У меня всю жизнь были идеалы. И вот, поняв, что они для меня уже недосягаемы, я стал жаловаться. Жаловаться очень приятно.( Джон Голсуорси).

Наступало время, когда я был по- настоящему готов узнать всю правду о себе. Уже не боясь ничего. Я так устал уже бояться за свою жизнь, и столько всего увидел о себе, как о личности, которая была вся насквозь пропитана ущербностью и недостаточностью, что уже ничего не пугало меня. Как говорится: Всем смертям не бывать.

- В который раз сегодня понимаю, что, пожалуй, главная проблема моей жизни это тотальный страх быть собою, - сказал я, - Давно в детстве я создал образ хорошего и правильного человека, чтобы всех удовлетворять. Этого образа и придерживаюсь всю жизнь. Причем не становлюсь им, а именно играю роль, делаю вид, что я такой. А то, что есть во мне моего истинного - не принимаю, прячу, виню себя за это. Потому что считаю это слабостью. Опять понимаю, что единственный выход из этого кокона и рабства, это позволять быть себе таким, как есть, и пусть это будет плохим для кого - то, неудобным и так далее. Сколько раз уже это осознавал, и все равно забывал и уходил в автоматизм прежней жизни. Да, я как та собака на гвозде, которая лежит и скулит, но не встает, потому что еще не так больно и пока все устраивает.

- Есть у тебя еще одна роль. Главная. Роль жертвы. Все остальные – второстепенны, - сказала Лиза, - Так вот до тех пор, пока ты не поймешь, что жертвы уже никому не нужны и не интересны, прежде всего, тебе не нужны и не интересны, ты не избавишься от этой роли, как и от остальных ролей, которые кормят и составляют эту, главную. Самое интересное, сказанное выше, относится только лишь к твоей личности в этой жизни. Еще интересно, что эта главная и определяющая твою текущую жизнь роль, была предложена тебе твоей семьей. В твоей власти было с ней согласиться. В твоей же власти отказаться от нее.

- Странно, - сказал я, - зачем я выбрал себе такую роль? Причем все понимаю, и знаю, что более не хочу уже, но как какие - то программы просто продолжают руководить, вызывать одни и те же реакции и так далее.

- Так что ты никакая не собака на гвозде.

- Почему? Именно, она же тоже жертва, лежит, потому что считает себя такой, и терпит.

- Вопрос не зачем. Вопрос что тебе нужно, чтобы от нее отказаться. Ты в отличие от собаки можешь выбирать. Ты – человек, в котором живет свободная сущность со свободной волей. Само по себе сравнение себя с этой собакой и есть игра роли жертвы.

- Одного выбора в своем уме, думаю мало, чего - то я видимо пока не осознаю. Хотя понимаю, что больше не хочу так, и хочу вернуть себе свою силу и возможности.

- Ум тут вообще ничего не решает. Он не при делах.

- Все это я понимаю, очень очевидно уже. Но почему - то все продолжается, как и раньше. Чего - то не вижу главного.

- Не хочешь видеть, значит.

Потом я говорил о том, что жизнь меня в этом смысле постоянно сталкивает именно с женщинами. Через них всегда приходила помощь, поддержка или подсказки. Любая помощь.

-Каждый раз выход и возможность приходит через женщину. Она становится мостиком к тому, к чему стремится твое сердце. К новой жизни. И каждый раз ты, встав на этот мост, разворачиваешься и убегаешь – говорила Лиза. Значит, не хочешь идти.

- Я не знаю куда идти и что надо сделать, чтобы выйти из одного берега и перейти на другой. Семью что ли захотеть? – неосознанно для самого себя, прикидывался я дурачком.

- Я тоже не знаю. Я - не ты, - сказала Лиза.

Я психовал, - гори оно все синим пламенем.

- После каждого твоего " гори оно все синим пламенем" у тебя происходит озарение. Всегда.

- Только что - то эти озарения ни к чему не ведут, остаются очередным мертвым знанием.

- Ни фига подобного. Еще как ведут. Глаза открой. Вот посмотри теперь сам. Ты дожил до того дня, когда имеешь смелость и силы смеяться над своими лажами. Это дорогого стоит! Только не надо сейчас говорить, типа: а что еще остается делать? Человек начинает смеяться не у крайней черты. А когда есть надежда и свет впереди.

- Ну да, я немного начинаю смотреть на себя со стороны. И говорю о своей личности, как о роли. Например: Андрюшка поживает все также, все такой же непутевый, как и раньше, - и при этих словах я действительно искренне рассмеялся.

Потом я попытался осознать причины того, почему я выбрал для себя такую роль. И как быть дальше, - Мне становится уже ясно, что же это я за крест такой тяну на себе, про который многие говорили мне, который я сам видел. Что это за жертвенность такая. И раньше я это путал, с особой миссией для Земли. А на самом деле это просто роль жертвы, где я отказался от себя и своих желаний и стал жить, чтобы удовлетворять желания других, в ущерб себе. И вспоминая свою жизнь и те ситуации, где я делал, что – то, чего хотели другие от меня, я не просто был ведом этим принципом и какими - то искореженными пониманиями. Это реальная сила, которая сковывала мое физическое тело, мою волю и затуманивала разум. Потом я вспоминал это как сон и опять корил себя за то, что опять также поступил, забыв о себе... Но в следующий раз все повторялось. Я просто был скован, не мог шевелиться, и это было физически. Не мог соображать, воли не было совсем... Это был ужас... От этого я и страдал, - потом я задумался ненадолго и продолжил, - Тут вот в чем вся суть. Я неосознанно вовне ищу любовь, кто бы мне ее дал, через внимание, заботу, одобрение, поощрение. И все потому, что в детстве меня ею не напитали. Это уже такой условный рефлекс вырабатывается, собственно отсюда и все комплексы, все эти обусловленности и шаблоны поведения. Я принимаю роль жертвы и жду от других признания, участия, согласия, внимания. Я отказался от себя и своих желаний, а чужие желания возвел в главный ранг, и дал им статус: Желание другого - Святое, мое - не имеет значения. Так и жил всю жизнь. Это такой способ хоть как - то получить недостающую любовь. И у каждого такого «инвалида любви» свои методы. Так почти все люди живут. Но не так давно я начал понимать, что этот путь в никуда, эту машинальность не прекратить. И надо более не искать, а самому давать. Давать и дарить другим свою любовь. Даже если и кажется, что ее нет совсем. Попытки дать кому - то любовь, как генератор, запускающий механизм открытия канала любви в себе. Это как пример со спичкой, которая также как и другие не горит, но сама делает первый шаг, трется об другие и тогда все загораются друг от друга. Все вроде ясно. Но пока лишь теория. А у меня пока иначе все. Сейчас я понимаю, что вот так в сухую, будучи обделенным любовью, как засыхающий цветок без воды - не сделать этот шаг. Все равно должен быть кто - то, кто даст эту любовь. Ею необходимо хоть немного напитать душу, иначе она засыхает и не может сама возродиться, хотя и является, по сути, проводником любви. Так вот, необходимо капли для пробуждения ростка. Эти капли я в последнее время получал от тебя, за что тебе и благодарен. Я пока все такой же засохший цветок, но я уже что - то получил, и это делает свою работу. И я верю, что ростки уже зародились и рано или поздно прорастут. И вот в чем суть и польза безусловной любви. Именно настоящая любовь и является безусловной. Даже ранее, если и кто - то меня любил, во мне установился условный рефлекс: чтобы получить любовь, все же надо как - то соответствовать, каким - то быть, что - то делать для другого. И я силюсь. А с тобою иначе, ты ничего не ждешь и не требуешь. И я впервые увидел, что меня можно любить просто так, без всяких условий и стараний с моей стороны. И такая любовь, да способна на чудеса возрождения. И сейчас такое будет происходить со многими людьми. Чудеса пробуждения, где один будет проводником такой любви и будет передавать ее другим. Но не через знания. Просто божественный импульс любви, от сердца к сердцу. И все. Никакой информации, долгих практик и попыток умом осмыслить Бога и возвращение к нему. Это прикосновение будет пробуждать сердца и память. И люди все будут вспоминать и понимать.

- Две вещи могу сказать на это, - как будто выдохнула Лиза, - Первое: слава Богу, что твои уста разверзлись, ибо моих сил и веры оставалось совсем мало. Ты - тяжелый случай. Второе. Пусть будет дано тебе по твоей вере. Веришь, что ростки есть и прорастут, значит, будет так. Такое чудо, о котором ты пишешь, будет возможно еще не сейчас. Сердца людей очерствели. Некоторые, самые простые и чистые сердцем могут уже сейчас, но пока таких немного.

- Про время не знаю. Но знаю, что будет именно так и скорость пробуждения других, будет напрямую зависеть от чистоты и силы передающего. Хотя многие и не готовы, это да... Многих такая энергия просто может разорвать, а долго и методично возиться так, как со мною допустим - не у каждого терпения хватит.

- Ой-ой-ой. Ну конечно! Ты ж особенный звездный мальчик, - рассмеялась Лиза. - Со всеми так возятся. Только с кем-то 1 раз, 1 человек и долго, а с кем-то много раз, разные люди, непродолжительное время. Сумма от этого не меняется. Со мной возились и возятся не меньше. Только я не всегда это замечаю. Только когда оглядываюсь назад.

- Значит мы оба тяжелые, - подытожил я, и мы вместе рассмеялись.

-Пришел твой последний рубеж, друг мой и любовь моя, но это уже самый последний капец. Больше не будет таких. Ты уже точно знаешь, что дальше нужно начинать действовать или ложиться и умирать. Да? – спросила она.

- Это сейчас во мне и борется внутри. Борьба между полным бездействием и смертью, и каким - то решительным шагом, которым взорвет просто эту мглу и кокон вокруг меня. Но тут и возникает недовольство собою, потому что не знаю, как сделать этот шаг, а главное куда. Просто огромная злость, которую некуда направить и я не знаю к кому она. И в итоге я направляю ее на себя, как и раньше это было.

- Знаешь что интересно: не имеет никакого значения, что ты выберешь и в какую сторону пойдешь, потому что ты тот, кто ты есть и я знаю тебя, как и Бог знает. Он знает больше и шире. Но и я знаю и люблю. Это никуда не денется и не исчезнет, не испарится не зависимо от решений и шагов. И я снова повторю свой вопрос: что это за чувства ко мне и мысли обо мне, о которых я не знаю и так далеко спрятанные, чтоб вовек не найти? Ты может на самом деле, на меня злишься? Или на все-все, воплощением чего я есть, и чем ты не есть?

- Я не знаю, что тебе сказать и про какие спрятанные чувства ты говоришь. Возможно что – то и есть глубоко, но пока я еще не добрался туда, - ответил я.

Лиза внимательно посмотрела на меня, сделал небольшую паузу, и продолжила, - Нечего тебе терять, не важно, что ты решишь. Ты ничего не платил и ничего не положил за то, кем ты есть и всегда будешь. И сам себе ты не принадлежишь. Не имеешь никоей власти ни над чем, даже над самим собой. Все что дается тебя - не твоя заслуга и не ради тебя, а Тем и ради Того, Кто любит и всегда любил, Кто сделал тебя и создал из Ничего, Своим Словом и Своей волей просто потому что возлюбил раньше, чем ты смог видеть и уразуметь. Будь тем, кем ты есть не ради себя или кого-то или чего то. А потому что ты не можешь быть ничем иным кроме себя, потому что таким создан.

Были последние дни этой долгой и тяжелой зимы. Она длилась по моим ощущениям, наверное, 100 лет. Такой зимы еще не было, это точно. Ни для меня, ни для нашей страны. Революция заканчивалась тем, что власть сдалась, и президент убежал из страны. Правда большей, как и всегда ценой это далось. Было много убитых. Вся Украина в эти дни пребывала в скорби. Как все резонировало. Происходящее в стране и во мне. Уходило старое, со скрипом, с болью, вырывая с мясом все старые связи. Люди стали мудрее и взрослее на несколько веков, наверное. Время ускорилось настолько, что за несколько месяцев мы прошли путь, который в былые времена проходили бы десятилетия. Я тоже за эту долгую зиму прошел путь в тысячу миль. Я повзрослел. Я возмужал. Я стал мудрее, стал смирение. Я научился слушать себя, и я учился слышать других. Эта была моя последняя битва. Я был изнеможен и изранен, но я был счастлив. Я чувствовал прикосновение Жизни и чего – то Нового, которое было уже не за горами. И я знал это. Наши отношения с Лизой, тоже перешли какую – то критическую точку невозврата, и мы переходили в новое пространство. Внешне ничего особенно еще не изменилось, но внутри что – то начинало происходить. Она все также была замужем, хотя процесс расторжения с мужем и со старой жизнью, шел своим ходом, я все также находился в своем коконе и не проявлял явных признаков жизни. Но я понемногу уже оживал и оттаивал. Лиза это видела, я тоже чувствовал, хотя и не признавался сам себе в этом. Мы мало гуляли в ту долгую зиму. Стояли сильные морозы и к тому же весь центр и большинство парков там находились в зоне боевых действий. И наш с Лизой любимый Мариинский парк, где мы часто гуляли, был занят протестующими с Востока Украины, которые как дикие гоблины превратили его в нечто, похожее на опустошенный и выжженный Изенгард из произведения «Властелин колец». Это было неприятно. Мы встречались у меня дома в основном, пили чаи, смотрели иногда телевизор, но больше находились в тишине и в наших, таких уже дорогих сердцу, беседах. В этот раз Лиза была немного грустна и чем – то расстроена.

- Как дела? Все у тебя в порядке? – спросил я.

- Нет. Порядка нет. Что ты хочешь узнать на самом деле? Нет ли угрозы жизни и здоровью? Такой угрозы нет. Хорошо ли мне и есть ли покой? Нет и близко. Мне очень плохо. Смогу ли я справиться с этим? Да. Смогу. Я всегда со всем справляюсь. Никто ли в этом не виноват? Нет. Никто. Виноватых нет. Каждое решение и не решение - мое. Только я принимаю и отвечаю за них. Что я дальше буду делать? Умру. Но не сразу и не от своей руки. Мне еще долго смотреть и самое главное - думать и делать выводы. Реальность не всегда такая, как я ее себе рисую. В этом моя беда и мое счастье. Такая способность позволяет видеть невидимое, но и ограничивает меня от видимого. Это и мое горе и радость. В данный конкретный момент я только хочу умереть. Но еще больше я хочу и ищу понимание и чтобы кто-то принял меня, такой как я есть, ничего не пытаясь менять, анализировать, за что-то упрекать или винить. Самое великое счастье – познать, что это такое когда тебя любят и принимают просто так, ни за что. Я надеюсь, что я смогу почувствовать это когда-нибудь или вернуться и вспомнить, что такое уже было, снова пережив эти чувства. Увидеть это в чьих-то глазах или вспомнить когда я это уже видела. Так что да, все в порядке. Путь продолжается. Он оказался тяжелым и совсем не таким, как я его представляла себе. Я ответила на твой вопрос?

- Ответила, - сказал я и просто обнял ее. Потом я сказал ей, - Я хочу тебе сказать главное, что сейчас могу. Я от тебя не отворачиваюсь, и я с тобою. Я не знаю, что будет далее, что буду чувствовать, хотеть, как будут развиваться события. Так как сейчас я вообще на грани между жизнью и уходом отсюда. Мне сейчас очень мешает некое чувство, что мне просто необходимо сделать выбор, я с тобою или отпускаю тебя. Я прямо сейчас не готов сделать этот выбор. Но я бы хотел, чтобы мы не рвали нашей связи.

- Дело же не во мне и не в связи. Понимаешь ли ты это? Не знаю.

- Нет, наверное, расскажи, что ты видишь или имеешь в виду. То, что дело во мне и в моем выборе? Хочу ли я жить, быть счастливым или нет? – спросил я ее.

- Ты сам себе строишь реальность. Вот во что я верю. Человек сам себе строит реальность. Ты жить хочешь. Обычной нормальной жизнью и всем, что вкладывается в это понятие, включая отношения и близость. Дело совсем не во мне. А в твоем внутреннем решении и желании быть. Это желание жизни. Я здесь ни при чем. Была б не я, было бы что-то другое, что привело бы тебя к этому. Это возвращение к себе, а не осознание чего-то эдакого вне тебя. Позволь себе делать то, что хочет твое сердце. Позволь себе жить. И дело совсем не во мне. Я - некие обстоятельства. Ни больше, не меньше. Живи и дыши. Будь благодарен и отдавай. В этом смысл и таинство жизни.

- Ты права. Я бы добавил еще слово Будь. Сейчас я глубже это понял, осознал, прожил. Мне вообще ничего не надо делать, в смысле какого - то особенного действия. Мне просто надо Быть. Даже «надо быть» не уместно, потому что опять «надо». Я увидел, что все что происходило - происходило вокруг меня или во мне независимо от того, что я думаю, говорю и даже делаю. Когда ко мне приходят с вопросом, я что - то говорю, пытаюсь объяснить, думаю как же правильно, для меня, для него, для Бога… для всех. И пытаюсь как – то реагировать, считая, что от этого все изменится. А по сути все случается само собою и неважно, что я сказал или сделал.

- Все так и есть. Ты не имеешь влияния ни на что, поэтому просто будь и живи.

-Все в последнее время крутится вокруг одного и главного выбора. Выбор жить или не жить. А я как всегда и жить не соглашаюсь и мучаю себя, и уйти не могу. Когда ты мне говорила, о том, какое большое влияние я имею на тебя, я смог увидеть это. То, что я влияю не потому что, что – то особенное делаю. А просто потому, что я есть. Такой, какой есть. При этом я наоборот прятался, избегал, старался не брать ответственности, молчал, игнорировал, отсутствовал, сбегал. И все равно влиял на тебя и твою жизнь. И это не моя вина и не моя заслуга.

- Теперь точно можешь быть уверен, что я - просто обстоятельства. Больше ничего.

- Не знаю. Я не думаю, что ты просто обстоятельства. Если ты для меня обстоятельства, кто же я для тебя? Такие же обстоятельства. Я не могу все же просто быть спокойным. У меня все же есть какое - то чувство к тебе, очень глубоко запрятанное, про которое, наверное, ты и задавала вопрос. Вот только я себе никак не могу ответить, не то, что тебе, что это за чувство. Могу я что - то сделать для тебя?

- Можешь. Да. Спросить, можешь ли что - то сделать для меня. Об этом давно никто не спрашивал. Никогда не спрашивал.

Мы молчали и почему- то избегали смотреть в глаза друг другу. Потом Лиза сказала, что вчера думала много обо мне и испугалась того, что чувствовала во время размышлений.

- Что думала? – спросил я.

- Размышляла о твоей смерти. Представила себе все. Я обычно так реалистично представляю что-то, что даже испытываю реалистичные чувства - такие как если бы представляемое происходило в реальности.

- А чего испугалась?

- Хочешь узнать? Не должно быть так. Это не тот путь, он ошибочный какой-то. Как системная ошибка компьютера. В чем несвобода? Я не вижу. Знаешь, сколько раз я пыталась увидеть твоими глаза и почувствовать твоими чувствами? Много! У меня получалось, но я никогда не видела несвободу. Вот мне поэтому обидно до самой глубины души. А испугалась собственных переживаний. Во-первых, очень реалистично, до холода в груди. Во-вторых, горько очень и все щимит и сжимается в душе. А третье - из другой повести, поразительно сильная, но необоснованная надежда снова тебя встретить и полный покой от этой последней мысли. Уверенности почти.

- У нас с тобой очень интересное общение, конечно, - заметил я в который раз и сказал об этом.

- Знаешь какое? Ты мне рассказываешь, как корабли бороздят... я выискиваю в рассказах твое истинное я, суть и чувства. Делюсь своими находками с тобой. Ты начинаешь это анализировать и накладывать как трафарет на все что ты слышал и понимал о себе раньше. Мы соглашается или спорим. Потом у тебя приходит какое-то понимание. Я его принимаю. Преломляю через мое видение твоей сути и твоего скрытого, по моему ощущению, потенциала и выдаю тебе свое откровение о твоих " скрытых талантах". Вот такое вот я вижу общение. Интересное оно.

И я понимал, что да, Лиза поразительным для меня образом, слушая поток информации от меня, могла находить истинное, настоящее, мое, при этом отсеивая пустые знания и чужие мысли и идеи. Как она это делала, для меня оставалось загадкой. Вот что такое ясновидение, в истинном понимании этого слова, подумал я.