Глава IV. Я медленно подымаюсь по склону холмика, за которым раскинулся наш лагерь

Я медленно подымаюсь по склону холмика, за которым раскинулся наш лагерь. До выхода ещё часа три, но я иду к Сол. Они с Алисой вышли посмотреть на восход. А по утрам становится все холоднее, даже утепленная куртка с плащом поверх перестали спасать от мороза. Близится конец осени, а вместе с ним – праздник сбора урожая.

Становится немного легче жить, когда понимаешь, что несмотря на войну и постоянные злоключения, люди сохраняют способность радоваться, веселиться, праздновать... Или наоборот: праздник – то, без чего люди совершенно утонули бы в серых мерзостях жизни.

Выхожу на вершину, где уже сидят Сол и Алиса. Сестра напевает песенку, мотив которой мне кажется странно знакомым. Подходя ближе, начинаю узнавать мелодию, стараясь не шуметь, сажусь рядом.

Летел над нашими кострами
Дворцовый золотой песок.
Так рассыпались стены храма,
В котором обитал наш Бог.
Но мы не плакали, а пели,
Дворцам тем отдавая дань,
А Бог, конечно, в нашем теле
Нашел себе приют. И длань
Простерши над детьми, Он
Идет в тени по их следам...

На этом Соломея оборвала песню и невидящими глазами посмотрела на меня и девочку.

- Жаль, что мы так и не услышали это на её родном языке, сестренка...

- Да, мама даже со мной не разговаривала на навском. Почему? Считала недостойными?

- Ну, мы и сами добились неплохих успехов. – Оба улыбаемся. – А твоим учителем стал... был Рассх. Прости. – спохватился я.

- Похоже, даже после его гибели, имя лорда-нава затихнет нескоро. – Невесело сказала Сол. – А ты, братец все так же бестактен, хоть это радует.

- Подождите, миледи. – Раздается голосок Алисы. – Что значит «гибели»?

- Это значит, что Рассх ушел в лучший мир, Алиса.

- Я знаю, что значит смерть, миледи. – Насупилась девчонка. – Но он-то жив!

- Что?
- Что ты сказала? – Мы вскидываемся одновременно с Соломеей.

- Жив, этот, как его, милорд Рассх ваш!

- Откуда тебе это знать? – Сол хватает Алису за ворот рубашки и притягивает к себе. Потом резко оборачивается ко мне. – Ты мне солгал? – Её глаза наливаются чернотой.

- Отпусти девочку, Сол, и успокойся. Я не врал тебе. Я сам видел, как Рассх обратился и знаю, что за этим всегда следует. Не только ты знаешь про способности нави! И их цену. Алиса, с чего ты взяла, что лорд Рассх до сих пор жив? Ты видела его? Может, это был просто похожий человек. Тебе кто-то сказал? Этот кто-то мог врать.

Алиса испуганными глазами посмотрела на Сол, и та наконец разжала побелевшие пальцы, сжимавшие воротник. Алиса села на землю и проговорила:

- Не злитесь. Я просто слышу, как у него сердце бьется. Быстро так: «Тук-тук-тук...» - И Алиса несколько раз сжала маленький кулачок. – Далеко отсюда, на западе. Меня бабушка Ядвига научила стороны света знать. – Девочка лучится гордостью, все обиды забыты.

Я пораженно смотрю на Алису и думаю, какое сокровище подарила нам старуха Ядвига из деревни. Знала ли она? Поворачиваю голову к Сол. Её ощутимо трясет, подхожу и обнимаю сестру, она кладет голову мне на плечо.

- Как ты можешь отсюда услышать стук его сердца? Я же вижу, что ты не обманываешь и не шутишь.

- Не обманываю. – Девочка кивает головой. – Просто слышу. Ушами. Как все нормальные люди. А что?

- Нормальные люди не слышат сердцебиение на расстоянии в несколько тысяч километров, если я угадал, где находится Рассх. Да и вообще в это трудно поверить. Но, тем не менее, ты веришь в свои слова. – Девочка быстро кивнула. – Черт, да как такое вообще может быть? Рассх жив...

- Ага. Могу вас к нему отвести, если хотите.

- Погоди. – Голос Сол. Она достает откуда-то малахитовый клык на цепочке. – Есть способ проще. Rassh nat! Ты меня слышишь?

Клык исчезает из руки Соломеи. Она пораженно смотрит на пустую ладонь, сжимая и разжимая её. Потом начинает ходить по поляне на вершине холма кругами. Наконец усаживается, но почти сразу вскакивает и почти выкрикивает:

- Ferial, a sink!

В её руке появляется артефакт. Сол напряженно прислушивается к чему-то. Потом подпрыгивает и бросается мне на шею, отбегает и обнимает Алису, отрывая её от земли, кружится с ней, и вместе с ней падает на мягкую траву.

- Жив. Жив. Жив... Говорит у нас есть союзники... – Широкая улыбка на лице Соломеи застыла. – Союзники... В лице Князя Крови...

...

Ахура, раскинув руки, грелся в лучах Солнца. Его глаза были широко открыты, и он смотрел на пылающий диск не щурясь и не моргая. Молодого орка окружало сияние, ослепительное, от него приходилось закрывать глаза руками.

- Водчий, мы это... того... предателя поймали. Он Одноглазому поклонялся!

Ахура обернулся, и сияние, свет солнца, отраженный блестящим обручем на его голове, погасло. В лапах двух орков с лицами, раскрашенными красной краской, дергался и вырывался орк-старик.

- Что делать, водчий? Казнить?

- Сколько раз повторять тебе, Дрегай? – Голос Ахуры звучит мягко, спокойно и немного устало. – Мы не навы и не люди, мы не убиваем себе подобных.

Старик сплюнул:

- А кто ж вы тогда? Вы и не орки больше, вы ушли с тропы Груумша! Вас ждет только смерть без покровительства Одноглазого!

Ахура подошел к старику, взял его двумя пальцами за подбородок и приподнял голову ровно настолько, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Нет, фигуру молодого водчего нельзя было назвать внушительной, он был даже меньше многих своих соплеменников. Не было у него и шрамов – Ахура не участвовал в кастовых боях.

Хотя нет, участвовал, но лишь один раз. Когда юнец, впервые вышедший на Арену, вызвал на бой старого водчего по имени Рагда, все просто засмеялись. А Ахура стоял посреди нарисованного круга, ожидая противника. Наконец, когда Рагда, вождь одного из самых больших племен, вышел на ринг, возвышаясь над юнцом на два метра, толпа затихла.

Рагда нанес свой первый и единственный удар. И Ахура остановил его, схватив противника за запястье. Поставил водчего на колени. Положил ему руку на лоб и произнес:

- Теперь я вождь племени Красного Клыка.

Со всех сторон зазвучали выкрики: «Убей!». И тогда Ахура впервые сказал эту фразу:

- Мы не навь и не люди. Мы не должны убивать своих сородичей.

Орки переглядывались недоуменно: «Как же он станет вождем, если Рагда ещё жив?». Откуда-то закричали: «Груумш этого не одобрит!». Тогда Ахура отпустил старого водчего и сказал:

- Груумш мертв. Одноглазый вам больше не поможет. На смену ему пришел новый Бог. – И юнец указал на пылающий солнечный диск. Орки бросились на святотатца всей толпой, и даже побежденный Рагда прыгнул на незащищенную спину противника. Их всех остановил рев в небе. Стрелой в центр арены пикировал дракон. Орки бросились врассыпную, и уйти не успел лишь Рагда.

Огромное существо со змеиным телом приземлилось и обвилось вокруг арены, приблизив морду к застывшему в ужасе водчему. Ахура подошел к дракону и погладил древнее существо по носу, похожему на собачий.

- Не трогай его, Давиан. Он не сможет больше причинить зла.

Дракон отозвался коротким рыком, встопорщив шерсть на загривке. Переступая когтистыми львиными лапами, дракон расположился так, чтобы Ахура мог выйти из круга.

- Теперь я – вождь племени, и это было последнее предупреждение. Все, кто слишком слабы, чтобы меняться могут покинуть племя сейчас. Все, кто хотят увидеть орков правителями мира, могут остаться со мной, Ахурой, вождем клана Пламени!

Один за другим орки опускались на колени перед своим вождем. Это было месяц назад, и сейчас Ахура думал, как тяжело выбить из сознания сородичей традиции, то, чем их пичкали каждый день. Конечно, попадаются такие, как этот старик: не может покинуть племя – погибнет, не может изменить обычаям – слишком сильна привычка верить без оглядки. Глаза молодого орка смотрели в глаза старого:

- Почему ты тогда не ушел с остальными? Я ведь давал шанс.

- Я хочу спасти племя от вымирания, вырождения!

- Какие красивые слова... Я тоже хочу этого, Абигай. А ты мне мешаешь. И почему-то отказываешься понять. Груумш мертв. Погиб. Его больше нет. Я своими глазами видел его агонию. И мне жаль его не меньше, чем тебе.

- Как ты мог видеть гибель... Бога? – Старый орк сморщил лоб.

- Я видел его гибель в глазах каждого из вас. Два года назад Одноглазый перестал отвечать на молитвы, я прав? Не принимал жертвоприношения. Не помогал и не вел за собой. Я понял, что произошло что-то, способное повернуть весь ход истории орков. Я предпринял путешествие к островам Инхк, рядом с Завесой Древних. Там я и нашел спящего дракона, Давиана, и в видениях он явил мне Груумша, растворившегося в Хаосе, и его победителя. Я не знаю имени этого нового Бога, но знаю, что он – само Солнце, само Пламя.

Старик оглянулся на обвившегося вокруг скалы дракона, который мирно спал на нагретом солнцем камне. Тело зверя было почти змеиным, два метра в диаметре, но покрыто густой жесткой шерстью. Морда больше похожа на собачью, только увеличенную в несколько раз, и взгляд дракона был слишком... разумным для животного. Короткие лапы, похожие на львиные, сложены вдоль тела, мощные птичьи крылья в том же положении, кончик хвоста с опасным шипом на конце немного подергивается во сне.

А внутри дракона, старик знал это, дремлет пламя. Тогда, на арене, после того как орки склонились перед Ахурой, древнее существо изогнуло шею и выпустило вверх струю чистого пламени, не рыжего пламени костра, теплого и родного, а бордового разрушительного огня. Старик упрямо поджал губу:

- Груумша нельзя убить!

Ахура вздохнул и сказал:

- У тебя есть час на сборы. Ты больше не часть клана Пламени. Отпустите его.

Орки разжали руки, и старик Абигай рухнул на колени, не устояв на дрожащих ногах. Он не знал, что делать дальше, да и чувства, что он поступил правильно, тоже не было.

...

«Что с тобой? Где ты?»

«Не волнуйся, миледи. Я в надежных руках. Виктор, конечно, не самый надежный друг, но пока наши с ним... интересы совпадают».

«Рассх, как тебя угораздило связаться с Князем?»

«Понимаешь, особого выхода не было, Сол. Я лежал в лесу с дюжиной стрел в спине, и тут подходит этот scaval и предлагает жизнь в обмен на услугу... А я, знаешь ли, пожить ещё хотел...»

«Черт! Ну и что за услуга?»

«Не знаю».

«Grash tave!»

«Полегче, миледи, таких слов дамы и знать не должны. А что было с тобой после... той ночи? Где ты сейчас?»

«В отряде наемников, у границы с бывшими владениями Шотела. Бойцы с орками, черт, сто двадцать человек. Много мы навоюем».

«Зная тебя, не удивлюсь, если вы одни вырвете победу в войне. А я вот сижу в Цитадели и порчу глаза над старинными фолиантами по алхимии и магии, недоумевая, как Виктор смог выдернуть меня из состояния Зверя.»

«Ты хочешь сказать, что тебя пустили в Цитадель Гидры?»

«Ну, как сказать пустили... Принесли полуживым, положили на операционный стол, и почти неделю прокачивали по венам какую-то дрянь, от которой мне хотелось бежать за милю, предварительно перебив алхимиков. Но вот он я, живой и довольно неплохо функционирующий. Шрамы от стрел, конечно, остались, но так я вполне целенький».

«Мне тоже есть, что тебе рассказать, Рассх, но при встрече. Я надеюсь, мой брат не будет глупцом, решив, что наш отряд сможет что-то повернуть в войне. Он в последнее время заигрался в Императора».

«Да, Сол, сейчас Секта Гидры на нашей стороне, так что надо использовать их. Кто знает, что взбредет в голову этому сумасшедшему, Виктору, через неделю?»

«Будь осторожен. Люблю тебя».

«До встречи, моя госпожа!» - в безжизненных словах, отдающихся в сознании – все эмоции стирались артефактом – Сол почудилась улыбка, и сама она улыбнулась, сжимая в руках клык. Одни и те же слова на навском уже надоели, резали слух, но это незначительная жертва за возможность поговорить с Рассхом.

- Ну что, сестренка, где Рассх? Что с ним случилось?

Соломея вкратце пересказала разговор.

- Шутишь? Князь Виктор? Наш союзник? Да, лорд умеет находить себе друзей... – Я почесал затылок. Ноги затекли от долгого, почти бездвижного ожидания.

- Мы должны ехать туда. Виктор поможет убить Кауная, вернуть тебе трон, я встречусь с Рассхом, а когда ты вновь станешь Императором, раздавим орков. – Сол говорила так, будто все уже решено, но…

- Императором? – Тоненький голосок Алисы, про которую все забыли, заставил спорящих прерваться. – Вы, милорд Черный пес, самый настоящий принц? Правда-правда? Ух ты! Здорово! – Глаза девочки горели восхищением.

- Да. Самый настоящий. – Я посмотрел на сестру укоризненно. –Только не говори никому, хорошо? Это... очень большая тайна! Ни за что, никому, никогда не говори!

- Конечно, ваше величество! – Девочка даже показательно зажала рот руками, а Соломея прыснула в кулак. Я только вздохнул. Надеюсь, это не будет проблемой.

- Теперь ты. Сол, ты понимаешь, что я не смогу объяснить отряду, почему им надо отправиться туда, где битва им точно не грозит?

- А зачем нам отряд? Мы пойдем сами.

- Ты хочешь бросить их здесь? На убой зеленокожим? И все ради того, чтобы побыстрей увидеться с Рассхом?

- Нет, чтобы ты, братец, вернул себе трон и прекратил тот фарс, что устроил Каунай!

- Мы снова возвращаемся к этому, Соломея? Ты хочешь повторить нападение на замок? Только в этот раз прольется кровь других, не наша... Тогда какая разница между мной и Каунаем?

Сол опять замолчала.

- Давай так, сестренка. Впереди, в двух милях, последний людской город. Нам в любом случае нужно пополнить запасы. Там все и решим.

- Как скажешь, Император... – Это слово у неё уже перешло в разряд ругательств.

...

Спустя несколько часов к Ахуре подбежал гонец, крича, что видел отряд людей численностью около полутора тысяч, подходящий к лагерю.

Ахура приказал собрать всех возле главного костра. Раздав указания оркам, вождь зашел в свой шатер, снял с головы раскалившийся обруч и повел над ним рукой. Над обручем тут же появилось постепенно сгущающеюся марево.

- Мой повелитель, прошу помощи в битве.

Марево дернулось. Это означало отказ.

Ахура вновь надел обруч и вышел к своему клану. Придется справляться своими силами, а это значит, что умрут многие из орков. Почему же повелитель отказывает своим детям?