Б. О практике медитации

ЭРРРРРРРААААААА Мантра Ра очень древняя. Это могущественное созвучие, вдыхающее силу в наше сознание. Повторяют ее ограниченное число раз. Это особенно существенно в начале разучивания, так как могут появиться головокружение и тошнота. Она особенно эффективна при пониженном тонусе для восстановления энергии. Готовясь к тяжелой физической работе, также не мешает пропеть ее. Произноситься она вслух, громко, протяжно. Можно при этом смотреть на себя в зеркало. Процедура речитатива мантры Ра следующая: сделайте несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Вспомните о свете. Пригласите его руководить, защищать, помогать. Сделайте глубокий вдох, задержите дыхание на 2 секунды и на выдохе произносите вслух нараспев ЭРРРРРРРААААААА. Закончив, выдохните весь оставшийся воздух. И еще раз всю процедуру: глубокий вдох - выдох + мантра - окончательный выдох. Сделайте перерыв. Дышите обычно - непринужденно. После перерыва повторите упражнение, проделав его трижды, как и раньше. Снова отдохните - подышите спокойно, и снова трижды повторите упражнение. Таким образом, вся процедура включает три этапа, на каждом из которых упражнение выполняется по три раза. Между этапами - перерывы. Помните, что энергия этой мантры могущественны и указанный цикл вполне достаточен. Мантру распевают громко, с усилием, ощущая поток выдыхаемого воздуха и энергию этого слова. В процессе упражнения вы начинаете чувствовать прилив энергии и сил. Могут возникнуть неожиданные явления - вспышки света, яркие света. Подняв руки над головой, на расстоянии 15-30 см можно почувствовать свою ауру, так как энергия мантры усиливает биополе. Упражнение можно выполнять и по-другому. Встаньте прямо, опустив руки вдоль тела. На вдохе прямые руки поднимаете через стороны вверх над головой. Затем на выдохе, энергично распевая ЭРРРРРРРААААААА, одновременно опускаете руки до исходного положения. Такое исполнение упражнения еще более эффективно. Силовое поле тела, меняющееся по мере выполнения упражнения, можно чувствовать, поднимая и опуская руки. Оно усиливает ауру, расширяет ее, восстанавливает циркуляцию энергии, наделяет жизнью, силой и тело, и сознание [John-Roger, Inner worlds of meditation. New York. Baraka Press. 1976]...Бог везде есть: делай, чтобы и мысль твоя всюду была с Богом. Как же делаешь? Мысли толкутся, как комары в своих столбиках, а над мыслями и чувства сердца. Чтобы прилепить мысль к единому, старцы имели обычай навыкать непрерывному произношению коротенькой молитовки; от навыка и частого повторения молитовка эта так навязывалась на язык, что он сам собою повторял ее. Чрез это и мысль прилеплялась к молитве, а чрез нее и к помышлению о Боге непрестанному. После навыка молитва связывала память о Боге, а память о Боге - молитву, и они взаимно себя поддерживали. Вот и хождение пред Богом. Краткие молитвы употребляли разные. Но потом все предпочитать стали одну молитву Иисусову: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Ее навыкли повторять и с нею блюсти память Божию. Видишь теперь, где стоит молитва Иисусова и каково значение ее. Сама по себе она не есть умная, а словесная, внешняя, как и все другие молитвы писанные, а есть средство к умной молитве, когда кто, стоя с ней пред Богом, молится Ему [Еп. Феофан, 1898, вып. II, 55-56] Молитва настоящая та есть, которая прямо из сердца исходит и к Богу восходит. И никакая другая молитва не есть молитва, если она не такова. Об этом и должна быть вся в нас забота в деле молитвы. Но обычно ум загроможден множеством небожеских помышлений, воля - многими житейскими заботами, сердце - сочувствиями и услаждениями земными, почему тотчас к Богу возноситься - для нас то же, что из трясины выкарабкиваться. Маленькие молитовки - очень пригодные к тому средство или пособие. Они приучают ум держаться на одном: понемногу сочувствие на свою сторону перетягивают и от забот отвлекают. Это действие сильнее и скорее проявляется, если не на правиле только, но и в другие часы просматривать их со вниманием. Конечный плод - образование чувства к Богу, которое неразлучно с непрестанною молитвою или есть одно и то же с нею. Тут бывает живой союз с Богом - цель духовной жизни [Еп. Феофан, 1898, вып. I, 235] Уже из приведенных цитат мы видим, что качество молитвы по святоотеческим наставлениям определяется такими словами, как слияние, единение, союз. Мы также видим, что внешняя часть есть не собственно молитва-союз, а предваряющая часть, помогающая прилепить мысль к единому, сосредоточиться, сконцентрироваться и, более того, пребывать в этом состоянии - ходить пред Богом. Эти слова нам захотелось выделить прежде всего потому, что они выражают внутреннюю связь, существующую между эзотерическими школами, практикующими медитации. Состояние медитации осознается как слияние, союз. Состояние союза могут быть засвидетельствованы вовне. В этом плане интересен текст беседы священника Н.А. Мотовилова с преп. Серафимом Саровским (по книге Л. Денисов, Житие преподобного отца нашего Серафима Саровского. М. Изд. А.Д. Ступина.1904), одним из самых выдающихся представителей русской святости недавнего прошлого. В беседе подробно описано состояние в полноте Духа Божьего и выделены сенсорные впечатления и ощущения, свидетельствующие об обретении такого состояния. Прежде всего оно доступно зрительному восприятию. Прежде всего потому, что первое, на что обращает внимание Мотовилов и что подтверждает преп. Серафим, - это свет
- Благодать Всесвятого Духа Божия является в неизреченном свете для всех, которым Бог являет действия ее..
- Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою!.. Что же ты не смотришь на меня?
- Я не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли! (с. 328-329) В описании все время подчеркивается яркость, интенсивность этого света и трудность его восприятия глазами (молнии сыпятся и светлее солнца, свет ослепительный, глаза ломит. Глазам моим больно и свет этот колет их). Следующее впечатление - мир, всяк ум превосходящий
- Я отвечал: - Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу! (с. 330)
Далее перечисляется некоторая последовательность состояний: необыкновенная сладость, неизреченная радость во всем сердце, необыкновенная теплота. Когда Мотовилов описывает преп. Серафиму свои ощущения, тот отвечает:
- Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверзу крупа падает…Какая же может быть тут теплота?! И сам я, батюшка, знаю это точно так же, как и вы…Стало быть, теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы заставляет нас вопиять ко Господу (с.333) И наконец, запах. Мотовилов, отмечая запах, вспоминает благоухание духов, которое новый запах превосходит. Подтверждая впечатление, преп. Серафим замечает:
- Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружают благоухание Святого Духа Божия (с.332) По существу, преп. Серафим Саровский показывает, что переживание Дух Божьего доступно нашим органам чувств: глазам - свет, обонянию - благоухание, - живо, явно, вразумительно в восприятии. Мы так подробно остановились на этих текстах прежде всего для того, чтобы у читателей не создалось ошибочного впечатления о медитации как о практике, свойственной исключительно духовной жизни Востока...Медитация - есть способ поэтического восприятия Мира через непосредственный контакт с сущностью вещей. В ином понимании - это способ расширения границ сознания, раздвижения его шкалы. Другими словами, медитация - это путешествие по неведомым нам глубинам нашего сознания. При таком понимании медитации мы, естественно, должны исходить из того, что наше сознание несравненно шире той его части, которая проявлена в дневном - бодрствующем - его состоянии. Нам приходится допускать возможность того, что, говоря метафорически, сознание человека имеет космическую протяженность: возникает представление о Семантической Вселенной, которой мы сопричастны. Однако такая - холистическая - концептуализация выглядит уже как вызов, брошенный парадигме современной науки. Но, испугавшись своей собственной мысли, мы должны будем отказаться от изучения человека во всей сложности его проявлений. Так по преимуществу и поступает современная психология
Ж. Творческая научная деятельность как неосознанная медитация

Мысли пришли к людям раньше, чем они научились порождать их
[Jung C.G. Phychology and alchemy. London: Routledge & Kegan Paul, 1953, с.56]...Каждый из нас в повседневной жизни обращается к логически не структурированной составляющей своего сознания, используя те или иные приемы, которые часто носят глубоко личностный характер, задаваемый особенностями человека - его генотипом, воспитанием, духовной зрелостью, хотя собственно медитацией мы все же склонны, как уже говорилось раньше, называть те приемы обращения к бессознательному, которые подверглись специальной обработке и приобрели некоторую распространенность. Творческая научная деятельность даже в своем обыденном, повседневном варианте носит характер неосознанной медитации
…Сейчас тратятся громадные усилия на создание информационно-поисковых систем для облегчения научных и технических разработок. Но каждый реально работающий ученый знает, что нужные и подчас совершенно неожиданные публикации находятся как-то сами собой - надо только четко настроить свое сознание на их поиск. Сколько-нибудь разумного обьяснения этого явления в рамках существующей научной парадигмы нет, и потому приходится разрабатывать формализованные поисковые системы. В этой работе мы не будем проводить всестороннего анализа процесса научного творчества; ранее этой проблемы мы касались в книге [В.В. Налимов. Вероятностная модель языка. 1979]. Отметим здесь книгу Адамара [Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. М., Советское радио, 1970], в которой обращается внимание на то, что даже в творческой работе математиков в процессе озарения не участвуют ни слова нашего языка, ни собственно математические символы. Само творчество происходит на бессознательном уровне - на уровне сознания все воплощается в знаковую систему, позволяющую вести коммуникацию как с самим собой, так и с другими. Хорошей иллюстрацией могут быть слова о творчестве, сказанные Гамильтоном: В моем мозгу совершалась скрытая работа…Казалось, замкнулась электрическая цепь, и вспыхнула искра, вестник того (я это сразу понял), что многолетняя работа завершилась четко обозначенной мыслью…Там же и тогда же я ощутил гальваническую цепь мысли замкнутой…Я почувствовал, что проблема именно в этом момент должна быть решена, - ослабло интеллектуальное напряжение, которое держало меня по крайней мере последние пятнадцать лет.
Именно открытостью Гамильтона семантическому космосу можно обьяснить как его глубокую приверженность триадам и квартерионам, о которой мы говорили выше (гл. 9), так и тот удивительный факт, что его представление об оптико-механической аналогии опередило свое время (Один из основателей квантовой механики Э. Шредингер в 1926г. отметил важное значение для нового понимания микромира сделанного Гамильтоном открытия того, что законы геометрической оптики и закон, управляющий движением частиц, могут быть выражены в одной и той же математической форме. Отметим еще, что Гамильтон был также и поэтом (правда, стиль его был абстрактным); он считал, что как поэзия, так и математика являются точнейшими выразителями истины)...И все же было наивно считать творчески работающего ученого приемником, настроенным на волну озарения. Бессознательное - это отнюдь не кладовая, в которой в каком-то уже готовом виде хранятся прообразы научных теорий. Почерпнутое из бессознательного должно быть осмысленно, т.е. представлено в форме, приемлемой для культуры своего времени. Новое должно быть подготовлено старым и в то же время не должно логически следовать из старого, ибо иначе оно не будет новым. Внимательно вглядываясь в новое, мы всегда увидим в нем старое. Неоднократно обращалось внимание на то, что все новые серьезные философские представления замыкаются на что-то уже давно сказанное и понятое. То же относится и к науке: в самых, казалось бы, неожиданных ее проявлениях мы узнаем что-то древнее. В этом отношении очень интересна книга американского физика Капра [Capra F, The tao of physics. 1975, Modern physics and eastern mysticism. 1976], пытающегося найти истоки современных идей физики в философии Древнего Востока. В одной из работ (В.В. Налимов, З.Б. Баринова. Этюды по истории Кибернетики. Предтечи кибернетики в древней Индии (1973г.)

https://www.biometrica.tomsk.ru/nalimov/NALIMOV16.htm) мы попытались проследить связь идей кибернетики с философией Древней Индии. Однако новое всегда творится заново - со старым оно связано только через бессознательное, где хранится все извечно соприсущее нам. В процессе творчества, видимо, решающую роль играет постановка проблемы. Если вопрос поставлен, то это значит, что выбрана та область семантического пространства, где можно искать ответ. Вопрос должен быть существенно новым, неожиданным, но ответ мы все же ищем в том, что дано в нашем прошлом, хотя и находится в скрытом, непроявленном состоянии....Наш опыт: то, что написано в этом параграфе о модели творчества, как и то, что написано в главах 7 и 8 о Времени и в главе 9 о Ничто, - появилось в результате участия в интенсивных коллективных медитациях на тему о Времени