💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ 11 страница

До начала заседания бюро обкома я неоднократно заходил в кабинет первого секретаря. Чувствовалась его обеспокоенность, но в целом настроение Калашникова, было рабочее с твердым настроем на позитивный результат. Я знал, что он должен был переговорить с М. С. Горбачевым и доложить ситуацию, ожидая определенной товарищеской поддержки. Звонка он ждал от Генсека уже не первый день после выхода статьи. За два часа до начала бюро я зашел к нему с тележурналистом по нашей области Евгением Орловым, моим однофамильцем, который дол-

жен был в ближайшем эфире по местному телевизионному каналу сообщить решение В. И. Калашникова о дальнейшей работе в должности первого секретаря обкома КПСС. Затем Евгений Орлов срочно выехал на телецентр ждать моего звонка, чтобы передать информацию по окончательно принятому В. И. Калашниковым решению. Через некоторое время поступил звонок ВЧ-связи с сообщением, что будет говорить М. С. Горбачев. Конечно, нас попросили выйти в приемную. Вскоре вышел в приемную и Владимир Ильич, на лице его читался уже совсем другой настрой. Он попросил меня позвонить и предупредить Евгения Орлова, что не надо давать никакой информации для телевидения.

Поделился со мной содержанием разговора с М. С. Горбачевым, слова которого были такими: «Ты, Владимир Ильич, человек самостоятельный, зрелый, решай сам, как тебе дальше быть в этой сложной ситуации». Тем самым дал понять, что хотя многие годы они были соратниками, но в трудную минуту подобный звонок оказался отступничеством с его стороны, почти предательством. Думаю, именно в тот момент В. И. Калашников принял решение покинуть свой пост.

Скажу, что выступления отдельных членов бюро обкома партии об общественно-политической обстановке и линии обкома, даже тех, кто обязан был ему продвижением по работе, во многом вторили тем, кто требовал его отставки. На следующий день бюро обкома приняло решение о созыве VI пленума с повесткой дня: «О заявлении первого секретаря обкома КПСС» и «Об общественно-политической ситуации в области в связи с публикацией статьи «Претендент» в журнале «Огонек» и доверии бюро обкома КПСС».

24 января 1990 года в Доме политпросвещения внеочередной пленум начал работу с названной повесткой. В. И. Калашников открыл работу пленума. Второй секретарь обкома В. М. Баландин предоставил слово Владимиру Ильичу по первому вопросу. В зале повисла тревожная тишина. Соответственно своему характеру и воле, Калашников зачитал заявление. Считаю своим долгом полностью донести до читателя сказанное им: «Поводом для созыва внеочередного пленума обкома КПСС явилось появление статьи «Претендент» в журнале «Огонек» и та общественно-

политическая обстановка, которая сложилась в области в нашей партийной организации в связи с публикацией статьи. На митингах в ряде коллективов города Волгограда прозвучали речи, одобряющие статью, и требования об ответственности первого секретаря обкома партии и его бюро. Высказано предложение о скорейшем проведении партийной конференции. Есть и другие мнения, особенно в сельских районах, где на собраниях, расширенных заседаниях бюро райкомов КПСС, в трудовых коллективах отмечают тенденциозность статьи, ее оскорбительность, противоречащую гласности и демократизации общественной жизни. К сожалению, в отдельных случаях эмоции захлестывают попытки трезво оценить обстановку, мешают дать выслушать объективную информацию по статье. Тем самым искажается общая картина социально-экономической обстановки в области, реальные проблемы подменяются второстепенными, а подчас и вообще не существующими. И дело здесь не столько в самой статье, сколько в тех противоречивых процессах, которые сегодня происходят в стране и в нашей области. Совершенно ясно, что трудности с товарами первой необходимости, продовольствием, рост спекуляции и преступности и другие негативные проявления порождают среди населения обстановку нервозности, раздражительности и нетерпимости. О себе скажу одно. В январе 1984 года меня избрали первым секретарем обкома КПСС, шесть лет я проработал на этом посту. Должен заявить, что область за эти годы не стояла на месте. Есть положительные сдвиги в экономике, социальной сфере и общественной жизни. Другое дело, что мы, члены бюро, секретари обкома КПСС, не всегда видели глубинные причины наших промахов, нередко пытались их исправить старыми методами. И все же я возьму на себя смелость утверждать, что мы были искренними в поисках и в своих ошибках. Мы безоговорочно приняли политику перестройки, поддержали курс на демократизацию нашей жизни, экономические реформы, новые формы хозяйствования и отношения к собственности. Мы настойчиво выполняли постановления областной XXV партийной конференции, это слу-

жит свидетельством того, что правильно определили приоритеты и способы их реализации. Говорю не ради оправдания, а лишь для того, чтобы сказать главное — ошибки одного человека и даже целого бюро не могут свести на нет работу областного комитета партии, всех коммунистов и трудящихся области. А именно такие недвусмысленные попытки применялись определенными группами лиц. Не видеть этого значит впасть в политическую близорукость, что чревато девальвацией наших идеалов и ценностей, потерей избранного курса областным комитетом партии. Допустить этого, я считаю, нельзя. Бюро обкома КПСС с участием секретарей горкомов и райкомов КПСС вчера обсуждали обстановку, которая сложилась в области, и я сделал вывод, что первый секретарь должен пользоваться доверием и поддержкой абсолютного большинства коммунистов и трудовых коллективов области. Только в такой обстановке можно плодотворно работать. Сегодня, когда моей поддержки полностью нет, когда единство в определенной мере подорвано, считаю, что это повредит общему делу. Поэтому я принял твердое решение уйти в отставку и прошу вашего согласия на такое мое решение. С руководством ЦК КПСС этот вопрос согласован. Прошу поставить вопрос на голосование».

Просьба членами пленума обкома КПСС была удовлетворена, и принято решение освободить от занимаемой должности первого секретаря обкома партии по его заявлению и в связи с уходом на пенсию.

Этот тяжелый момент в жизни он вынес стойко, как настоящий коммунист, отдавший себя без остатка делу служения партии, в которую он не только верил, но был всегда последовательным ее бойцом. Думаю, в те трудные для себя дни он глубоко понимал что партия, ведомая М. С. Горбачевым, в прошлом его соратником и идеологом, шаг за шагом теряет прежние позиции и политическую силу в руководстве страной, идет к своей деформации, а верх берут силы, стремящиеся разрушить существующий строй, развалить великую державу.

Был сделан перерыв. Я подошел к Владимиру Ильичу и увидел горечь в его глазах. Слишком много сил было

отдано развитию области — и такой бесславный итог! Простой народ и те, кто с ним работал рука об руку, и сегодня с уважением относятся к нему, сделавшему много доброго для волгоградской земли, ее процветания.

С информацией об общественно-политической ситуации в области в связи с публикацией статьи «Претендент» в журнале «Огонек» и доверии бюро обкома партии выступил второй секретарь обкома В. М. Баландин. Скажу, что В. И. Калашников уже не принимал участия в пленуме. Информация не была продолжительной, да и практически все участники пленума достаточно были ознакомлены со статьей и ответом на нее В. И. Калашникова. Выступающих в прениях было более 20 человек, хотя предварительно подали записки о предоставлении слова более 40 человек.

Не вдаваясь в подробности всех выступлений, скажу, что первым предоставили слово А. М. Анипкину. Его речь изобиловала теми же обвинениями в адрес бюро обкома и его первого секретаря, но особенно резкой критике он подверг В. М. Баландина и его стиль работы, как второго лица в руководстве обкома партии. Требования были те же, что и на митингах, и пленумах городского комитета партии, автором и проводником которых он являлся.

Выступил И. П. Шабунин, тогдашний председатель областного Государственно-кооперативного агропромышленного объединения, который не совсем лицеприятно высказался о проводимой политике и крупных просчетах в отрасли сельского хозяйства, в частности мелиоративном строительстве. Цифры капиталовложений, которыми он оперировал, якобы не давали должного эффекта. Затронул и другие моменты, касающиеся развития села, но не приводя примеров, характеризующих положительные изменения, которые, бесспорно, были. Делая отступление, к сожалению, хочу отметить, что именно при руководстве областью И. П. Шабуниным в 1990—1995 годы мелиорация была разрушена. Подобное коснулось крупных животноводческих комплексов, в разы уменьшилось производство всех видов сельскохозяйственной продукции, около 40% пашни пустовало, особенно резко снизилось производство зерна.

Были и другие критические высказывания в адрес руководства областью, но большинство выступающих отмечали положительные сдвиги в развитии экономики и социальной сферы, несмотря на сложности и трудности.

Выступил, конечно, и я. Сказал, что также полностью несу ответственность за недостатки в развитии области и готов просить отставки. В ответ услышал много возражений. Особенно запомнил выступление В. Г. Бутрина. Он прямо сказал: «Альберт Николаевич, к вам нет претензий, работайте спокойно и не делайте таких заявлений». Резко выступила генеральный директор Камышинского ХБК Г. И. Рыбянченко, уважаемая в городе и в области, принципиальная, она прямо дала ответ А. М. Анипкину, обвиняя его в явном популизме и стремлении к власти.

Прошло тайное голосование по доверию членам бюро обкома КПСС. Счетная комиссия доложила результаты. Доверие было оказано В. А. Гуро, В. А. Катунину, В. Г. Роньшину, X. Н. Латгу, В. И. Штепо, Г. А. Ясковцу и мне. Пленум вывел из состава бюро обкома как не получивших доверие А. М. Анипкина, В. Н. Амелина, В. М. Баландина, кандидатов в члены бюро обкома В. П. Ермакова, В. А. Хмель-кова. Временно исполняющим обязанности первого секретаря обкома был назначен В. Г. Роньшин. Мы, оставшиеся члены бюро, понимали, что о полноценном руководстве областной партийной организацией не может быть и речи. Тем более что на продолжающихся многочисленных митингах в Волгограде в основном выдвигались требования полного обновления всего руководства областного комитета партии. Оставшиеся члены бюро обкома и секретари, чтобы снизить напряженность, приняли решение назначить внеочередной пленум обкома и коллективно подать в отставку.

26 января 1990 года некоторые члены бюро обкома партии — В. А. Гуро, В. А. Катунин, X. Н. Латту, В. Ф. Хватов, В. И. Штепо, Г. А. Ясковец, и члены обкома — А. М. Анипкин, А. В. Лемякин выступили в газете «Волгоградская правда» с обращением к коммунистам и трудящимся Волгограда и области. В нем говорилось: «Резкое осложнение общественно-политической обстановки в области вылилось в массовое недоверие к руководству обкома КПСС. На днях по требо-

ванию общественности состоялся расширенный пленум обкома КПСС, который сделал шаг к обновлению партийной жизни. Пленум освободил В. И. Калашникова от должности первого секретаря обкома КПСС и вывел из состава бюро обкома КПСС некоторых членов, не получивших доверия участников пленума. Участники пленума осудили командно-административный стиль работы, недостатки в идеологической деятельности, злоупотребление должностными полномочиями отдельных руководителей партийных и советских органов. Наши намерения добиться полного обновления — серьезны и непоколебимы.

Подтверждением этого явилась прямая трансляция заседания пленума по радио и телевидению и полная открытость для волгоградцев. Однако, будем откровенны, пленум не вызвал глубокого удовлетворения у многих коммунистов, да и у бюро обкома КПСС. На пленуме проявилась боязнь остроты в оценке политической ситуации, были допущены шовинистические выпады, преобладали эмоции, которые отрицательно сказались на доверии к руководителям Волгоградской городской партийной организации и областной партийной организации. Мы считаем, что все это подрывает единство партийных коммунистических рядов, и намерены на следующем пленуме вернуться к вопросу представительства в бюро обкома КПСС этих руководителей. Бюро обкома КПСС предлагает внести на открытое заседание пленума обкома КПСС в первой половине февраля предложение о проведении областной партийной конференции. Пленум с учетом рекомендаций районных и городских первичных партийных организаций предлагает рассмотреть вопрос о первом и втором секретарях обкома КПСС и его составе и другие наболевшие вопросы».

30 января 1990 года состоялся внеочередной VII пленум обкома КПСС, на котором, несмотря на некоторые возражения на заявление об отставке, было принято решение его удовлетворить. Много было дебатов на тему срочного созыва областной партийной конференции и выбора нового состава обкома КПСС. Но для ее подготовки требовалось время и, прежде всего, тем, кто рвался к партийной власти. Им нужно подготовиться к последнему

рывку. Было принято решение в нарушение устава партии избрать временное бюро обкома, в которое вошли секретари: Ю. А. Некрасов, А. М. Гаврилов, В. С. Антонов. Им было поручено организовать и провести выборную кампанию делегатов XXVI областной партийной конференции. Ориентировочно — в середине марта 1990 года.

С15 по 16 марта 1990 года в Доме политпросвещения состоялась областная партийная конференция. Несмотря на приглашение участвовать в ней, я отказался, считая ее началом не объединения усилий, направленных на единство партийных рядов, а размежевания «младореволюционеров», стремившихся создать новую партию, что звучало в унисон политике М. С. Горбачева. Таким образом, Волгоградская областная партийная конференция одной из первых в РСФСР встала на путь «демократизации», как потом писалось в местной и центральной прессе. Областная партийная конференция приняла решение провести выборы первого секретаря обкома КПСС на альтернативной основе с обязательным программным заявлением кандидатов — впервые без рекомендации ЦК КПСС. Список претендентов на этот высокий партийный пост в области состоял из шести человек: А. М. Анипкин, В. И. Иконников, В. А. Кочетов, И. П. Рыбкин, В. М. Соболев, М. М. Харитонов. Предполагаемый итог подтвердился — А. М. Анипкин стал первым секретарем Волгоградского обкома КПСС. Думаю, сбылась его мечта, именно к этому он стремился многие годы.

Через семнадцать лет после тех событий прочитал его книжицу «Я был последний первый». Раньше у меня ее просто не было.

Со страниц своей книги хочу сказать несколько слов А. М. Анипкину как «последнему первому».

Я шел практически такой же дорогой, что и ты, начиная с тех лет, когда мы познакомились в обкоме ВЛКСМ, за исключением того, что мой путь был более сложным, я работал многие годы рука об руку с хлеборобами, простыми колхозниками. Они были моими сподвижниками и учителями, от них я набрался практического опыта, а также научился любить простых людей и ценить их труд. Твое становление больше походило на карьеру, чем мое. Тебе, как говорится,

не пришлось «нюхнуть пороху», соприкоснуться с землей-матушкой, слишком быстро ты совершил марафонский забег во власть — сначала комсомольскую, а затем партийную.

Когда ты был комсомольским вожаком, мы, участники пленумов и совещаний обкома ВЛКСМ, всегда с уважением относились к твоим выступлениям, в которых присутствовала жесткая критика недостатков в работе комсомола и даже дельные предложения, конечно, всегда под наши аплодисменты.

Работая уже на партийном поприще, особенно первым секретарем Урюпинского горкома партии, среди нас, коллег, ты также всегда выделялся, постоянно выступая на пленумах обкома КПСС, областных партийных конференциях. Ты всегда находил что-то новенькое, как говорится, «изюминку», чтобы покритиковать областные организации вплоть до руководства обкома, при этом уже обладал достаточным ораторским искусством. Мы, первые секретари райкомов, горкомов партии, опять искренне аплодировали тебе. За такую твою смелость, чувствовалось, тебя уважал первый секретарь обкома КПСС Л. С. Куличенко. С приходом к руководству обкома В. И. Калашникова твой авторитет не упал. В подтверждение этого напомню, что когда уходил секретарь обкома по идеологии, в списке претендентов на эту должность была и твоя фамилия. Не скрою, когда конкретно встал вопрос о выборе кандидатуры, В. И. Калашников в личной беседе со мной завел разговор о твоей кандидатуре и попросил по-товарищески высказать мнение о тебе, так как я много лет тебя знал. Естественно, я сказал, что ты наиболее достойная кандидатура. Решили поехать в Урюпинск посмотреть, как идут дела в городе, районе, пообщаться с руководителями района, прежде всего с тобой. Встреча состоялась. Даже пришлось переночевать. Если тебе не изменяет память, разговор шел о конкретных делах в городе и районе. Конкретно о твоей кандидатуре на новую должность прямо вопрос тогда не ставился, но, думаю, тебе была понятна цель приезда. В основном ты хорошо представил дела района и вселил в В. И. Калашникова веру, что на тебя можно будет положиться. Так решилась судьба твоего продвижения по партийной лестнице. Конечно, В. И. Калашников не предполагал, что в будущем ты станешь не только

его оппонентом, но и основным организатором его отставки. Хочу сказать и другое. В своей книжице ты говоришь об учителях Степанове и Потапове, о том, что брал с них пример. Могу твердо сказать, что к твоим последующим выпадам против В. И. Калашникова и к участию в свержении обкома партии они относились далеко не одобрительно. Это люди высокой чести и порядочности. Не могу не сказать и о том, что в твоем характере начиная со времени работы в комсомоле выработались черты вождизма и «звездности». Не случайно в своей книжице ты пишешь, что мечтал и стремился создать обновленную партию, но по какому пути она должна идти, не сказал ясно в своих размышлениях. Разве это не похоже на популизм? Можно еще многое высказать тебе как «последнему первому», но, надеюсь, время изменило твои взгляды на жизнь, на прошлые события в области. Жаль только, что многих соратников и сподвижников, а также и противников уже нет в живых. И твоих, и моих...

Может быть, видя, что произошло со страной, с Россией, ты изменил свою позицию поборника демократических реформ? Для кого они были? Для основной массы народа или отдельных олигархов?

Чего же добились? В развитии демократии все пошло, как и в твоей кандидатской диссертации по проблеме кризисной ситуации в общественном сознании...

А как ты расцениваешь первое десятилетие строительства «демократии», развал державы, разграбление страны, создание олигархического государства?

Они боролись против бывшей системы вместе с тобой! На том пленуме ты первым выступил за отставку В. И. Калашникова и всего бюро обкома КПСС, но участники не поддержали твое предложение — решили просто удовлетворить просьбу В. И. Калашникова. Это в том числе и тебя коснулось с твоим воспитанником — секретарем обкома комсомола Ермаковым.

Ты мечтал создать обновленную партию, но каким путем она должна идти, ты не сказал. Не успел придумать? А интересно было бы послушать или почитать.

Ты открыто пишешь, что стремился к этой цели и добился, но каким путем? И чего добился?

Когда встал вопрос ухода из секретарей Ростовщикова, при обсуждении кандидатуры на замену, как помню, спросили и мое мнение. Несмотря на некоторые личные качества, я прямо сказал, что нет лучшего претендента на секретаря обкома по идеологии, чем ты. Помнишь?

Ты стал известен даже за рубежом, выступая в средствах массовой информации, в частности на радиостанции «Голос Америки». Твой опыт и опыт твоих сподвижников стал наглядным ориентиром для многих регионов страны. Именно волгоградский пример был принят и быстро распространен. Но какими средствами — уже известно доподлинно.

Итак, вернусь к происходившим в то время событиям. С приходом временного бюро обкома партии я как председатель облисполкома был полностью отстранен от участия в работе обкома партии. Однако, как и прежде, мы с коллегами выполняли с полной отдачей возложенные на нас обязанности. Это был момент действительно полного разделения партийной и советской областной власти — самый трудный и сложный в моей трудовой биографии. Лишь благодаря поддержке многих товарищей по партии и по работе, особенно руководителей сельских районов, а также моему характеру, я выстоял — не намерен был сдаваться даже при столь сложных обстоятельствах. Именно это давало мне основание принимать участие в кампании по выборам в Верховный Совет РСФСР и областной Совет, соответственно по Волжскому и Николаевскому избирательным округам. Я понимал, что выборы могу проиграть, так как слишком большие силы были брошены, чтобы не допустить моего избрания депутатом, а в последующем — руководителем облисполкома. По новому закону, принятому Верховным Советом РСФСР, выборы были многомандатными, для победы нужно было не менее 50% голосов избирателей. Более того, определенные силы явно добивались моей дискредитации не только на митингах, но и в прессе, хотя компрометирующих фактов не было и не могло быть. Их просто не было по жизни. Даже в статье «По безлошадному списку» в одной из центральных газет, где отмечалось незаконное получение квартир в новом доме отдельными ответственными работниками обкома партии, облисполкома и его управле-

ний, прямо не упоминались ни я, ни моя семья. Более того, организатор проверки и руководитель общественной группы, поднявшая эту проблему, 3. Кутявина, прорвавшись как-то ко мне в кабинет, прямо заявила, что ко мне нет никаких претензий, когда убедилась, что мои сын и дочь со своими семьями на тот момент проживали в общей со мной квартире. Однако мне как председателю облисполкома пришлось объясняться по квартирной ситуации на КНК РСФСР.

Не могу обойти и еще один момент после ухода В. И. Калашникова. Вскоре противодействующие силы решили подобным же путем свергнуть и руководство исполкома облсовета, прежде всего меня. Как-то в начале февраля в одиннадцатом часу вечера мне позвонил наш депутат Верховного Совета СССР В. М. Соболев и сказал, что хотел бы с группой депутатов встретиться со мной в кабинете. Встречу назначили на 8 часов утра. Конечно, я был не против любых встреч, тем более мы были знакомы много лет и наши отношения, считаю, всегда были хорошими. Но в мыслях мелькнуло, что это, видимо, связано с реализацией его наказов избирателям. На встречу помимо Соболева пришли народные депутаты СССР Киселев и Елагин.

Разговор пошел о сложившейся ситуации в области, о том, что исполком облсовета теряет способность к управлению народным хозяйством, усложнилась обстановка продовольствием и товарами первой необходимости, митинговая ситуация в Волгограде может перейти в более острую фазу. И поэтому мне предложили сложить досрочно полномочия председателя вместе с исполкомом и создать временный исполнительный орган с непосредственным участием народных депутатов Верховного Совета СССР. Я ответил, что это предложение неконституционно и напоминает методикой удавшийся эксперимент по свержению руководства обкома КПСС. Прямо заявил, что несмотря на сложную политическую обстановку исполком облсовета и подведомственные ему организации выполняют и будут выполнять с еще большими усилиями возложенные на них обязанности, а также, хотя идет выборная кампания в местные Советы, будут делать все, чтобы не ухудшить обстановку. Ознакомил их со статистическими

данными за первый месяц 1990 года, которые вполне ясно говорили о том, что уровень основных показателей не снижен по отношению к аналогичному периоду прошлого года, есть значительные сдвиги к лучшему. Стал убеждать их и в том, что не стоит заваривать новый «переворот», но уже не партийной, а советской власти, мол, долго до областной сессии народных депутатов нового созыва, которая изберет новый состав облисполкома.

Но визитеры не приняли мои аргументы, настаивали на своем. Так закончился первый день переговоров. На следующий день к первой группе переговорщиков подключились и другие наши народные депутаты Верховного Совета СССР И. А. Литвинов, Г. И. Рыбянченко.

Дискуссия продолжалась почти весь день. Они конечно были против повторения недавнего эксперимента со сменой руководства, но суть от этого не менялась. Узнав о происходящих событиях, к 12 часам дня к облисполкому подъехали председатели сельских исполкомов райсоветов области. Их позиция была иной. Признав действия вышеназванной группы народных депутатов Верховного Совета СССР неправомерными и неконституционными, прямо заявили, что не допустят «свержения» исполкома облсовета. И если этот вопрос будет рассматриваться, то лишь в соответствии с законом на внеочередной сессии областного Совета народных депутатов или вновь избранными народными депутатами областного Совета. Вышеназванная депутация Верховного Совета СССР, понимая, что попала в сложную ситуацию, и не имея поддержки, чтобы как-то сгладить обстановку, ставшей известной и другим народным депутатам и гражданам области, вынесла компромиссное решение: сделать совместное заявление на областном TV-канале от имени исполкома областного Совета народных депутатов СССР по Волгоградской области Соболева, Елагина, Киселева о том, что исполком областного Совета продолжает выполнять возложенные на него обязанности до проведения сессии областного Совета народных депутатов нового состава, с их стороны будет оказана всяческая помощь в решении стоящих задач.

В дальнейшем при встречах с Соболевым и Елагиным я задавал им вопрос: «Что побудило вас на такой шаг?» Они

ответили, что якобы письма их избирателей. Но я думаю, что это был некий местный заказ или пиар-ход ради демонстрации их активности на фоне все возрастающего прессинга демократов, ведущих страну к смене государственного строя.

Итак, в области развернулась в полную силу предвыборная кампания. Я часто выезжал на встречи со своими избирателями. Откровенно скажу, даже в тех районах, где было отдано много сил и вложено много труда в социальное и экономическое развитие, обстановка среди избирателей по отношению ко мне была иной, чем в предыдущие годы моей работы в облисполкоме.

Я понимал, что сложная ситуация в области повлияла на сознание многих заволжцев, особенно тех, кто боялся потерять свою должность с приходом новой партийной власти и руководства облисполкома. Я также прекрасно знал, что брошены большие силы на дискредитацию меня среди простых тружеников теми, кто уже взял партийную власть в области и намерен заполучить ее в Советах. Теперь можно сказать, что даже отдельные мои доверенные лица, не буду ворошить прошлое и называть их имена, скрыто агитировали против моего избрания.

Был и другой повод. Я входил вместе с председателем Саратовского облисполкома Н. Г. Гришиным в комиссию при Совете Министров СССР, возглавляемую заместителем председателя В. К. Гусевым, бывшим первым секретарем Саратовского обкома партии. Комиссия занималась проблемой, поднятой немецкой диаспорой заволжских районов наших областей о статусном восстановлении Республики Немцев Поволжья с центром в городе Энгельсе. Их идейным вдохновителем был известный в стране академик Б. В. Раушенбах. Скажу, что именно мы на заседаниях комиссии аргументированно выступали против положительного решения этого вопроса, так как это затрагивало интересы не только представителей немецкой, но и других национальностей, прежде всего русских, составляющих абсолютное большинство населения. Опрос жителей этих территорий, ныне входящих в Саратовскую и Волгоградскую области, показал, что их абсолютное большинство против восстановления республики. В таком случае, как же было

не учитывать их мнение? Немцев Поволжья можно понять, но ведь нельзя же не понять и кровных интересов национального большинства. В чем здесь дискриминация?

В памяти остался один неприятный момент. После заседания нас, участников комиссии, пригласили в Дом союзов посмотреть фильм о прошлой и настоящей жизни жителей на бывшей территории немцев. Не скрою, было очень обидно, что авторы фильма, используя съемки прошлых лет, показали, какими были села в прошлом и какие они сейчас — разрушительные мельницы, убогие домики, пьяные сельские мужики. Было горько смотреть. Чувствовалось, что авторы и режиссеры фильма тенденциозно сделали свои съемки, чтобы убедить нужных людей в необходимости поддержки решения о воссоздании республики. Согласен, была в ролике немалая доля правды, но я хорошо знал эти села в Старополтавском районе нашей области. Они неплохо обустроены, в социальном плане все граждане защищены и равноправны, живут дружно. Знал и положение немцев, например, по колхозу имени Калинина Николаевского района, где они проживают равно со всеми национальностями в добротных домах, работают на заслуженных должностях, не испытывают никаких притеснений по национальному признаку. Это подтвердил и мой саратовский коллега. Не досмотрев фильм, решили уйти. Стало просто неприятно на душе из-за необъективной подачи идеи этого фильма.

Скажу, что и этот фактор сыграл определенную роль в моей предвыборной кампании, что почувствовалось на встречах с избирателями в моем родном колхозе имени Калинина Николаевского района. Бывший товарищ по работе, главный инженер-электрик А. М. Полицеймако, к удивлению всех присутствующих, на встрече выступил с резкой и совершенно необъективной критикой в мой адрес. Хотя именно в годы моей работы это переселенное село стало одним из лучших не только в районе, но и в области. Чувствовалось, что он был хорошо заряжен «агитаторами». Подобное произошло и на встрече в Доме культуры города Николаевска. После моего программного выступления первым взял слово директор школы № 2 М. Ф. Тупиков. В его словах в мой адрес были не просто замечания, а