Тестостерон, агрессия и соревновательность

Тестостерон (от лат. testis — яички и греч. stereo — де­лаю сильным, укрепляю) — главный мужской гормон. В целом, андрогены способствуют синтезу протеинов, от чего зависит масса тела, а также росту тканей, имеющих андрогенные рецепторы. Тестостерон (Т) производит два вида эффектов, разграничение которых довольно ус­ловно, но иногда весьма существенно. Анаболический эф­фект Т состоит в том, что он способствует росту мускуль­ной массы и силы, увеличивает плотность костей и спо­собствует их росту. Вирилизирующий эффект Т в том, что он обеспечивает созревание половых органов, осо­бенно пениса и мошонки, а затем, в период пубертата —

появление вторичных половых признаков (ломку голоса, появление лицевых и подмышечных волос и т. п.). У взрослых (больше у мужчин, чем у женщин) Т способ­ствует сохранению мускульной массы и силы, плотности и силы костей, поддержанию полового влечения, умствен­ной и физической энергии. Некоторые из этих эффектов с возрастом снижаются.

Вопрос об искусственном повышении уровня Т очень сложен. Опыты на животных показывают, что Т сильно влияет на агрессивность, сексуальное поведение, тревож­ность, обучаемость, а также на те отделы мозга и нейро-трансмиттеры, от которых зависят соответствующие ре­акции. У человека повышение уровня Т может вызывать серьезные психические нарушения, включая депрессию, психозы и агрессию. Увеличение Т в большинстве случа­ев понижает умственные способности — IQ. Причины этого неизвестны, но, по данным биохимиков из Иельского университета (Estrada et al., 2008), высокая концентрация Т приводит даже к саморазрушению кле­ток мозга. Т является одним из анаболических стероидов, ускоряющих синтез протеина в мышцах, что повышает их силу и выносливость. Поэтому он относится к катего­рии запрещенного допинга. К тому же искусственное по­вышение Т вредно сказывается на здоровье спортсменов, особенно на их сексуальности (хотя нормальная секре­ция Т — необходимая предпосылка сексуального желания и активности).

Наличие связи между секрецией Т и агрессивным по­ведением животных у ученых сомнений не вызывает, это доказано как корреляционными, так и эксперименталь­ными исследованиями. У людей, по данным метаанализов (Archer et al., 2005), положительная связь между Т и аг­рессией существует, но является довольно слабой; она не­много выше у молодых (13—20 лет), чем у старших (стар­ше 35 лет) испытуемых, но это верно только для мужчин.

Самый сложный вопрос: каково направление причин­но-следственной связи? Доказано, что у животных уро­вень Т часто повышается вместе со статусом или успехом

в конфликтной ситуации, но этот эффект зависит от множества ситуативных факторов: кто инициировал конфликт, каков социальный статус противников и т. п. (Virgin, Sapolsky, 1997). У людей механически «вывести» уровень агрессивности, доминантности и антисоциаль­ного поведения личности из уровня Т тем более невоз­можно (Kemper, 1990; Mazur, Booth, 1998). Во-первых, нужно различать базовый, более или менее постоянный для данного индивида уровень Т и временные, ситуатив­ные флуктуации. Во-вторых, надо различать соревнова­тельно-доминантное и агрессивно-насильственное пове­дение. В-третьих, между уровнем Т и социальным пове­дением существует сложная взаимосвязь.

В 1980—1990-х годах в мире было проведено множе­ство исследований, доказывающих громадную роль Т. Сначала речь шла преимущественно об агрессивности и склонности к насилию. Замеры Т у 600 заключенных американских тюрем показали, что те, кто имел более вы­сокий уровень Т, считались в тюрьме наиболее «круты­ми», имели больше конфликтов с тюремной администра­цией, а совершенные ими преступления чаще были на­сильственными. Проверка уголовного прошлого 4 462 ветеранов войны показала, что мужчины с высоким уров­нем Т гораздо чаще имели конфликты с законом, приме­няли насилие, употребляли алкоголь и наркотики и имели больше сексуальных партнеров. Повышение Т делает мо­лодых мужчин и женщин более агрессивными и одновре­менно сексуально возбудимыми. Уровни Т коррелируют с агрессивностью даже у 9—11-летних мальчиков.

Однако Т связан не только с агрессией, но и с соревно­вательностью. Замеры Т в ситуации соревнования (испы-тывались участники теннисных и борцовских соревнова­ний, студенты-медики после экзамена, соискатели должно­стей после собеседования) показали, что у победителей уровень Т резко повышается, а у проигравших остается тем же или снижается. При этом ключевым фактором был не сам по себе Т, а достижение успеха: в результате пережи­вания успеха секреция Т повышается, но предсказать по

уровню Т, кто победит, невозможно. Непосредственно пе­ред состязанием Т повышается у атлетов как предвосхище­ние соревнования, это делает индивида более способным к риску, улучшает его координацию, сосредоточенность и когнитивные действия. Через 1—2 часа после соревнова­ния Т у победителей остается выше, чем у побежденных. На сей раз это связано с повышенным настроением, экста­зом. Если атлет выиграл состязание без особых усилий, случайно, или если этот выигрыш для него не важен, повы­шение настроения, а вместе с ним и Т будет меньше. Забав­но, что гормональные флуктуации иногда происходят не только у спортсменов, но и у зрителей. Например, после футбольного чемпионата на Кубок мира 1Э94 года, когда бразильцы победили итальянцев, у бразильских болельщи­ков, смотревших матч по ТВ, Т повысился, а у итальянских понизился.

Можно ли объяснить эти разнородные факты с точки зрения эволюционной биологии? Первоначально ученые интерпретировали связь Т и агрессивности у человека по аналогии с тем, что происходит у домашних мышей, у ко­торых после полового созревания самцов влияние Т на аг­рессию систематически усиливается. Но «мышиная мо­дель» оказалась не применимой к людям, у пубертатных мальчиков повышения агрессивности не наблюдается. Тогда была предложена другая теоретическая модель, пер­воначально отработанная на моногамных птицах и полу­чившая название «гипотезы вызова» (challenge hypothe­sis) (Wingfield et al., 1990), а затем усовершенствованная на опыте диких шимпанзе (Muller, Wrangham, 2004). Главные ее положения, если не вдаваться в специальные вопросы, сводятся к следующему (см.: Archer, 2006).

В отличие от того, что имело место в опытах с лабора­торными мышами, взрослые уровни секреции Т, начина­ющиеся в период пубертата, не вызывают у мальчиков по­вышения агрессивности.

Взрослые мужчины проявляют повышенную чувстви­тельность (сензитивность) к Т в разных ситуациях, вклю-

чая а) половое возбуждение и б) соперничество с другими мужчинами. Присутствие сексуально привлекательной и предположительно доступной женщины повышает уро­вень Т, так же как и соревновательные ситуации между молодыми мужчинами. Это распространяется и на ситуа­ции, которые молодой мужчина переживает как вызов своей чести или репутации. Во всех перечисленных случа­ях можно ожидать повышения Т.

В таких ситуациях можно ожидать и усиления агрес­сии, если провокация кажется существенной для репро­дуктивного соревнования. Этот вызов может быть как прямым, в виде спора из-за женщины или ее репутации, так и косвенным, в виде спора из-за ресурсов или статуса.

Таким образом, связь между Т, с одной стороны, и се­ксуальностью, агрессией и соревновательностью — с дру­гой определенно существует. Недавние метаанализы по­казывают, что связь эта особенно сильна в криминаль­ных популяциях и у молодых, 20—30-летних, людей; она сильнее проявляется в поведении, чем в самоотчетах. Ин­тересно, что эта связь характерна не только для мужчин, она так же — и даже сильнее! — проявляется у женщин.

Важную роль при этом играют социальные и ситуа­тивные факторы, от которых зависит мотивация испытуе­мых. Я уже говорил, что мужское соперничество и агрес­сия тесно связаны со статусными соображениями — жела­нием повысить свой статус или избежать его потери. Оскорбленное самолюбие провоцирует агрессию больше, чем что бы то ни было. Когда подростков спрашивают, что может их рассердить, чаще всего упоминаются оскорбле­ние или поддразнивание. Законопослушные студенты кол­леджа чаще всего совершают в своем воображении убий­ства после того, как их кто-то унизит, а реальные уличные драки происходят в результате того, что одна сторона по­сягает на честь и статус другой. Умышленные ритуальные оскорбления, с которых начинается любая мальчишеская драка, показывают, что главное — не содержание спора, а имидж, специфическая «культура чести».

Чтобы выяснить, как «культура чести» влияет на пси­хологические реакции и поведение современных молодых мужчин, ученые провели три эксперимента на белых сту­дентах Мичиганского университета, одни из которых вы­росли на Севере, а другие — на более традиционном Юге США. Когда тайный сообщник экспериментатора толкал и словесно оскорблял их, называя «задницами», студен­ты-северяне не придавали этому особого значения и кон­фликт разрешался относительно мирно. Южане, напро­тив, были а) более склонны думать, что оскорбление угро­жает их мужской репутации, б) больше озабочены происходящим (это проявлялось в повышении уровня се­креции кортизона), в) более физиологически готовы к аг­рессии (у них повышался уровень Т), г) более когнитив­но готовы к агрессии, как это принято в их среде, ид) бо­лее склонны предпринимать агрессивные действия. Этот эксперимент хорошо проясняет цикл «оскорбление — аг­рессия» в культурах чести, где считают, что оскорбление умаляет достоинство мужчины, и он пытается восстано­вить свой статус агрессивным или насильственным пове­дением (Cohen et al., 1996). Однако это верно только для тех мужчин, которые привыкли побеждать, у других мужчин Т не повышается (Flinn et al., 1998).

С позиций эволюционной биологии, колебания секре­ции Т должны иметь какой-то репродуктивный смысл и быть связаны с различием мужских и женских репроду­ктивных стратегий. Мужчины, вовлеченные в заботу о де­тях или готовящиеся к отцовству, должны иметь понижен­ные уровни Т, так же как это имеет место у моногамных птиц. Рядом исследований действительно доказано, что мужчины-отцы имеют существенно более низкие уровни Т, чем неженатые или женатые, но бездетные мужчины (Gray et al., 2002, 2004, 2007). Сходные различия в перио­ды, когда самцы участвуют в выхаживании потомства, от­мечены и у других видов, имеющих институт отцовства. Иначе говоря, высокий Т и связанные с ним агрессивность и соревновательность нужны тем мужчинам, которые тра­тят больше времени и энергии на спаривание, чем на роди-

тельские заботы. При обследовании 4 462 американских ветеранов войны выяснилось, что уровень Т положительно связан с холостяцким статусом и нестабильностью брака и отрицательно — с такими факторами, как количество времени, проводимого со своими женами, и числом вне­брачных связей. Высокий Т корреллирует также с частой физической агрессией по отношению к своим женам (Dabbs, Morris, 1990). Иными словами, высокий Т ассоци­ируется с агрессивностью, доминатностью и поиском ост­рых ощущений. Это благоприятствует экстенсивным, краткосрочным сексуальным связям, но плохо сочетается с хорошими домашними отношениями.

За долговременными различиями в уровнях Т стоят оп­ределенные индивидуальные особенности. У шимпанзе до­минантные самцы имеют более высокий Т, чем низкостатус­ные самцы (Muller, Wrangham, 2004), и последовательно де­монстрируют высокие степени агрессии. У других приматов связь между рангом и агрессией также опосредствуется по­вышенной агрессивностью, поддерживаемой Т. Это позво­ляет ожидать и у взрослых мужчин общей корреляции меж­ду агрессией и Т, но необязательно — между высоким стату­сом и Т, за исключением ситуаций, когда высокий статус достигается и поддерживается физической агрессией.

Новейшие исследования приматов показывают, что корреляции Т, агрессивности и группового статуса сам­цов зависят от разных причин. Например, у мадагаскар-ских лемуров (Lemur catta) корреляции между уровнем фекального Т и соперничеством самцов за доступ к ре­цептивным самкам в период спаривания оказались ниже, чем предполагает «гипотеза вызова» (Gould, Ziegler, 2007). Зато выявились статусные различия: самые высо­коранговые самцы имели более высокий уровень Т, чем низкоранговые, а молодые самцы — выше, чем находящи­еся в расцвете сил и старые самцы. После периода спари­вания групповые различия исчезают, Т возвращается к первоначальному базовому уровню (см.: Muehlenbein, 2004). Четырехкратное, с интервалом в один год, сравне­ние базового уровня мочевого Т и поведенческих свойств

(доминантный ранг, проявления агрессии по отношению к сверстникам и общий стиль поведения) 16 подростков-шимпанзе (Pan troglodytes) показало, что уровень Т по­ложительно коррелирует с иерархическим рангом подро­стка и его агрессией по отношению к другим и отрица­тельно — с частотой агрессии по отношению к нему (забияку боятся и предпочитают с ним не связываться). Видимо, гормональные сдвиги в период, предшествую­щий взрослости, связаны не только с возрастными изме­нениями, но с и индивидуальными и статусными свойст­вами (Anestis, 2006).

Из «гипотезы вызова», вытекает, что высокий уровень Т несет в себе не только выгоды, но и адаптивные издерж­ки. Индивидуальные различия мужских жизненных стра­тегий, включая неодинаковую потребность в спаривании, связаны с долгосрочными различиями в уровнях Т.

Если перевести это на язык психологии, то можно ска­зать, что мужчины с высоким Т — стабильные экстраверты, которые склонны отдавать предпочтение не долгосрочным, а краткосрочным целям не только в сексе, но и в других сферах жизни. Они чаще вовлекаются в антиобщественные действия, берут на себя больше риска и имеют менее ста­бильные сексуальные отношения. Эти свойства проявля­ются уже в раннем возрасте, хотя во многом зависят от со­циальных обстоятельств. Высокий Т часто коррелирует с антисоциальным типом личности, алкоголизмом и нарко­зависимостью. В одном исследовании 10% мужчин с макси­мальным уровнем Т значительно превосходили всех осталь­ных по антисоциальному поведению, включая нападения (Dabbs, Morris, 1990). Однако дело не просто в Т, а в его со­четании с образовательным и социально-экономическим уровнем (Mazur, 1995). Психические свойства, по которым можно предсказать девиантную биографию, также неодно­значны; очень часто с девиантностью коррелирует не агрес­сия, а импульсивность.

Как бы то ни было, в современном мире мужчины с максимальными уровнями Т чаще оказываются на мало­престижных рабочих местах — успешная профессиональ-

ная карьера плохо совместима с несдержанностью и им­пульсивностью. Напротив, для женщин высокий уровень Т благоприятен, так как делает их более напористыми и карьерно-ориентированными, но одновременно — бо­лее агрессивными.

Я довольно подробно, опираясь на новейшие научные данные, рассказал о соотношении тестостерона и маскулин­ности. Что же мы узнали? Вопреки распространенным мне­ниям, ничего похожего на биологический детерминизм мы не обнаружили. Т выступает не как абсолютная первопричина мужских достижений, а как одно из опосредствовании, с по­мощью которых природа направляет и корректирует поведе­ние человека в соответствии с меняющимися условиями сре­ды и его собственными адаптивными — в том числе, но не только — репродуктивными стратегиями. Мужчина с высо­ким уровнем Т в наибольшей степени соответствует канону гегемонной маскулинности. Однако этот тип никогда не был и не мог быть единственным. Даже с чисто биологической точки зрения он далеко не идеален. Такой мужчина энерги­чен, хорошо дерется, часто спаривается, зачинает детей и, увы, рано умирает. Как и всякого другого человека, его сле­дует любить и беречь. Но для успешного выращивания по­томства, не говоря уже о производстве материальных и куль­турных ценностей, нужны также многие другие свойства, которые проявляет либо другой тип, если хотите — другая порода мужчин, либо те же самые мужчины, но в другом воз­расте или в другой социальной ситуации.

Люди обладают разной степенью природной психологиче­ской пластичности, от которой зависит диапазон их жизнен­ных стратегий. В обществе, в котором социальный успех в большей мере зависел от физической агрессии и состязания в физической силе, мужчины этого типа (условно — высокотестостеронные) имели определенные преимущества перед ос­тальными. Они и сегодня лидируют в мальчишеской подрост­ковой среде. Думаю, что так будет всегда. Но в обществе взрос­лых действуют более сложные механизмы социального отбора. Успешная профессиональная карьера требует прежде всего ин-

теллекта и настойчивости. Да и женщины, выбирая себе не вре­менного любовника, а постоянного партнера, отдают предпоч­тение таким чертам, как порядочность, ум, заботливость и вер­ность. К тому же репродуктивный успех, на котором зацикле­на эволюционная биология, не является единственной социальной ценностью. Достижения мужчины издавна изме­ряются тем, насколько он успешен во внесемейной трудовой, общественно-политической и духовной деятельности. Творцу, лидеру и пророку культура готова простить и отсутствие се­мьи, и бездетность. То, что для простого смертного — непозво­лительный эгоизм, для него — высшее проявление альтруизма.

Так может быть, плюрализм маскулинноствй не только гуманен, оправдывая существование разных, а не только геге-монных мужчин, но и биологически целесообразен? Может быть, обществу для успешного развития нужны разные ти­пы мужчин и женщин и осознание этого факта — необходи­мый компонент современного экологического императива?

Но оставим в покое тестостерон. В конце концов, это все­го лишь один гормон, а агрессия не самое приятное человече­ское качество. Сделаем еще один экскурс в психологию лич­ности, на сей раз — со стороны теории риска.

Современное общество часто называют обществом риска, а мужчины всегда отличались большей готовностью и любо­вью к риску, нежели женщины. Это свойство явно имеет био­лого-эволюционные предпосылки (Daly, Wilson, 2001) и вы­зывает общественное восхищение. Мужчины, особенно моло­дые, гораздо чаще женщин готовы идти на риск, особенно публично, при свидетелях. Опасность и риск — необходимый аспект соревновательности и потребности в достижении. Что стоит за этой мотивацией?