Источники. Первостепенное значение для решения поставленных задач имеют эпиграфические памятники: посвятительные

Первостепенное значение для решения поставленных задач имеют эпиграфические памятники: посвятительные, строительные, надгробные надписи и вотивные рельефы воинов. Они дают сведения о всех родах войск, социальных и этнических слоях римской армии. И хотя различные роды войск в них представлены крайне не однородно (в худшем положении находятся воины римских провинциальных флотилий), все же их можно признать достаточно представительными.

К тому же именно надписи, не рассчитанные, в отличие от нарративных источников, созданных весьма образованными людьми античной цивилизации, для широкого читателя, несут в себе наименьшую долю субъективизма и потому заслуживают наибольшего доверия.

Не могут быть основными, на наш взгляд, и чисто археологические атефакты, ибо использование анэпиграфичных археологических памятников, найденных в местах дислокации римских войск, для характеристики культов римской армии ограничивается тем, что невозможно определить, имеет ли данный предмет какое либо отношение к армии или не имеет. Ведь в местах дислокации войск, рядом с римскими лагерями и кастеллами, проживало и гражданское население: купцы, скупавшие военную добычу, в том числе и пленников; ремесленники, обслуживавшие легионеров; маркитанки и, наконец, местное покоренное население. Эта источниковедческая ошибка может приписать римским воинам культы, которых они не отправляли.

Не менее субъективны и данные нумизматических памятников, чеканка которых постоянно находилась, находится, и будет находится под контролем верховных властей.

Яркий тому пример - освещение в нарративных источниках и монетной чеканке времен правления Домициана результатов его дакийских войн. Фактически проигравший войну и вынужденный платить Децебалу контрибуцию, император везде был представлен победителем даков.

Поэтому сведения нарративных, археологических и нумизматических источников вполне могут быть использованы для решения вспомогательных задач: уточнения дислокации частей римского гарнизона, характеристики религиозной ситуации в провинциях, выявления региональных особенностей тех или иных культов.

В решении же основной задачи исследования по выявлению состава пантеона и факторов, определявших религиозное мировоззрение воинов римской армии, следует опираться только на данные эпиграфических источников.

При поиске надписей следует обращаться прежде всего к корпусам, собранных колоссальным трудом наших предшественников.

Труд создания Corpus inscriptiorum latinarum взяла на себя Бер­линская академия наук. Возглавил эту огромную работу Теодор Моммзен. К участию в издании были привлечены крупнейшие специалисты в области латинских надписей: Вильгельм Хенцен, Эмиль Хюбнер, Фридрих Ричль, Христиан Хюльзен, Джованни Баттиста де Росси, Карл Цангемайстер, Евгений Борманн, Густав Вильманнс, Отто Хиршфельд, Герман Дессо, Генрих Дрессель. На протяжении лет состав участников менялся. В конце XIX века в издании отдельных томов были заняты Альфред Домашевский, Рене Канья, Иоганн Шмидт и другие.

Надписи изданы с краткими комментариями, в которых непремен­но указывается место находки надписи и кем она переписана; сокра­щения, которыми изобилуют латинские надписи, в отличие от греческих, в большинстве случаев не расшифровываются, так что CIL рассчитан на читателя очень высокого научного уровня, и не преследует учебных целей.

Из всех последующих изданий избранных надписей наиболее удоб­но в работе и стоит на высоком научном уровне издание Германа Дессо (сокращенно ILS). Оно состоит из трех томов (пять книг сравнительно небольшого размера) и включает 9522 важнейшие над­писи, которые сгруппированы не по географическому принципу, а по содержанию и хронологии. Текст каждой надписи сопровождаетсябо­лее подробными комментариями, в которых в большинстве случаев не только указывается время, место находки и хранения надписи, но и дается расшифровка наиболее сложных сокращений.

Кроме того, вновь открытые надписи публикуются в периодических специальных эпиграфических изданиях (Нумизматика и эпиграфика. Москва.; Ľ Anné e é pigraphique. Paris.; Archä ologisch-epigraphische Mitteilungen aus Ö sterreich-Ungarn. Wien etc.) и региональных собраниях, подготовленных учеными тех стран на территории которых в прошлом располагались римские провинции.

Так, например, при работе над провинциями Балканского полуострова следует использовались региональные собрания надписей, подготовленные югославскими, румынскими и болгарскими исследователями.

Особенно активно арсенал исторических памятников из этих регионов стал пополняться после освобождения этих территорий от турецкого ига.

Если в 1873 г., когда вышло в свет первое издание третьего тома «Корпуса латинских надписей», было известно лишь 52 надписи, то уже к 1902 г., благодаря активной изыскательской деятельности таких ученых, как К. Иречек, Г. Толическу, К. Шкорпил, В. Добрусски, А. Домашевский, принимавших участие в подготовке второго дополнительного тома к изданному ранее третьему тому корпуса, их число возросло до 290. В дальнейшем пополнение числа памятников связано с деятельностью Б. Дяковича, Б. Филова, Г. Кацарова, Д. Дечева, И. Велкова, Е. Калинки, Г. Сюре, В. Бешевлева. Е. Калинка в 1906 году издал собрание «Античных памятников в Болгарии». С именами Б. Дяковича, Д. Дечева, И. Велкова и Б. Филова связана серия статей в болгарских и зарубежных периодических изданиях об археологических находках на территории интересующих нас провинций в 20-30-е гг. прошлого века. Г.И. Кацаров в 1938 г. опубликовал корпус «Памятников фракийского бога-всадника в Болгарии». В. Бешевлиев в сороковые годы подготовил монографию о неопубликованных памятниках (латинских и греческих надписях) из фондов болгарских музеев. После окончания Второй мировой войны работы по археологическому исследованию северобалканских территорий приняли более систематический характер. В начале 50-х гг. Борис Геров в приложении к монографиям «Романизмът между Дунава и Балкана» и «Проучивания върхузападнотракийските земи през римско време» издал все известные до этого времени античные надписи, открытые на территории Нижней Мезии и западной части Фракии. С середины 50-х до начала 70-х гг. под редакцией Георгия Михайлова был издан корпус греческих надписей, обнаруженных в Болгарии[20]. Кроме того, болгарские исследователи продолжают публиковать вновь открытые памятники в периодических изданиях, таких как «Археология», «Векове», «Известия на археологический институт», периодических изданиях исторических музеев и др.

Публикация исторических памятников, открытых на территории Румынии, связана с именами румынских исследователей. Большую роль в сборе и публикации археологических материалов из Дакии и Малой Скифии сыграли такие археологи прошлого, как В. Пырван, Г. Толическу, В. Христецку, В. Вашид и другие.

Большой размах археологических исследований в послевоенной Румынии также привел к значительному накоплению материала. Наибольшим вниманием археологов пользовались крупные дунайские города, римкие крепости Трэзм, Капидава, Дробета, Суцидава, Диногеция, Новиодун. Результаты многолетних исследований находили свое отражение в ежегодных отчетах о раскопках, отдельных статьях и археологических монографиях. И наконец, проводимая в течение последних десятилетий изыскательская работа завершилась изданием в начале 80-х годов корпуса античных надписей, открытых в Дакии и Малой Скифии. Издание подготовлено под руководством известных румынских ученых Д.М. Пиппиди и И.И. Руссо.

Нарративные источники. Из дошедших до нас произведений римских авторов лишь записки Г. Ю. Цезаря являются свидетельствами участника событий. Другие же, были «созданы» десятки и сотни лет спустя, когда религиозные приоритеты были уже совсем иными. А античные авторы, особенно христианские, не утруждали себя поиском объективных свидетельств, сочиняя речи античным ораторам с позиций своего мировоззрения. Поэтому повествования античных писателей, в которых сообщается об эпизодах совершения религиозных ритуалов в связи с различными событиями военной жизни, имевшими место в различных регионах Империи, хотя и дают возможность понять предназначение и функции культов, отправлявшихся воинами римской армии, и позволяют разобраться в назначении тех или иных предметов культового обихода, обнаруженных в местах дислокации частей и подразделений императорской армии, не могут быть признаны абсолютно достоверными.

Важным аспектом в решении любой исследовательской задачи является наличие достоверной источниковой базы.

Выдающийся знаток латинской эпиграфики второй половины XX в. Елена Михайловна Штаерман, отмечала, что зачастую молодые ученые строят свои концепции на ярких, но единичных, описанных в нарративных источниках исторических эпизодах, а не на массовых и не вызывающих сомнений в их достоверности эпиграфических материалах, дошедших до нас в оригинале, а не в сомнительных средневековых списках тысячелетней давности.

Именноэпиграфические памятники: посвятительные, строительные, надгробные надписи и вотивные рельефы воинов имеют первостепенное значение для решения исследовательских задач по религии римской армии. Они дают сведения о всех родах войск, социальных и этнических слоях римской армии. К тому же именно надписи, поставленные рядовыми гражданами и не рассчитанные, в отличие от нарративных источников, созданных весьма образованными людьми античной цивилизации, для широкого читателя, несут в себе наименьшую долю субъективизма и потому заслуживают наибольшего доверия. Только надписи дошли до нас в первозданном виде, т. е. в оригинале.

При анализе сведений вотивных памятников воинов нас интересует, прежде всего, кому посвящено, от кого и по какому поводу.

Например:

ILS. 2101. Рим. кон. II - нач. III в. Aesculapio sac. | ex voto suscepto, | missi honesta miss. coh. III pr. ﴿ Gradivi: | Q. Rosinius Q. fil. Pol. | Severus Mutina, Popilius T. fil. Ani. | Brocchus | Caesar. Aug.

- «Эскулапу посвящено. Выполнено с заботой получившими почетную отставку (воинами) третьей когорты претория из центурии Градива Квинтом Россинием, сыном Квинта (из трибы) Полина, Севером Мутиной, Попилием сыном Тита (из трибы) Анния, Брокхусом (родом) из Цезареи Августы»

В данном случае посвящение направлено богу-врачевателю Эскулапу (греч. Асклепию) по поводу получения почетной отставки из рук императора династии Северов в храме богини Верности после 25 лет военной службы в столичной преторианской когорте. Среди дедикантов - два римских гражданина по рождению. Это Квинт Россиний и Помпилий, на что указывает наличие наименования трибы в составе личного имени. Север Мутина, судя по когномену, фракиец, получил права римского гражданства недавно, при Северах, возможно, уже при отставке[21], так как в качестве личного имени имеет родовое имя даровавшего гражданство императора Септимия Севера (193-211 гг.), что дает нам основание датировать надпись этим временем. Брокхус не римский гражданин, а, судя по месту рождения (муниципий Цезарея Августа в Испании), кельтибер.

Отрадно, что посвящение по поводу почетной отставки направлено не императору, как это делало большинство воинов провинциальных частей, а богу-врачевателю. Как показано в основной части диссертации преторианцы (личные гвардейцы и телохранители императоров), в отличие от воинов- провинциалов, не воспринимали императоров в качестве богов.

Национальная принадлежность и обстоятельства прохождения службы воинов для нас очень важны, так как целью работы является не только выяснение, каким богам поклонялись воины, но и почему? Что определяло религиозные пристрастия воинов? Либо это имперская политика в области религии, либо должностные обязанности воинов, род войск и место прохождения службы, либо национальное происхождение и воспитание.

В данном случае – это особые обстоятельства службы. Вероятно, воины неоднократно получали ранения, что неудивительно в III веке – веке гражданских войн и дворцовых переворотов. Им и ранее приходилось обращаться к верховному богу врачевания и выздоровления Асклепию и, как можно заключить, успешно. Отсюда и выбор для последнего поклона.

Второй тип надписей - надгробия - менее информативен. Обычно они содержат традиционное посвящение богам подземного царства Манам и Памяти и лишь в эпитафии, при перечне должностей умершего, может быть указание на жреческую должность погребенного воина, что делает их неоценимыми для решения проблемы «римская армия и жречество». Например,

ILS. 2125. Галлия. II в. d. m. | Sex. Cossutio | Sex. fil. Quirin. | Primo emerito | ex coh. XIII urb., | T. Silius Hospes | signifer coh. | eiusd. amico | posuit.

- «Богам Маннам. Сексту Коссутию Приму, сыну Секста из трибы Квирина, эмериту XIII городской когорты. Тит Силий Хоспес сигнифер когорты. Своему другу выполнил».

Все надписи на надгробиях воинов и ветеранов римской армии выполнены на латинском языке.

То же, в плане интересующей нас информации, можно сказать и о строительных надписях. Если строительный объект храм, алтарь, жертвенник – хорошо. В другом случае – только жреческая должность.

Однако работа с эпиграфическими памятниками весьма кропотливое и трудоемкое дело. Покажем это на примере анализа одной надгробной надписи из провинции Африка (ILS. 2764. Ламбези. Африка. II в. Мрамор).

Примерно так выглядит надгробная надпись в оригинале.

1. C • SULGIO • L • F • PAP • CAECILIANO • PRAEF • LEG • III • CYRENAI

2. CAE • P • P • LEG • XX • VALERIAE • VICTRICIS • PRAEPOSITO • RELI

3. QUATIONI • CLASSIS • PRAETORIAE • MISENATIUM • PIAE

4. VINDICIS • ET • THENSAURIS • DOMINI ( лак ) T • BASTAGIS • COPIA

5. RUM • DEVEHENDAR •﴿ LEG • III • AUG • ET • SEPTIMAE • GEMINAE

6. ET • PRIMAE • PARTHICAE • ET • XVI • FL • F • ET • XIII • G • IN •