Цель жизни в том и заключается: жить так, чтобы и после смерти не умирать. ( Муса Джалиль).

На улице уже пахло весной. Стояли последние дни этой зимы, и все чаще появлялось чувство, которое всегда опережало настоящие события и предвещало начало чего – то нового. Весна, которую так все ждали, была уже на пороге, и хотя внешне ничего не говорило об этом, все это не мешало с трепетом ожидать очевидных проблесков грядущего. Ах, как часто мы, люди ждали нового в своей жизни именно на пороге весны. Совершенно неосознанно ассоциируя появления солнца на улице, с проблесками света в наших судьбах. Ведь мы тоже так катастрофически нуждались во внутреннем свете. И у нас появлялись силы, вера и мы действовали так, как будто сам Бог благоволил нам в этот период года. Я, как и все, как и всегда в своей жизни, не был исключением. Я также ждал, верил, надеялся. Вот только было одно отличие от прошлых лет. Всегда я ждал какого – то чуда. А чудо это когда происходит нечто необычное, не предсказуемое и прогнозируемое из того, что было и есть. Но в этот раз я выбирал не ждать, а что – то реально начать менять. Но так, как я еще не совсем понимал, что хочу в жизни, тем не менее, я осознавал одну вещь. Я решил больше никогда не предавать себя, а говорить то, что думаю, делать то, что хочу. И более не делать того, что мне не нравится. Начать с малого, с тех желаний, что уже были. Я осознал, что мое отречение от мира и отшельничество, на самом деле было не желанием уйти от мира и выбрать путь одиночества. Это просто был временный этап, протест, на мое прошлое поведение, ценности, цели, импульсы, которым я поддавался. Я устал делать то, чего не хотел, жить по чужим критериям, смотреть на мнения других, бояться, в конце концов, осуждения, насмешек, неприятия. Потому и предавал себя. Поступал так, чтобы ни у кого не вызвать осуждения. И устал. Устал насиловать себя. Делать то, что неугодно было моей Душе, но угодно было моему эго, которое нуждалось во всемирной похвале. И поэтому я ушел, сделал паузу, чтобы прекратить старый ритм, нивелировать все инстинкты и привычки, и прислушаться к себе. К своей внутренней пустоте и тишине. И я делал это. Фактически я сейчас делал то, что хотел. Но это было немного парадоксально и временно. Мое желание было в том, чтобы не делать, того, что не хочу. То есть я выбрал неделание и отдых. Потом, остановив этот безумный маятник, я почувствую себя и свой настоящий и истинный ритм. И увижу направление движения. И пойду. И начну делать. Но делать на этот раз то, что хочу. А сейчас я начинал с малого. Если я хотел выйти на улицу прогуляться, то я просто выходил и не пытался найти какой – то смыл в этом, зачем мне это надо и что даст. Если я ничего не хотел делать – я ни делал. Но уже при этом не винил себя, за то, что был подвержен приступам лени. Да и вообще я понял, что лень это всего – на всего протест тела и души, на какие – то действия, которые не хотелось на самом деле делать. Например, банальная работа. Если работаешь для себя и для Души – усталости и протеста не будет, если ради денег или чтобы прокормить себя, - то уж извольте потом получить обратное действие этого маятника, в виде лени или болезни, или еще чего – нибудь, чтобы тело смогло наконец- то отдохнуть от рабского занятия и насилия над ним. И я себя учился более не насиловать. И учился слушать себя. Изменения происходили медленно, но они были.

В то время наши отношения с Лизой пока что были еще на стадии заморозки, и я не знал, что делать дальше. Я чувствовал лишь груз необходимости, сделать какой – то выбор. Или уйти и отпустить ее, или начать чувствовать свое сердце. Но в любом случае, чтобы я не выбрал, это прекратит ее мучения. Да и мои тоже. Но я пока не мог. Ее отношения с мужем, тоже находились в какой - то паузе, и я неосознанно понимал, что она так или иначе связана со мной и с моей паузой. Хотя Лиза всегда говорила, что это не так, и я не влияю на ее отношения с мужем. Говорила, что она и без меня бы развелась и дело не во мне. И это было так и не так. В эти дни ее муж, съедаемый и ревностью и отчаянным желанием, что – то сделать, чтобы вернуть отношения с ней, попросил у нее мой телефон, чтобы поговорить со мною. Он позвонил мне и предложил встретиться. И мы встретились. Я поначалу был настроен не совсем дружелюбно и не очень хотел как - то откровеничать с ним. Я сам не знал, что дальше делать, и потому мне нечего было ему сказать. Когда мы встретились, я поначалу просто рассказывал о сути наших отношений и то, какими я их видел. Я много философствовал, пространно выражался, ходил вокруг да около и никак не мог сам для себя сформулировать все же суть этих отношений и того, что я чувствовал к Лизе. Ее муж хотел вернуть отношения, и был в замешательстве, он искренне хотел моей помощи и очень надеялся услышать, что я ухожу в сторону, и не буду мешать. Но я не сделал ни того, ни другого. Я не ушел в сторону, но и не дал понять, что буду продолжать развивать наши отношения. Я говорил о них, как о чем - то стихийно развивающемся, которое не зависит ни от нее, ни от меня. И как будет дальше, никто не знает. Он знал, о том, что у нас был секс с ней, и даже Лиза ему рассказала, то, что она едва не забеременела от меня. Он спросил, чтобы я делал, если бы она все - таки забеременела. Я в правду не знал. Об этом и сказал ему. Я сказал о том, что прекращать встречаться, общаться с Лизой я не намерен, но если у них наладятся отношения, то я буду рад, и не буду мешать. Потом, конечно мне стыдно было за такое проявленное малодушия и за то, что я так легко смог бы отпустить ее. Но. С одной стороны я знал, как будет. Я все чувствовал и понимал, как сложатся события. И потому не беспокоился. А с другой стороны, я действительно по – человечески, без внутренних знаний и высших пониманий не знал, что делать, и не принял пока никакого решения, потому что не было еще моего сознательного выбора. После разговора Лиза была немного расстроена и обижена моей позицией и вот, что она мне сказала потом, - Я поняла теперь, что мой муж понял из всего этого.

- Что? – спросил я.

- Надо оставить меня теперь. Никому не нужна. Показать что и ему не нужна, так мне, скотине, и надо. Влюбилась, а ее не хотят и близко! Он меня продолжает спрашивать: ты любишь, ты любишь, ты будешь общаться? Уверен, что люблю, а потом видно жалость включилась, потому что на меня посмотришь - понятно, что измучилась, уставшая от работы, еще и больная. Жалко стало убивать. Решил еще посмотреть, как я сама помучаюсь. Говорит: если хочешь общаться, общайся; скажи, когда решишь; мне нужна определенность. И снова потом: ты любишь, ты любишь? Что из этого всего следует? А то, что ему я точно не нужна. Добил бы меня, но рука не поднимается, потому что для Данилы я мама. Я образно, конечно. Не физически добил бы. Еще из этого следует то, что ему очень больно, но в то же время он бессилен сам для себя решить чего хочет и любит ли меня. И ответственность за развод не решается на себя взять. Бессилен развестись и бессилен сойтись, потому что либо не любит, либо так болит у него, что любовь вся сникла. Опять значит, я буду брать на себя ответственность за решения и действия, как и всегда. Собственно, я так и сказала ему вчера. Только другими словами. Это все хорошо, конечно, но мой основной вопрос так и останется открытым: моя боль от нехватки друга и близкого мне человека, пока, к сожалению так и все останется. Вот такое, - пыталась улыбаться Лиза и видно, что это была попытка просто сдержать свои слезы.

Я сказал о том, что сейчас бы я уже по – другому говорил с ним, и кое – что понял сам после этого разговора. И еще я попросил у нее прощения, правда, не до конца понимая, за что именно.

- А что ты понял? - заинтересованно спросила она.

- Да я понял, что также не чувствую в себе силу принять какое - то решение. Я не могу сделать шаг навстречу, тем самым обрубить все его попытки и желание вернуться. Но и не могу принять решение отпустить тебя полностью. Про необходимость этого выбора, который мешает сейчас мне, я уже говорил тебе. Сделать шаг навстречу, означает, что ты можешь лишиться семьи полноценной. А предложить тебе семью я не готов. А отпустить - это значит согласиться с тем, что ты останешься с ним уже, хотя знаю, что не будешь уже с ним счастлива. Сложно как - то все это. Но одно знаю: я не хочу тебя потерять и отпускать.

- А вот смотри, - сказал Лиза, - если попробовать откинуть все сопли-слюни, ты же ведь решил уже, что нет. Страшно может быть признать, но ведь решил, и давно по-моему; а я, по-правде, не решала, что да. Такого решения я точно не принимала. Еще раз хочу обратить твое внимание: я действительно не могла бы сейчас уверенно ответить хотела бы я с тобой отношений. Ты так мало знаешь о женщине, так мало понимаешь иногда, что просто ой-ой-ой! Я не уверена, что справился бы со всеми американскими горками во мне. Они тоже ой-ой-ой! Любовь - это фундамент, отношения - грязная и потная стройка. До начала стройки нужен проект и чертеж. Обычно, чертеж - это модель отношений мамы и папы. Если выясняется что чертеж хороший, он ложится в основу качественного проекта. Тогда строить немного легче, точно знаешь, где и сколько надо стройматериалов. Если чертеж оказывается дефектный, тогда - капец! Проект летит ко всем чертям собачьим, материалы валятся и рушатся, стройка замораживается. Это вот как у меня. Да и ты такой же, у тебя тоже чертеж - каляки-маляки. В который раз я приняла бы риски только в одном-единственном случае, но он практически из области фантастики. Так что я не решала, что да. Это если без соплей-слюней, - она помолчала, как ребенок, чертя пальцем что – то на столе, а потом добавила, - а если с ними, то через 20 минут весна, и я тебя люблю очень странной любовью. Ты - и моя радость, и моя боль. Но за это я очень благодарна тебе, потому что ты стал источником обеих сторон чувства. Ты дал мне полноту ощущений. Ты прекрасен, - сказала она вновь свою и мою любимую фразу.

Мы помолчали, я взял ее за руку, во мне столько всего сейчас было. Но как всегда, весь этот натиск чувств и эмоций, сдерживала какая – то стена, которая отдавалась во мне болью в сердце и комком в горле. В такие минуты хотелось плакать. Но было нельзя, я же помнил, что я мужчина и на меня смотрят другие. И этот барьер все также был еще препятствием для меня. Лиза о чем – то задумалась и все это время она не спеша поправляла свои волосы, проводила руками по ним, закидывала упрямую челку назад, заводила волосы за свои уши. Я наблюдал молча и любовался этой картиной. Она посмотрела мне в глаза и произнесла, - а, еще я забыла сказать: ты мало понимаешь о женщине и какая она на самом деле, потому что в голове 1000 и 1 шаблон о женщине. Я, правда, несколько из них уже благополучно вынесла и очень-очень радуюсь этому!

Мы продолжали видеться все также и даже, наверное, чаще, и находиться вместе дольше. Я понемногу оттаивал и проявлял чувства и эмоции. И все это было ново для меня.

-Я вот хочу поделиться, - радостно произнесла Лиза, - хорошо вчера было. Ты не начал словами выражать то, что чувствуешь. Но ты перестал сжимать и прятать не вербальные проявления своих ощущений. Мне от этого хорошо. Перестал усиленно прятать свое - это с одной стороны, перестал бояться и отстраняться от моего - с другой стороны. Какие-то прямо фундаментальные трансформации, мне от них хорошо.

Как странно – думал я. Странно все это происходящее во мне, со мной, с нами…..

Сегодняшний наш разговор был об изменений в каждом из нас, и о важный вещах в настоящем. О том, что многие в это время не могут разглядеть очевидного. Много заблуждений и различных лже – учителей, которые вещают ложное и уводят людей с пути. Лиза спрашивала, что лично мне дает понимание того, что есть ошибающиеся и заблуждающиеся, а есть я, который видит все ясно и четко. Я долго сопротивлялся искренне отвечать, пока в итоге, не обнаружил то, что наличие вот такой моей роли, не что иное, как способ создать внешнего врага, того, кто не прав, чтобы в очередной раз, на его фоне, оправдать свое понимание вещей, мира, себе самого. Опять мое эго изворотилось и нашло хитроумный способ, как поддержать свой старый и привычный взгляд на все. Но как же тогда понять, что истинное, а что заблуждение, - спросил я.

- По делам их узнаете их, - ответила Лиза, - Ты сам иногда используешь этот единственно правильный вариант измерения. Единственное, что действительно есть мерилом - это дела. Ты говорил: Все кто вещают, говорят. Людей от Бога сейчас мало и они не находятся у микрофона, на сцене и не пишут книг. Это ведь ты сказал? Да. Так что делают эти люди от Бога? Чем они заняты? Они делают конкретные небольшие дела каждый на своем небольшом месте. Ни больше, ни меньше. По делам их узнаете их. Поэтому я очень прошу тебя оценить истинность своего видения, применяя такой же метод измерения истинности к самому себе - твои собственные дела. Прекрати рассуждать и размышлять, и проведи оценку своих дел. Всех.

- При чем здесь дела? – недоумевал я, - Почему ты решила, что должны быть дела обязательно? У каждого здесь своя роль. Кругом все правы. И ты сейчас в их числе, пытаешься сказать мне, что я ошибаюсь. Но в таком случае, ты сама себе сейчас противоречишь. Сама оцениваешь, говоря при этом, что оценивающий уже не прав априори, только потому, что он судит других, - я уже злился.

- Сейчас объясню, - спокойно ответила Лиза, - я не об этом говорю тебе. Успокойся и вдумайся в то, что я говорю. Ты прошел очень длинный и очень сложный путь. Сейчас ты пришел действительно к окончанию этого пути. И стал на пороге новой дороги. Ты не один там, где ты стоишь. Я тоже рядом, с тобой. Нет ни одного обвинителя или судьи. Нет того, кто посмел бы осудить тебя или бросить в тебя камень. Ты никому не должен и никто ничего не ждет. Ты очень трудно и очень долго шел к обнулению, и ты дошел к нему. У тебя получилось. Остался только один обвинитель - это твоя память, Андрюша. Но это даже не ты, не твое сознание или подсознание. Это только твоя память о пройденном пути.

- Именно это самое страшное и то, от чего я не могу избавиться – посетовал я.

- А на самом деле, тебе удалось все! Ты прошел и дошел до своей цели - обнуления. Ты - чистый лист теперь. Ни один человек не смог бы для тебя сделать то, что сделал ты. А твоя память... ну а что она? Она просто память. Она нужна тебе, от нее не надо избавляться. Она нужна чтобы знать, откуда ты и что тебе удалось преодолеть. Она всегда поможет тебе, когда ты позовешь ее на помощь. Но она просто память. Она - не ты. Еще скажу важное, и Лиза процитировала слова из Библии:

- Обновите свой ум и дух и облекитесь в Нового Человека, созданного по образу Бога, в истинной праведности и святости! Поэтому откажитесь от лжи и «говорите каждый своему ближнему правду», ведь все мы — части одного тела. «Даже рассердившись, не допускайте себя до греха». Пусть гнев ваш остынет прежде, чем сядет солнце. Не оставляйте лазейки дьяволу! Кто воровал, пусть больше не ворует, а усердно работает собственными руками, чтобы было чем поделиться с тем, кто в нужде. Пусть не будет у вас на языке ни одного дурного слова, лишь слова, полезные для назидания, благотворные для слушателей. И не печальте Святой Дух Божий, печатью которого вы отмечены для Дня нашей полной свободы. Навсегда избавьтесь от раздражения, гнева, ярости, крика, проклятий вместе с прочими злыми чувствами. Будьте друг к другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как простил вас Бог через Христа. Но, предположим, кто-то скажет: «У тебя есть вера, а у меня — дела». Покажи мне свою веру без дел — и я покажу тебе свою веру через дела!

Я не знаю почему, но после подобных слов из Библии и именно, сказанных ею, мне хотелось плакать, но плакать по – хорошему, как будто я соприкасался с чем то истинно –настоящим, при этом очищая свою Душу.

Лиза продолжала, - И еще. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду. Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. И последнее. Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва, - Лиза посмотрела в мои, наполненные слезами глаза и сказала уже от себя, - теперь постарайся включить широкий взгляд. Не зацикливайся на том, что тебя всегда цепляло. Я постараюсь объяснить, к чему я все это процитировала тебе. Ты постарайся понять. Хорошо?

- Хорошо, - ответил я.

- Теперь сделай для меня одну вещь, - попросила Лиза меня.

- Какую?

- Вспомни, как родились и росли дети твоей сестры. Как они учились кушать, ходить, говорить, играть. Какие игрушки их интересовали, как они учились сами ходить в туалет, рисовать, писать, дружить, ссориться и мириться, объяснять свои проблемы, решать их. Что-то помнишь из этого?

- Да, что - то помню. Многое помню, я присутствовал при многом, и воспитывал их, и наказывал.

- Попробуй вспомнить себя. Как ты учился всему этому. Ведь ты тоже родился не способным говорить, не мог ходить. Дети до 6 месяцев не координируют свои движения, не могут самостоятельно найти игрушку и взять ее в руку, например. Все, что у них есть при рождении - это набор рефлексов, жизненно важных и базовых. А всему остальному они учатся долгие годы. Помнишь?

- Не помню, конечно, что было до года, например, но могу представить. Что было позже, и как учился всему этому, конечно что – то из этого помню.

- Теперь смотри: конкретное руководство к действию: обновите свой ум и дух, облекитесь в Нового Человека. Это сказано не ради красивого слога, а только лишь потому, что стать новым, начать с чистого листа - это процесс, а не момент. Все процессы во вселенной развиваются по одному закону. Как взросление и становление новорожденного, так и изменение образа жизни. Ты в начале этого пути. Ты не знаешь, что делать и как делать. Это естественно и полностью соответствует установленному порядку. Но это и есть порядок. Иначе не может быть. Точно так же, как ты следовал этому закону вселенной и ее порядку, проходя весь свой прошлый путь - от неприятия себя до полного обнуления. Ты не нарушил этот порядок, а исполнил его от А до Я. Ты смог полностью соблюсти его. Тебе хватило на это терпения и сил. Тебе помогали на этом пути. Ты принимал помощь. Ну а в конечном итоге, ты совершил этот путь и процесс и таким образом почтил Порядок и Закон. Еще одну вещь прошу тебя вспомнить. Наши с тобою разговоры в начале нашего знакомства. Ты раздраженно и горячо доказывал мне бессмысленность женщины, ее ненужность, оперировал своим опытом, прошлыми отношениями и их несостоятельностью. Все это ты говорил мне - тоже женщине. Это обижало меня. Ты мог не знать об этом, но мог предположить это. Ты не глуп. Но ты даже не пытался смягчать свои выражения, не говоря о том, чтобы попросить прощения. Это было в сентябре. Сейчас март. Прошло 6 месяцев. Сейчас ты спрашиваешь, чем ты можешь помочь, когда ты видишь, что мне больно. Ты спрашиваешь об этом. Потом ты просишь прощения, хотя понимаешь, что ты не очень в этом виноват и уж точно знаешь, что не хотел сделать мне больно. Но ты говоришь, прости. И ведь дело не в том, что сейчас пост и не в том, что завтра ты собрался умереть и хочешь очистить совесть. Ты замечаешь то, что раньше было не важно. На это понадобилось 6 месяцев. Ты что-то узнал, что-то понял, что-то принял, а дальше значительно изменил свои действия. Это ведь, правда, значительные изменения! Если нужно и если ты хочешь, я могу привести с десяток таких примеров. Примеров из нашей с тобой общей " жизни".

- Я сказал, что плохо помню, о чем мы тогда разговаривали, пол года назад, потому как я даже не помню сказанного мною неделю назад. Но помню свое отношение к женщине, -Да, оно поменялось. И я это всегда видел, только редко признавал даже для себя же самого. Вся помощь, начиная от физической, материальной и заканчивая духовной в моей жизни, приходила всегда через женщин. Именно женская любовь и забота спасали меня и помогали. Так было. И сейчас не хочу ничего говорить, и тем более, делать какие - то громогласные речи и выводы. Но что - то изменилось во мне, и в отношение к женщинам, и главное, в моем отношение к тебе. И я тебе очень благодарен за все это.

- Это всего лишь пример. Суть не в твоем отношении к женщинам. Я просто использую эту ситуацию, как пример, - сказала очень мягко Лиза, - суть в том, что есть Порядок. Без него никак. Ты не знаешь, что тебе делать и зачем жить - это Порядок. Ты на нуле, только родился. Если ты не научился держать ложку, ты еще не можешь есть, но это не делает тебя непутевым никчемным неудачником. Это только означает, что надо продолжать учиться держать ложку. Ты смог завершить первую часть пути, выжил, дошел. Ты сможешь начать и закончить и вторую его часть. Это Порядок. Ты ищешь покой. Он есть и ты находишь его иногда. Ты не научился удерживать его долго, но ты можешь учиться. Это Порядок. Ты ищешь искренность и близость. Ты находишь и испытываешь их, но ты не научился их удерживать в себе. Ты можешь научиться. Это тоже Порядок. Тебе мешает твоя память. Она напоминает тебе картинки из прошлого пути, твой мозг использует их и проецирует их на будущее. Но ты можешь научиться оставлять прошлое в прошлом. Там его место. Это Порядок. Все это процесс. Помнишь, я сравнила отношения с трудной и потной стройкой?

- Помню, - ответил я.

- Этот процесс точно такой же - трудный и потный. Но он твой, Андрюша. Родной. Больше ничей. Это все, что есть у нас в жизни. У тебя - твой процесс, у меня - мой. Мы голые пришли, голые и уйдем. Ничего не имеем. Только наши пути и это Порядок. Поэтому вера без дел мертва. Путь - это процесс, а процесс - это дела. Только ты сам определяешь, какие именно дела есть составляющей частью твоего пути. Дела - кубики конструктора. Фигуру строишь ты. Ты - творец. Никто не судья твоей задуманной фигуре. Даже если кто-то оценивает ее, на фиг этого человека! Он не имеет власти ни над твоей задумкой, ни над конечной построенной из конструктора фигурой. Ты - свой творец, не он. Только Бог имеет право сказать, подсказать. Он имеет право голоса. Он Один. Это не демократия. Знаешь, почему только Он?

- Думаю знаю, но скажи.

- Просто потому, что ты создан Его Словом, из Его Слова, по Его Слову. Ты - его копия, клон. У нас, у людей это называется сын. А я – дочь. Но так как мы с тобой из Его Слова, то и суть у нас с тобой одна – Отец. Поэтому наивысшая ценность для человека - это его жизнь. Она - воплощение Бога и Его Порядка. Эту ценность присваивает не сам человек. Он не имеет возможности ни добавить, ни отнять от этой ценности. Она просто есть, независимо от достатка, семейного положения, машины, достижений в обществе. Мы не добавляем, не отнимаем. Это Порядок. Понимаешь?

- Понимаю, - сказал я. Я молчал и думал о том, сколько же мудрости проливается через нее, как легко, доступно и естественно она может сказать о главном, так, что после ее слов не хочется говорить, а просто внимать и сливаться с этой энергией и этой мудростью. Напитываться ее, засыпать в ее объятиях. Молчать. Наслаждаться.

- Ты немного успокоился? – спросила она меня.

Я молча кивал головой.

- Теперь есть много над чем можно подумать. Подумаешь?

- Хорошо, подумаю, - пообещал я. И поблагодарил ее за то, что у нее хватает терпения все это мне разъяснять

- Сегодня я терпелива, - улыбнулась и сказала она, а вчера вот я плакала и не хотела с тобой говорить, пойди, пойми этих женщин, - и она звонко рассмеялась, - и никто не знает, что будет завтра. Может завтра тебе придется быть терпеливым и разъяснять мне что-то.

Я размышлял и говорил, - Самое тяжелое для меня всегда было оправдываться перед всем миром за свой путь, свое понимание, опыт. Все эти книги, которые писал, группы, которые создавал, попытки показать свое мнение, учение кого - то - не что иное, как просто оправдание своего опыта, попытки показать, то, что другие не понимают. Это самое сложное. И хотя я понимал, что я и от этого свободен - никак не мог прекратить. Это было мне необходимо. Я все также видел необходимость показать другим, что я имею право на свой путь. И пусть он нестандартный, непонятный, но он мой. Самое большое облегчение для меня будет тогда, когда я смогу спокойно идти дальше, без желания оправдываться, доказывать что - то, защищаться. В последнее время я уже просто посылал всех, кто не понимал меня, возражал и так далее. Но возможно сейчас я и от этого освобожусь.

- Так и будет. У тебя это получится. Ты только четко сформулируй для себя, почему ты проделал весь тот путь. Это было соблюдение законов, движение к твоему личному обнулению, проработка карм - или как там правильно. Это была первая часть, подготовка почвы к посеву. Сейчас время сеять. Почва готова. Но между посевом и урожаем проходят месяцы. Период дел и действий. Чего там на полях делают после посева? Не помню точно. Прополка?

- Сидят курят и ждут, когда будут пожинать плоды, - ответил я и рассмеялся. Лиза поддержала меня, и мы вместе еще посмеялись над этим, - еще семечки грызут параллельно, - добавил я.

- Ладно. Ты все уже понял. Ты - умный. Юмор - хороший знак. Все хорошо. Не просто " будет хорошо", а есть хорошо.

- И главной проблемой, пожалуй, было чувство вины постоянное, за свой путь и опыт. И сейчас важно глубоко понять, что это не ошибка и не грех, а таков мой личный путь, и перестать винить себя и оправдываться перед другими за счет того, что создавать себе искусственный образ лучшего, чем остальные – продолжал размышлять я.

- Так и есть. Никто не знает кто лучше и что лучше. У каждого свои кубики, свой набор конструктора и своя задумка фигуры. На фиг всех из твоей песочницы! - вновь рассмеялась Лиза, - Похоже, что я в твоей песочнице и ты, в принципе, не против, потому что я пришла со своими пасочками и кубиками, которые подходят к твоим.

- Ну да. Ты единственная, кого я не выгнал из своей песочницы. Мы опять оба рассмеялись.

Наши встречи становились какими – то более теплыми, ласковыми, пленительными. Она приезжала ко мне в гости и всегда что – то привозила. Что – то к чаю, сладости, или сама пекла для меня разные торты, пироги или какие – нибудь вкусности. Это всегда были шедевры кулинарного искусства. Хотя, я думаю главным секретом, было то, что пекла она всегда с любовью. Однажды она приехала и привезла подарки, среди прочего были кухонные полотенца и носки. Да, носки для меня. Очень заботливо она мне их подарила и сказала, почитай, что там написано. На ярлыке была надпись: Made in Heaven, что переводится как: сделано на небесах. И это было на самом деле очень символично. Я прям, полюбил эти носки, и назвал их божественными носками. И очень часто на наши встречи, я надевал именно их. В это время я вообще повсюду видел знаки. Настолько явно, как никогда. После нашего с ней последнего разговора, на следующий день я шел по городу, и на одной из улиц мой взгляд неожиданно нашел где- то на одном из домов большой плакат, непонятно откуда там взявшийся. На нем была цитата из Библии как раз о том, что Вера без дела мертва. Все вокруг вторило моим осознаниям, ее словам и происходящему в жизни. И подобные знаки встречались чуть ли не каждый день. Как - то мы прогуливались по городу и решили зайти в церковь. Она была католическая. Я сказал Лизе, что часто захожу в различные церкви, только лишь для того, чтобы почувствовать энергетику этого места. Это было такое личное мое исследование. И мне было на самом деле интересно увидеть, точнее, почувствовать разницу в разных церквях или еще каких – то священных местах. В этот раз мы зашли в эту огромную церковь, и попали на свадьбу. Свадьбы в католическом мире разительно отличались от венчаний в православном, и мы поговорили об этом. Лиза рассказала о своем опыте познания католической веры. Она одно время жила в Америке и посещала подобные мероприятия. Но я увидел в тот момент, что вокруг как – будто весь мир хотел сказать нам о главном. Или может быть только мне, потому что Лиза могла видеть это главное, в отличие от меня. Когда мы садились в парке на какую –нибудь лавочку, то тут же появлялась пара голубей, и было видно, что это именно влюбленная пара. Они ворковали прямо перед нами, то целовались, то голубь ходил упрямо за голубкой, то просто ложились и лежали друг возле друга. Это было так часто, что нельзя просто было не заметить. Свадьбы, влюбленные пары, голуби, другие птицы, все они появлялись перед нашим взором только парами. Иногда я обращал внимание на это и говорил Лизе, иногда пытался убедить сам себя, что это случайности.

Мы опять говорили о мечте. Точнее о моей мечте.

- Найди свою мечту и реализуй ее, время пришло, - сказала Лиза, - есть идеи какие то?

Я говорил, что пока нет. Не знаю, что хочу. Наверное, у меня нет мечты. Она заверяла, что этого не может быть. Мечта есть у всех. Даже у алкоголика и наркомана. Мечта есть. Ее надо вспомнить только. И то, что все мечты мы получаем еще в детстве, не во взрослом возрасте.

Я попытался все же разобраться, о чем же я мечтаю, - моя мечта была, всегда быть свободным, освободиться. Только каждый раз я по - разному объяснял, от чего освободиться. От людей, которые мешают, от работ и дел, которые не люблю, от жизни такой и так далее. Сейчас мечтаю также, только освободиться хочу от всего, что находиться внутри моего сознания. От всех этих страхов, страданий и мучений, которые управляют мною и моей жизнью.

- Могу предположить, что ты не зря себе распланировал длинный путь, в течение которого сердце томится от ожидания вернуться к Началу. Чистилище сам себе устроил. Не хреновое такое. Ты не познал еще внутреннее и духовное, но ты уже познан.

- Да чистилище, и мало кто поймет, что это такое. Но ты единственный человек в моей жизни, которое это увидела и поняла то, что чувствую я.

- Я видела, что с тобой происходило в сентябре. Не в реальном, а в духовном мире. Я этого никогда не забуду. Это было страшно. И с кожей как латы, которые отваливались от тебя пластами. Это незабываемо, друг мой! Будь спокоен. Самое страшное уже позади. Все что будет дальше - станет новым для тебя и принесет покой. И кстати я уже не скучаю по тебя, - сказал она.

- Это хорошо, - сделал я такой вывод.

- Хреново, что ты считаешь, что это хорошо. Я ведь не скучаю, потому что вижу тебя сейчас и говорю с тобой. И хреново, что ты не скучаешь. Но тут уж ничего не поделаешь, -сказала Лиза и глубоко вздохнула.

Сегодня было 9 марта. И Лиза рассказала о вчерашнем дне. О празднике. И о своих мыслях.

-Вчера мне подарили розы. Сотрудники, на работе. Вечером мы ели виноград и мандарины, пили вино и слушали тосты-поздравления мужчин. Я не достояла до конца. Вернулась к работе. Сегодня мне подарили тюльпаны и духи. Даня подписал открытку под диктовку. Но все - равно приятно. Его пожелания, которые он сказал, были от него, не под диктовку. Но это все меня совсем не радует. Мне не хватает самого главного: понимания и простого интереса ко мне, к моим мыслям, общих дел, идей, обсуждений и планов, а затем их реализации и радости от полученных результатов или совместной грусти от провалов и лаж. У меня нет мира в сердце. Но у меня есть благодарность за то, что я имею, хотя оно и не дает мне полноты радости. Я знаю, что есть много людей, которые не имеют и только мечтают о том, чтобы ребенок подписал открытку, утром подарили цветы и сделали дурацкие бутерброды, а на работе пили вино и смеялись, пусть даже над чем-то идиотски-глупым. Плохая ли у меня жизнь? Нет. У меня есть работа, даже 3. Есть дом, и есть ребенок. Но плохо ли мне в этой жизни? Да. И не потому, что я не умею быть благодарной или пренебрегаю имеющимся. Нет! Совсем наоборот. Я благодарю Бога за это. Я знаю что он - часть всего этого. Я поддерживаю других, когда могу и чем могу. Я смотрю на них глазами любви и понимания. Поэтому я вижу в них лучшее, что есть. А худшее - вижу как нечто слабое и способное улучшиться. Но в моих способностях нет одной очень важной штуки. У меня нет собственного сильного женского самосознания. Вот все сейчас говорят о проснувшейся национальной гордости и национальном самосознании. Но мы как люди и личности начинаемся не с гражданской осознанности. Мужчины - с осознания мужской принадлежности, женщины - женской. За осознанностью половой принадлежности приходит формирование самоопределения. Оно состоит из конкретных вещей: определенного поведения в разных ситуациях, метода мышления, стиля одежды, тона голоса и манеры говорить. Да и много еще чего. Всего не перечислю - не настолько образована. Так вот у меня все мое детство - период формирования моего женского самоопределения - был перед глазами пример одиноких, уставших женщин, которые взяли на себя мужские роли добытчиков, при этом старавшихся изо всех оставшихся сил остаться женственными. Это старание оборачивалось их чрезмерным дрожанием над мужчиной, их отношением к взрослым мужчинам, как к несмышленым детям, не способным позаботиться о себе. Оно также выливалось в стремление создать уют в доме: готовить обеды и ужины, печь пироги. Оно выливалось в гипер-опеку детей и одновременно способность оставить ребенка одного с бабушками и уехать на долгий период, чтобы заработать денег или же сойдясь с мужчиной, переполовинить свое время с ребенком, чтобы иметь возможность заботливо угождать новому избраннику. Я в этом росла, и это выросло во мне. Я так же работаю из последних сил, так же оставляю ребенка, лишая его совместного времени со мной в пользу мужчины; так же угождаю этому мужчине; так же из последних сил стараюсь остаться женственной, одевая платья и имею длинные волосы. Но во всем этом нет главного и самого важного. Нет моего истинного женского самосознания. Есть только клон того, в чем я росла. Это убивает меня. Мне 32 года. С каждым годом я все больше ощущаю как мне плохо. Но я все сильнее заглушаю это ощущение, потому что у меня ведь не плохая жизнь в принципе. А такое кардинальное различие между внешней жизнью и моим внутренним ощущением - это плохо и не понимается знакомыми и друзьями, близкими. Но я не хочу так больше. Я хочу мир в сердце. Я хочу не " кривого зеркала женской сущности и жизни", а настоящего. Я женщина и я хочу быть тем, что во мне, а не кривой копией женщин с поломанными судьбами среди которых я росла. У меня есть мои собственные чувства и мысли. Я хочу, чтобы о них было кому интересоваться. У меня также есть мои собственные боли. Я также очень хочу, чтобы они были услышаны и разделены. Не задавлены словами: ну все же хорошо. Такие слова заставляют меня усомниться в правильности моих ощущений, а значит, толкают меня не принимать их такими, как они есть. Я не хочу так больше. Потому что если я чувствую, что мне больно – значит, так оно и есть. Я нормальный и адекватный человек. У меня нет мнимых фобий или гипертрофированного ощущения несправедливости ко мне. Нет! Я очень благодарна за все-все-все в моей жизни. Даже за этих любимых женщин с поломанными судьбами, среди которых я росла. Но я хочу постоянно иметь понимание и поддержку, чтобы просто иметь возможность быть собой настоящей. Я не хочу больше суррогатных заменителей этого понимания и поддержки. Меня они убивают. А я хочу жить. Во всем сказанном есть от части, и о тебе. Ты, наверное, понял. Я не могу, конечно, гарантировать, что ты правильно меня поймешь. У тебя свои боли и комплексы, через которые ты все воспринимаешь. Но я очень надеюсь, что даже поняв изначально не все или не правильно, со временем ты вернешься и пересмотришь свое понимание моих сегодняшних мыслей. Ты хороший человек. Ты умный, заботливый, не злобный к людям. У тебя есть способность понимать людей. Это ценная способность, потому что редкая. Я искренне желаю тебе твердо стоять на выбранном путь, мочь вовремя определить ошибку, сделать альтернативный выбор или принять ответственность и последствия ошибок и продолжить также твердо стоять на изначально выбранном. Но самое главное - я желаю тебе, делая выбор, не бояться его, каким бы он ни был, и свободно называть его вслух для себя и для других. Ничего у нас нет. Я уже как-то говорила. Ничего кроме нашего пути, то есть процесса жизни и череды выборов. Я тоже это осознала. Как никогда раньше. Вот. Теперь все.

Я немного помолчал, переваривая и осознавая, сказанное Лизой. Потом сказал, - Я понимаю, о чем ты говоришь. Возможно не все досконально, а через призму своего видения, но суть понимаю. Ты также как и я идешь по своему пути, к своему личному пробуждению. И на самом деле это большая смелость увидеть свою жизнь несовершенной, говорить об этом и идти к своей свободе. А не как большинство предпочитают довольствоваться тем, что есть и делать вид, что все хорошо и они счастливы. Я знаю, что до конца пути к своей свободе доходят единицы из миллионов живущих. Ты свободна, но тебе не хватает простого, человеческого понимания со стороны мужчины. Ты понимаешь, что я дать его не могу, потому что сам духовный и моральный инвалид этой жизни. Но хотела бы... И я хотел бы, но не могу, не готов, по крайней мере, сейчас... Я знаю, что ты и не ждешь, но где то в глубине еще надеешься, - говорил я и при этом чувствовал, как цинично это было, - Наверное, разница между нами в том, что ты хочешь полноценной жизни и веришь, что это может быть здесь. А я не верю и не хочу. Моя цель - полное освобождения от пут. И не до стадии человека свободного или полноценного мужчины, а до самой первой и последней стадии, где нет разделения на мужское и женское, светлое и темное. Вот тоже, что совпадает, только противоположными концами. Ты была женщиной, которая пыталась стать сильной от слабости мужчин и их бездействия, беря на себя и мужские обязанности. Что и делало мужчин неспособными или наоборот, их неспособность делала тебя такой. А я в свою очередь был мужчиной, который был взращен такими женщинами, был в тепле, внимании и заботе... но вырос вот таким инвалидом. Но сейчас меня это уже не беспокоит. Я думаю, что прошел этот человеческий фактор - барьер. И иду далее.

- Несколько моих комментариев, - сказала она, - Если твоя цель - это попасть туда, где нет разделения на мужское и женское, светлое и темное, то твоя цель - смерть физического тела. Интересно то, что мы все по-любому к этому приедем. Рано или поздно. Это судьба каждого из человеческих тел. Но иначе как через их смерть, мы не можем достичь места единения. Если ты сейчас думаешь, что можешь достичь этого места в своих мыслях и ощущениях, живя в теле - ты ошибаешься. Это невозможно. Если тебе такое сказали когда-то - тебя жестоко обманули. И второе. Неверие не может быть вместе с верой. Да, ты не веришь. И да, я верю в то, что живя в человеческом теле, я хочу и моя задача - оставаться внутренне такой, как меня сотворили, и какой я истинно являюсь. А это означает радоваться или испытывать боль - неважно - но делать это не одной. С теми, кто также как я осознают, какими они сотворены, какие они истинные и принимают меня. Вот в чем для меня кроется смысл и задача существования моего истинного Я в физическом теле. Для меня также не существует понятие: хочу, но не могу. Не могу идти - это если руки-ноги связаны. Не могу сказать - это если языка нет. Не могу видеть - это если глаз нет. Не могу дать - это если у самого этого нет. Но есть " хочу". Если хочу видеть - значить хочу познать, значит, буду " видеть" руками и обонянием и это даст мне возможность познать. Хочу дать, но у меня сейчас этого нет – значит, я пойду и найду это, создам это. Тогда у меня это появится и я смогу это дать, потому что хочу. Хочу - это начало процесса творения. Это основа Творца, заложенного и живущего в нас.

- Может и ошибаюсь, но знаю наверняка и говорил об этом тебе не раз, что жить я уже не буду здесь. По крайней мере, так, как раньше. Доживать в физическом теле - да, но жить в этом мире, что - то делать, добиваться, создавать, участвовать - не буду, - во мне играла какая – то обида и даже злость, я хотел кричать об этом на весь мир. Странно это было, чем больше я слышал о жизни и о любви, тем сильнее росло мое сопротивление и протест, и я говорил об обратном. Во мне кричал страх, - Ошибка это или нет - я не знаю. Мне уже все равно. Меня уже тут давно нет, осталось растворить последнее и развеять свой пепел по ветру этого мира.

-О твоем выборе я знаю. О твоем выборе я говорила так: самое главное - я желаю тебе делая выбор, не бояться его, каким бы он ни был, и свободно называть его вслух для себя и для других. И стоять твердо на выбранном пути и принять ответственность и последствия выбора. Ты уже все это делаешь.

- Да пора уже об этом заявлять без страха - сказал я.

- Мое большое желание - чтобы ты продолжал это делать. Но. При всем этом, я не хочу больше продолжать говорить, и думать только о тебе. У меня есть мои чувства и мысли, которыми я тоже хочу делиться и хочу понимать, что они кому-то нужны. Тебе они не нужны. Ты живешь в одиночной вселенной, где есть только ты. Каждый раз, осознавая это, мне делает это больно. Если никто не замечает мою боль, не значит, что ее нет. Я и сама подавляю ее ради того, что считаю более значимым в тот момент. Но я не хочу больше. И не буду. Сейчас дело не в тебе. Дело во мне. Мое сказанное было не о тебе, а обо мне. Я так и говорила, что от части оно касается тебя. Но только от части. Потому что мое решение несет определенное действие в твою жизнь. Твой выбор и желание - одиночество. Мой выбор и желание - понимание и близость. Это ни плохо и ни хорошо. Просто выбор. Глава закрыта. Теперь мы это переварим, переживем и пойдем дальше. Ты сейчас выбираешь одиночество и это только твой выбор. Очень мне жаль, что так. Я очень надеялась на противоположный исход. Поэтому очень жаль. Только вот задумайся: почему твой выбор, если он истинный и желанный, рождает в тебе столько недовольства и злости? Сам себе дай ответ. Истина приносит покой и мир в сердце. В ней нет ярости, злости, обиды, ощущения жертвы.

И я вновь задумался. Ее слова добрались до самых дальних глубин моего существа. Так далеко я не погружался еще никогда. Она открыла еще один замок, который был недоступен миллионы лет, наверное, для меня. Процесс оттаивания и проникновения света в мои глубины продолжался, но на этот раз он, похоже, перешел критическую точку невозврата. Каждый раз очередная точка, которая находилась на каком – то блоке, проходилась очень трудно и болезненно. Поначалу было сопротивление, потом боль, потом открывался шлюз и наружу выходили все припрятанные чувства, эмоции, которые, Бог знает сколько времени, находились под замком. Потом следовали слезы очищения, более глубинное понимание каких – то процессов, самого себя. Потом все успокаивалось, и наступал мир. Мир внутри, с собой. И так продолжалось, пока не была задета очередная рана, потом она вскрывалась, извергая наружу, все, что сопутствовало этому и вновь заживало то место, понемногу погружая меня в тишину. Как же долго и мучительно это было. Раны, заработанные мною за миллиарды и миллиарды лет, большая часть которых или правильнее сказать, самая глубинная часть которых, вскрывалась, обнажалась именно сейчас, в этот непростой для меня период. Так было всегда, и люди приходили в мою жизнь, чтобы показать мне мои раны и боль. И дальше я вскрывал, освобождал и залечивал. И тут был порядок в этом процессе, о котором говорила мне Лиза. И когда я устал от этих операций и от боли, я начал прятаться от других людей и от всего мира. Потому что соприкосновение с чем – либо внешним или с кем – либо приносило огромную боль, как будто оголенным нервом я был весь. И самое последнее, глубинное, но также и самое болезненное оставалось во мне на тех глубинах, до которых прежде никто не мог добраться. И тогда появилась Она. Моя часть, мое сердце. И только она смогла показать мне все это, при этом с любовью перевязывая мои кровоточащие раны, после этих важных операций. Когда все это происходило, я не понимал этого. Я находился рядом с ней, говорил с ней, внимал ее мудрым словам, слушал ее советы, и при этом происходило вскрытие моих ран, с последующими лечениями. Ее любовь, как елей смазывала мои раны, ее забота успокаивала меня, как младенца, у которого что – то болит, ее терпение дарило мне надежду. Надежду на спасение и на освобождение. И я любил ее. Да, любил еще тогда. Любил самой страстной и преданной любовью, которая только могла быть доступна мне, человеку. И это любовь была всегда, давно, с момента нашего сотворения Создателем. Я пронес ее в своем сердце, также как сделала это и она. Только пока я забыл это. Пелена забвения еще сильна была на моих очах, но сердце помнило. И эта память помогала мне в нелегкие часы, когда я уже был готов сдаться, и распрощаться с ней. И я верил. Я не понимал умом во что именно, но я знал, что все это не случайно. Я чувствовал Божье прикосновение и Его заботу, когда были вместе. Я чувствовал его радость, когда мы были рядом и обнимали друг друга. И я чувствовал его боль… которую он разделял вместе с нами, с его любимыми детьми. Я любил. И всегда любил. Я просто забыл…