Картина семнадцатая

Суд. На скамье подсудимых Эйваз и Бахши.

Председатель. Тише, не шумите. Допрос свиде­телей и выступления сторон закончены. До последних слов обвиняемых стороны хотят выяснить некоторые положения. Тут имеются вопросы. Господин полицеймей­стер, имеются ли у вас еще какие-либо документы, подтверждающие принадлежность подсудимого Бахши к мятежной организации?

Полицеймейстер. Других документов у меня нет. Что касается Асрияна, он несколько раз был под арестом, но ему разными путями удавалось улизнуть. Последнее время он скрывался от властей. А Бахши был только под подозрением. Очевидно, он примкнул к организации недавно и еще не успел себя проявить.

С а л а м о в. Я знаю — он шпион. Я видел его, когда он говорил в мечети. Покойный губернатор, царство ему небесное, тоже говорил тогда. Послушайте только, тут человека убили, лежит как бревно, а этот все твердит — провокация. А другой — настоящий мошенник. Жулик, таких не сыщешь. А сам родственник Агамяна. Вечно на промыслах бунты устраивал. Это все — дело армян. По­койный губернатор не давал им воли, за это они и натво­рили такую штуку и, чтобы рассорить царя с мусульма­нами, замешали в это дело мусульманина.

Председатель. Господин Саламов. Имеются ли у вас какие-либо документы на этот счет?

С а л а м о в. А это все разве не документы? Я сам их хорошо знаю, насквозь вижу.

Председатель. Хорошо. Садитесь.

Э й в а з. Господин председатель, мне бы хотелось спросить полицеймейстера, с какой целью они разыски­вали меня? Арестовать или убить из-за угла?

Председатель. Подсудимый, правительственные органы убийством из-за угла не занимаются. Садитесь и впредь выбирайте выражения осторожнее. Господин Ру­бен Агамян, подтверждаете ли вы заявление Эйваза Ас­рияна вашему сыну о враждебности его к покойному ге­нерал-губернатору и трону его императорского величе­ства?

А г а м я н. Подтверждаю и ручаюсь головой. Когда придет мой сын, подтвердит и он. Это — неисправимый мятежник. Мне известно, что Бахши его сподвижник. Я ничуть не сомневаюсь, что это выступление совершено ими совместно. Я так же не сомневаюсь, что в это дело заме­шаны и наши соседи.

С а л а м о в. Последний подлец тот, кто замешан в это дело. А ты Агамов, сукин сын. Хорошо. Посмотрим.

Председатель. Тише. Успокойтесь. Свидетель Арам Бабаян. Подтверждаете ли вы, что у подсудимого Бахши ничего подозрительного не видели?

А р а м. Он, бедняга, у меня цветы покупал. Я у него ничего такого не видел.

Председатель. Может быть, у него в кармане было?

А р а м. Нет, и в кармане ничего не было.

Председатель. А вы откуда знаете, что у него и в кармане ничего не было?

А р а м (теряется). Откуда знаю? Как откуда знаю? Да я видел его карманы. Он не мог найти свой кошелек и выворачивал карманы, пока не нашел.

Председатель. Садитесь.

Прокурор. По-моему, вопрос достаточно ясен и дальнейшее затягивание процесса не имеет смысла. Три пристава и восемь полицейских, как очевидцы, подтверж­дают, что в обоих случаях бросал бомбы Эйваз Асриян. Принадлежность же его к организации мятежников доказана неопровержимыми документами. Бахши участвовал в этой же организации, но нигде, кроме мечети, активных выступлений не имел. Преступление Эйваза Асрияна на­правлено против власти его императорского величества, почему я настойчиво требую смертной казни для подсу­димого Эйваза Асрияна, а для участника той же органи­зации, подсудимого Бахши, десяти лет каторжных работ.

Председатель. Подсудимый Эйваз Асриян, вы обвиняетесь в действиях, направленных против святого трона и власти его императорского величества, выразив­шихся в убийстве покойного генерал-губернатора. Что вы можете сказать в свое оправдание?, Решение правосудия будет во многом зависеть от правдивости и искрен­ности ваших показаний.

Б а х ш и (поднимаясь с места, с полным спокойстви­ем). Господин председатель, я имею заявление.

Председатель. Я вам предоставлю слово после.

Б а х ш и. Мое заявление очень важно и имеет отноше­ние к слову Асрияна.

Председатель. Говорите.

Б а х ш и. Кроме Саламова и Агамяна, все свидетели показали, что генерал-губернатора убил Асриян. На этом основании прокурор требовал для него смертной казни. Я заявляю перед судом, что все это — ложь. Эйваз Асри­ян никакого отношения к этому убийству не имеет. Гене­рал-губернатора убил я.

С а л а м о в. Вот вам и здравствуй! Я же говорил, что он — шпион, сукин сын. Обязательно хочет свалить вину на мусульман.

С у л е й м а н-б е к. Господин председатель. От имени всех мусульман я протестую против такого положения, идущего в разрез с нашей национальной позицией. Наши национальные права...

С а л а м о в. Сулейман-бек, ради Аллаха, не заводи опять свою национальную шарманку.

Председатель. Тише. Не шумите, здесь заседает суд, а не городская управа.

Прокурор. Господин председатель, я полагаю, что подсудимый Бахши болен. Прошу назначить экспертизу.

Б а х ш и. Я совершенно здоров.

Э й в а з. Я полагаю, что прокурор прав. Несомненно, гражданин Бахши или болен или этим заявлением хочет проявить свою дружбу ко мне; принимая мою вину на себя, он стремится облегчить мою судьбу. Но он никакого отношения ни к этому делу, ни к революционному дви­жению, называемому вами мятежным, не имеет. Смерти генерал-губернатора требовал пролетариат, и я это вы­полнил.

Прокурор. Этого требовал ваш революционный комитет? А кто еще в этом комитете?

Э й в а з. О комитете мне нечего вам сказать. Предсе­дателем комитета являюсь я. Члены его — тоже я. И при­говор вынес я, и сам же его выполнил. Генерал-губерна­тора убил я.

Председатель. Что вами руководило в этом дей­ствии, объясните.

Э й в а з. Он был такой же провокатор, как и все вы. Это он натравил два братских народа друг на друга, это благодаря ему осиротели тысячи детей, овдовели жены, семьи остались без кормильцев, в нищете. И вот эти гос­пода, выступаюшие сегодня против нас, эти представители тюркской и армянской буржуазии, Агамян, Саламовидругие, являлись и являются прямыми вашими помощни­ками, орудием в ваших руках.

С а л а м о в (с места). Эге-ге...

Э й в а з. Против меня показывают двенадцать свиде­телей полицейских. Они были очевидцами, но говорят не­правду. Генерал-губернатора убил я один. И я признаю себя убийцей. А вы, прикрывшиеся под маской правосу­дия и судящие меня, разве вы сами не худшие убийцы? Скажите, кто убил Володина, Рахманова, Боадзе, Сул­танова, Еремяна? И кто судил их убийц? Если же их не судили, то почему? Все вы — убийцы. Вы — палачи. Уж близок конец вашей власти, которую вы защищаете с та­ким ожесточением. И скоро вы займете это место подсу­димых. Тогда тысячи детей потребуют у вас своих роди­телей, убитых вами, тысячи матерей потребует своих сыновей, замученных вами. Фундамент вашего правосу­дия заложен в море невинной крови...

Председатель. Подсудимый, умерьте свой порыв и будьте сдержанны. Оскорбление правосудия особенной пользы вам не принесет. Выходит так, что вы действи­тельно заклятый враг святого трона и великой Российской империи?

Э й в а з. Я в здравом уме и твердой памяти, я прекрас­но понимаю, что говорю. Да, я враг вашему святому тро­ну, плавающему в крови, я — враг вашему двуглавому орлу, пожирающему людей, я—враг вашему господству, держащемуся на штыках и пулеметах, я — враг вашим двуличным судам, угнетающим трудящихся и защищаю­щим сильных мира сего. Казня меня, вы не спасете себя от гибели, к которой приговорила вас история. Я один из миллионов тех, кого вы так бесчеловечно угнетаете. Не сегодня-завтра эти миллионы поднимут головы и вдре­безги разнесут ваш грязный трон. Я верю в это, как в самого себя...

Председатель (встает). Подсудимый, я вас ли­шаю слова.

Суд удаляется на совещание.

Сцена на минуту погружается во мрак. При новом свете председа­тель суда читает приговор. Аудитория слушает стоя.

Председатель. Посему правосудие считает дока­занным убийство Эйвазом Асрияном генерал-губерна­тора, а также принадлежность его, Асрияна, к организа­ции мятежников и врагов монаршего трона и великой Российской империи. Провосудие считает доказанной при­надлежность подсудимого Бахши к мятежному движе­нию, но признает недостаточную его активность. На основании изложенного и руководствуясь надлежащими статьями закона, суд приговаривает подсудимого Эйваза Асрияна к смертной казни через повешение. Подсудимо­го Бахши к пяти годам каторжных работ. Приговор окон­чательный, обжалованию не подлежит.

Председатель складывает приговор. Все выходят из зала, тушится свет. Отдельные лучи освещают только Бахши и Эйваза.

Б а х ш и. Для революционного движения ты был нужнее.

Э й в а з. Я тебя понимаю, Бахши. Но ты бы ничего не доказал. Сейчас нас разъединят, это наша последняя встреча и последние наши слова. Будь тверд и непрекло­нен в своем деле. Оно неизбежно победит. Передай при­вет товарищам. Еще одна просьба. Отец мой убит. Сестра и мать без помощи. Я поручаю их тебе.

Входят солдаты, открывают дверь и жестом предлагают приго­воренным выйти.

Прощай, Бахши, не унывай, сегодня эта виселица нам, в завтра им.

Они обнимаются.