебного дня. Почему сегодня? Дамблдор. Опять время?
- Здравствуйте.
Он вздрогнул. Гермиона Уизли. Кивнул. Усталая. Но у них получилось. Видно по ее лицу.
- Я хотела навестить Ксению. Как она?
- Как и ожидалось, - Тео снова кивнул и прошел мимо. Его ждали.
У горгульи – Дэн, Стивен, Роза.
Роза. Она искала с ним встреч. Он не знал, зачем. Мог предположить. Ее мать. Ее дядя. Ксения. Ее это интересовало. Он не хотел отвечать на эти вопросы.
- Здравствуйте, целитель, - все трое чуть волнуются. Понимают – сейчас. Откроют. Расскажут. Просветят. Да, они узнают все. Дамблдор сказал – пора.
Время.
В кабинете МакГонагалл тихо. Директриса. Фауст. Флитвик.
Отец. Дамблдор. Ждали их. Вот и вся шахматная доска. Фигуры. Не все. Но большинство.
- Садитесь, - МакГонагалл кидает студентам. Сели. Тео встал за спинами. Его ученики. Его воспитанники. Готовые к бою. К тому, для чего они были нужны. Когда это случится?
Время. Оно ощущалось как никогда.
Тео почти не слушал. Говорить начала МакГонагалл. Потом Дамблдор. Неугомонный портрет. Всегда в центре. Даже если его не видно.
Оборотни. Легилименция. Ментальные приемы. Оборотни. Министерские идеи. Идеи Дамблдора. Их роль в этом партии.
Слушают. Глаза горят. Чуть испуганы.
Роза сидит прямо. Руки на коленях. Боится пропустить хоть слово.
Молчат.
- Что нам предстоит сделать, профессор? - ее голос. Живые, умные глаза. Подалась вперед. Смотрит на Дамблдора.
- Вам предстоит найти в темных созданиях светлую сторону, мисс Уизли, - мягкие слова Дамблдора. Вуаль. Дымка. Но она поняла. Серьезно кивнула.- Значит, вы согласны? Мы не можем вас заставлять…
Все трое кивнули. Не ошиблись. Тео не ошибся. Он был в них уверен. Честь. Совесть. Долг.
Неряшливый стук. Резко открывшаяся дверь. Филч с бешеным выражением лица. С ним – высокий слизеринец. Друг Поттеров. Мальчик чуть удивлен. Обвел цепким взглядом присутствующих.
- Госпожа директор…- Филч на взводе.
- Аргус, вы немного не вовремя, - начала МакГонагалл.
Не вовремя. Время.
- Этот…- в гневе старик, тыкает пальцем в слизеринца, тот лишь ухмыляется, - напоил трех студенток любовным зельем…
Легкий шок в кабинете. Роза обернулась. С подозрением глядит на слизеринца. Он ей подмигнул.
- Аргус, давайте…- все еще терпеливо говорит МакГонагалл.
- И эти студентки бегают за мной по школе! - вот, добрались до главного.- Они не дают мне прохода, они пытаются…
Филч замолчал. Тео тяжело втянул воздух. МакГонагалл ахнула.
Посреди кабинета – серебряный волк. Голос ребенка.
«Лес Дин… озеро… папа пошел к ним… спасти Гермиону».
- Тихо! - МакГонагалл остановила всеобщее движение. Тео смотрел на Розу. Ошеломлена. Напугана. Но готова к действию.- Альбус?
- Порталы, Минерва. Северус, к Кингсли, - кивнул Директор.- И будьте осторожны.
Тео понял. Он повернулся к своим ученикам. МакГонагалл готовила порталы.
- Работать парами. Я с Дэном. Роза со Стивеном, - она кивнула. Впервые он назвал ее по имени.- Один работает, второй прикрывает. Меняться постоянно. Восстанавливать силы. В случае чего – бить на поражение.
Кивнули. Достали палочки. Тео смотрел на Розу. Он не мог встать с ней в пару. Она сильна. Она поможет Стивену.
Время. Дамблдор опять был прав. Во всем прав.
Альбус Поттер. Маленький мальчик. Но и он в игре. Ментальная нить. Выдержит ли?
Мерлин. Этот ребенок сейчас там. Как, не важно. Но Тео был уверен – там. Рядом с отцом.
Тео оглянулся на Дамблдора. Преподаватели и студенты уже брались за порталы.
- Мистер Малфой…- МакГонагалл пресекла движение слизеринца.
- Я тоже пойду, - упрямо.
- Пусть идет, ему уже семнадцать, вы не можете запретить, - твердо сказал Дамблдор. Опять игры? Нет, просто справедливость по-дамблдорски.
Три портала. Тео встал у чернильницы. Поднял глаза на Розу. Рядом. Взволнована. Собрана. Палочка в руке.
Какая она юная. Какие добрые у нее глаза. Какая невинная, сейчас еле заметная, улыбка.
Тонкая. Хрупкая.
Сердце учащенно забилось. Как будто впервые. Стук оглушил.
Тео коснулся чернильницы.
- Я буду рядом, - слова вырвались сами. Она кивнула – взглядом.
Рывок в районе живота. И последние слова Дамблдора:
- Аргус, Гермиону Уизли, она в больничном крыле. И Аманду…
Потом портал сработал. Кабинет исчез в вихре.
Время. Стук сердца.
Вовремя.

Глава 5. Скорпиус Малфой.
Все-таки и Рейвенкло может быть чем-то полезным Слизерину. Два студента этого факультета утром спасли жизнь Грега Грегори.
Черт, а ведь как была бы проста жизнь Скорпиуса, будь он магглом?! Никаких тебе любовных зелий, никаких оборотней. Застал свою девушку с другим – дай тому по наглой и лохматой морде, наори на нее, брызгая слюнями - и все, жизнь продолжается.
Да-к нет же! Ты только что наблюдал, как твоя девчонка целуется с другим парнем, но при этом не только не пролил крови, но еще и позаботился о том, чтобы она была благополучно спасена от всеобщего позора. Ты, как примерный рыцарь, кинулся выяснять, кто покусился на честь дамы, не подвесил никого за ноги к потолку, чтобы выяснить правду, а только мило улыбнулся глупейшей из студенток Хаффлпаффа. Податься в магглы, что ли?! Вот бы услышал папа Драко…
Скорпиус сидел в гостиной факультета, делая вид, что читает, а сам вычислял всех, кто был причастен к операции «заставь Лили Поттер повиснуть на Грегори, или выкопай себе самой могилу». Главная виновница торжества – Эмили Дьюлис, шестой курс, подружка Фрица Забини. Хитрая, ловкая, чуть надменная. Как это ни странно, но у Скорпиуса с ней было связано несколько приятных воспоминаний. И у Поттера, кстати, тоже…
Малфой перевернул страницу и тут увидел Грегори – тот чуть растерянно шел от входа к лестнице. Так-так, удача повернулась к Малфою лицом. Он отложил книгу и встал, потягиваясь.
Грегори сидел на своей кровати в полутемной комнате шестикурсников. Скорпиус вошел и прикрыл дверь.
- А, это ты…- Грег грустно улыбнулся, вставая.
- Вот скажи мне, Грегори, - Малфой прислонился спиной к двери, - я кое-чего не понимаю, наверное: почему всякий раз, как с Лили Поттер что-то происходит, ты оказываешься либо втянут в это, либо просто поблизости? Невероятное везение?
Шестикурсник пожал плечами. Он, как всегда, выглядел с иголочки, только вот выражение лица у него было, словно Хагрид стащил у него любимые туфли, чтобы очередному его монстру было обо что точить зубки.
- Грегори, у тебя кто-то умер? - Малфой сложил на груди руки.- Или моя девушка плохо целуется?
- Скорпиус, что ты от меня хочешь? - Грег прямо и открыто смотрел в лицо семикурсника, на котором играла гадкая ухмылка.
- Чтобы ты держался на расстоянии трех этажей от моей девушки, - просто ответил Малфой.- И мне плевать, как ты это организуешь.
- Я не виноват, что именно меня выбрали объектом любовного зелья, - Грегори усмехнулся, но даже это выглядело как-то уж очень приятно. Аристократ, фестрал тебя оближи! Знаем мы ваши наклеенный улыбки, сами так умеем…
- Ну, тогда не обессудь, если однажды, проходя мимо Лили Поттер, обнаружишь, что твои руки переселились в более пикантное место… Ну, или что-то в этом роде. Например, окажешься на пихте…
- Малфой, не трать зря слова, - Грегори все еще спокойно улыбался.- Если и был момент, когда Лили могла стать моей девушкой, то он уже прошел. Думаю, тебе повезло чуть больше, чем мне. А теперь, - Грегори сделал шаг к дверям, - прости, мне нужно идти…
Малфой пожал плечами и отошел, провожая Грегори взглядом и легким взмахом палочки. Что ж, на гладком и прилизанном затылке бантик от Ксении Верди выглядел куда более логичным. Жаль, что он получился не розовым, а ярко-желтым…
Скорпиус еще минуту поухмылялся, стоя в спальне шестикурсников, решая, стоит ли и тут напакостить Грегори, но потом, решив, что тот и вправду, скорее всего, не виноват в сегодняшнем инциденте (если не считать того, что этот аккуратненький мальчик даже не пробовал сопротивляться поцелую), оставил все, как есть, и отправился в гостиную. Там его ждали еще неоконченные дела.
А вот и птички, собрались в уголке. Что ж, посмеялись, пора и честь знать.
Скорпиус подошел к тому углу, где сидели Эмили и ее две подруги – Паркинсон и Гойл.
- Привет, дамы, - Малфой стоял, засунув руки в карманы. Слизеринки подняли на него глаза и улыбнулись, как обычно, словно ни в чем не были замешаны. Подействовало бы на гриффиндорцев, но не на него, не на Скорпиуса Малфоя.
- Привет, Скорпиус, - томно произнесла Эмили. Ох, скучает девочка без Забини, пропадает на глазах. А ведь, наверняка, мечтала выскочить за Фрица замуж, не такая уж и плохая партия.- Ты чего-то хотел?
- Да, - Малфой решил, что не стоит крутить долгие комбинации, - любовное зелье. Ведь наверняка вы не все его потратили – в конфеты было достаточно добавить пять капель.
Слизеринки. Не переглянулись, не смутились, только подняли брови.
- С чего ты взял, что у нас есть любовное зелье? - Дьюлис, видимо, была тут главной.- И даже если и было, думаешь, мы бы стали носить его с собой?
- Нет, я думаю, вы бы стали держать его у себя в спальне, куда не могут попасть мальчики, - пожал плечами Скорпиус.- Именно поэтому вы и должны сами мне его принести.
- Малфой, исчезни, ты стал таким же идиотом, как и гриффиндорцы, с которыми ты шляешься по школе, - Эмили почти отвернулась от него, но от Скорпиуса Малфоя нельзя так просто отмахнуться, пора бы этим девочкам это понять.
- Хорошо, я уйду, прямо к Тобиасу, - он повернулся к Парме Паркинсон, которая испуганно заморгала синими глазами.- Думаю, пора твоему брату узнать, чем его младшая сестричка занимается вечерами в комнате за гобеленом… А главное – с кем.
- Ты не посмеешь, - прошептала Парма, оглядываясь на сидящего у камина брата. Правильно думаешь, глупышка, он убьет тебя и твоего друга-рейвенкловца. Месть Малфоя покажется тебе развлечением по сравнению с гневом твоего неуправляемого братца.
Малфой дал им время подумать, а потом медленно повернулся к камину, чувствуя, как они переглядываются у него за спиной. Он уже готов был позвать однокурсника, но тут мимо стремительно прошла Парма.
Так, теперь не дать двум другим уйти. План легкой мести – так, чтобы немного проучить девчонок от подобных проказ – сложился еще утром, когда он наткнулся на Филча. Притянул к себе пару волосков старикашки и сохранил в кармане. И накажет слизеринок за такую подлость по отношению к его девушке, и сам повеселится.
Малфой нависал над немного уже испуганными девушками, пока не вернулась Паркинсон с наполовину истраченным флаконом любовного зелья. Скорпиус хмыкнул, откупорил крышку под внимательными взглядами трех подружек, добавил туда волоски Филча, растворив их палочкой, притянул к себе три бокала с графином, разлил воду и добавил в каждый по пять капель зелья. Как раз хватило.
- Пейте, - приказал Малфой, глядя на их испуганные лица. Конечно, они не знали, часть кого он подмешал в зелье, но понимали точно, что не Скорпиуса Малфоя.- Пейте, мне есть что рассказать о каждой из вас. Хотя, я могу просто вас заставить…
Они это поняли: Парма проглотила воду, почти сразу же это сделала маленькая Гойл. Дьюлис прожигала его черными очами, но Малфой уже незаметно для других навел на нее палочку. У Эмили просто не было выбора – она не унизится до того, что позволит применить к ней непростительное заклятие.
Все трое отставили пустые бокалы. Потом почти одновременно вскочили и стремительно покинули гостиную. Скорпиус усмехнулся и последовал за ними. Не пропускать же подобное шоу, когда такое еще выпадет на его долю?! Было бы неплохо позвать и Поттера, но ведь тот наверняка сидит у постели Ксении. А Лили на занятиях. Малфою иногда казалось, что одни пятикурсники и учатся в этой школе.
Ух, какой же счастливый день выдался у Филча! Скорпиус почти завидовал завхозу, глядя, как три девчонки не дают ему пройти. Бешеный нюхлер, да они же его лишат невинности прямо в коридоре!
Наверное, он сам чуть переборщил с зельем. Ну, бывает, и великие люди ошибались с дозировками… Малфой сдерживал смех, глядя, как Паркинсон оттолкнула прочь маленькую Гойл и буквально вцепилась в руку Филча, который был уже фиолетовым, сменив зеленый и красный окрас за пару секунд. Собирались зрители, потому что только что прозвенел колокол. Уже полдень?
Все-таки он начал дико смеяться, когда Дьюлис обняла вырывающегося Филча за шею – гиппогриф меня затопчи, от него же, наверное, воняет хуже, чем от пса Хагрида!
И все-таки он недооценил Филча. Тот какими-то только ему известными способами вывернулся из рук трех девчонок и кинулся прочь – прямо в сторону, где хохотал Скорпиус. Слизеринки преследовали завхоза по пятам, расталкивая студентов.
- Ты!!! - взвыл Филч, увидев хохочущего до слез Малфоя.- Ты!!!
- Что здесь происходит, мистер Филч? - за спиной Скорпиуса возник Слизнорт, загородив весь путь к отступлению. Девчонки пытались привлечь к себе внимание завхоза, который старательно этому противился.
- Этот…- Филч ткнул кривым пальцем в Малфоя, - он… напоил их… он!!!
- Мистер Малфой, - нахмурился Слизнорт, - оказывается, это вы так неосмотрительно пользуетесь моим любовным зельем?
Скорпиус хотел бы ответить, но смех все еще душил его – Паркинсон сзади запрыгнула на тщедушного Филча, обвив руками за шею, и старик чуть не упал.
- Думаю, я с этим справлюсь, - Слизнорт направил палочку поочередно на каждую из студенток своего факультета, - а вы, мистер Малфой, ко мне в кабинет…
- Нет, я отведу его к директору, - взвыл Филч, не спуская алчного взгляда с Малфоя, - вот ты и попался! Семь лет от тебя одни проблемы…
Что ж, куда денешься? Скорпиуса в первый раз повели после проделки к МакГонагалл. Нужно попробовать в жизни все, даже это. Тем более что старикашка не сможет доказать, а слизеринки будут молчать. Потому что за их разговорчивостью последует его.
Путь до горгульи был заполнен слюнявыми чертыханиями любимого завхоза. Все-таки немного мозгов у этого горе-мага было – он не посмел вцепиться в Малфоя, чтобы иметь блаженную возможность приволочь нарушителя к МакГонагалл. Скорпиус бы этого не позволил.
Ох, Малфой и не ожидал, что его проказа закончится вот так: полный кабинет народа. Даже Уизли тут. Интересно, что за великий совет?
Ответ он получил пусть не прямой, но понятный. Голос ребенка из серебристого Патронуса был, очевидно, призывом маленького Поттера с кошмарными именами. Как и что, Малфой даже не пытался объяснить себе. Понял лишь одно – старший Поттер опять в беде, причем не один. Он умудрился туда втянуть еще и мать старосты Уизли, что сейчас стояла подле Манчилли, сжимая палочку. И все сбирались в бой. В лучших традициях эпоса о великом Гарри Поттере. Опять героизм… Хотя, при чем тут героизм?! Там оборотни? Очевидно даже для длинноволосого гоблина, с таким воодушевленным лицом разговаривающего с тремя студентами. А где оборотни, там и Дрейк Забини.
Малфои не забывают долгов. Особенно чужих. Что ж, добраться до Забини, а пихта, на которой будут сохнуть останки этого любителя школьниц, найдется потом.

Глава 6. Гермиона Уизли.
Она стояла над постелью Ксении, грустно глядя на тонкие пальцы, сжавшие простыню. Влажные локоны прилипли к высокому лбу девушки. Резко очерченные тенями скулы придавали лицу Ксении холодной аристократичности. И силы, которой у нее было не занимать.
Сильная, отважная девочка. Где взять слова, чтобы выразить все то, что чувствуешь, глядя на тебя и зная, что ты сделала для Гарри?!
Гермиона до сих пор чувствовала прохладную хватку ее руки, которая вела, помогая дышать там, где, казалось, ни дышать, ни просто быть невозможно. Ксения знала, как может ранить чужая душа, как отнимает она силы. Знала, но все равно пошла на это.
Сильная, умная девочка.
Гермиона верила, что, когда Ксения очнется, ей станет легче жить, легче, потому что над ней уже не будет довлеть пророчество, она не будет все время ждать того момента, когда в ее жизнь ворвется чужая воля, оглашенная много лет назад.
Ксении всего семнадцать, девчонка. Но такая взрослая, такая серьезная. Чужие души. Наверное, это они наложили отпечаток на эту девочку с такими холодными, но умными глазами. В чем-то она была похожа на Розу. И на саму Гермиону в эти годы. Слава Мерлину, в жизни сегодняшнего поколения студентов Хогвартса не было того, что в их семнадцать лет. Ее дочь и эта девочка не узнают, что такое сражаться, проливая кровь, защищая своих родных и друзей, весь мир, себя. Они не должны видеть, как погибают родные и близкие. Не должны убивать, чтобы выжить самим.
- Как она? - Гермиона подняла глаза на мадам Помфри, которая подошла к постели Ксении, неся какое-то зелье.
- Жар постепенно спадает, так что волноваться уже не нужно, - тепло улыбнулась целительница, смазывая смоченной в зелье марлей виски девушки.- Ей просто нужны силы. Да и вам тоже…
Гермиона присела в кресло и приняла протянутую мадам Помфри чашку. Выпила, содрогаясь от жара, что охватил ее изнутри. Но все же это зелье было ей нужно, потому что туннель Гарри вычерпал из нее слишком многое.
Гарри… Знала ли она о том, что могла увидеть там, внутри его разбитой души, растерзанного сердца? Знала. Но не была все же готова. Не была готова слышать крик ребенка и видеть его большие, зеленые глаза, полные детской растерянности и невинности. Была готова к теням, к боли, к скорби, но не к ребенку, который держался за стены страшного туннеля.
Значит, вот что за крик разрывал его сердце столько лет, вот что за надрыв был в его глазах… Ребенок, брошенный посреди туннеля, что раньше был его домом, полным любви и смеха. Всего лишь маленький мальчик. Мальчик с вдребезги разбитой душой.
Гермиона поняла это, когда увидела детей Гарри. Детей, воспоминания о которых еще хранил в себе уходящий, ускользающий Гарри. Увидела Альбуса, вспомнила, поняла. Наверное, именно это спасло их обоих. Ее понимание.
Книги… Сколько книг она прочла за те сутки, что прошли между разговором вот здесь, в больничном крыле, и магическим заклинанием, произнесенным мягким голосом целительницы душ. Но ни одна не дала ответа на то, как же сотворить свет из мрака. И что значит «стать чьим-то источником».
Гермиона тяжело вздохнула, провожая взглядом мадам Помфри. Сколько раз книги спасали и помогали, но они были бесполезны там, где дело касалось судеб, чувств, секунд, что отделяли жизнь от смерти, спасение от полного краха.
Пророчество. Снова пророчество вмешалось в их жизнь. В первый раз – чтобы разрушить хрупкий мир Гарри, во второй – чтобы спасти, чтобы подарить надежду.
Ей удалось, Ксении удалось провести ее и дать шанс Гарри. И он смог – смог сделать свой выбор. Оказывается, у него тоже был выбор – остаться в вечной тьме, тем самым отнимая шанс на свет не только у себя, но и у Гермионы, или шагнуть к свету, что она создала для него.
Он выбрал шаг, каким бы трудным он не оказался для Гарри. Он поступил так, как мог поступить только Гарри Поттер – он отказался от вечного покоя тьмы, чтобы спасти ее. Гермиона была уверена – он опять не думал о себе. Он вышел оттуда, – почти седой, усталый – но вышел, чтобы вывести ее.
Что он видел? Чем был для него тот свет, что ослепил, обессилил Гермиону? Она не знала и, наверное, никогда не узнает. Главное – он сделал этот шаг, и Ксения не зря принесла эту жертву. Гарри ожил.
Его глаза. Зеленые глаза за стеклами очков. Они стали другими. Давно забытыми. Живыми… Она видела, как он был потерян, как тяжело он дышал, когда вошел в гостиную. Она видела все – и чувствовала. Ведь чужая душа ранит сильнее мыслей, а шрамы от мыслей остались на теле Рона навсегда…
Рон… Видел бы ты, как своими руками ты сотворил еще один виток ада внутри Гарри. Видел бы ты того мальчика у входа в туннель, того мальчика, образ которого так долго жил в растерзанной душе нашего Гарри. Мы никогда с тобой даже не думали о том, как давно он уже перестал быть ребенком. Мы приняли его таким, каким он был там, в поезде, когда мы впервые ехали в Хогвартс. Мы приняли его взрослые глаза, его не детскую серьезность как должное. Мы с тобой не смогли понять его… Мы думали, что знаем его, но нет, мы никогда не знали того мальчика с невинными глазами и шелком волос, что когда-то утратил детство. Детство нашего Гарри было разрушено под дьявольский смех и зеленые отсветы.
Недоласканный. Недолюбленный. Покинутый. Один в огромном и чужом мире.
Дамблдор, профессор, что же вы сделали? Да, вы сохраняли ему жизнь с того дня, как Хагрид забрал Гарри из развалин его дома. Но вы забыли там кое-что, вы забыли там любовь и заботу, которая нужна была этому малышу, завернутому в пеленки и оставленному на крыльце чужого дома. Вы спасали его жизнь, но вы уже тогда рвали его душу. Знали ли вы, профессор? Думаю, знали. Потому что вы опять рассчитали все правильно.
Ксения. Гермиона надеялась, что с этой благородной девочкой не произойдет того, что случилось с Гарри. Она сама сделала свой выбор, но все же его за нее сделали. Давно. Так же, как выбор был сделан за Гарри Поттера. Но Ксения выдержит, потому что она другая. И жертва ее была другой.
- Это вы…
Гермиона вздрогнула от этого слабого голоса. Ксения смотрела на нее усталыми глазами.
- Тебе нужно спать, - Гермиона встала и поправила одеяло на девушке.- Не разговаривай.
- Как… он? Как… Гарри… Поттер?
- Все хорошо, у тебя получилось, ты молодец, - она погладила золотые волосы Ксении, убирая мокрые пряди.- Ты спасла его.
- Нет… это вы… спасли… его…- девушка закрыла глаза, перевела дыхание, но снова посмотрела на Гермиону.- Источник… мы опоздали… но вы… стали… источником… сильнее, чем тьма…
- Опоздали? - прошептала женщина, мягко беря девушку за руку.
- Да… он не вернулся бы… но вы… вернули… я потеряла связь… потому что мы… опоздали… я не знаю… как вы… это сделали… как вы… создали свет… из тьмы…
- Это ты помогла мне, - Гермиона поглаживала тонкие пальцы девушки. Как же она напоминала ей Розу.- Ты. А теперь спи, все хорошо, Гарри выбрался, я уверена, что выбрался.
Ксения едва кивнула, снова бессильно закрывая глаза.
Она заснула, а Гермиона все сидела и смотрела на человека, который с детства видел души других людей. Как это, наверное, тяжело…
С шумом в больничное крыло ввалился, отдуваясь и пыхтя, Аргус Филч.
- Мистер Филч, вы с ума сошли? - прошипела мадам Помфри, преграждая путь завхозу.
- Директор прислала меня, - прорычал старик, стреляя глазами в Гермиону.- Профессор МакГонагалл срочно зовет миссис Уизли.
- Что стряслось? - Гермиона встала и подошла, чувствуя, что опять к ним постучалась беда.
- Директор вам объяснит, - буркнул Филч и потопал прочь, что-то бормоча под нос.
Гермиона попрощалась с мадам Помфри и, бросив последний взгляд на спящую Ксению, покинула больничное крыло.
По коридорам спешили студенты – колокол на занятия должен был вот-вот прозвенеть. Она надеялась, что по пути не натолкнется ни на кого из Уизли или Поттеров, потому что тогда пришлось бы объяснять причину своего визита.
Горгулья послушно повернулась, когда Гермиона назвала пароль. В кабинете МакГонагалл никого не было, лишь портреты нервно перешептывались. Она сначала растерялась – зачем было срочно ее звать, если никого нет?! Но тут она поймала взгляд Дамблдора.
- Что случилось? - еле дыша, спросила она, приближаясь к портрету.
- Гарри попал в ловушку, - спокойно, словно рассуждал о леденцах, проговорил портрет Директора.- Сейчас туда уже отправились те, кто поможет ему, но, мне кажется, что без вас, Гермиона, Гарри не справится…
- С чем? - сердце гулко билось в ее груди. Память послушно предоставила ей воспоминание о завтраке в ее доме, о Гарри с седыми волосами и живым взглядом. Гарри?! Когда же они все оставят тебя в покое?!
- Он обрел свет, помогите ему его сохранить, - мягко прервал ее мысли Дамблдор.- Любовь, а не ненависть, любовь, а не месть…
- Вы знаете, где они? - Гермиона достала палочку, представив себе то, что сейчас могло твориться вокруг ее Гарри. Опять сражение, боль, кровь, потери?
- Лес Дин, озеро, - услужливо произнес портрет.- Вы можете воспользоваться порталом. Видите вот ту вазу. Минерва оставила ее для вас. И помните: вы – источник Гарри.
Гермионе было, что сказать Директору на эту тему, вообще о Гарри, но времени у нее на это как раз таки и не было. Она схватила портал и почти тут же почувствовала, как ее куда-то уносит в вихре. А в голове была лишь одна мысль: успеть.

Глава 7. Тедди Ремус Люпин.
Да, наверное, он до конца так и не оценил ту силу, что была дана Альбусу. Да и если быть честным, он не до конца и поверил в то, что семилетнего мальчика можно научить вершинам легилименции во снах, да еще если учителя – два давно умерших волшебника.
Вот Гарри поверил, и Тедди даже знал, почему. Не из-за слов Ала или книг Гермионы. Из-за того, что в жизни крестного был вокзал «Кингс-Кросс», и мертвый Дамблдор, и материализовавшаяся во что-то пугающее часть души Волан-де-Морта. Крестный рассказывал об этом, когда-то давно, за рюмкой хорошего Огневиски. Наверное, Тедди был единственным, кто знал об этом странном разговоре крестного и Дамблдора.
Но теперь Люпин смог не просто поверить - на себе испробовать всю силу, что была в теле этого худого, доброго и немного наивного ребенка.
Они сидели в гостиной и играли в шахматы. Мари дремала в спальне – она теперь быстро уставала. Альбус склонился над фигурами, потирая худую шею. Он щурился сквозь очки и прикусывал язык. Ничего не предвещало тех событий, что последовали через какие-то минуты после того, как Люпин поставил Альбусу шах и мат.
Мальчик вскочил, в его глазах была совершенно чуждая ему серьезность.
- Что? - испугался Тедди, следя за тем, как Альбус сметает фигуры с доски, кидаясь к нему.
А потом мальчик взглянул ему в глаза, и Люпин впервые ощутил, как чужое проникает в него. Это был не Империус, действие которого он испытал на себе на занятиях в Хогвартсе, это было нечто иное, что заставляло его действовать так, как хотел Альбус.
Словно чужой образ стал своим, родным, словно это не Ал требовал создать Патронуса и отправить его Теодику Манчилли, а самому Люпину жизненно это было необходимо. Тедди понимал, что это лишь созданный силой мальчика образ, но уже достал палочку, и серебристый волк принимал привычные черты, а голос в голове становился голосом Патронуса Люпина. Но это был голос Альбуса, который какой-то только ему ведомой силой удерживал взгляд Тедди.
Когда Тед понял, что было в отправленном послании, он собрал всю свою волю и смог отвести глаза, разрывая связь с мальчиком. Альбус был бледен, но зеленые глаза за стеклами очков смотрели с такой серьезности, какой у этого ребенка не было никогда.
- Ал, что ты такое делаешь?! Откуда ты узнал о том, что Гарри…
- Тедди, надо спешить! - Ал потянул друга за руку, пытаясь поднять с дивана.- Там оборотни, там много оборотней! Мы должны помочь папе!
- Успокойся, Ал, и объясни…- Люпин встревожился ни на шутку: либо что-то с Алом, либо с Гарри.
- Некогда! Ну же, быстрее…- почти заплакал Альбус, бросая руку Тедди и пытаясь завладеть его палочкой. Люпин схватил мальчика за худые плечи, но старался не смотреть ему прямо в глаза.
- Альбус, успокойся, с чего ты взял, что с твоим папой что-то случилось?! Или… Черт, ты связан с ним ментально? Как ребята с целителями в Хогвартсе?!
Ал кивнул, его обеспокоенный взгляд метнулся к дверям. Вот теперь Люпин действительно испугался.
- Так, остаешься здесь, а я…
- Нет, я иду к папе! - твердо заявил Альбус.- Ты не знаешь, где он! Без меня ты туда не попадешь!
Тедди изумился: действительно, из сознания исчезла та мысль, где Альбус говорил о месте, куда отправился Гарри. Хитрый мальчишка! Но ведь ему всего семь, нельзя его туда пускать!
Но Ал думал иначе: он вывернулся из рук Тедди и побежал к дверям. Люпин метнулся за ним и поймал на последней ступени крыльца. Схватил, но тот развернулся и застал Теда врасплох, сразу же грубо проникая в его сознание. И взгляд было уже не отвести от этих взрослых зеленых глаз.
Альбус заставил его поверить, что им просто необходимо трансгрессировать, образ леса и озера, возле которого стоял Гарри Поттер – это Люпин видел словно через дымку – четко прорисовался в его сознании. Мальчик вцепился в руку Тедди, и молодой человек уже не мог не повиноваться этим образам – повернулся на месте, увлекая в душную темноту семилетнего мальчика.
Слишком много впечатлений обрушилось на Тедди, когда они буквально вынырнули из неоткуда посреди кольца, образованного недобродушно настроенными волшебниками. В этом кольце замер Гарри. Связь с Альбусом Люпин потерял, но крепко держал мальчика за руку, понимая, что же он наделал – он привел ребенка в ту же ловушку, в которой сейчас находился Гарри. Хотя, если быть честным, это Альбус привел его сюда.
В следующее мгновение – волшебники еще только разворачивали головы в сторону прибывших – раздались крики, хлопки, звук падения чьих-то тел. Все смешалось, а Ал с