Оля, 1980 год. Эйфория продолжалась весь день.

Эйфория продолжалась весь день.

После того как я повязала Женьке галстук, Танечка куда-тоделась. Мы даже не заметили когда.

Отловили Красноперкину, заставилиее написать отчет о проведенном собрании. Вернее, написали мы его сами, ейтолько подписать осталось. Согласилась под угрозой грубой силы.

И когда она, чтоб не сбежала по дороге, под конвоем двух самыхрослых мальчиков в классе понесла нашу бумажку в совет дружины, класс вдругвзревел, что нам нужен новый председатель совета отряда. Предлагали меня иЖеньку. Женька сказал, что берет самоотвод в мою пользу, я сказала, что вседолжно быть наоборот.

А потом кто-то заорал:

— Тили-тили тесто, жених и невеста!

И я обнаружила, что мы с Женькой стоим посередине класса, взявшись за руки, и горячо что-то друг другу доказываем. И страшно испугалась, что Женька сейчас смутится и убежит, а он, наоборот, развеселился и закричал:

— Ура, Ольке! Она самый лучший в мире друг!

И я тоже не смутилась, и не убежала, а стояла и улыбалась. Иопять мне казалось, что я наглоталась воздушных шариков.

А потом был урок истории.

Историк пришел хмурый, молчаливый. Сначала вызвал к доскеЖеньку. Выслушал ответ, мрачно поставил пятерку. Потом вызвал меня. У меня сердце в пятки упало, но Женьказашептал мне:

— Давай, ты справишься!

И я потопала к доске. Встала, посмотрела на класс. И ужесобиралась было по привычке испугаться, но увидела перед собой лицаодноклассников. Они были добрые. Они были живые. Они были готовы мне помочь. Япросто физически чувствовала их поддержку. И страха как не бывало!

В памяти всплыла страничка из учебника, я рассказала ее какпо писанному, ни разу не сбившись. А еще рассказала то, что мы с Женькой вэнциклопедии прочитали, а еще хотела рассказать…

Тут историк меня перебил, хмуро поставил «пять» и посадил.

И мне б задуматься о причинах его хмурости, да не до тогобыло. Я неслась на свое место, приплясывая от счастья. Я смогла! Я стояла удоски и получила пятерку!

А после уроков мы с Женькой побежали к бабушке и все ейрассказали. Мы хохотали, когда вспоминали, как пошла пятнами Танечка, мыхохотали, когда говорили о том, как переизбрали Красноперкину.

Бабушка улыбалась, но как-то грустно. И почему-то все времяговорила:

— Дай вам бог сил, детки…

Да у нас этих сил было просто хоть отбавляй! Да мы горы вэто день могли свернуть!

Мы выбежали во двор, чтоб хоть как-то энергию выплеснуть, атам как раз огромная компашка собрать в казаков-разбойников играть. И тут наменя вдохновение нашло.

— А давайте не просто так играть, а в квест!

— Чего? — спросил Женька.

— Ну… Давайте как будто мы — эльфы, а вы — гоблины.

— Кто?

— Ну, мы — хорошие. Мы такие все нежные, ушки торчком, воздушные, а вы — вы злые и грубые. Мы будем жить вон там, на дереве, будемхорошо стрелять из луков, а вы — вы из луков не умеете, но зато у вас силища ого-го! А у нас будет кольцо власти, которое вы захотитезабрать. И вы должны будете это кольцо не просто забрать, а еще и донести вооон до той горки во дворе. Там у нас будет жить Зло.

Все, кто стоял вокруг аж рты пооткрывали, пока я им все это рассказывала.

— Круто! — сказал Женька, — Это ты сама придумала?

— Ээээ…Во сне видела, — соврала я.

Мы убегались так, что через три часа полегли на траве всередине двора и уставились в небо.

— Классные тебе сны снятся! — сказал Женька.

Он был ранен в бою эльфийскимлуком и теперь держал подорожник на поцарапанной руке.

— Может, еще что-нибудь интересненькое вспомнишь?

— Ага, — сказала я, — Завтра будем играть в школуволшебников.

Домой я примчалась часов в 8 вечера, только открыла рот, чтоб поздороваться, и нарвалась на суровое папино:

— Ольга, где ты ходишь? Звонили из школы, нас вызывают кдиректору. Может, ты объяснишь, что происходит?