Оля, 1980 год. Утро было на редкость нервное

Утро было на редкость нервное. Мама собиралась, рявкая наменя, чтобы поторапливалась и причитала:

— Что ж теперь люди скажут…

Папа был хмур и со мной не разговаривал.

До школы дошли в молчании, а там, у школы, встретили Женькус родителями. Мы рванули друг к другу, но меня схватила за руку мама, а Женькуотец. Не пустили даже поздороваться.

И вот тут-то мне стало страшно. До этого момента я былауверена, что сейчас мы все поговорим, выясним подробности, вместе посмеемся иразойдемся с миром. Женька смотрел на меня больными глазами, его родители зыркали волком. А у меня как будто реальность уплывала, мненачало казаться, что все это происходит не со мной.

И мы пришли в кабинет директора. Там уже сидели Васса иТанечка. Говорила все время Васса, директорша только кивала с умным видом, аТанечка смотрела мимо нас куда-то в стенку совершенно стеклянными глазами.

— Итак, — говорила Васса, — если на начальном этапе мывидели просто халатность родителей, то теперь это переросло в преступнуюхалатность. И я хочу спросить…

Тут Васса повысила голос так, что у меня заложило уши…

— Как вы воспитываете своих детей? А?!

Мои родители вжались в стулья.

— Как нужно воспитывать, чтобы ребенок посмел пойти противволи совета отряда, против воли своих товарищей, против воли старших товарищей, которые, между прочим, члены партии?

Тут, видя, что моя мама уже готова заплакать, Васса чутьсмягчилась.

— Нет, мы конечно, не снимаем полностью с себя вину. ВотТатьяна Николаевна (кивок в сторону Танечки) тоже понесет заслуженноенаказание. Это и ее просчет, ведь это ее пионерская организация! И хороша ббыла эта организация, если б пошла на поводу у таких ее незрелых членов.Хорошо, что в этом классе учатся и сознательные дети, которые не побоялись! Которые, между прочим, физической расправы не побоялись! Потому что вот эти(кивок в нашу сторону) угрожали!

Тут вступилась моя мама:

— Но Оля не могла…

И ее перебила мама Жени:

— А Женя, значит, мог?

— Оля тяжело болела…

— Ну и сидели б дома, раз болели! Сбила мальчика с толку!

Моя мама аж задохнулась от возмущения:

— Это еще кто кого сбил!

— Женя бунт в классе не поднимал!

— А Олю из пионеров не исключали!

— Ша! – сказал вдруг Женин папа, — Прекратите базар!

Мамы затихли, а папа продолжил, обращаясь к Васе:

— Что вы предлагаете?

Васса царственным жестом поправила прическу:

— Я рада, что вы, Петр Иванович, как ответственный партийныйработник, понимаете серьезность ситуации.

В кабинете воцарилась мертвая тишина, и Васса, явнодовольная эффектом, продолжила:

— Я считаю, что этих детей надо изолировать друг от друга.

Примерно секунду до меня доходило, что она сказала, а потомя тихо сказала:

— Нет!

Сказала тихо, но Васса вздрогнула, а мама Жени кинуласьЖеньку от меня заслонять. А меня уже было не остановить:

— Мама, папа, но это же все неправда! Мы ничего плохого нехотели! Ведь Женьку несправедливо из пионеров выгнали, я просто хотела помочь…

— Да уж, помогла, — прошипела Женина мама.

— Мама, ну послушай ты меня, — взмолилась я.

— Я достаточно услышала, — сказала мама.

Я ни разу в жизни не видела ее с таким каменным лицом.

— С этого дня ты сидишь после школы дома, понятно? Никакихдворов, никаких друзей! Раз не умеешь себя нормально вести.

— Мама, нет! Ты не можешь, мама! Но почему ты не хочешь менявыслушать?

И тут опять вступил Женин папа:

— Я думаю, всем будет лучше, если мы переведем Женю в другуюшколу.

И тут у меня просто рассудок помутился. Я сразу вспомнилабелую комнату, мальчика Витю, который рассказал мне про встречу с Женькой в2018 году. И я поняла, что не спасла, не справилась… Более того, я всеиспортила…

Я расплакалась. Я умоляла. Я готова была встать на колени.

Васса наблюдала за моей истерикой с холодным безразличием. Апотом выдала:

— Я думаю, вам нужно отвести Ольгу к психиатру. У девочкипроблемы.

Мама опять начала оправдываться, что я, мол, болела, что этовсе последствия. Но у нее от страха зубы стучали и руки тряслись. Женькуродители увели, нам даже не дали попрощаться…