Притча о слове и гипнотическом театре

Вначале было слово. И слово это было Бог. Согласно Библии, слово стоит у истоков Вселенной и Бытия. У истоков интерпретаций.

Слово стоит не только у начала Мироздания, но и в основе других, менее глобальных вещей – например, любви и ненависти людей, войны и мира. Вот сказали политики определенные слова – и разразилась война между народами. Сказали же другие фразы – и вновь воцарился мир и любовь. Все – суть словесные игры. И политика, и бизнес, и религии… Социальные игры мира людей.

Словом можно ударить больнее, чем палкой, а можно и нежно обласкать.

Сказали слова – значит, создали определенное отношение, задали интерпретации. Интерпретации стоят за словами. Все суть интерпретации.

Но «Скажи мне, что это, не называя этого». Сущность, смысл любой вещи, явления лежит за пределами их названия.

Гипнотический театр

«Весь мир театр, а люди в нем актеры», – сказал незабвенный Шекспир. Но что, если расширить этот тезис: весь мир – гипнотический театр, а мы в нем – сомнамбулы-зомби? Вот такая метафора жизни.

…В зале сидят люди. Они пришли на шоу эстрадного гипнотизера. Они незнакомы и нейтральны по отношению друг к другу. Они хотят лишь посмотреть то, что произойдет на сцене, – из зрительного зала, со стороны, отстраненно.

И вот шоу начинается. На сцену приглашаются желающие. Гипнотизер вводит их в транс и раздает роли, говоря слова (ведь слово было в начале!), задавая интерпретации:

– Сейчас вы, гражданин, будете испытывать любовь к этой гражданке, а того человека будете ненавидеть. А вы, – обращается он к другому человеку, – будете жалеть вон ту женщину, бояться того мужчину и пребывать в беспричинной печали. Вы сейчас – интеллигент, вы же, дорогой, бизнесмен, вы – религиозный подвижник, а вы, уж не обессудьте, – бандит…

Гипнотизеру все равно в кого гипнотизировать нейтральных зрителей, наблюдателей шоу – в нищих или олигархов, в святых аскетов или грешников. Все равно, какие роли раздавать. И все они равнозначны для гипнотизера, все они равны для него – несмотря на их внешнее различие. Ведь он знает их суть, знает, что все это лишь роли их самости. Знает, что какую бы роль ни играл человек, что-то остается в нем неизменным.

Некая нейтральная, неизменная часть человека, его самость, загипнотизирована в его «Я» и тем обрела форму и роль. Есть «что-то», что загипнотизировано в Петю, Сашу, Джона, Катю… «что-то», что играет роль Пети, Саши, Джона, Кати…

Наконец все роли розданы. И на сцене разворачивается спектакль… В нем все – драма и комедия, любовь и ненависть, радость и горе. Каждый из загипнотизированных играет свою гипнотическую роль – и он не в силах выйти из заданного сценария, не в состоянии самостоятельно проснуться из гипнотического сна. Он не понимает, не осознает того, почему он так себя ведет, не понимает, что лишь играет, – ведь он играет всерьез. Он не замечает за собой того, что часто каким-то странным образом, «не к месту» реагирует – ненавидит человека, который в общем-то не так уж и плох, или же восхищается кем-то, кто на самом деле не достоин восхищения. Но таковы гипнотические программы. И каждый из «гипнотических актеров» полностью уверен в своей правоте и в том, что по-другому и быть-то не может. Никакие доводы, взывающие к здравому смыслу, логике, не изменят их точку зрения, их правоты – принятых ими интерпретаций. Так сомнамбуле, которой внушили, что лук это яблоко, невозможно доказать обратное – вернуть в реальность, сколько бы мы ни дискутировали с ней, сколько бы ни убеждали. Она с удовольствием продолжает есть горькое, искренне принимая это за сладкое – и при этом еще будет убежденно доказывать свою правоту гипнотизеру и зрителям! (И как часто мы пытаемся разрешить свои проблемы или же доказать в чем-то свою правоту, конфликтуя, крича друг на друга, взывая к очевидной логике, к разуму, не понимая, что сомнамбулу, неотвратимо выполняющую внушение, невозможно переубедить… а мы используем средства, которыми принципиально невозможно решить задачу!)

Гипноз. Нейтральные ранее люди перестали быть нейтральными по отношению друг к другу. Безучастные ранее зрители приобрели роли, вошли в них и втянулись в игру. Заигрались, да так, что забыли, что лишь играют. Они уже – не отрешенные сторонние наблюдатели, а участники, погруженные в водоворот событий гипнотического шоу, отождествленные со своей ролью.

На сцену приглашается все больше и больше людей из зала – и всем раздаются гипнотические роли. Уже открылись двери здания – и приглашаются прохожие с улицы, люди из других городов, стран… И снова и снова всем раздаются роли.

…И вот театр захватил весь мир – все стало сценой, все превратилось в грандиозный спектакль под названием жизнь. Все в нем актеры-сомнамбулы, погруженные в гипнотический сон, играющие данные им гипнотические роли, – но никто из них не понимает, не осознает этого. Совсем не осталось безучастных зрителей – все, без исключения, заняты игрой. Все забыли, как когда-то сидели в креслах в зрительном зале, лишь наблюдая, что происходит на сцене. Ведь гипнотизер внушил амнезию: «Вы забыли, что это лишь театр! Всего лишь огромный гипнотический театр! Вы забыли, как сидели в зрительном зале!»

И лишь один он, ведущий шоу, понимает, что происходит на самом деле. Но время пришло, и гипнотизер устало покидает сцену – дело сделано, театр жизни запущен в работу…

Кто же он – этот загадочный гипнотизер? Кто дирижер спектакля? Кто этот кукловод? Может быть, сам Бог?!

Нет, идея далеко не новая. Великий Омар Хайям уже давно спел об этом:

Мы – послушные куклы в руках у творца!

Это сказано мною не ради словца.

Нас по сцене всевышний за ниточки водит

И пихает в сундук, доведя до конца.

Игрок забыл, что он лишь играет игрока. Эстрадный гипнотизер забыл, что он загипнотизирован более «высоким гипнотизером» (находящимся не на сцене жизни) быть гипнотизером в жизни…

Артист на сцене играет различные роли, но не осознает, что и он загипнотизирован кем-то в жизни играть роль артиста. Вспомнить бы всем нам, осознать, кто мы есть на самом деле. Какие роли мы играем в гипнотическом шоу под названием «жизнь».

Кто я? Лишь сомнамбула, загипнотизированная в «Я», не более. Лишь нейтральная «человеческая матрица», заполненная сложными гипнотическими программами, составляющими мое «Я».

Есть роль театральная – на сцене, есть роль гипнотическая – в эстрадном шоу. А есть гипнотическая роль в театре самой жизни. То, что мы называем «Я».

И поняв это, мы задаемся важными вопросами: по каким программам живет и функционирует человек? кто, когда и как задал эти программы? родители? другие значимые люди и значимые элементы? откуда появились они? в результате переживания нами важных для нас ситуаций? а может быть, не только из нашей настоящей жизни, но и были перенесены из прошлого?

Все люди изначально хорошие – суть их божественна. В начале спектакля они лишь мирно сидели в зрительном зале, дружелюбно поглядывая друг на друга. Но вот раздали им роли, и зародилась между кем-то ненависть, кто-то украл, кто-то убил… Вспыхнула любовь, ревность… И не властны люди над собой, над теми программами, которые им задал гипнотизер. Не могут они выйти из ролей своего гипнотического «Я», чтобы вновь взглянуть на все со стороны, как это было когда-то – из кресла зрительного зала. Чтобы, посмотрев с этой позиции, встав на один уровень с гипнотизером-творцом театра жизни, наблюдая даже жестокие подчас сюжеты жизненных драм людей, их страдания, печаль, ненависть, воскликнуть: «Прости им, ибо не ведают, что творят!» Изначально вы ведь все хорошие! Вы лишь забыли это – свою божественную суть, забыли то, как гипнотизер ввел вас в гипнотический сон, как задал амнезию! Вспомните! Проснитесь! Не страдайте! Будьте дружелюбны! Любите друг друга!»

Но мало кто слышит, мало кто понимает, о чем идет речь… Ведь для этого надо принять позицию отрешенного стороннего наблюдателя. Надо войти в это состояние, ощутить его, приняв все таким, какое оно есть, без оценки. Смирившись. Надо, познав и поняв Бога, занять Его позицию…

Рассматривая людей и жизненные коллизии с позиции гипнотического театра, мы увидим в человеке его нейтральную суть (его «матрицу») и те роли, которые эта суть играет. Мы увидим в любом человеке его хорошую, божественную, неизменную часть и те программы, по которым эта «матрица» функционирует. И тогда мы будем «ведать», почему так или иначе поступает человек, и сможем простить тех «зомби», которые «не ведая» выполняют заложенные в них программы.

В расстановках, приняв позицию стороннего наблюдателя, человек начинает видеть и осознавать те незаметные, неосознаваемые в обычном состоянии программы, по которым функционирует он и окружающие его люди. Лишь выйдя из «клетки» своего «Я», из «клетки» ситуации, из «клетки» наших программ, оказавшись «вне игры», мы осмысляем суть. И осознаем. «Нельзя понять суть клетки, находясь внутри клетки», – гласит истина дзен.

Компьютерная игра как метафора состояния стороннего наблюдателя

Когда современный программист пишет компьютерную игру, то он использует языки и методы объектно-ориентированного программирования – есть такая высокоэффективная современная технология создания программного обеспечения. Программист создает из кодов персонажей – злых и добрых, с мечами, копьями или с другим оружием, реагирующих так или иначе. Все для программиста лишь объекты, наделенные свойствами, – объект «добрый герой» наделен свойством «доброта», злой – свойством «злоба», объект «автомашина» – свойствами автомашины, объект «оружие» – свойствами оружия, объект интерьера «дерево» – свойствами дерева, и так далее. Но для программиста никакой объект не лучше и не хуже другого, они не добрые и не злые, не живые и не мертвые – они для него лишь нейтральные объекты с присущими им свойствами, которые он создал. Они для него лишь коды, которые проявляются в виде персонажей игры, автомашин, предметов интерьера на мониторе. Которые следуют алгоритму заложенных в них программ – в соответствии с кодами – и не могут действовать иначе, чем их запрограммировали.

Объекты в игре (в системе) взаимодействуют по определенным программам и алгоритмам. Так, когда на уровне кодов объект «меч» взаимодействует с объектом «герой», то на экране человек падает, пронзенный мечом. Изначально, пока программист не задал им свойства, все объекты одинаково нейтральны. Они лишь матрица. И лишь затем они начинают отличаться друг от друга – в соответствии с заложенными в них свойствами.

Когда видящий «видит» систему, он находится в «позиции программиста». Он вне игры.

Проведение расстановки можно в чем-то сравнить с программированием на объектно-ориентированных языках – точно так же рассматриваются и «программируются» объекты, имеющие определенные свойства, находящиеся в определенных состояниях, и динамики их связей между собой, происходящие по определенным правилам, в соответствии с «программными кодами».

Весь мир – театр, а люди в нем – актеры… Но может быть, вся наша жизнь – большая расстановка, где сцена – жизнь? Что, если относиться ко всему, что мы делаем, как к тому, что происходит в расстановочной сессии? Если каждым своим действием, поступком, мыслью приводить в гармонию «элементы» нашей жизни и их взаимосвязи, уравновешивать энергии? Не приведет ли такой образ жизни к высочайшему уровню осознанной религиозности?