Особенности социально-политических отношений на Востоке

В отличие от Европы с ее четкими классовыми критериями и стадиально-формационным делением развития история Востока характеризуется цивилизационной и формационной многоукладностью в форме переходности и межформационности, т.е. сохранением социальных отношений и политических институтов прежних эпох. Среди них следует особо выделить институты деспотической власти и корпоративность.

В СИЭ (т.5, 1964, ст. 131) деспотия определяется как форма древневосточного государства, где " вся полнота власти, не ограниченной законом, принадлежит одному властителю... и отличается произволом власти и бесправием населения". Парадокс заключается в том, что становление деспотической власти происходит в борьбе не столько с народными массами (для них деспотия означает гарантию социально-политической стабильности, эксплуатацию " по правилам" и ограничение произвола " сильных домов"), сколько со знатью, аристократией и клерикальными кругами, отстаивающими свои узкосословные (групповые) интересы.

Признаки и предпосылки установления деспотической власти:

1. Отсутствие экономических ограничений государственной власти, т.к. она сама является субъектом производственных отношений и осуществляет бюрократическое управление хозяйственным процессом или его результатами.

2. Отсутствие социальных ограничений государственной власти в обществе с предельно упрощенной социальной структурой, состоящем из:

- социально однородной массы управляемых;

- социально неоднородного и принципиально открытого класса управляющих (шэньши в Китае через систему государственных экзаменов, бывшие рабы и янычары могли стать чиновниками и правителями в Индии, Багдадском халифате, Османской империи). Класс управляющих нестабилен: чиновная элита бродит по минному полю капризов деспота, не имея личных прав и наследственных привилегий. Перед деспотом все равны - а именно равны нулю. В Индии это отразилось даже на терминологии - всякий нижестоящий по отношению к вышестоящему - гулям (раб). Политическая смерть чиновника обычно равносильна его физической смерти. Главный способ политического выживания - рептильность членов правящего класса.

3. Отсутствие идеологических ограничений верховной власти, носящей теократический характер. Клерикальные круги могут конфликтовать с конкретным носителем деспотической власти по принципиальным вопросам, жизненно важным для религии и церкви, но не оспаривают сам принцип верховенства деспотической власти.

4. Отсутствие механизма корректировки ошибок в виде сдержек и противовесов из-за рептильности нижестоящего чиновничества (в какой-то степени их роль выполняют интриги, заговоры, восстания, мятежи и смерть самого деспота, выполняющая важную политическую функцию). Поэтому постепенное накопление ошибок в деле управления государством и обществом до критической массы ведет к неожиданным социально-политическим катаклизмам. В деспотической системе предсказуема только непредсказуемость.

5. Отсутствие реального механизма передачи власти, побуждающее наиболее дальновидных восточных деспотов не следовать известной формуле " После меня хоть потоп", а во избежание развала созданных ими империй сознательно отправлять под топор собственных детей (Указом турецкого султана Мехмета II от 1478 г. предписано: " Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на Земле").

Парадокс: восточное общество, построенное на гуманно-этических принципах поддержки слабого за счет ограничения сильного (частного собственника), пожертвовавшее экономической эффективностью во имя сохранения социальной стабильности, могло обеспечить это только за счет поголовного бесправия всех слоев населения в деспотической системе. Степень этого бесправия можно проиллюстрировать поэтическими сопоставлениями. А.С.Пушкин писал о далеко не самом гуманном Законодательстве Российской империи:

" Законы поднялись

Хватая в когти зло..."

О том же предмете в Китае из Ши Цзина:

" Законов сеть и день и ночь

Ждет жертв и нечем им помочь..."

Европейское сознание, в принципе правильно понимающее суть деспотической системы правления, в то же время несколько упрощенно понимает механизм функционирования системы и особенно роль самого деспота как неограниченно самовластной политической фигуры. На самом деле Верховный владыка в своих действиях должен был считаться со множеством ограничивающих его реальную власть факторов:

- право на деспотическую власть предполагало соблюдение носителем этой власти традиций государственного управления и сохранение сложившихся до него устоев жизни общества. Не соблюдавший эти условия властитель отторгался Системой с такой же жестокостью, как и другие ее рабы - подданные, нарушившие правила функционирования системы. Кроме того, в соблюдении " правил" был кровно заинтересован бюрократический аппарат - от этого зависело не только политическое, но и физическое выживание его членов.

Владыка, управляющий по правилам, сложившимся и освященным задолго до него, также не был абсолютно самостоятельным и полновластным:

- кадровые перестановки по всей бюрократической вертикали он мог производить только в начале своего правления, а впоследствии только с подачи и при поддержке аппарата;

- властитель регулировал только верхи бюрократической структуры, а ее низы саморегулируются по сложившимся правилам. На практике властитель царствует, но " не может позволить" утруждать себя недостойными его высокой особы деталями и мелочами государственного управления. На деле деспотическая власть у Системы, а сам властитель является носителем Священновластия - он Символ деспотическо-бюрократической системы. Разумеется, в этом качестве он может позволить себе капризы и развлечения типа битья министров бамбуковыми палками за нерадивое исполнение ими их обязанностей, что внешне выглядит доказательством его неограниченной власти;

- в различных звеньях государственно-бюрократической структуры всегда идет борьба по вертикали местнических и по горизонтали групповых интересов. Если европейские монархи могли практически бесконечно балансировать между разнонаправленными интересами различных классов, сословий и групп, то восточный правитель в конечном счете обязан был принимать конкретные, и не всегда безопасные лично для него, решения.

Между правителем, всегда стремившимся к усилению самовластья, и аппаратом, сторонником ограничения участия правителя в управлении рамками символичного священновластия, всегда существовало скрытое противостояние. Стремясь освободиться от бюрократической опеки, опасной не только с политической точки зрения, правитель усиливает роль своего придворного окружения, не связанного с аппаратом. В этом причина появления на политической арене специфической категории евнухов:

- они были выдвинуты лично правителем;

- будучи приближенными к священной особе, они были заинтересованы в ее благополучии и долгом царствовании, и враждебно относились к аппарату;

- они не обременены семейными узами и мало связаны общепринятыми морально-этическими нормами. Им можно доверить интимную жизнь священной особы и ее безопасность в гареме (гарем - крупный общественный феномен Востока. Оказал стимулирующее влияние на развитие производства предметов роскоши. Один из центров политических интриг. Затраты на него порой превышали военные расходы - например, в Иране). Евнухов всегда можно заменить, т.к. желающих попасть " наверх" или отправить туда своих детей было достаточно.

При всех достоинствах евнухов в качестве приближенных у них все таки есть недостаток - они люди, и хотят посредством усыновления детей обеспечить свое старческое будущее; они воруют и интригуют, и боятся неизбежной кары за это от своего властителя-благодетеля. Поэтому деспот мог найти свой конец в гареме в результате удушения его шелковой подушкой руками верного евнуха.

Аналогичную евнухам антиаппаратную роль в руках правителя играет дворцовая гвардия, набираемая из не имеющих корней в данном обществе рабов и иностранцев. Однако и здесь существовала опасность превращения правителя в " дворцового пленника" гвардейцев, янычар, гулямов. Однако смена правителя и даже династии означает всего лишь смену Символа деспотической системы, основу которой составляет не личность правителя, а нормы взаимоотношений госаппарата с обществом, основанным на АСП.

Корпоративность

Высшая степень централизации, унификации, регламентации и контроля всех сфер (не только формы, но и содержания) жизни - все это ставило перед миллионами подданных восточных деспотий задачу обеспечения самозащиты от всепроникающей роли государства. В условиях Востока такая самозащита могла быть успешной только при условии ее коллективно-группового характера. Поэтому атрибутом восточного общества является корпоративность - система вертикальных связей (и) замкнутых групп (кланы, касты, секты, землячества, общины, гильдии, тайные общества...), противопоставленных всесилию государственного деспотизма.

Задачи корпорации: борьба за выживание в продовольственно напряженном обществе, защита прав и привилегий ее членов, сохранение в общественной структуре гарантированной ниши для данной корпорации.

Орудия корпорации: групповая солидарность, с которой вынуждено считаться государство и чужаки из других корпораций; монопольное влияние в какой-либо сфере производства (касты в Индии).

Сила корпорации в том, что ее члены, поступаясь частью своих индивидуальных прав, делегируя их в распоряжение корпоративной верхушки в обмен на защиту с ее стороны, придают этой верхушке экономическое и политическое могущество.

Поскольку корпорация является вертикальной структурой, она объединяет представителей различных имущественных слоев - слабые могут рассчитывать на определенную материальную поддержку более состоятельных, а последние - на массу физической поддержки снизу в обществе, где богатый всегда находится под подозрением государства и общества. Вертикальная корпоративная структура противоречит процессам становления классового самосознания. Корпоративность - поведение человека, продиктованное преимущественно его принадлежностью к корпорации, независимо от того, совпадает ли оно с его классовыми интересами. Корпоративность сглаживает классовые антагонизмы и делает их второстепенными, т.к. на первом плане в корпоративном обществе - враждебность к " чужакам", а не социально-имущественный критерий.

В корпоративном обществе индивид - не личность сама по себе, а всегда член определенного коллектива, от которого зависит его выживание, и не выходит за его пределы (это прерогатива корпоративной верхушки). Обязанности перед корпорацией подавляют индивидуальные наклонности (если они бесполезны ей): человек оценивается не по тому, какой он есть, а по тому, насколько он соответствует своему месту в коллективе корпорации.

Глава корпорации рассматривается ее членами как благодетель, выступающий в роли посредника между ними, с одной стороны и чужаками и государством, с другой стороны (на Востоке редкий контакт с чиновником обходился как минимум без " чаевых" или без наказания бесправного подданного). Поскольку главами корпораций могли стать, в основном, люди влиятельные (относительно богатые и образованные), то корпоративная верхушка в опоре на групповую солидарность имела реальные возможности воздействия на чиновничество нижнего и среднего звена. Это позволяло верхушке попутно решать и собственные проблемы материального и иного характера посредством сделок с коррумпированным чиновничеством.

Т.о., корпоративная солидарность обеспечивала рядовым членам минимальные гарантии безопасности, а корпоративной верхушке - политическое влияние и рост материальноге благосостояния. Гибель государства не подрывала корпоративную микроструктуру общества, которая сохранялась без выхода из докапиталистической формации. Деспотическому государству была выгодна корпоративная структура общества - благодаря ей государство могло иметь дело при сборе налогов на местах и при решении других вопросов не со всем населением, а с его представителями в лице глав корпораций, т.е. с неформальным неофициальным местным и групповым самоуправлением. Такое удивительное сочетание " самоуправления" внизу и открытости правящего класса вверху при деспотической системе дало К.Марксу основания говорить о наличии на Востоке " демократически-деспотических" начал.

Опасаться силы корпораций у государства не было оснований:

- они разъединяли, а не объединяли низы общества, добиваясь только своих узкокорпоративных целей;

- они смягчали бесправие подданных и, следовательно, их недовольство;

- корпорации не столько противостояли деспотизму, сколько приспосабливались к нему. Они имели не наступательный против государства характер, а оборонительный (кроме тайных обществ, с которыми государство вело ожесточенную борьбу по принципиальным соображениям - они были вне сферы государственного контроля);

- главы корпораций, больше всех выигрывавшие от их существования, были заинтересованы в сохранении сильной государственной власти как гарантии их ниши в социально-политической и экономической структуре общества.

Государство имело рычаги воздействия на корпорации:

- при государственной монополии на природные ресурсы оно могло их фондировать по принципу " угодным дам, а неугодным не дам", что отражалось на поведении корпораций и особенно их верхушки;

- при отсутствии государственной монополии на ресурсы и производство той или иной продукции государство может регулировать их в ту или иную сторону, т.е. с корпорациями можно было вести державный диалог средствами административно-командной системы;

- при отсутствии должной уступчивости руководства корпораций государство могло производить " отстрел" неугодной корпоративной верхушки, заменить которую всегда было много желающих из числа рядовых корпорантов.

Таким образом, если в Европе права и свободы обеспечивались институтом частной собственности, то на Востоке бесправие только смягчалось корпоративностью. Корпорации - антипод гражданских институтов Европы (гражданские институты открыты, индивидуальны, конкурсны, подконтрольны обществу - корпорации же являются закрытыми коллективными структурами, позволявшими человеку не подняться с колен бесправиями, а только приспособиться к нему). Если буржуазная идеология сочетает интересы личности и общества (рынок + право), то корпоративная идеология сочетает интересы группы и государства в отсутствие гражданского общества как такового (без рынка и без права).

СХЕМА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

в обществе с " чистым" АСП, т.е. с тотальной ролью