Chapter Ten The Epilogue

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

I cannot but regret, now that I am concluding my story (теперь не могу не сожалеть, завершая свой рассказ), how little I am able to contribute (о том, какой малый вклад я могу сделать) to the discussion of the many debatable questions (в обсуждение многих спорных вопросов) which are still unsettled (которые все еще не разрешены). In one respect I shall certainly provoke criticism (в одном отношении я, безусловно, вызову /нападки/ критиков; respect — уважение; отношение, касательство; criticism — критика). My particular province is speculative philosophy (моя особая область — умозрительная философия; particular — особый, особенный; специфический; province — область, провинция; сфера деятельности). My knowledge of comparative physiology is confined to a book or two (мое знание сравнительной физиологии ограничивается несколькими книгами), but it seems to me that Carver’s suggestions (но мне кажется, что предположения Карвера) as to the reason of the rapid death of the Martians (о причинах /столь/ быстрой смерти марсиан) is so probable as to be regarded almost as a proven conclusion (настолько вероятны, что могут рассматриваться как доказанный вывод; conclusion — /умо/заключение, вывод). I have assumed that in the body of my narrative (я уже изложил их в основной части своего повествования; to assume — предполагать, допускать; принимать на себя; body — тело; главная, основная часть).

At any rate, in all the bodies of the Martians (во всяком случае, во всех трупах марсиан) that were examined after the war (исследованных после войны), no bacteria except those already known as terrestrial species were found (не было найдено никаких /других/ бактерий, кроме известных нам земных видов). That they did not bury any of their dead (то, что они не хоронили своих мертвых), and the reckless slaughter they perpetrated (и беззаботно устраивали бойню; to perpetrate — совершать), point also to an entire ignorance of the putrefactive process (также указывает на полнейшее /их/ неведение о процессе разложения). But probable as this seems (но насколько вероятным бы это не казалось), it is by no means a proven conclusion (это никоим образом не доказанный факт).

I cannot but regret, now that I am concluding my story, how little I am able to contribute to the discussion of the many debatable questions which are still unsettled. In one respect I shall certainly provoke criticism. My particular province is speculative philosophy. My knowledge of comparative physiology is confined to a book or two, but it seems to me that Carver’s suggestions as to the reason of the rapid death of the Martians is so probable as to be regarded almost as a proven conclusion. I have assumed that in the body of my narrative.

At any rate, in all the bodies of the Martians that were examined after the war, no bacteria except those already known as terrestrial species were found. That they did not bury any of their dead, and the reckless slaughter they perpetrated, point also to an entire ignorance of the putrefactive process. But probable as this seems, it is by no means a proven conclusion.

Neither is the composition of the Black Smoke known (неизвестным остается состав черного дыма; neither /нареч./ — также не, тоже не), which the Martians used with such deadly effect (который марсиане использовали с таким убийственным эффектом), and the generator of the Heat-Rays remains a puzzle (и /устройство/ генератора теплового луча /до сих пор/ остается загадкой). The terrible disasters at the Ealing and South Kensington laboratories (ужасные происшествия в лабораториях Илинга и Южного Кенсингтона; disaster — бедствие, несчастье) have disinclined analysts for further investigations upon the latter (отбили у ученых желание к дальнейшим исследованиям этого прибора; analyst — аналитик; эксперт; latter — более поздний; последний /из двух названных/). Spectrum analysis of the black powder (спектральный анализ черной пыли) points unmistakably to the presence of an unknown element (безошибочно указывает на присутствие неизвестного элемента) with a brilliant group of three lines in the green (тремя светящимися линиями в зеленой /части спектра/), and it is possible that it combines with argon to form a compound (и возможно, он, взаимодействуя = вступая в реакцию с аргоном, образует соединение) which acts at once with deadly effect (действующее молниеносно со смертельным эффектом) upon some constituent in the blood (на некоторые компоненты крови). But such unproven speculations will scarcely be of interest to the general reader (но такие недоказанные предположения едва ли интересны широкому читателю; speculation — размышление; гипотеза, предположение; general — общий; широкий, повсеместный), to whom this story is addressed (которому адресован = для которого написан мой рассказ). None of the brown scum that drifted down the Thames (ни /грамма/ бурой накипи, плывшей вниз по Темзе) after the destruction of Shepperton (после разрушения Шеппертона) was examined at the time (в то время не было изучено), and now none is forthcoming (а теперь это невозможно: «теперь ее нет в наличии»).

composition [" kOmpq'zIS(q)n], investigation [In" vestI'geIS(q)n], constituent [kqn'stItjuqnt]

Neither is the composition of the Black Smoke known, which the Martians used with such deadly effect, and the generator of the Heat-Rays remains a puzzle. The terrible disasters at the Ealing and South Kensington laboratories have disinclined analysts for further investigations upon the latter. Spectrum analysis of the black powder points unmistakably to the presence of an unknown element with a brilliant group of three lines in the green, and it is possible that it combines with argon to form a compound which acts at once with deadly effect upon some constituent in the blood. But such unproven speculations will scarcely be of interest to the general reader, to whom this story is addressed. None of the brown scum that drifted down the Thames after the destruction of Shepperton was examined at the time, and now none is forthcoming.

The results of an anatomical examination of the Martians (результаты анатомических исследований марсиан), so far as the prowling dogs had left such an examination possible (насколько такие исследования /оказались/ возможными после того, что оставили /от них/ бродячие собаки; to prowl — рыскать в поисках добычи), I have already given (я уже приводил). But everyone is familiar with (но /наверняка/ каждый видел; to be familiar with smth. — хорошо знать что-л.) the magnificent and almost complete specimen in spirits (великолепный и почти что целый заспиртованный экземпляр) at the Natural History Museum (в Музее естественной истории), and the countless drawings that have been made from it (и бесчисленные рисунки, сделанные с него; drawing — чертеж; рисунок, изображение); and beyond that the interest of their physiology and structure is purely scientific (а помимо этого физиология и строение марсиан представляют сугубо научный интерес; purely — чисто; исключительно, совершенно).

A question of graver and universal interest (вопрос более важного и всемирного значения; interest — интерес; значимость) is the possibility of another attack from the Martians (заключается в вероятности нового: «еще одного» нападения с Марса). I do not think that nearly enough attention is being given to this aspect of the matter (я не думаю, что достаточно внимания уделено этой стороне вопроса). At present the planet Mars is in conjunction (в настоящий момент планета Марс наиболее удалена от Земли /их разделяет Солнце/; conjunction — соединение, связь; наибольшее кажущееся сближение небесных тел, если смотреть с Земли /астр./), but with every return to opposition (и с каждым возвращением в /точку/ противостояния /Марс ближе всего к Земле во время противостояния, когда планета находится в направлении, противоположном Солнцу/) I, for one, anticipate a renewal of their adventure (я, к примеру, ожидаю повторного вторжения; for one — например, что касается; renewal — возрождение, восстановление; возобновление; adventure — приключение; рискованное предприятие). In any case, we should be prepared (в любом случае, мы должны быть готовы). It seems to me that it should be possible (мне кажется, что было бы возможно) to define the position of the gun (определить место нахождения пушки) from which the shots are discharged (из которой выстреливаются цилиндры), to keep a sustained watch upon this part of the planet (чтобы непрерывно следить за этой частью планеты), and to anticipate the arrival of the next attack (и предупредить прибытие очередных захватчиков; to anticipate — ожидать, предвидеть; предупреждать, предвосхищать; attack — атака; нападение).

The results of an anatomical examination of the Martians, so far as the prowling dogs had left such an examination possible, I have already given. But everyone is familiar with the magnificent and almost complete specimen in spirits at the Natural History Museum, and the countless drawings that have been made from it; and beyond that the interest of their physiology and structure is purely scientific.

A question of graver and universal interest is the possibility of another attack from the Martians. I do not think that nearly enough attention is being given to this aspect of the matter. At present the planet Mars is in conjunction, but with every return to opposition I, for one, anticipate a renewal of their adventure. In any case, we should be prepared. It seems to me that it should be possible to define the position of the gun from which the shots are discharged, to keep a sustained watch upon this part of the planet, and to anticipate the arrival of the next attack.

In that case the cylinder might be destroyed with dynamite or artillery (в этом случае цилиндр можно уничтожить динамитом или артиллерией) before it was sufficiently cool for the Martians to emerge (прежде чем он достаточно охладится, чтобы марсиане /могли из него/ выбраться; to emerge — выныривать, появляться на поверхности, возникать), or they might be butchered by means of guns (или же их можно расстрелять из орудий; to butcher — забивать /скот/; безжалостно убивать; by means of — посредством, при помощи) so soon as the screw opened (как только отвинтится крышка). It seems to me that they have lost a vast advantage (мне кажется, они потеряли огромное преимущество) in the failure of their first surprise (из-за неудачи их первого неожиданного нападения; surprise — удивление; неожиданное действие /особ. нападение/). Possibly they see it in the same light (может быть, они видят это в том же свете = они это также прекрасно понимают).

Lessing has advanced excellent reasons for supposing (Лессинг выдвинул превосходные соображения, предположив) that the Martians have actually succeeded (что марсианам уже фактически удалось) in effecting a landing on the planet Venus (совершить высадку на планете Венера; to effect — осуществлять, совершать). Seven months ago now (семь месяцев назад), Venus and Mars were in alignment with the sun (Венера и Марс находились на одной линии с Солнцем; alignment — выравнивание; расположение по одной линии); that is to say, Mars was in opposition from the point of view of an observer on Venus (иначе говоря, Марс находился в противостоянии с точки зрения наблюдателя на Венере; that is to say — то есть, другими словами). Subsequently a peculiar luminous and sinuous marking (впоследствии необычные светящиеся извилистые отметины) appeared on the unillumined half of the inner planet (появились на неосвещенной стороне планеты; inner — внутренний), and almost simultaneously a faint dark mark of a similar sinuous character (и почти одновременно неясный темный след похожего извилистого характера) was detected upon a photograph of the Martian disk (был замечен на фотографии диска Марса). One needs to see the drawings of these appearances (нужно увидеть изображения этих явлений) in order to appreciate fully their remarkable resemblance in character (чтобы полностью оценить их поразительное сходство «по характеру»).

In that case the cylinder might be destroyed with dynamite or artillery before it was sufficiently cool for the Martians to emerge, or they might be butchered by means of guns so soon as the screw opened. It seems to me that they have lost a vast advantage in the failure of their first surprise. Possibly they see it in the same light.

Lessing has advanced excellent reasons for supposing that the Martians have actually succeeded in effecting a landing on the planet Venus. Seven months ago now, Venus and Mars were in alignment with the sun; that is to say, Mars was in opposition from the point of view of an observer on Venus. Subsequently a peculiar luminous and sinuous marking appeared on the unillumined half of the inner planet, and almost simultaneously a faint dark mark of a similar sinuous character was detected upon a photograph of the Martian disk. One needs to see the drawings of these appearances in order to appreciate fully their remarkable resemblance in character.

At any rate, whether we expect another invasion or not (в любом случае, ожидать ли нам нового вторжения, нет ли), our views of the human future (наши взгляды на будущее человечества) must be greatly modified by these events (должны серьезным образом измениться из-за этих событий; greatly — весьма, значительно; to modify — модифицировать, видоизменять). We have learned now that we cannot regard this planet (мы теперь узнали, что не можем считать свою планету) as being fenced in and a secure abiding place for Man (защищенной и /служащей/ человеку надежным и безопасным убежищем: «местом»; to fence in — ограждать, огораживать; fence — забор, изгородь, ограждение; abiding — постоянный, неизменный; прочный; to abide — выносить, терпеть; оставаться верным, неизменным); we can never anticipate the unseen good or evil (мы никогда не сможем предвидеть то незримое добро или зло) that may come upon us suddenly out of space (которое внезапно может появиться из космоса; to come upon — натолкнуться; напасть неожиданно). It may be that in the larger design of the universe (может быть, в более широком понимании мира; design — замысел, план) this invasion from Mars is not without its ultimate benefit for men (это вторжение с Марса принесет, в конечном счете, пользу человечеству; ultimate — последний, окончательный); it has robbed us of that serene confidence in the future (оно отняло у нас безмятежную веру в будущее; to rob — грабить, обкрадывать; лишать, отнимать) which is the most fruitful source of decadence (которая является самой основной причиной: «самым продуктивным источником» упадка), the gifts to human science it has brought are enormous (дар, преподнесенный им человеческой науке, огромен), and it has done much to promote the conception of the commonweal of mankind (и оно очень посодействовало: «много сделало» распространению концепции общечеловеческого блага; to promote — продвигать; содействовать распространению, развитию и т. п.). It may be that across the immensity of space (может быть, через бездну космоса; immensity — беспредельность, безграничность) the Martians have watched the fate of these pioneers of theirs (марсиане наблюдали за судьбой своих первопроходцев) and learned their lesson (и запомнили: «выучили» этот урок), and that on the planet Venus they have found a securer settlement (и что на планете Венера они нашли более безопасное пристанище; settlement — поселение, колония). Be that as it may (как бы там ни было), for many years yet there will certainly be no relaxation of the eager scrutiny of the Martian disk (наверняка еще многие годы не ослабнет внимательное наблюдение за диском Марса; relaxation — расслабление, ослабление; eager — страстно стремящийся /к чему-л./; напряженный), and those fiery darts of the sky, the shooting stars (а огненные стрелы в небе — метеоры), will bring with them as they fall (падая, будут нести с собой) an unavoidable apprehension to all the sons of men (неизбежный страх всем сынам человеческим).

At any rate, whether we expect another invasion or not, our views of the human future must be greatly modified by these events. We have learned now that we cannot regard this planet as being fenced in and a secure abiding place for Man; we can never anticipate the unseen good or evil that may come upon us suddenly out of space. It may be that in the larger design of the universe this invasion from Mars is not without its ultimate benefit for men; it has robbed us of that serene confidence in the future which is the most fruitful source of decadence, the gifts to human science it has brought are enormous, and it has done much to promote the conception of the commonweal of mankind. It may be that across the immensity of space the Martians have watched the fate of these pioneers of theirs and learned their lesson, and that on the planet Venus they have found a securer settlement. Be that as it may, for many years yet there will certainly be no relaxation of the eager scrutiny of the Martian disk, and those fiery darts of the sky, the shooting stars, will bring with them as they fall an unavoidable apprehension to all the sons of men.

The broadening of men’s views that has resulted (расширение взглядов = кругозора человечества, явившееся результатом этого) can scarcely be exaggerated (едва ли можно преувеличить). Before the cylinder fell (до того, как упал цилиндр) there was a general persuasion (существовало общепринятое убеждение) that through all the deep of space no life existed (что по всей глубине космоса жизни не существует) beyond the petty surface of our minute sphere (за исключением незначительной поверхности нашей крохотной планеты; beyond — за, по ту сторону; вне, сверх; petty — мелкий, незначительный; sphere — сфера, шар; планета). Now we see further (теперь мы видим дальше). If the Martians can reach Venus (если марсиане могут добраться до Венеры), there is no reason to suppose that the thing is impossible for men (нет причины полагать, что это не под силу людям), and when the slow cooling of the sun (и когда медленное охлаждение Солнца) makes this earth uninhabitable (сделает нашу Землю непригодной для жизни), as at last it must do (что в конечном счете и должно произойти), it may be that the thread of life that has begun here (может быть, нить жизни, зародившейся: «начавшейся» здесь) will have streamed out and caught our sister planet within its toils (вырвется /в космос/ и охватит своей сетью соседнюю планету; to stream — течь, вытекать; быстро, стремительно двигаться; toils — сеть, тенета).

Dim and wonderful is the vision I have conjured up in my mind (смутным и поразительным было видение, которое я вызвал в моем уме; to conjure — вызывать, заклинать /духов/; вызывать в воображении) of life spreading slowly from this little seed bed of the solar system (/что/ жизнь постепенно распространяется с этой грядки в Солнечной системе; seedbed — грядка с рассадой) throughout the inanimate vastness of sidereal space (по безжизненной широте звездного пространства; vastness — обширность, широта; ширь, простор). But that is a remote dream (но это пока лишь только отдаленная мечта; remote — отдаленный, дальний). It may be, on the other hand (а с другой стороны, может быть), that the destruction of the Martians is only a reprieve (что поражение марсиан — лишь временная передышка). To them, and not to us, perhaps, is the future ordained (и, возможно, им, а не нам принадлежит будущее; to ordain — посвящать в духовный сан; предопределять, предписывать, уготавливать).

The broadening of men’s views that has resulted can scarcely be exaggerated. Before the cylinder fell there was a general persuasion that through all the deep of space no life existed beyond the petty surface of our minute sphere. Now we see further. If the Martians can reach Venus, there is no reason to suppose that the thing is impossible for men, and when the slow cooling of the sun makes this earth uninhabitable, as at last it must do, it may be that the thread of life that has begun here will have streamed out and caught our sister planet within its toils.

Dim and wonderful is the vision I have conjured up in my mind of life spreading slowly from this little seed bed of the solar system throughout the inanimate vastness of sidereal space. But that is a remote dream. It may be, on the other hand, that the destruction of the Martians is only a reprieve. To them, and not to us, perhaps, is the future ordained.

I must confess the stress and danger of the time (должен признаться, напряжение и опасности пережитого: «того времени») have left an abiding sense of doubt and insecurity in my mind (оставили мне неослабевающее чувство сомнения и незащищенности; insecurity — небезопасность; abiding — постоянный; неизменный; неизменяющийся, прочный). I sit in my study writing by lamplight (/частенько/ я сижу своем кабинете и пишу при свете лампы), and suddenly I see again the healing valley below (и вдруг снова вижу, что заживающая = едва начавшаяся вновь покрываться зеленью долина внизу; to heal — излечивать /преим. раны/; заживать, заживляться) set with writhing flames (вся усеяна извивающимися языками пламени; to set — ставить, класть; осыпать, усеивать; to writhe — корчиться, извиваться), and feel the house behind and about me empty and desolate (и чувствую, что дом «позади и вокруг меня» пуст и заброшен). I go out into the Byfleet Road (я выхожу на Байфлит-Роуд), and vehicles pass me, a butcher boy in a cart (и экипажи, проносящиеся мимо, помощник мясника на телеге), a cabful of visitors (кеб, полный туристов; visitor — посетитель, гость; турист, экскурсант), a workman on a bicycle, children going to school (рабочий на велосипеде, дети, идущие в школу), and suddenly they become vague and unreal (вдруг это все становится туманным и ненастоящим), and I hurry again with the artilleryman (и я снова спешу за артиллеристом) through the hot, brooding silence (в жаркой, давящей тишине; brooding — нависший). Of a night I see the black powder darkening the silent streets (ночью я вижу черную пыль, лежащую на безмолвных улицах; to darken — делать темным, затемнять), and the contorted bodies shrouded in that layer (и тела в неестественных позах, покрытые слоем этой /пыли/; contorted — искривленный, искаженный; to shroud — завертывать в саван; прикрывать, укрывать); they rise upon me tattered and dog-bitten (они встают передо мной в лохмотьях, изодранные собаками). They gibber and grow fiercer, paler, uglier (они что-то невнятно говорят, все больше распаляясь, /потом/ тускнеют, становятся все уродливее; fierce — свирепый, лютый; неистовый), mad distortions of humanity at last (наконец, теряют человеческий облик; mad — сумасшедший, ненормальный; дикий, необузданный; distortion — искажение), and I wake, cold and wretched, in the darkness of the night (и я просыпаюсь, разбитый, в холодном /поту/, во мраке ночи).

I must confess the stress and danger of the time have left an abiding sense of doubt and insecurity in my mind. I sit in my study writing by lamplight, and suddenly I see again the healing valley below set with writhing flames, and feel the house behind and about me empty and desolate. I go out into the Byfleet Road, and vehicles pass me, a butcher boy in a cart, a cabful of visitors, a workman on a bicycle, children going to school, and suddenly they become vague and unreal, and I hurry again with the artilleryman through the hot, brooding silence. Of a night I see the black powder darkening the silent streets, and the contorted bodies shrouded in that layer; they rise upon me tattered and dog-bitten. They gibber and grow fiercer, paler, uglier, mad distortions of humanity at last, and I wake, cold and wretched, in the darkness of the night.

I go to London and see the busy multitudes in Fleet Street and the Strand (/иногда/ я езжу в Лондон и вижу оживленную толпу на Флит-Стрит и на Стрэнде; busy — деятельный, занятой; оживленный), and it comes across my mind (и мне приходит на ум) that they are but the ghosts of the past (что эти люди лишь призраки прошлого), haunting the streets that I have seen silent and wretched (бредущие по улицам, которые я видел тихими и покинутыми; to haunt — часто посещать какое-л. место; wretched — несчастный, жалкий), going to and fro, phantasms in a dead city (снующие туда-сюда фантомы в мертвом городе), the mockery of life in a galvanised body (насмешка над жизнью в /искусственно/ оживленном теле; to galvanise — гальванизировать; оживлять). And strange, too, it is to stand on Primrose Hill (также странно стоять на Примроуз-Хилле), as I did but a day before writing this last chapter (как я стоял /там/ всего лишь за день до написания этой последней главы), to see the great province of houses (видеть множество сельских домиков; province — область, провинция), dim and blue through the haze of the smoke and mist (теряющих очертания в легкой голубой дымке; dim — тусклый; неясный, неотчетливый; haze — легкий туман, дымка; mist — туман, дымка; мгла), vanishing at last into the vague lower sky (и, наконец, исчезающих /вдалеке на фоне/ низкого, затянутого мглой неба; vague — неопределенный, туманный), to see the people walking to and fro among the flower beds on the hill (видеть людей, прогуливающихся взад и вперед среди цветников /на склонах/ холма; flower bed — клумба), to see the sight-seers about the Martian machine (видеть туристов вокруг машины марсиан; sight-seer — любитель осматривать достопримечательности) that stands there still (все еще стоящей там), to hear the tumult of playing children (слышать гам играющих детей), and to recall the time (и вспоминать то время) when I saw it all bright and clear-cut, hard and silent (когда я ясно и отчетливо видел это все погруженным в гнетущую тишину; clear-cut — ясно очерченный; четкий, ясный, отчетливый; hard — жесткий, твердый; давящий, гнетущий), under the dawn of that last great day (на рассвете того великого последнего дня)....

And strangest of all is it to hold my wife’s hand again (но самое странное из всего — это снова держать /в своей руке/ руку жены), and to think that I have counted her (и думать, что я считал ее), and that she has counted me, among the dead (а она считала меня среди погибших).

I go to London and see the busy multitudes in Fleet Street and the Strand, and it comes across my mind that they are but the ghosts of the past, haunting the streets that I have seen silent and wretched, going to and fro, phantasms in a dead city, the mockery of life in a galvanised body. And strange, too, it is to stand on Primrose Hill, as I did but a day before writing this last chapter, to see the great province of houses, dim and blue through the haze of the smoke and mist, vanishing at last into the vague lower sky, to see the people walking to and fro among the flower beds on the hill, to see the sight-seers about the Martian machine that stands there still, to hear the tumult of playing children, and to recall the time when I saw it all bright and clear-cut, hard and silent, under the dawn of that last great day....

And strangest of all is it to hold my wife’s hand again, and to think that I have counted her, and that she has counted me, among the dead.

[1] дронт — вымершая птица отряда голубеобразных, обитавших на островах Индийского океана и истребленные в XVII — XVIII в.в. завезенными туда свиньями.

[2] Панч — традиционный персонаж английского кукольного театра, аналог русского Петрушки.

[3] Имеется в виду пожар Москвы после вступления в нее Наполеона.