Теория объективации

Эта теория, предложенная Барбарой Фредриксон и Томи-Энн Роберте (Fredrickson, Roberts, 1997), утвер­ждает, что западные общества сексуально объективиру­ют, овеществляют женское тело. Женщины чувствуют, что их воспринимают как вещи, постоянно оценивают (например, мужской взгляд) и используют в индустрии развлечений и рекламе. Средства массовой информации все время посылают обществу, и прежде всего самим женщинам, сигналы, что женщин нужно оценивать не по тому, кем они являются, а по тому, как они выглядят. По­пулярный в массовой культуре идеал худощавой красоты побуждает женщин думать, что если они хотят быть по­ложительно оценены другими, они обязаны соответство­вать этому идеалу. Мнение, что женщин нужно оценивать по тому, как они выглядят, усваивается и принимается самими женщинами. Этот процесс, в результате которого индивиды начинают думать, что они действительно явля­ются объектами или товарами, подлежащими разгляды­ванию и оцениванию, Фредриксон и Роберте называют самообъективацией. А самообъективация, в свою оче­редь, порождает беспокойство о внешности, телесный стыд, депрессию, неудовлетворенность своим телом, по­ниженное самоуважение, расстройства питания и т. д.

Многочисленные исследования показали, что все эти и многие другие проблемы и симптомы действительно свойственны женщинам в большей степени, чем мужчи­нам. Но хотя все женщины живут в объективирующей культуре, они переживают это по-разному. Если физиче­ские упражнения ради поддержания стабильного веса или привлекательности коррелируют с ростом неудовлетво­ренности телом, пониженным самоуважением и расстрой-

ствами питания, то функциональные мотивы упражнений (ради здоровья, удовольствия или хорошей физической формы), напротив, способствуют повышению самоува­жения и телесной самооценки. Больше всего психологиче­ских проблем у тех женщин, которые чаще других демон­стрируют свое тело (например, занимаясь аэробикой или танцами). Затем выяснилось, что те же самые проблемы свойственны гомосексуальным мужчинам, которые суще­ственно опережают других мужчин по самообъектива­ции, телесному стыду, неудовлетворенности телом и стре­млению к стройности (Tiggemann et al., 2007).

Думаю, что популярность теории объективации обу­словлена не столько ее предсказательной силой, сколько тем, что она как бы соединила в себе две разные интелле­ктуальные традиции: 1) социально-критическую, уходя­щую своими идейными корнями в марксизм, философию отчуждения, согласно которой все проблемы современно­го человека порождены его овеществлением и превраще­нием в товар, и 2) психологическую теорию самосозна­ния как зеркального «Я». На самом деле эти традиции ставят разные проблемы (см.: Коп, 1967). Психологиче­ски опредмечивание — универсальная предпосылка само­познания: чтобы познать себя, человек должен превратить себя в объект саморефлексии, посмотреть на себя глазами какого-то «Другого». Социальное овеществление, пре­вращение чего-то в выставленный на продажу товар — нечто качественно другое. Чтобы разобраться в этом все­рьез, нужно детально рассматривать психологические и социально-философские (в том числе статусно-иерар­хические, кто на кого имеет право смотреть) предпосыл­ки теории взгляда. Сейчас мне это не требуется. Заслуга теории объективации в том, что она высветила тендерные аспекты взгляда и зависимость женского телесного кано­на и субъективного образа тела от подчиненного социаль­ного положения женщин. Теперь выяснилось, что те же самые проблемы существуют и у мужчин. Связано ли это с потерей ими господствующего статуса или имеет при­чины более общего порядка?

Поскольку тело и внешность стали важными компонента­ми мужского образа «Я», от них сильно зависят общая само­оценка, самоуважение и уровень субъективного благополу­чия личности. Объективированное, ставшее доступным чу­жому взгляду мужское тело утрачивает свою фаллическую броню и становится более уязвимым. Это порождает у муж­чин тревоги и нервные расстройства, которые недавно счита­лись исключительно женскими (Strelan, Hargreaves, 2005).

Конечно, до женщин мужчинам еще далеко. При нацио­нальном опросе Левада-Центра в 2007 г. на вопрос: «Что вы больше всего цените в женщине?» «хорошую внешность» на­звали 30% россиян, а применительно к мужчинам такой от­вет выбрали 6% опрошенных; у московских студентов-муж­чин, обследованных М. Л. Бутовской и О. В. Смирновым (1993), в оценке желательных качеств постоянной партнер­ши внешность заняла 5-е, а у студенток 19-е место. Однако значение этого фактора быстро растет, самовосприятие мо­лодых людей сильно отличается от критериев и оценок стар­ших поколений; «внешние» свойства занимают в их шкале значительно больше места, чем было принято раньше.

Усиленная забота о внешности и равнение на заведомо не­реалистические образцы мужского тела, пропагандируемые кино и телевидением, — американские исследователи (Pope et al., 2000) назвали это «комплексом Адониса», — сопряже­ны со значительными психологическими издержками. Ана­лиз мужских образов в рекламе с 1987 по 1997 г. (Rohlinger, 2002) показал, с одной стороны, их растущую эротизацию, а с другой — повышенное внимание к мускулатуре. Сравне­ние произведенных между 1964 и 1998 гг. игрушечных муж­ских фигурок, часто изображающих теле- и киноперсонажей вроде Бэтмана, Человека-паука и т. п. (action figures), с кото­рыми, в отличие от девчоночьих кукол, играют мальчики, по­казало, что они становились все более и более мускулистыми. Если представить их в натуральную величину, то телесные пропорции у них окажутся не только неэстетичными, но фи­зиологически невозможными (Pope et al., 1999). Молодые мужчины на вкладках журнала «Playgirl» с 1973 по 1997 г. тоже с каждым годом выглядели все более мускулистыми,

а некоторые из моделей явно не могли быть «сделаны» без по­мощи анаболических стероидов (Leit et al., 2000).

Ориентируясь на предлагаемые СМИ идеализированные образы, молодые мужчины и женщины плохо представляют се­бе, чего они на самом деле хотят друг от друга: мужчины пере­оценивают степень привлекательной для женщин мускулисто­сти, а женщины переоценивают степень привлекательной для мужчин худобы. Чтобы угодить своим читателям, журналы, рассчитанные на мужскую аудиторию, склонны изображать идеальное мужское тело с более рельефными мускулами, чем в женских журналах. Систематически сравнив глянцевые жур­налы «Cosmopolitan», «Men's Health», «Men's Fitness» и «Muscle & Fitness», психологи нашли, что идеальное мужское тело, продаваемое мужчинам, имеет более мощную мускулату­ру, чем идеальное мужское тело, продаваемое женщинам. Это внушает людям нереалистические нормативные представления о том, какими они могут и должны быть, и создает рассогласо­ванность между предпочтениями одного пола и личными стре­млениями представителей другого пола (Frederick et al., 2005).

Американские, европейские и даже азиатские исследова­тели дружно отмечают, что среди молодых мужчин заметно усиливается неудовлетворенность собственным телом и внеш­ностью. По данным американского журнала «Psychology Today» (Jan/Feb 1997), в 1972 г. своей внешностью были не­довольны 15% американских мужчин, в 1985 г. их стало 34%, а в 1997-м — 43%. 11% мужчин говорят, что ради обретения нормального веса они готовы пожертвовать пятью годами жизни. Правда, за эти годы американцы действительно за­метно растолстели, но собственная внешность «постоянно» и «часто» беспокоит 46% мужчин с нормальным весом. Пока что мужчины в этом отношении отстают от женщин.

При Интернет-опросе 52 677 гетеросексуальных взрос­лых от 18 до 65 лет (это самый большой опрос в мире) на из­быточный вес пожаловались 61% женщин и 41% мужчин, считают свое тело непривлекательным соответственно 21 и 11%, избегают появляться на публике в купальном костю­ме 31% женщин и 16% мужчин (Lever et al., 2006a). Но чис­ло неудовлетворенных своим телом мужчин растет (чаще

всего это худые и толстые мужчины), и все больше мужчин прибегают для исправления своих действительных и мни­мых телесных недостатков к помощи пластической хирургии.

Пластическая хирургия в США стала крупным бизнесом, уже в 1994 г. каждая четвертая операция делалась мужчинам. Это поветрие распространяется и в других странах. Среди клиентов Лондонской клиники эстетической пластической хи­рургии 40% — мужчины (MacKinnon, 1997. Р. 114). Самые распространенные операции, которые делают мужчины, — пе­ресадка волос, изменение формы носа, липосакция (отсасыва­ние жира), подтягивание век и мышц лица, прокалывание ушей, увеличение подбородка, химическое воздействие на ко­жу. Увеличить свои грудные мышцы хотели ли бы 38% опро­шенных американских мужчин; это на 4% больше числа жен­щин, желающих увеличить свои молочные железы. Быстро рас­тет популярность силиконовых имплантаций, изменяющих форму грудных мышц и бедер, а также операций по удлинению и утолщению пениса. Растет спрос на такие услуги и в России.

Эта тенденция свидетельствует прежде всего о достиже­ниях пластической хирургии, которая способна на то, о чем раньше нельзя было и мечтать. Она связана и с ростом про­должительности жизни, причем пожилые люди хотят быть не только здоровыми, но и привлекательными, и, что немало­важно, у них есть на это деньги. Однако за этим стоит также качественное изменение мужского самосознания.

«Неудовлетворенность телом» — сложное явление.

Во-первых, что именно беспокоит мужчин? Ученые пред­лагают разграничивать а) общее стремление к маскулинно­сти, включающее образ тела, поведение и установки, и б) кон­кретные параметры мужской неудовлетворенности телом — мускулистость, телесный жир и рост. Эти моменты далеко не всегда совпадают (Bergeron, Tylka, 2007).

Во-вторых, какова степень неудовлетворенности? Это может быть как нормальное недовольство собой, которое пе­реживает практически каждый человек, так и патологиче­ский навязчивый невротический страх, связанный с реаль­ным или воображаемым физическим недостатком, отвраще­ние к своему телу, бред физического недостатка, который

итальянский психиатр Энрико Морселли впервые описал в 1886 г и назвал дисморфофобией (греч. dys — затруднение, morphe — вид, форма и фобия — страх). В американской пси­хиатрии эта болезнь называется дисморфическим расстрой­ством тела (Body dysmorphic disorder — BDD). Это весьма распространенное, тяжелое и мучительное психическое рас­стройство. До недавнего времени психиатры считали, что его жертвами бывают преимущественно женщины, но те­перь от этого мнения отказались.

Дисморфофобия поражает и мужчин, и женщин, они пере­живают ее одинаково тяжело, хотя есть некоторые различия (Phillips, Castle, 2001). Мужчины чаще всего недовольны сво­ей кожей, волосами (страх облысения), носом (форма или размер) и гениталиями. В группе риска преобладают мужчи­ны старшего возраста, холостые, одинокие (часто вследствие той же дисморфофобии) и наркозависимые. Они скрывают свое состояние, редко обращаются к врачу. Многие испыты­вают психосексуальные трудности и склонны к самоубийству.

Недавно выделенная специфически мужская форма забо­левания, так называемая мускульная дисморфия (muscle dysmorphia), состоит в том, что собственное тело кажется муж­чине слишком маленьким, тщедушным, недостаточно муску­листым, хотя в действительности оно может быть абсолютно нормальным. Чтобы исправить воображаемый недостаток, та­кие мужчины посвящают все свое время «накачке» мускулов или увлекаются разными диетами. Самое опасное последст­вие мускульной дисморфии — применение анаболических стероидов (это делают 6—7% американских старшеклассни­ков). Хотя современная психиатрия достаточно успешно ле­чит это заболевание, многие мужчины предпочитают обра­щаться за помощью не к психиатрам, а к дерматологам или хирургам, чье вмешательство большей частью неэффективно.

Серьезной проблемой является нервная анорексия, когда желание похудеть заставляет человека практически отказы­ваться от пищи и приводит к истощению и голодной смерти. Совсем недавно нервная анорексия считалась исключитель­но женской болезнью, ее жертвами были преимущественно девочки-подростки. Сейчас ей подвержены также мальчики

и молодые мужчины. По данным американской организа­ции, занимающейся профилактикой расстройств питания (см.: www.NationalEatingDisorders.org), около 10% людей, попадающих в связи этим в поле зрение психиатров, — муж­чины, а клиническая картина их расстройств практически не отличается от женской. Тем не менее тендерные различия со­храняются (Phillips, Menard, Fay, 2006). Анорексия у муж­чин часто бывает проявлением и следствием мускульной дис­морфии, в группах риска встречаются спортсмены, занятия которых предполагают ограничение веса, особенно гимна­сты, бегуны, бодибилдеры, гребцы, борцы, жокеи, танцоры и пловцы. Больные анорексией мужчины и юноши значи­тельно чаще женщин испытывают психосексуальные трудно­сти и тревоги по поводу своей сексуальной активности.

Особую группу риска в этом плане, как и в других аспек­тах образа тела, представляют геи. Именно в их среде появи­лись первые мужчины с анорексией. На это есть несколько причин, соотношение которых не совсем ясно:

1. У геев больше сомнений в своей маскулинности, поэто­му они больше озабочены и меньше удовлетворены своим те­лом и внешностью, чем «натуральные» мужчины (Tiggemann etal., 2007).

2. Гей-сообщество придает больше значения телу и внеш­ности, причем его нормативные идеалы разнообразны и даже полярны (одних привлекают стройные эфебы, других — во­лосатые «медведи»), но часто гипертрофированы.

3. Геи чаще натуралов смотрят порно и эротические обра­зы, представляющие мужское тело откровенно нереалистич­но, отсюда — завышенный эталон для самооценки и разоча­рование в собственных качествах (Duggan, McCreary, 2004).

4. Геи вообще больше подвержены невротическим рас­стройствам.

Странно, на первый взгляд, то, что в группе риска по удо­влетворенности своим телом одно из первых мест занимают бодибилдеры, тела которых по определению ближе всего к стереотипному идеалу мужественности. Но хотя бодибил-деров часто считают тщеславными гордецами, в действитель­ности многие из них страдают от пониженного самоуваже-

ния, связанного с крайним перфекционизмом (стремлением к совершенству) относительно собственного тела.

Мужчины всегда занимались физическими упражнения­ми и накачкой мускулов, причем делали это публично, но для обычного атлета, так же как для воина или охотника, муску­латура функциональна, ее наращивают для решения какой-то «действенной» задачи — поднять, пробежать, метнуть, прыгнуть. В бодибилдинге мускулатура стала самоцелью: выпуклые мускулы нужны для того, чтобы их показывать.

Для многих бодибилдеров первичным стимулом накачива­ния мускулов является потребность в самозащите, детские пе­реживания слабости и страха перед более сильными мальчиш­ками. «Я буквально соорудил себе бронированный костюм, спрятав в нем хрупкого маленького неженку, каким я себя воо­бражал. Несмотря на эту броню, временами я все еще вижу, как этот застенчивый неуклюжий мальчик смотрит на меня из про­шлого», — признавался обладатель титула «Мистер Вселенная» Боб Пэрис (Jackson-Paris, 1994. P. 102). К тому же этот спорт больше любого другого тяготеет к нарциссизму. Бодибилдер целенаправленно «делает себя», на его тренировках обязатель­но наличие зеркал, а сами тренировки часто описываются в се­ксуальных терминах (английское to pump — качать означает также мастурбировать). При неправильных упражнениях и применении стероидов часто происходит потеря вирильно-сти, грудь начинает походить на женскую и т. п. Мужская ауди­тория тоже воспринимает бодибилдинг неоднозначно.

Одна из главных мужских тревог — размеры и форма по­ловых органов. Поскольку пенис — главный признак маску­линности, мужчины всегда придавали большое значение его габаритам, воспринимая его как фаллический символ. Это, пожалуй, единственное свойство, в оценке которого мужчи­ны гиперсамокритичны и склонны считать свое достоинство меньшим, чем достоинство соседа. В недавнем Интернет-оп­росе 52 031 гетеросексуальных мужчин и женщин большин­ство мужчин (66%) оценили свои пенисы как средние, 22% — как большие и 12% — как маленькие. Самооценка раз­меров пениса положительно коррелирует с ростом и отрица­тельно — с весом владельца (то есть высокорослые мужчины

считают свои пенисы большими, а толстые мужчины — ма­ленькими). При этом для самих мужчин размеры пениса зна­чительно важнее, чем для женщин: 85% женщин удовлетво­рены размерами пениса своего партнера, и лишь 55% муж­чин удовлетворены размерами собственного пениса; 45% хотели бы, чтобы он был больше, а 0, 2% — меньше. Характер­но, что мужчины, оценившие размеры своего пениса выше среднего, более благоприятно оценивают и свою внешность (Lever et al., 2006b). Во всемирном опросе журнала «Men's Health», в котором участвовали 3 159 российских мужчин, в основном моложе 35 лет, на вопрос: «Тебя устраивает раз­мер собственного члена?» 17, 7% ответили «безусловно», 74, 93% — «более-менее» и 4, 75% — «нет» (русский «Men's Health», июль 2006). Популяризация этой темы в массовой культуре (раньше об этом можно было говорить лишь в муж­ской компании), включая рекламу операций по увеличению «мужского достоинства», способствует усилению таких тре­вог, что, в свою очередь, порождает серьезные психосексу­альные проблемы: если у тебя маленький или некрасивый пе­нис, какая женщина тебя полюбит? Страх и пониженная са­мооценка действуют как самореализующийся прогноз, превращая мужчину в сексуального неудачника. Особенно драматично воспринимают эти проблемы подростки.

В России привыкли обвинять во всех трудностях телевиде­ние. Но при всей влиятельности ТВ образ тела и неудовлетво­ренность им не являются простым продуктом «фабрики грез». Прежде всего, существуют большие тендерные различия. Лонгитюдное исследование взаимосвязи телесной неудовле­творенности и ряда психологических факторов (самоуваже­ние, пониженное настроение, просмотр телевизионных про­грамм и глянцевых журналов, избыточный вес и насмешки по этому поводу, увлечение родителей и друзей диетами и т. п.) у 1 386 женщин и 1 130 мужчин (средний возраст 19, 6 лет) по­казало, что у молодых женщин удовлетворенность телом зави­сит от медийных образов значительно сильнее, чем у мужчин, для которых сравнение себя с этими образами менее значи­мо (Berg et al., 2007). Дело не столько в большей впечатлитель­ности женщин, сколько в том, что мужчины и женщины име-

ют разные телесные стратегии: если девушки хотят просто по­худеть, чтобы лучше выглядеть, то юноши стремятся превра­тить жир в мускулы, что можно сделать только с помощью фи­зических упражнений. Это более активная установка.

Мужчины в этом отношении также неодинаковы. Англий­ские психологи (Halliwell et al., 2007) исследовали, как влия­ние идеализированных мужских образов зависит от того, пы­таются ли мужчины активно изменить силу и мускулистость своих тел или нет. Испытуемыми было 116 мужчин (средний возраст 28, 62 лет), одни из которых регулярно посещали ме­стный фитнес-клуб, а другие нет. Оказалось, что на мужчин, которые спортом не занимались, идеализированные образы глянцевых журналов производили только отрицательный эф­фект: сравнивая себя с этими образами, они испытывали не­удовлетворенность собственным телом. Напротив, для муж­чин, которые занимались спортом, идеальные образы служили стимулом продолжать упражнения и добиваться поставлен­ных целей (хотя эти цели могли быть завышенными и утопи­ческими). С точки зрения психологической теории, в этом ни­чего нового нет, но такие исследования важны для выработки более эффективных методов пропаганды спорта и физическо­го здоровья.

Судя по данным национального опроса ФОМ «Культура тела: физическая форма, спорт, красота» (Вовк, Миськова, 2007 г), в России дело с этим обстоит не слишком благопо­лучно.

Отношение россиян к культуре тела, спорту и красоте (по данным ФОМ)

Хорошая физическая форма пока что не считается в нашей стране непреложной ценностью. Хотя 39 % респондентов согласились с мыслью, что красивой можно счесть только спортивную, подтянутую фигуру, заметно большая доля (49 %) придерживается иного мнения: чтобы быть красивым, тело не обязательно должно

быть спортивным и подтянутым. Первой точки зрения чаще придерживаются мужчины (44 %), второй – женщины (53 %), от возраста распределение мнений не зависит.

Стремление к хорошей физической форме присуще мужчинам и женщинам в равной степени. В целом по выборке его декларируют 55 % опрошенных. Пожилые люди выражают такое желание вдвое реже, чем молодежь (35 и 69 %). Отчасти это отражение распространенного в обществе представления о «хорошей физической форме» как атрибуте молодости.

Из приведенной ниже диаграммы видно, что мужчины оценивают свою физическую форму выше, чем женщины. На вопрос: «А если говорить о вас лично, вы для мужчины (женщины) вашего возраста находитесь в хорошей или в плохой физической форме?» первый вариант ответа выбрали 62 % мужчин и 48 % женщин, а второй – соответственно 28 и 41 %.

Однако заметной разницы в прилагаемых ради этого усилиях между ними нет, хотя мужчины больше женщин хотят заниматься физкультурой и спортом (58 % против 49) и фактически чаще делают это (вовсе не занимаются спортом 53 % мужчин и 65 % женщин). Наличие у себя избыточного веса признают 44 % женщин и только 19 % мужчин, никогда не взвешиваются 29 % женщин и 42 % мужчин (Васильева, 2008). Более высокая оценка мужчинами своей физической формы, на мой взгляд, объясняется тем, что мужчины вообще склонны переоценивать

свою физическую форму и состояние здоровья. Кроме того, мужчины и женщины не совсем одинаково понимают, что такое «хорошая физическая форма».

На следующей диаграмме представлены результаты ответов на вопрос: «Есть разные представления о том, что такое „хорошая физическая форма“. Для одних „хорошая физическая форма“ – это общее физическое состояние, хорошее самочувствие. Для других „хорошая физическая форма“ – это не только общее физическое состояние, но и красивое тело, хорошая фигура. Какая точка зрения – первая или вторая – вам ближе?» Если для 54 % мужчин и 47 % женщин это – просто «общее физическое состояние, хорошее самочувствие», то для 39 % мужчин и 48 % женщин это также – «красивое тело, хорошая фигура».

Более сложные и тонкие эстетические притязания удовлетворить труднее. У западных мужчин рост неудовлетворенности своим телом связан прежде всего с появлением новых эстетических критериев оценки своего телесного «Я». В России этот процесс только начинается.

что сегодня чувствуют подростки, завтра станет достояни­ем взрослых. Как бы ни были сильны в массовом сознании консервативные настроения, общий тон развития задают не брюзжащие пенсионеры и мечтающие о возвращении к да­лекому патриархальному прошлому священники, а город­ская молодежная культура.

В этой связи представляет интерес не только всеми одоб­ряемый спорт, но и почти всеми не одобряемые мужской стриптиз и мужская проституция. Для России эти явления относительно новые. Раньше мужчины были лишь зрителями женского стриптиза, а теперь они нередко становятся дейст­вующими лицами, показывающими свою наготу за деньги, для сексуального удовлетворения публики. Как это сказыва­ется на их образе «Я»? (См.: Кон, 20036.)