Национальное сознание и национализм – явление XIX века».

Николай Бердяев

Таким образом, демократия есть власть не народа (демоса), а собственников (согласитесь, эти понятия не совпадают даже в самых благополучных странах – нет ни одной страны мира, для которой коэффициент Джини был бы равен нулю). Демократия – это не власть народа, это власть демократов. И когда Уинстон Черчилль говорил, что «демократия есть наихудший метод управления за исключением всех остальных», он имел в виду следующее: не бывает ситуации хуже, чем когда рабы имеют право выбирать себе господ. Кроме ситуации, когда получив свободу, рабы и вовсе решили без них обойтись.

Почему же Фининтерн (подробнее о нем на седьмой Ступени) устраивает такая ситуация? А потому, что, согласно закону больших чисел, деньги многих в конце концов (нужно только проявить терпение и достаточно долго подождать) оказываются в руках тех немногих, у кого их изначально было больше, чем у других. А тем более в руках тех мошенников, которые эти деньги печатают (делают их из ничего – «из воздуха»).

Именно поэтому демократия – это власть богатого меньшинства над остальным большинством (вот оно, настоящее определение демократии, основного экспортного продукта США).

«Раз демократия есть власть собственников, то экспорт демократии и есть продвижение власти главного мирового собственника». [418]

В. В. Кирпичев

Заметка на полях.

Впрочем, американская демократия, символом которой является американская двухпартийность, – всего лишь фасад, вид снаружи. По сути же это две партии-близнеца, из рук в руки, словно мячик, перекидывающих друг другу власть над головами народа, который, как собачка, с лаем мечется за мячиком из стороны в сторону, от одной партии к другой (метафора Владимира Гарматюка [419]).

«Вообще-то борьба двух партий в США – дело довольно условное. В повседневной жизни республиканцы и демократы по многим вопросам выступают заодно. Приходя во власть, одна партия охотно привлекает к управлению страной представителей другой, а в конгрессе вовсе не обязательно, чтобы республиканцы и демократы в полном составе ходили стенкой друг на друга. Межпартийные границы весьма подвижны, партийная дисциплина священной коровой не является. Тот же Керри недавно заявлял: «Мы в этой стране на самом деле не имеем оппозиционной партии, исключая короткие фазы каждые четыре года между выдвижением кандидатов и выборами». [420]

Американскому сенатору-демократу вторит замечательный писатель, мыслитель Вадим Кирпичев: «Американцы известны как добрые, наивные, простодушные, доверчивые люди – вот им и рассказывайте сказки о свободной двухпартийной демократии, а нам, скептикам-византийцам, не надо. То, что называется американской демократией, есть монопольно организованный политический рынок, на котором два игрока поделили всю прибыль на двоих и конкурентов к пирогу не подпускают на пушечный выстрел. Демократы и республиканцы. Республиканцы и демократы. Две партии на трехсотмиллионную страну, просто какой-то нерушимый блок демократов и республиканцев». [421]

Для того чтобы понять, почему Фининтерн с таким рвением пытается навязать демократию остальному миру, нужно всего лишь уметь считать до трех.

1). Демократия – это процедура, с помощью которой обладающее деньгами меньшинство способно навязывать свое мнение большинству, этих денег не имеющему.

2). Деньги для всего мира из ничего производятся Фининтерном.

3). Третьим, последним актом демократического спектакля правительство управляемых деньгами марионеток приватизирует все и вся, после чего самые лакомые куски оказываются в собственности Фининтерна – «хозяев денег».

Занавес.

Заметка на полях.

Если внимательно присмотреться к демократии не как к симулякру, не как к термину для переобозначения власти жуликов и воров, присвоивших себе право эмиссии денежных знаков, а как к образцам государственного устройства, реально существовавшим в истории, мы заметим один часто упускаемый из вида нюанс. Имеется в виду наличие в древнегреческих и древнеримских демократических системах рабов, количество которых в среднем в три раза превышало количество свободных граждан. Вот оно, главное условие существования избирательной демократии – наличие бесправной массы рабов. И если в древние времена рабы и их собственники – свободные граждане, практикующие демократию, жили в одном и том же государстве, то современные рабы трудятся чаще всего не в самой стране-рабовладелице, а в странах третьего мира, для того, чтобы демократией могла наслаждаться остальная 1/6 часть человечества – «золотой миллиард». В ряды которого так стремятся попасть местные жулики и воры, не видя ничего зазорного в том, что для этого они должны превратить остальную часть граждан России в бесправную бессловесную рабскую массу.