Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






  • Глава XXII 1 страница






     

    Мистер Пиквик едет в Ипсуич и наталкивается

    романтическое приключение с леди средних

    лет в желтых папильотках

     

    - Это и есть багаж твоего хозяина, Сэмми? - осведомился мистер Уэллер у

    своего любящего сына, когда тот явился во двор гостиницы " Бык" в Уайтчепле,

    с дорожным саком и небольшим чемоданом.

    - Догадка хоть куда, могла быть хуже, старина, отвечал мистер

    Уэллер-младший, складывая свою ношу на дворе и усаживаясь на нее. - Сейчас

    прибудет и сам хозяин.

    - Должно быть, едет в кэбе? - предположил отец.

    - Да, две мили опасностей по восьми пенсов за милю, - дал ответ сын.

    Как поживает сегодня мачеха?

    - Чудно, Сэмми, чудно, - с внушительной серьезностью ответил старший

    мистер Уэллер. - За последнее время она вроде как в методистский орден *

    записалась, Сэмми, и она на редкость благочестива, уж это верно. Она слишком

    хороша для меня, Сэмми. Я чувствую, что я ее не заслуживаю.

    - Вот как! - сказал мистер Сэмюел. - Это очень самоотверженно с вашей

    стороны.

    - Очень, - со вздохом подтвердил его родитель. - Она ухватилась за

    какую-то выдумку, будто взрослые люди рождаются снова, Сэмми; новое

    рождение, - так, кажется, это у них называется. Очень бы мне хотелось

    посмотреть, как эта система работает, Сэмми. Очень бы мне хотелось видеть

    новое рождение твоей мачехи. Уж я бы ее спровадил к кормилице!

    - Как ты думаешь, что эти женщины устроили на днях? - продолжал мистер

    Уэллер после непродолжительного молчания, в течение которого он

    многозначительно постукивал себя указательным пальцем по носу. - Как ты

    думаешь, что они устроили на днях, Сэмми?

    - Не знаю, - ответил Сэм. - А что?

    - Собрались и устроили большое чаепитие для одного молодца, которого

    называют своим пастырем, - сказал мистер Уэллер. - Я стоял и глазел у нашей

    лавочки с картинками, вдруг вижу маленькое объявление: " Билеты полкроны. Со

    всеми заявлениями обращаться в комитет. Секретарь миссис Уэллер". А когда

    пришел домой, вижу - этот комитет заседает у нас в задней комнате.

    Четырнадцать женщин. Ты бы их послушал, Сэмми! Выносили резолюции,

    голосовали смету, и всякая такая потеха. Ну, тут твоя мачеха пристала, чтобы

    и я пошел, да я и сам думал, что надо идти, увижу диковинные вещи, я а

    записался на билет. В пятницу вечером, в шесть часов, я нарядился, и мы

    отправились со старухой; поднимаемся на второй этаж, там стол накрыт на

    тридцать человек и целая куча женщин, начинают шептаться и глазеть на меня,

    - словно никогда не видывали довольно плотного джентльмена лет пятидесяти

    восьми. Сидим. Вдруг поднимается суматоха на лестнице, вбегает долговязый

    парень с красным носом и в белом галстуке и кричит: " Се грядет пастырь

    навестить свое верное стадо! " - и входит жирный молодец в черном, с широкой

    белой физиономией, улыбается - прямо циферблат. Ну, и пошла потеха, Сэмми!

    " Поцелуй мира", - говорит пастырь и пошел целовать женщин всех подряд, а

    когда кончил, за дело принялся красноносый. Только я подумал, не начать ли и

    мне, - нужно сказать, со мной рядом сидела очень приятная леди, - как вдруг

    появляется твоя мачеха с чаем, - она внизу кипятила чайник. За дело

    принялись не на шутку. Какой оглушительный гомон, Сэмми, пока заваривали

    чай, какая молитва перед едой, как ели и пили! А поглядел бы ты, как пастор

    набросился на ветчину и пышки! В жизни не видал такого мастера по части еды

    и питья... никогда не видал! Красноносый тоже был не из тех, кого выгодно

    нанять за харчи, но куда ему до пастыря! Ну, напились чаю, спели еще гимн, и

    пастырь начал проповедь, и очень хорошо проповедовал, если вспомнить, как он

    набил себе живот пышками. Вдруг он приосанился да как заорет: " Где грешник?

    Где жалкий грешник? " Тут все женщины воззрились на меня и давай стонать,

    точно вот-вот помрут. Довольно-таки странно, но я все-таки молчу. Вдруг он

    снова приосанивается, смотрит на меня во все глаза и говорит: " Где грешник?

    Где жалкий грешник? " А все женщины опять застонали, в десять раз громче. Я

    тогда малость рассвирепел, шагнул вперед и говорю: " Друг мой, говорю, это

    замечание вы сделали на мой счет? " Вместо того чтобы извиниться, как

    полагается джентльмену, он начал браниться еще пуще: назвал меня сосудом,

    Сэмми, сосудом гнева и всякими такими именами. Тут кровь у меня, регулярно,

    вскипела, и сперва я влепил две-три оплеухи ему самому, потом еще две-три

    для передачи красноносому, с тем и ушел. Послушал бы ты, Сэмми, как визжали

    женщины, когда вытаскивали пастыря из-под стола... Ба! А вот и командир, в

    натуральную величину!

    В это время мистер Пиквик вышел из кэба и вошел во двор.

    - Славное утро, сэр, - сказал мистер Уэллер-старший.

    - И в самом деле прекрасное, - отозвался мистер Пиквик.

    - И в самом деле прекрасное, - подхватил рыжеволосый челевек с пытливым

    носом и синими очками, который выкарабкался из другого кэба одновременно с

    мистером Пиквиком. - В Ипсуич, сэр?

    - Да, - ответил мистер Пиквик.

    - Необычайное совпадение. Я тоже.

    Мистер Пиквик поклонился.

    - Наружное место? - спросил рыжеволосый.

    Мистер Пиквик снова поклонился.

    - Ах, боже мой, вот удивительно - у меня тоже наружное! - сказал

    рыжеволосый. - Решительно мы едем вместе!

    И рыжеволосый субъект внушительного вида, востроносый, обладавший

    привычкой загадочно выражаться и птичьей манерой вскидывать голову после

    каждой произнесенной фразы, улыбнулся, словно сделал одно из удивительнейших

    открытий, какие когда-либо выпадали на долю мудреца.

    - Меня радует перспектива путешествовать в вашем обществе, сэр, сказал

    мистер Пиквик.

    - Ах! Это очень приятно для, нас обоих, не так ли? - отозвался вновь

    прибывший. - Общество, видите ли... общество - это... это совсем не то, что

    одиночество, не правда ли?

    - Этого никак нельзя отрицать, - с приветливой улыбкой вмешался в

    разговор мистер Уэллер. - Это я называю истиной, не требующей доказательств,

    как заметил продавец собачьего корма, когда служанка сказала ему, что он не

    джентльмен.

    - Что? - спросил рыжеволосый, высокомерно окинув взглядом мистера

    Уэллера с головы до ног, - Ваш друг, сэр?

    - Не совсем так, - понизив голос, ответил мистер Пиквик. - Дело в том,

    что это мой слуга, но я ему разрешаю многие вольности, ибо, говоря между

    нами, мне приятно думать, что он - оригинал, и я, пожалуй, горжусь им.

    - Ах так... - отозвался рыжеволосый. - Это, видите ли, дело вкуса. Я не

    любитель оригинального. Мне оно не нравится, не вижу никакой необходимости в

    нем. Ваше имя, сэр?

    - Вот моя карточка, сэр, - ответил мистер Пиквик, которого очень

    позабавил этот неожиданный вопрос и странные манеры незнакомца.

    - Так! - сказал рыжеволосый, пряча карточку в бумажник. - Пиквик. Очень

    хорошо. Я люблю знать фамилию человека, это избавляет от многих затруднений.

    Вот моя карточка, сэр. Магнус, изволите видеть, сэр. Магнус моя фамилия.

    Неплохая фамилия, не правда ли, сэр?

    - Действительно, очень хорошая, - сказал мистер Пиквик, которому не

    удалось скрыть улыбку.

    - Да, я тоже так думаю, - продолжал мистер Магнус. - И перед ней стоит

    хорошее имя, изволите видеть. Разрешите, сэр... если держать карточку слегка

    наклонно, вот так, свет упадет на верхнюю строку. Вот - Питер Магнус. Мне

    кажется, звучит хорошо, сэр.

    - Очень хорошо, - согласился мистер Пиквик.

    - Любопытное совпадение инициалов, сэр, - продолжал мистер Магнус. Как

    видите, Р. М. - post meridiem. В спешных записках близким приятелям я иногда

    подписываюсь: " Пополудни". Это чрезвычайно забавляет моих друзей.

    - Я полагаю, это доставляет им величайшее удовольствие, - заметил

    мистер Пиквик, позавидовав легкости, с какой можно позабавить друзей мистера

    Магнуса.

    - Джентльмены, - сказал конюх, - карета подана, пожалуйте.

    - Все ли мои вещи уложены? - осведомился мистер Магнус.

    - Все в порядке, сэр.

    - Красный сак уложен?

    - Уложен, сэр.

    - А полосатый?

    - Под козлами, сэр.

    - А пакет в оберточной бумаге?

    - Под сиденьем, сэр.

    - А кожаный футляр для шляп?

    - Все уложено, сэр.

    - Не пора ли садиться? - спросил мистер Пиквик.

    - Простите! - отозвался мистер Магнус, стоя на колесе. - Простите,

    мистер Пиквик. Я не могу сесть, пока мои сомнения не рассеялись. Поведение

    этого человека совершенно убедило меня в том, что кожаный футляр не уложен.

    Торжественные уверения конюха ни к чему не привели, и кожаный футляр

    пришлось извлечь из самой глубины ящика под козлами, дабы убедить мистера

    Магнуса и том, что футляр был надежно уложен. А когда он успокоился

    касательно этого пункта, у него возникло серьезное предчувствие, что красный

    сак положен не туда, куда следует, полосатый украден, а пакет в оберточной

    бумаге " развязался". Наконец, получив наглядное доказательство полной

    необоснованности всех этих подозрений, он согласился вскарабкаться на крышу

    кареты, заметив, что теперь, когда все его опасения рассеялись, он чувствует

    себя вполне довольным и счастливым.

    - У вас нервы разошлись, сэр? - осведомился мистер Уэллер-старший,

    искоса поглядывая на незнакомца, когда тот занял свое место.

    - Да, они у меня всегда немного пошаливают вот из-за таких мелочей,

    ответил незнакомец, - но сейчас все в порядке, в полном порядке.

    - Ну, и слава богу, - сказал мистер Уэллер. - Сэмми, помоги хозяину

    взобраться ко мне на козлы. Другую ногу, сэр, вот так, дайте нам руку, сэр.

    Пожалуйте наверх. Мальчиком вы были полегче, сэр.

    - Совершенно верно, мистер Уэллер, - добродушно отозвался запыхавшийся

    мистер Пиквик, заняв место рядом с ним на козлах.

    - Прыгай на переднее место, Сэмми, - сказал мистер Уэллер. - Ну,

    Уильям, выводи коней. Берегитесь арки, джентльмены. " Берегите головы! " - как

    говорит пирожник с лотком на голове. Уильям, пусти их.

    И карета покатила по Уайтчеллу, к великому восторгу всех обитателей

    этого густо населенного квартала.

    - Не очень-то красивая местность, сэр, - заметил Сэм, притронувшись к

    шляпе, что делал всегда, вступая в беседу с хозяином.

    - Да, действительно некрасивая, - согласился мистер Пиквик, обозревая

    людную и грязную улицу.

    - Очень замечательное обстоятельство, сэр, - сказал Сэм, - что бедность

    и устрицы всегда идут как будто рука об руку.

    - Я вас не понимаю, Сэм, - отозвался мистер Пиквик.

    - Вот что я хочу сказать, сэр, - пояснил Сэм, - чем беднее место, тем

    больше спрос на устриц. Посмотрите, сэр, здесь на каждые пять-шесть домов

    приходится лоток с устрицами. Улица завалена ими. Провалиться мне на месте,

    но мне кажется, когда человек очень беден, он выбегает из дому и в

    регулярном отчаянии поедает устрицы.

    - Так и есть, - подтвердил мистер Уэллер-старший, - и точь-в-точь то же

    самое с маринованной лососиной!

    - Это два весьма замечательных факта, над которыми я до сих пор не

    задумывался, - сказал мистер Пиквик. На первой же остановке я его запишу.

    К тому времени они доехали до заставы у Майль-Энда; глубокое молчание

    не нарушалось, пока они не проехали еще двух-трех миль, а тогда мистер

    Уэллер-старший неожиданно повернулся к мистеру Пиквику и сказал:

    - Чудную жизнь ведет заставщик, сэр.

    - Кто? - спросил мистер Пиквик.

    - Заставщик.

    - Кого вы называете заставщиком? - осведомился мистер Питер Магнус.

    - Старик говорит о сторожах у заставы, - заметил в виде пояснения

    мистер Сэмюел Уэллер.

    - А! - сказал мистер Пиквик. - Понимаю! Да, очень странная жизяь...

    Очень беспокойная.

    - Все эти люди повстречались с каким-нибудь разочарованием в жизни,

    сказал мистер Уэллер-старший.

    - Неужели? - отозвался мистер Пиквик.

    - Да. А потому они ушли от мира и заперлись в этих будках, чтобы жить в

    одиночестве и чтобы отомстить людям, заставляя их платить пошлину.

    - Ах, боже мой! - сказал мистер Пиквик. - Я этого раньше не знал.

    - Факт, сэр, - отвечал мистер Уэллер, - будь они джентльменами, вы бы

    их назвали мизантропами, а так они считаются только заставщиками.

    Такого рода разговорами, отличавшимися неоценимым очарованием,

    поскольку в них приятное сочеталось с полезным, мистер Уэллер скрашивал

    томительное путешествие в течение доброй половины дня. В темах для разговора

    не было недостатка, ибо, если даже иссякала разговорчивость мистера Уэллера,

    ее с избытком возмещало желание мистера Магнуса познакомиться с полной

    биографией его попутчиков и громко выражаемое им на каждой остановке

    беспокойство касательно сохранности и благополучив двух саков, кожаного

    футляра и пакета в оберточной бумаге.

    На главной улице Ипсуича, по левой стороне, - если миновать площадь

    перед ратушей, - находится гостиница, широко известная под названием

    " Большой Белый Конь", которая привлекает к себе особое внимание вознесенной

    над главным входом каменной статуей какого-то буйного животного с

    развевающимися гривой и хвостом, отдаленно напоминающего взбесившуюся

    ломовую лошадь. " Большой Белый Конь" славится в окрестностях - до известной

    степени по той же причине, что и премированный бык, или брюква, отмеченная в

    газете графства, или чудовищная свинья, а именно своими огромными размерами.

    Никогда еще не встречалось под одной крышей такого лабиринта коридоров, не

    покрытых коврами, такого скопления сырых и плохо освещенных комнат, такого

    великого множества каморок для еды или спанья, как те, что были заключены

    между четырьмя стенами " Большого Белого Коня" в Ипсуиче.

    Перед этой-то неестественно разросшейся таверной лондонская карета

    останавливалась каждый вечер в один и тот же час; и с крыши этой самой

    лондонской кареты спустились мистер Пиквик, Сэм Уэллер и мистер Питер Магнус

    в тот вечер, о котором повествует настоящая глава.

    - Вы здесь остановитесь, сэр? - осведомился мистер Питер Магнус, когда

    полосатый сак, красный сак, пакет в оберточной бумаге и кожаный футляр были

    перенесены в коридор. - Вы здесь остановитесь, сэр?

    - Да, сэр, - ответил мистер Пиквик.

    - Ах, боже мой! - воскликнул мистер Магнус. -Никогда не слышал о таких

    изумительных совпадениях. Да ведь я тоже здесь остановлюсь. Надеюсь, мы

    обедаем вместе?

    - С удовольствием, - ответил мистер Пиквик. - Но, может быть, я встречу

    здесь кое-кого, из... своих друзей. Послушайте, милейший, нет ли здесь среди

    ваших постояльцев джентльмена по фамилии Тапмен?

    Толстяк - под мышкой у него была салфетка, отслужившая две недели, на

    ногах - чулки, сверстники салфетки, - неохотно оторвался от своего занятия,

    заключавшегося в созерцании улицы, когда мистер Пиквик задал ему этот

    вопрос, и, после тщательного осмотра внешности этого джентльмена, начиная с

    тульи шляпы и кончая последней пуговицей на гетрах, ответил выразительно:

    - Нет!

    - А джентльмена по фамилии Снодграсс? - осведомился мистер Пиквик.

    - Нет!

    - А Уинкль?

    - Нет!

    - Моих друзей еще нет, сэр, - сказал мистер Пиквик. - Стало быть, мы

    пообедаем вдвоем. Милейший, проводите нас в отдельную комнату.

    По предъявлении такого требования толстяк снизошел до того, что

    приказал коридорным внести багаж джентльменов, и, шествуя впереди по

    длинному темному коридору, ввел их в большую плохо меблированную комнату с

    грязным камином, в котором маленький огонек делал отчаянные попытки казаться

    бодрым, но быстро поникал под влиянием унылой обстановки. По прошествии часа

    путешественникам подали по куску рыбы и мяса, и когда с обедом было

    покончено, мистер Пиквик и мистер Питер Магнус придвинули свои стулья к

    камину и, заказав бутылку самого скверного портвейна по самой высокой цене,

    на радость хозяину, принялись за грог к собственному своему удовольствию.

    Мистер Питер Магнус был от природы весьма общителен, а грог творил

    чудеса, извлекая из его груди самые сокровенные тайны. Сообщив всяческие

    сведения о себе самом, своей семье, своих связях, своих друзьях, своих

    шутках, своей профессии и своих братьях (болтливые люди могут много

    порассказать о своих братьях), мистер Магнус в течение нескольких минут

    созерцал мистера Пиквика в голубом свете сквозь цветные стекла своих очков,

    а затем сказал с застенчивым видом:

    - А как вы думаете, как вы думаете, мистер Пиквик, зачем я сюда

    приехал?

    - Честное слово, - сказал мистер Пиквик, - я никак не могу угадать.

    Быть может, по делу.

    - Отчасти вы правы, сэр, - ответил мистер Питер Магнус, - а отчасти не

    правы. Попытайтесь еще раз, мистер Пиквик.

    Право же, - сказал мистер Пиквик, - я должен просить у вас пощады! Как

    вам угодно, можете не говорить, но мне не угадать, хотя бы я строил

    предположения всю ночь.

    - Ну, в таком случае... хи-хи-хи! - начал мистер Питер Магнус,

    застенчиво хихикая, - что вы скажете, мистер Пиквик, если я приехал сюда

    сделать предложение, сэр, а? Хи-хи-хи!

    - Что я скажу? Бы, по всей вероятности, достигнете цели, - ответил мис-

    тер Пиквик, посылая одну из своих лучезарных улыбок.

    - Ну! - воскликнул мистер Магнус. - Но вы действительно так думайте,

    мистер Пиквик? Вы так думаете?

    - Конечно, - сказал мистер Пиквик.

    - Нет, вы шутите!

    - Право же, не шучу.

    - Ну, в таком случае, - сказал мистер Магнус, - открою вам маленький

    секрет: я тоже так думаю. Я даже скажу вам, мистер Пиквик, хотя я от природы

    ужасно ревнив... чудовищно ревнив: леди находится в этом доме!

    С этими словами мистер Магнус снял очки, чтобы подмигнуть, и снова

    надел их.

    - Так вот почему вы так часто выбегали из комнаты перед обедом, -

    лукаво заметил мистер Пиквик.

    - Тес! Да, вы правы, так оно и было, а впрочем, я не так глуп, чтобы

    пойти повидаться с ней.

    - Вот как!

    - Да, не следует это делать, знаете ли, сейчас же после путешествия.

    Лучше подождать до завтра, сэр, шансов будет вдвое больше. Мистер Пиквик,

    сэр, в том саке у меня платье, а в том футляре - шляпа, от которых я жду не-

    оценимых услуг, сэр, благодаря тому впечатлению, какое они произведут.

    - В самом деле? - отозвался мистер Пиквик.

    - Да, вы, вероятно, заметили, как я о них беспокоился сегодня. Я не

    верю, мистер Пиквик, чтобы можно было приобрести за деньги второй такой же

    костюм и такую же шляпу.

    Мистер Пиквик поздравил с такой покупкой счастливого владельца

    неотразимой одежды, и мистер Питер Магнус в течение нескольких секунд был,

    по-видимому, погружен в размышления.

    - Она - милое созданье, - сказал мистер Магнус.

    - Да? - сказал мистер Пиквик.

    - Очень! - сказал мистер Магнус. - Очень! Она живет милях в двадцати

    отсюда, мистер Пиквик. Я узнал, что она приедет сюда сегодня вечером и

    пробудет здесь все завтрашнее утро, и вот я приехал, чтобы воспользоваться

    удобным случаем. Мне кажется, мистер Пиквик, гостиница - подходящее место

    для того, чтобы сделать предложение одинокой женщине. Пожалуй, она сильнее

    почувствует одиночество во время путешествия, чем у себя дома. Как вы

    думаете, мистер Пиквик?

    - Считаю это весьма вероятным, - ответил сей джентльмен.

    - Прошу прощенья, мистер Пиквик, - сказал мистер Питер Магнус, - но я

    от природы довольно любопытен: с какой целью приехали сюда вы?

    - По делу, далеко не столь приятному, сэр, - ответил мистер Пиквик,

    краснея при одном воспоминании. Я приехал сюда, сэр, с целью разоблачить

    предательство и обман одной особы, чьей правдивости и честности я слепо

    доверял.

    - Ах, боже мой! - сказал мистер Питер Магнус. Это очень неприятно.

    Полагаю, это леди? Э? А! Хитрец, мистер Пиквик, хитрец! О нет, мистер

    Пиквик, ни за что на свете, сэр, не стал бы я касаться ваших чувств. Это

    мучительная тема, сэр, весьма мучительная. Не обращайте на меня внимания,

    мистер Пиквик, если вам хочется излить свои чувства. Я знаю, что значит

    пережить измену, я сам это испытал три-четыре раза..

    - Я вам весьма признателен за сочувствие, с каким вы отнеслись к тому,

    что считаете моим несчастьем, - сказал мистер Пиквик, заводя свои часы и

    кладя их на стол, - но...

    - Нет, нет! - перебил мистер Питер Магнус. - Не слова больше: это

    мучительная тема. Я понимаю, понимаю! Который час, мистер Пиквик?

    - Уже за полночь,

    - Ах, боже мой, пора спать. Не следует засиживаться. Я буду бледен

    завтра, мистер Пиквик.

    При одной мысли о такой беде мистер Питер Магнус позвонил служанке, и

    когда полосатый сак, красный сак, кожаный футляр и пакет в оберточной бумаге

    были доставлены в его спальню, он вместе с подсвечником, покрытым японским

    лаком, удалился в одно крыло дома, тогда как мистера Пиквика с другим

    подсвечником, покрытым японским лаком, проводили по бесконечным извилистым

    коридорам в другое крыло.

    - Вот ваша комната, сэр, - сказала служанка.

    - Прекрасно, - ответил мистер Пиквик, озираясь.

    Это была довольно большая комната с двумя кроватями и камином; в общем,

    более комфортабельное помещение, чем склонен был ожидать мистер Пиквик,

    основываясь на кратком своем знакомстве с теми удобствами, которые можно

    было найти в " Большом Белом Коне".

    - Надеюсь, другая кровать никем не занята? - осведомился мистер Пиквик.

    - О нет, сэр.

    - Прекрасно. Велите моему слуге завтра в половине девятого принести

    горячей воды, а сегодня он мне больше не понадобится.

    - Слушаю, сэр.

    И, пожелав мистеру Пиквику спокойной ночи, служанка ушла и оставила его

    в одиночестве.

    Мистер Пиквик сел в кресло у камина и отдался потоку бессвязных мыслей.

    Сначала он подумал о своих друзьях и задал себе вопрос, когда же они

    присоединятся к нему; потом мысли его обратились к миссис Марте Бардл, а от

    этой леди, естественно, перекочевали к грязной конторе Додсона и Фогга. От

    Додсона и Фогга они по касательной поплыли к самому центру истории странного

    клиента, а затем вернулись к " Большому Белому Коню" в Ипсуиче, с достаточной

    ясностью давая понять мистеру Пиквику, что он засыпает. Поэтому он встал и

    начал раздеваться, как вдруг вспомнил, что оставил свои часы внизу на столе.

    Часы эти пользовались особой любовью мистера Пиквика, который носил их

    под сенью своего жилета в течение большего числа лет, чем считаем мы себя

    вправе здесь указывать. Мысль о том, чтобы лечь спать, не слыша их мерного

    тикания под подушкой или в туфельке над головой, не вмещалась в мозгу

    мистера Пиквика. Так как час был поздний и ему не хотелось звонить среди

    ночи, то он надел фрак, который только что снял, и, взяв в руку подсвечник,

    покрытый японским лаком, стал потихоньку спускаться по лестнице.

    Чем дальше спускался мистер Пиквик, тем больше как будто обнаруживалось

    лестниц, по которым предстояло спускаться, и снова и снова, когда мистер

    Пиквик попадал в какой-нибудь узкий коридор и начинал поздравлять себя с

    прибытием в нижний этаж, появлялась перед его изумленными глазами новая

    лестница. Наконец, он добрался до вестибюля с каменным полом, который ему

    запомнился при входе в дом. Он исследовал коридор за коридором; обозрел

    комнату за комнатой; наконец, собираясь в отчаянии отказаться от поисков, он

    открыл дверь той самой комнаты, где провел вечер, и увидел на столе забытые

    им часы.

    Мистер Пиквик с торжеством схватил часы и направил свои стопы обратно в

    спальню. Если путешествие его в нижний этаж было сопряжено с трудностями и

    неуверенностью, то обратный путь оказался несравненно более сложным. Ряды

    дверей, украшенных башмаками всех видов, фасонов и размеров, тянулись,

    разветвляясь, во все стороны. Несколько раз повертывал он осторожно ручку

    ведущей в спальню двери, которая была похожа на его дверь, но ворчливый

    окрик, доносившийся из-за нее: " Кто там, черт подери? ", или: " Что вам здесь

    нужно? " - заставлял его удаляться на цыпочках с изумительной быстротой. Он

    был на грани отчаяния, но тут его взгляд упал на открытую дверь. Он заглянул

    в комнату. Наконец-то! Здесь было две кровати - он прекрасно помнил, как они

    стояли, - и огонь в камине еще горел. Его свеча, не отличавшаяся величиной,

    когда он ее получил, оплыла от сквозняков во время его скитаний и погасла,

    как только он закрыл за собой дверь. " Неважно, - сказал мистер Пиквик, - я

    могу раздеться при свете камина".

    Кровати стояли справа и слева от двери, и между каждой кроватью и

    стеной оставался маленький проход, в конце которого стоял стул с плетеным

    сиденьем, - проход такой ширины, чтобы в случае надобности взобраться стой

    стороны на кровать или слезть с нее. Тщательно задвинув занавески кровати с

    наружной стороны, мистер Пиквик уселся на стул с плетеным сиденьем и не

    спеша снял башмаки и гетры. Затем он снял и сложил фрак, жилет и галстук, и,

    медленно напялив ночной колпак с кисточкой, укрепил его на голове, завязав

    под подбородком тесемки, которые у него всегда были пришиты к этой

    принадлежности туалета. И в этот момент он вдруг представил себе всю

    нелепость своего недавнего блуждания. Откинувшись на спинку стула с плетеным

    сиденьем, мистер Пиквик засмеялся так искренне, что для всякого

    здравомыслящего человека было бы истинным наслаждением созерцать улыбки,

    расцветавшие на приветливой физиономии мистера Пиквика и сиявшие из-под

    ночного колпака.

    " Это самая смешная вещь, - говорил самому себе мистер Пиквик, улыбаясь

    так, что тесемки ночного колпака могли лопнуть, - это самая смешная вещь, о

    какой я слышал, - заблудиться в гостинице и скитаться по лестницам. Забавно,

    забавно, очень забавно! "

    Мистер Пиквик улыбнулся еще более широкой улыбкой и в наилучшем

    расположении духа хотел вновь приступить к процедуре раздевания, как вдруг

    его остановила весьма неожиданная помеха, а именно появление в комнате

    какой-то особы со свечой в руке, которая, заперев дверь, подошла к

    туалетному столику и поставила на него свечу.

    Улыбка, игравшая на лице мистера Пиквика, мгновенно уступила место

    выражению безграничного изумления и недоумения. Кто-то вошел так внезапно и

    так бесшумно, что у мистера Пиквика не было времени окликнуть его или

    помешать ему войти. Кто бы это мог быть? Грабитель? Какой-нибудь

    злоумышленник, который видел, быть может, как он поднимался по лестнице,

    держа в руке красивые часы? Что же ему теперь оставалось делать?

    Единственное, что мог сделать мистер Пиквик, чтобы взглянуть на

    таинственного посетителя, не подвергая себя опасности быть замеченным, это

    взобраться на кровать и выглянуть в просвет между занавесками с

    противоположной стороны. К этому маневру он и прибег. Осторожно придерживая

    рукой занавески так, что ничего не было видно, кроме его головы и ночного

    колпака, мистер Пиквик, надев очки, собрался с духом и выглянул.

    От ужаса и смущения он едва не лишился чувств. Перед зеркалом стояла

    леди средних лет в желтых папильотках и старательно расчесывала волосы.

    Каким бы образом ни очутилась в комнате ничего не ведающая леди средних лет,

    было ясно, что она рассчитывала остаться здесь, ибо принесла тростниковую

    свечу * с экраном, каковую, принимая похвальные меры предосторожности против

    пожара, поместила в таз на полу, где она и мерцала, словно гигантский маяк

    на удивительно маленьком водном пространстве.

    " Господи помилуй! - подумал мистер Пиквик. - Какое ужасное положение! "

    - Кхе! - кашлянула леди, и мистер Пиквик с быстротой автомата втянул

    голову..

    " Никогда я не бывал в таком безвыходном положении, - подумал бедный

    мистер Пиквик; капли холодного пота выступили на его ночном колпаке.

    Никогда! Это ужасно! "

    Но слишком велико было желание видеть, что происходит в комнате. И

    голова мистера Пиквика высунулась снова. Положение ухудшилось. Леди средних






    © 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
    Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
    Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.