Счастливое открытие м-ра Генри Киддла 3 страница

Но если м-р Мейтленд берет на себя смелость утверждать, что западные герметисты считают «сво­ей собственной» не что иное, как саму герметичес­кую доктрину древних египтян, то я вынужден от­вергнуть это притязание как совершенно абсурдное. Настоящее герметическое учение гораздо теснее связано с восточными системами оккультной на­уки, нежели с западными. Значительная его часть на Западе уже полностью утеряна. На основе древ­него герметического учения были созданы различ­ные посвятительные системы. Существовали мисте­рии Изиды, Озириса, Гермеса, Нейт, Амен-Ра и дру­гие, распределенные по группам. Лишь некоторые учения, связанные с мистериями Изиды и Озириса, перекочевали на Запад через евреев, греков и дру­гие каналы, претерпев к тому же значительные изменения. Прочие составляющие подлинного герме­тического учения на Западе вообще не прижились.

Учитывая эти факты, «западные герметисты» долж­ны были бы проявлять гораздо большую терпимость и осмотрительность. Ссылка м-ра Мейтленда на жур­нал «Theosophist» также неуместна и не имеет ника­кого отношения к данной дискуссии. Должен при­знать, что до сих пор мне довелось видеть не так уж много проявлений этой западной мудрости, которая скрывается где-то в Европе. Возможно, ее постижение требует приобщения к более широким горизонтам восприятия, о которых пока не помышляет восточная система, как хотелось бы верить м-ру Мейтленду.

Но коль скоро эти горизонты восприятия име­ют мало общего с текстом «Девы Мира» или с моей рецензией на эту книгу, а также с приложенными к ней вступительными очерками, то вряд ли я дол­жен вступать в дискуссию с м-ром Мейтлендом по этому поводу.

Солнечный Сфинкс

ИДИЛЛИЯ БЕЛОГО ЛОТОСА

Увлекательная история, напечатанная под таким заглавием, уже привлекла к себе внимание читате­лей. Она весьма поучительна, причем поучительна во многих отношениях. В ней довольно точно изо­бражены египетские верования и египетское жрече­ство той эпохи, когда их религия уже начала терять свою прежнюю чистоту и вырождаться в тантричес­кий культ, оскверненный и извращенный черной магией, безответственно использовавшейся в эго­истичных и безнравственных целях. Возможно, вся эта история — не такой уж и вымысел. Ее герой Сенса — последний великий иерофант Египта. Так же, как дерево разбрасывает вокруг свои семена, дабы они смогли развиться в такие же деревья, хотя никто не может знать заранее, прорастет ли хотя бы одно из них или же все они погибнут, и каждая ве­ликая религия словно бы делится своею жизнью и энергией с одним или несколькими великими адеп­тами, призванными сберечь ее мудрость и обеспе­чить ее возрождение в будущем, когда цикл време­ни зайдет в своем продвижении на новый виток и снова начнет благоприятствовать ее расцвету. Вели­кой древней религии Хеми* суждено вновь возро­диться на этой планете, только в еще более возвы­шенной и благородной форме, когда пробьет назначенный час, и нет ничего невозможного в том, что Сенса, герой нашей повести, до сих пор живет среди высочайших адептов, являясь одним из них, и ждет, когда Царица Белого Лотоса подаст ему знак. Помимо вышеизложенных выводов, из повести мож­но извлечь еще один немаловажный урок, посколь­ку в ней в аллегорической форме описаны трудно­сти и испытания, с которыми приходится сталки­ваться неофиту. Впрочем, для неподготовленного читателя стена иносказания может оказаться доста­точно серьезным препятствием. И для того чтобы как-то помочь таким читателям, я привожу нижесле­дующие пояснения, касающиеся упоминаемых в по­вести персонажей и описываемых событий.

1. Сенса, герой повествования, олицетворяет че­ловеческую душу.

Это кутастха-чайтанья, или зародыш Праджны, сохраняющий человеческую индивидуальность. Соответствует высшему и вечному элементу в 5-м принципе человека. Это эго, или сущность, во­площенного существования.

Садовник Себуа — это интуиция. «Они не смогут превратить меня в призрак», — заявляет Себуа; и этой фразой сей наивный, но честный простолюдин раскрывает свою тайну.

Агдмахд, Каменбака и девять других верховных жрецов храма — преданные служители темной богини, которой они поклоняются, символизируют соответственно следующие качества:

Кама — желание.

Кродха — гнев.

Лобха — жадность.

Моха — невежество.

Мада — самонадеянность.

Матсарья — зависть.

7, 8, 9, 10 и 11 — пять чувств и связан­ные с ними удовольствия.

4. В повести фигурируют также следующие жен­ские персонажи:

таинственная темная богиня, которой поклоняются жрецы;

девочка, играющая с Сенсой;

взрослая девушка, которую он встретил в Го­роде;

и, наконец, Царица Белого Лотоса.

Необходимо отметить, что второй и третий пер­сонажи идентичны. Рассказывая о красавице, кото­рую он встретил в городе как будто бы впервые в жизни, Сенса говорит, что, заглянув в ее нежные глаза, он вдруг почувствовал, что давно ее знает и что ее чарующая красота ему знакома. Данная фра­за свидетельствует о том, что эта женщина и есть та самая маленькая девочка, которая когда-то бе­гала вместе с ним по храму.

Индусские философы говорят, что Пракрити обладает тремя качествами, называемыми саттва, раджас и тамас. Последнее из названных качеств связано с удовольствиями грубого свойства и со страстями, присущими стхулашарире. Раджагуна является причиной беспрестанной работы разума, тогда как саттвагуна ближе всех стоит к духовному разуму человека и наиболее возвышенным и благородным его устремлениям. Таким образом, майя проявляется в повести в трех различных формах. Царица Белого Лотоса символизирует видью, ду­ховный разум. У буддийских авторов это Гуань-инь и Праджна. Она олицетворяет свет, или ауру, Ло­госа (мудрости) и источник, из которого исходит поток сознательной жизни (чайтанья). Упомянутая выше маленькая девочка — это разум человека; именно из-за нее Сенса смог постепенно прибли­зиться к темной богине, установленной в святая святых, где вышеназванные жрецы поклонялись ей.

Темная богиня — это сама авидья, темная сторо­на человеческой природы. Она черпает свою энергию и жизненную силу из желаний и страстей человечес­кой души. Луч мудрости и жизни, изначально исхо­дящий из Логоса и приобретающий в процессе диф­ференциации неповторимую индивидуальность, мо­жет превратиться в большей или меньшей степени в эту самую настоящую Кали, если дурной карме уда­ется полностью вытеснить из человеческого существа свет Логоса, заглушить в нем голос интуиции и направить всю его жизнь исключительно на удовлет­ворение его собственных страстей и желаний.

С учетом всего вышесказанного несложно по­нять, в чем смысл повести. Я не собираюсь ком­ментировать ее сюжет во всех подробностях, огра­ничусь лишь упоминанием наиболее важных эпи­зодов и истолкованием их значения.

Рассмотрим Сенсу как человека, который, пережив несколько воплощений, обогативших его определен­ным духовным опытом, снова рождается в этом мире уже с высокоразвитым духовным восприятием и потому уже в юности оказывается достойным стать нео­фитом. Как только он входит в физическое тело, он попадает под власть пяти вышеперечисленных чувств и шести эмоций, коим это тело служит вместилищем. Но первым, самым ранним помощником человечес­кой души становится интуиция — бесхитростный, но честный храмовый садовник, к которому верховные жрецы не питают ни привязанности, ни уважения; и если душе удается сохранить свою первоначальную чистоту, ей открывается ее духовный разум — Цари­ца Белого Лотоса. Жрецы, однако же, полны ре­шимости не дать интуиции проявить себя и пото­му забирают ребенка из-под опеки садовника, что­бы представить его своей темной богине — богине человеческих страстей. Самый вид этого божества с первого взгляда показался человеческой душе отталкивающим. Предложенный человеческому сознанию перенос интереса и привязанностей с духовного уровня на физический оказался слишком резким и преждевременным. Первая попытка жрецов закон­чилась неудачей, но они не перестали строить коз­ни, надеясь достичь своей цели окольным путем.

Прежде чем продолжить, я хотел бы объяснить читателю, какое значение на самом деле имеет ло­тосовый пруд в саду. Расположенная в мозге сахас-рара-чакра часто называется в мистических книгах индусов лотосовым прудом. «Свежая и благозвучная вода» этого пруда называется амритой, или некта­ром. (См. «Разоблаченная Изида», том II, с. 343, где имеются дополнительные указания, позволяющие лучше представить себе значение этой чудесной воды.) Говорят, что Падма (Белый Лотос) имеет тысячу лепестков, так же как и мистическая сахас-рара йогов. В обычном смертном это нераспустив­шийся бутон. И так же, как лотос раскрывает свои лепестки один за другим, постепенно расцветая во всей своей красе, когда восходящее над горизонтом солнце касается его своими лучами, точно так же са-хасрара неофита раскрывается и расцветает, когда свет Логоса начинает проникать в ее центр. А рас­крывшись полностью, она превращается в светлую обитель Царицы Лотоса, 6-го принципа человека. Сидя на цветке, эта великая богиня льет воду жиз­ни и благодати ради вознаграждения и окончатель­ного очищения человеческой души.

Хатха-йоги говорят, что человеческая душа в со­стоянии самадхи восходит к этому тысячелистному цветку через сушумну (у каббалистов — дат) и тогда может видеть великолепие духовного солнца.

На этом этапе жизни Сенсы происходит еще одно заслуживающее упоминания событие. Перед ним появляется элементал в образе храмового неофита и пытается выманить его из физического тела. Для человека, который еще не стал опыт­ным адептом, подобный шаг чреват большими опасностями, особенно если его внутреннее вос­приятие уже до некоторой степени развито. Одна­ко на сей раз благодаря чистоте и невинности Сенсы ангелу-хранителю удалось защитить его.

Когда ребенок начинает мыслить настолько глубо­ко, что мысли занимают все его внимание, он ухо­дит все дальше и дальше от Света Логоса, а его ин­туиция лишается свободы действий. Голос интуиции достигает разума ребенка, уже будучи приглушенным другими состояниями сознания, что является след­ствием деятельности ощущений и интеллекта. Тогда, лишенный возможности видеть Сенсу и говорить с ним, Себуа тайно посылает ему через одного из нео­фитов храма его любимый цветок лотоса.

Умственная деятельность начинается с ощущений. Впоследствии появляются эмоции. Раскрывающийся разум ребенка очень точно изображается в повести в виде маленькой девочки, играющей с Сенсой. Как только разум начинает выполнять свои функции, удовольствия, вызываемые ощущениями, очень ско­ро прокладывают путь сильным и неистовым эмоци­ям человеческой души. Так, Сенса спустился на одну ступеньку ниже духовного уровня, когда позабыл о своем прекрасном лотосе и его сияющей богине и увлекся игрою с маленькой резвой девчушкой. «Ты должен жить среди земных цветов», — говорит ему де­вочка, раскрывая тем самым суть перемены, которая уже произошла. Поначалу внимание Сенсы занимают исключительно красоты природы. Но вскоре разум возвращает его к темной богине из святилища. Ави-дья прочно утверждается в разуме; и противостоять ее влиянию невозможно, так как разум человеческий не ограничен в своих действиях. Как только душа по­падает под влияние темной богини, верховные жрецы храма получают возможность использовать ее силы для достижения собственной выгоды и удовольствия. Все­го для осуществления своих планов богине необхо­димы двенадцать жрецов, включая Сенсу. Пока все шесть вышеупомянутых эмоций и все пять чувств не окажутся связанными друг с другом, ее власть не бу­дет полной. Все эти чувства и эмоции поддерживают и усиливают друг друга, что может быть подтвержде­но опытом любого человека. Поодиночке они слабы и могут быть легко усмирены; но их объединенные усилия могут поставить под свой контроль человече­скую душу. Теперь падение Сенсы будет полным, но только если он отвергнет вполне заслуженный упрек садовника и предостережение Царицы Лотоса.

Себуа вынужден обратиться к Сенсе со следующими словами: «Ты пришел, чтобы работать, чтобы помочь мне в моем тяжелом, изнурительном труде, но теперь все изменилось. Тебе больше нравится играть, чем трудиться, и я должен обращаться к тебе как к маленькому принцу. Неужели им все-таки удалось испортить тебя, дитя?» Эти слова очень важны, и смысл их становится понятным в свете вышеизложенных замечаний. Следует также отметить, что во время последнего выхода Сенсы в сад его отвели не к лотосовому, но к другому пруду, вода в кото­рый вливается из первого.

Из-за происшедшей с ним перемены Сенса не может более различать и непосредственно воспри­нимать Свет Логоса, теперь он может замечать его
только с помощью своего пятого принципа. Ныне он плавает в астральных водах, а не в чудесной воде лотосового пруда. И все же ему удается увидеть Ца­рицу Лотоса, которая печально говорит ему: «Скоро ты оставишь меня; и как же я смогу помогать тебе, если ты совсем про меня позабудешь?»

После этого Сенса окончательно становится человеком этого мира, живущим ради удовольствий физической жизни. Полностью развившийся разум становится его постоянным спутником, и жрецы храма вовсю пользуются этой переменой. Прежде чем продолжить, следует напомнить о том, что из ребенка можно выудить любую необходимую инфор­мацию, вызвав определенные элементалы с помо­щью магических ритуалов и церемоний. Как только душа окончательно попадает под влияние авидьи, она может либо полностью подчиниться последней, погрязнув в тамагуне Пракрити, либо рассеять соб­ственное невежество светом духовной мудрости и избавиться от этого пагубного влияния. Критичес­кий момент в жизни Сенсы наступает тогда, когда само его существование сливается на некоторое вре­мя с темною богиней человеческих страстей в день лодочного праздника. Подобное слияние, каким бы кратким оно ни было, есть первый шаг к оконча­тельному угасанию. В этот критический момент че­ловек должен либо спастись, либо погибнуть. Тогда Царица Белого Лотоса, его ангел-хранитель, пред­принимает последнюю попытку спасти Сенсу, и эта попытка оказывается удачной. Проникнув в святая святых, она срывает покрывало с лица темной бо­гини; и Сенса, осознав свое заблуждение, молит освободить его от ненавистного ига проклятых жре­цов. Его молитва была услышана, и, чувствуя поддерж­ку светлой богини, он восстает против жрецов и ра­зоблачает перед людьми беззакония храмовых властей. В связи с этим необходимо сказать несколько слов об истинной природе смерти души и о конечной судь­бе черного мага, дабы читатель мог лучше понять суть изложенных в книге учений. Душа, как мы уже гово­рили выше, является одной из капель в океане кос­мической жизни. А поток этой космической жизни есть не что иное, как свет и аура Логоса. Помимо Логоса в мире есть бесчисленное множество других существований, как духовных, так и астральных, при­частных к этой жизни и живущих в ней. Эти существа наиболее тесно связаны с определенными чело­веческими эмоциями и характеристиками человечес­кого разума. Конечно, каждое из них имеет и свое собственное, индивидуальное существование, дляще­еся до конца манвантары. У души есть три способа избавиться от своей обособленной индивидуальности. Будучи отделенной от Логоса, являющегося, по сути дела, ее источником, она не может создать свою соб­ственную, постоянную индивидуальность, а потому с течением времени может быть возвращена в единый поток Вселенской Жизни. Это и есть подлинная смерть души. Душа также может вступить en rapport с каким-нибудь духовным или элементальным суще­ствованием, вызвав его (преследуя цели черной ма­гии и тантрического поклонения) и сконцентрировав на нем свое внимание. В этом случае душа перено­сит свою индивидуальность на упомянутое существо­вание и, если так можно сказать, всасывается в него. Таким образом черный маг начинает жить в этом существе, и его существование продолжается в такой форме до конца манвантары.

Судьба Банасены иллюстрирует эту возможность. Говорят, что после смерти он продолжает жить как Махакала — один из наиболее могущественных ду­хов Прамадаганы. В каком-то смысле это равносиль­но обретению бессмертия во зле. Но в отличие от бессмертия Логоса это бессмертие не выходит за пределы манвантары. Прочтите 8-ю главу «Бхагавад-гиты», и значение моих слов станет более понятным. Появление в лодке Изиды, описанное в рассматри­ваемой книге, может дать некоторое представление о природе упомянутого поглощения и последующе­го увековечения индивидуальности колдуна.

Когда центром поглощения является Логос, а не другие силы или элементалы, человек достигает мук-ти, или нирваны, и соединяется с вечным Логосом, освобождаясь от необходимости перерождений.

В заключительной части книги описывается фи­нальная битва души с ее заклятыми врагами, ее по­священие и окончательное освобождение от тира­нии Пракрити.

Ободрение и наставление, полученные Сенсой в святая святых от Царицы Белого Лотоса, знамену­ют миг великого перелома во всей его жизни. Он снова увидел свет Божественной Мудрости и дове­рился его влиянию. Свет Логоса, представленный в повести в виде светлой богини священного для егип­тян цветка, является тем стержнем единства и брат­ства, который создает и поддерживает цепь духов­ного общения и родства, объединяющую многие поколения великих иерофантов Египта и охватыва­ющую всех великих адептов этого мира, так как источник духовной жизни у них у всех один и тот же. Это — Святой Дух, поддерживающий апостолическую преемственность, или гурупарампару, как ее назы­вают индусы. Именно этим духовным светом гуру делится со своим учеником, когда приходит время истинного посвящения. Так называемая «передача жизни» есть не что иное, как передача света. К тому же Святой Дух, являясь, по сути дела, покровом, или телом, Логоса, а значит — его плотью и кровью, объясняет в этом случае сущность святого причас­тия. Каждое братство адептов внутренне связано такими духовными узами, которые не в силах разорвать ни пространство, ни время. Даже если внеш­не, на физическом уровне, эта преемственная связь рвется, неофит, придерживающийся священного за­кона и стремящийся к высшей жизни, ни за что не останется без руководства и наставления, когда при­дет его время, даже если последний гуру умер за не­сколько тысяч лет до его рождения. Каждый будда встречает в момент своего последнего посвящения всех великих адептов, достигших состояния будды в прежние века, и точно так же адепты каждого типа ощущают духовное единство с себе подобными — единство, превращающее их в сплоченное и органи­зованное братство. Единственный возможный и дей­ственный способ присоединиться к одному из таких братств или приобщиться к святому причастию со­стоит в том, чтобы довериться влиянию духовного света, исходящего из собственного Логоса. В связи с этим я также могу отметить, не вдаваясь в по­дробности, что существование подобного духовно­го единства возможно только между людьми, души которых черпают жизнь и энергию из одного и того же божественного луча. Ввиду того что из «Цент­рального Духовного Солнца» исходят семь лучей, все адепты и Дхиан Коганы тоже делятся на семь раз­личных классов, каждый из которых контролирует­ся, направляется и освещается одною из семи форм, или проявлений, божественной мудрости.

Тут будет уместным напомнить читателю еще об одном универсальном законе, регулирующем цирку­ляцию духовной жизни и энергии между адептами, принадлежащими к одному и тому же братству. Каждого адепта можно рассматривать как центр, в котором зарождается и накапливается духовная сила и через который она распространяется и распреде­ляется. Эту таинственную энергию можно сравнить с духовным электричеством, передача которого от одного центра к другому может объяснить механизм некоторых феноменов, связанных с электрической индукцией. Соответственно существует тенденция к выравниванию количества энергии, накопленной в различных центрах. Количество нейтральной суб­станции, сконцентрированной в каждом конкретном центре, зависит от кармы человека и от степени свято­сти и чистоты его жизни. Будучи приведенной в дей­ствие влиянием гуру или посвятителя, она приобретает динамичность и тенденцию к перемещению в более слабые центры. Иногда говорят, что во время последнего посвящения либо иерофант, либо «новорожде-ный» — наиболее достойный из этих двух — должен умереть (см. с. 38 «Theosophist» за ноябрь 1882 г.). Каково бы ни было истинное значение этой мистичес­кой смерти, она явно является следствием действия упомянутого закона. Из сказанного можно также за­ключить, что вновь посвященный, если ему недоста­ет духовной энергии, получает дополнительные силы за счет приобщения к святому причастию; но, для того чтобы получить этот дар, он должен оставаться на земле и использовать свои силы во благо челове­чества вплоть до времени окончательного освобож­дения. Подобный распорядок гармонирует с законом кармы. Первоначальная слабость неофита объясняет­ся его кармическими недостатками. И эти недостат­ки требуют продлить его физическое существование. Оставшееся время жизни он должен провести в тру­дах во имя человеческого прогресса, дабы отплатить таким образом за оказанную ему помощь. И кроме того, накопленная за это время благотворная карма укрепляет его душу, так что, когда он присоединяет­ся наконец к священному Братству, он приносит с собою духовные богатства, приобретенные в процес­се служения общему делу и сравнимые с духовным капиталом других братьев.

Если принять к сведению эти замечания, то ис­тинный смысл событий, описанных в пяти послед­них главах, станет понятным и очевидным. Когда Сенса милостью своего ангела-хранителя обретает способность духовного восприятия и начинает пользо­ваться ею, осмысленно и произвольно, ему уже нет необходимости полагаться на мерцающий огонек интуиции. «Теперь ты остаешься один», — говорит садовник и дарит ему его любимый цветок, подлин­ное значение которого Сенса теперь уже начинает понимать. Получив таким образом в дар источник духовного ясновидения, Сенса начинает видеть иерофантов прошлых веков, в братство которых он всту­пил. Когда ученик готов, гуру не заставит себя ждать. Посвящение, предшествующее финальной схватке за освобождение от оков материи, описано достаточно подробно. Верховный Коган раскрывает вновь по­священному тайны оккультной науки, а другой адепт Братства учит его основам природы его собственной индивидуальности. Затем к нему на помощь приходит его непосредственный предшественник, посвящаю­щий его в тайну его собственного Логоса. Теперь «покров Изиды» снят; и оказалось, что за ним скры­вался Белый Лотос — его истинный Спаситель. Свет Логоса проникает в его душу, побуждая принять «крещение Божественным Огнем». Он принимает последние наставления своей Царицы и понимает, какая ответственность ложится отныне на его плечи. Его предшественнику, у которого такая «белая и незапятнанная» душа, велено поделиться с Сенсой частью своей духовной силы и энергии. Он узнает три великие истины, которые, как бы они ни были искажены и обезображены невежеством, суеверия­ми и предрассудками, лежат в основе всякой рели­гии, чтобы проповедовать их всему миру. Мне нет нужды объяснять эти истины здесь, поскольку они достаточно ясно изложены в книге. Эти новые силы и новые наставления были переданы Сенсе для того, чтобы он смог подготовиться к последнему сраже­нию. На этой подготовительной стадии страсти че­ловека молчат, погруженные в сон, так что на ка­кое-то время Сенса освобождается от их неусыпной опеки. Но они еще не до конца усмирены, и Сенсе еще предстоит выиграть последнее, решающее сра­жение с ними. Сенса начинает свою высшую духов­ную жизнь как проповедник и духовный наставник человечества, направляемый светом мудрости, во­шедшим в его душу. Однако он не может продол­жать следовать этим путем, пока не победит своих врагов. И вскоре наступает миг последней битвы последнего посвящения. Природу этого посвящения даже те, кто слышал о нем, представляют себе, как правило, крайне смутно. Иногда ее туманно описы­вают как жуткое испытание, через которое претендент должен пройти, чтобы стать настоящим адеп­том. А еще ее характеризуют как «крещение кро­вью». Однако все эти общие высказывания не дают ни малейшего представления о том, какие именно опасности должен преодолеть неофит и каких ре­зультатов он должен достичь.

Прежде чем углубляться в тайну этого посвяще­ния, необходимо понять, какая психическая пере­мена, или трансформация, должна стать его резуль­татом. В соответствии с общераспространенной ве-дантийской классификацией, существуют четыре состояния сознательного существования, а именно: вишва, теджаса, праджна и турия. Эти термины можно перевести на современный язык как объек­тивное, ясновидящее, экстатическое и сверхэкста­тическое состояния сознания. Вместилищами (или упадхи), соответствующими этим состояниям, яв­ляются физическое тело, астральное тело, карана-шарира (или монада) и Логос. Душа — это Мона­да, и в этом плане ее можно назвать нейтральной точкой сознания. Это зародыш Праджны. Будучи полностью изолированной, она не имеет никакого сознания, и потому индусские авторы сравнивают это психическое состояние с сушупти — состояни­ем сна без сновидений. Однако обычно душа на­ходится под влиянием физического и астрального тел с одной стороны, и 6-го и 7-го принципов — с другой. Когда преобладает влияние первых, Джива становится Буддхой и подчиняется всем страстям воплощенного существования. Сила этих страстей ослабевает по мере приближения к вышеупомянутой нейтральной точке, хотя, пока нейтральный барьер не преодолен, притяжение низменных страстей продолжает сказываться. Но когда рубеж перейден, душа попадает, так сказать, в зону притяжения про­тивоположного полюса — Логоса — и человек осво­бождается от власти материи, или, иными словами, становится адептом. Именно в нейтральной точке разворачивается борьба за верховенство между эти­ми двумя силами притяжения. Но человек, в чьих интересах ведется эта борьба, на всем ее протяже­нии остается в неподвижном, бессознательном со­стоянии, практически не имея возможности помочь своим друзьям или нанести урон недругам, хотя исход сражения является для него вопросом жизни и смерти. В таком состоянии пребывал и Сенса в час своего последнего испытания; и описание это­го состояния в книге становится более понятным в свете вышеизложенных пояснений. Несложно заме­тить, что исход сражения зависит главным образом от латентной энергии души, ее предшествующей подготовки и прошлой кармы. Наш герой с успе­хом выдержал и это испытание, его враги были полностью разбиты. Но в битве Сенса умирает.

Довольно странно то, что, несмотря на пораже­ние врага, личность Сенсы все равно погибает на поле брани. Это его последнее жертвоприношение; и его мать Пракрити, мать его личности, оплакива­ет его кончину, но в то же время радуется грядуще­му воскресению его души. И воскресение не замед­лило наступить: душа Сенсы восстает, по сути дела, из могилы, благодаря оживляющему влиянию духов­ного разума, чтобы распространять свое благотвор­ное влияние на человечество и трудиться ради ду­ховного совершенствования своих земных собрать­ев. На этом заканчивается так называемая трагедия души; и последующее изложение призвано всего лишь придать повести псевдоисторический характер и достойное завершение.

Часть IV

КЛАССИФИКАЦИЯ ПРИНЦИПОВ

ЭЗТЕРИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ АРИЙЦЕВ И АРХАТОВ О ПРИНЦИПЕ СЕМЕРИЧНОСТИ В ЧЕЛОВЕКЕ[42]

...Возможно, арийское (пока что будем называть его так) и халдейско-тибетское эзотерические уче­ния идентичны в своей основе, а тайная доктрина иудейских каббалистов — всего лишь ответвление от них. Пожалуй, для того, кто изучает оккульт­ную философию, нет ничего более увлекательно­го, чем сопоставление двух вышеупомянутых фун­даментальных учений. Е.П.Б. отмечает в своем пись­ме два варианта халдейско-тибетской доктрины: 1) учение так называемых ламаистов; 2) учение так называемых архатов (в буддизме — арахаты, или рахаты), взятое на вооружение Гималайским, или Тибетским, Братством. В чем разница между эти­ми двумя системами? Некоторые наши древние брахманские авторы оставили сообщения об ос­новных учениях буддизма и религии и философии архатов — так они называли две ветви тибетской эзотерической доктрины. Но поскольку эти сооб­щения встречаются главным образом в трактатах полемического характера, то я не стал бы безоговорочно им доверять.

Теперь очень трудно сказать, какой была истин­ная древнеарийская доктрина. Если бы исследователь попытался ответить на этот вопрос посредством ана­лиза и сравнения всех систем эзотеризма, бытующих в Индии, то скоро затерялся бы в лабиринте неяс­ностей и неопределенностей. Никакое сравнение между нашим подлинно брахманским и тибетским эзотерическими учениями не будет возможно, если не уяснить суть этой так называемой «арийской док­трины»... и полностью не охватить всю сферу древ­ней арийской философии. «Санкхья» Капилы, «Фи­лософия йоги» Патанджали, различные системы фи­лософии «Шакта», разные агамы и тантры суть лишь ответвления ее. Однако существует доктрина, ко­торая является их истинным основанием и которой вполне по силам разъяснить тайны этих различных систем философии и примирить между собою их уче­ния. Она, вероятно, существовала задолго до того, как были собраны Веды, и изучалась нашими древ­ними риши в сочетании с индусскими священными писаниями. Она приписывается одному таинствен­ному персонажу по имени Маха[43]...

Упанишады и те части Вед, которые, по большо­му счету, не связаны с публичными обрядами древ­них арийцев, едва ли будут понятны без некоторого знания этой доктрины. Даже истинное значение ве­личественных обрядов, о которых говорится в Ведах, не будет вполне понятно, если не пролить на них немного ее света... Веды были составлены, по-ви­димому, главным образом для использования жре­цами, участвующими в публичных церемониях, но важнейшие заключения нашей истинной тайной док­трины там все же упомянуты. Компетентные в этом вопросе лица сообщили мне, что Веды определенно имеют двоякое значение: одно — выраженное буквальным значением слов; и другое — определяемое размером и сварой, которые, по сути дела, как раз и являются подлинной жизнью Вед... Ученые пандиты и филологи, конечно же, отрицают, что свара имеет какое-то отношение к философии или древним эзо­терическим доктринам; но именно загадочная связь между сварой и светом составляет одну из наиболее глубоких ее тайн.