Познание

1. ПОНЯТИЕ И СИМВОЛ.

«.. почти вся историю философии познающий оставался верен убеждению, что познание есть чисто интеллектуальный акт, что существует универсальный разум, что разум всегда один и тот же и верен своей природе. Но в действительности познание но­сит эмоционально-страстный характер, познание есть духовная борьба за смысл и та­ково оно не у того или другого направления и школы, а у всякого подлинного философа, хотя бы он не сознавался в этом. По­знание не есть бесстрастное дублирова­ние действительности. Значительность философии опре­деляется страстной напряжен­ностью философа- человека, присутствующего за познанием, на­пряженностью воли в истине и смыслу. Познает целост­ный человек» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.183.)

«Решающее значение в познании имеет не логический процесс мысли, который носит инструментальный характер и господствует лишь в середине пути, а эмоциональная и волевая напряженность, связанная * с целостным духом. Познание есть творчество, а не пассивное отражение предметов, и всякое творчество заключает в себе познание. Интуиция есть не только узрение предмета, но и творческое проникновение в смысл» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Ке­саря. М., 1995.С.183-184)

«Не автономию интеллекта нужно утверждать, а автономию духа, автономию познающего, как цело­стного существа. Мышление не может быть отделено от мыслящего, мыслящий не может быть отде­лен от соборного опыта своих братьев по духу… Человек больше познает эмоцио­нально, чем интел­лектуально, и совершенно ошибочен тот взгляд, что эмоциональное познание «субъективно» в дур­ном смысле, а интеллектуальное познание «объективно» в хорошем смысле… Вживание в предмет познания, во всяком случае, носит более эмоциональный, чем интеллектуальный харак­тер» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.183.)

«Величайшей истиной теории познания должно быть признано, что познающий сам есть существующий, сам есть «бытие», и что признание смысла мира возможно лишь в субъекте, а не в объекте, т.е. в человеческом существовании. В этом и заключается ис­тина экзистенциальной философии» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Ке­саря. М., 1995.С.184)

«Так как познание есть часть жизни, разум есть функция жизни, то самое явление, объ­ект по­знания (объективация) обусловливается целокупностью жизни, чувством, страстями, болезнями духа. Перво­жизнь, глубина существования (нуменальная) опре­деляет структуру сознания, от которого зависит то, каким нам предстоит мир. Для из­менившегося сознания мир предстал бы иным. Но это изменение предполагает изменение в характере существования, в самой первожизни. Самая же первожизнь (ну­мен) не характеризуется как интеллект по преимуществу, что есть греческая точка зре­ния, она есть в большей степени страсть, нуменальная страсть, предшествующая са­мому различению между добром и злом. Буддийское сострадание, христианская лю­бовь, шопенгауэрская воля к жизни, ницшевская воля к могуществу – нуме­нальны» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.199.)

«Познание в понятиях, подчиненных ограничительным законам логики, пригодно лишь для бытия, которое есть вторичная объективированная сфера, и не пригодно для внебы­тийственной или сверх­бытийственной сферы духа» (Бердяев Н.А. Царство Духа и цар­ство Кесаря. М., 1995. С.214)

«Можно сказать, что весь материальный, весь природный мир есть символика мира ду­ховного, есть знаки событий, происходящих в духовном мире, событий раздвоения, от­чуждения, вы­брошенности в состояние, при котором происходит причинная опреде­ляемость извне» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.197.)

«Объективация не есть настоящая реализация, а лишь символизация, она дает знаки, а не ре­альности. И это сказывается на всем человеческом творчестве, на всех творческих продуктах. Мир нуменов, ко­торый есть мир творческих существ, а не мир идей, может выразить себя в ином мире, чем мир фено­менов, но ошибочно представлять себе мир нуменальный и мир фе­номенальный совершенно изоли­рованными и отрешенными друг от друга, таких непроходи­мых8 границ нет, как нет непереходимых границ человече­ского сознания. Возможен прорыв нуменов в феномены, мира невидимого в мир ви­ди­мый, мира свободы в мир необходимости, и с этим связано все самое значительное в истории. В жизни мира являются не только «явления», но и нумены, и их явление не может быть названо только «явлением». Пророки, творческие ге­нии приходят в этот мир из мира нуменального, это – послан­ники Духа. Но нет непрерывного эволюцион­ного процесса, а прерывный творческий процесс» (Бердяев Н.А. Царство Духа и цар­ство Кесаря. М., 1995. С.197-198.)

«Так как познание есть часть жизни, разум есть функция жизни, то самое явление, объ­ект познания (объективация) обусловливается целокупностью жизни, чувством, страстями, болезнями духа. Первожизнь, глубина существования (нуменальная) опре­деляет структуру сознания, от которого зависит то, каким нам предстоит мир. Для из­менившегося сознания мир предстал бы иным» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Ке­саря. М., 1995.С.199)

«Разум должен прекратить свое изолированное, отсеченное существование и органически воссоединиться с цельной жизнь духа, тогда только возможно в высшем смысле разумное познание. Бытие дано лишь в опыте, но оно никогда не бывает дано в опыте рационализированном, рассудочном. Бытие дано до рационалистического рассе­чения духа и до раздвоения на субъект и объект. До раздвоения на субъект и объект бытие дано лишь в религиозном, мистическом опыте» (Бердяев Н.А. Философия сво­боды \\ Сочинения. М. 1994. С.29).

«Кантианство есть один из роковых и внутренне неизбежных моментов развития про­тестантизма. Положение это совершенно неоспоримо для истории умственной и духов­нойкультуры Запада, особенно Германии. Кант был продолжателем Лютера, творцом философского протестантизма, но протестантизма уже далеко зашедшего» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.32).

«Знание само есть бытие, живая функция бытия, ценность развития бытия. Знание есть акт самосознания и самоопределения универсального бытия, к которому и мы приобщаемся, - функция универсального развития. Знание не есть отражение бытия и не есть конструирование бытия, а есть самораскрытие бытия, его расчленение и оформление» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.77).

«Сознание и познание проходят через раздвоение субъекта и объекта, но первичная ре­альность от этого не перестает существовать и не теряется окончательно возможность возврата к единству и родственности. В человеке остается возможность интуитивного познания. Шеллинг думает, что в интеллектуальной интуиции субъект и объект тожественны. Но интуиция не может быть лишь интеллектуальной. Она была бы пас­сивным отражением предмета и, значит, не преодолевала бы раздвоение объективации. Интуиция есть также эмоциональная и волевая, она есть напряжение и активность це­лостного духа» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Ке­саря. М., 1995.С.198)

«Высшей судебной инстанцией в делах познания не может и не должна быть инстанция рационалистическая, и интеллектуалистическая, а лишь полная и целостная жизнь духа» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.26-27).

«Гносеология требует жизненного оправдания, т.е оправдания перед полной и цельной жизнью духа, а не перед какой-нибудь дисциплиной знания вроде психологии или ме­тафизики. Полная и цельная жизнь духа и есть жизнь религиозная, и потому гносеоло­гия требует религиозного оправдания – не теологического, как и не метафизического, а религиозного, т.е. жизненного» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.27).

Как подчеркивал Н. Бердяев «..самое важное понять, что в процессе объективации, ко­торой подвергается историческая и социальная жизнь человека, Дух символизиру­ется, а не реализуется. Источник символизации в том, что даются лишь прообразы гря­дущей реализации, знаки иного мира. Но символизация заковывает, когда ее считают уже реа­лизацией. В глубоком смысле слова и культ, и культура символичны. Но в них дан путь к реализации, если этот сим­волизм не рассматривается статически, как окончательная завершенность. Подлинная эпоха Духа будет уже не символической, а реалистической. И к ней всегда прорывались люди Духа.

Очень важно понять различие между символизацией и объективацией. Символизация всегда дает знание иного, она не остается в замкнутости этого мира. Но символизация не есть настоящая реализация, и огромное значение имеет понять, что она не есть реа­лизация, что в ней есть отсветы иного мира, есть прообразы преображения этого мира. Ничего этого нет в объективации, в ней нет знаков иного. Она вовлекает * в тяжесть и необходимость этого, фено­менального мира, который сам есть продукт объективации. Объективация есть приспособление к состоянию этого мира, есть уступка свободы духа необходимости мира, есть отчуждение и охлаждение. Это происходит с религиозной жизнью вообще и с христианством» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996. С.148-149)

«Ошибочно думать, что объективация происходит лишь в сфере познания, она прежде всего проис­ходит в «бытии», в самой действительности. Её производит субъект не только как по­знающий, но и как существующий. Падение в объектный мир произошло в самой * перво­жизни. Но это привело к тому, что действительностью признают лишь вторичное рационализи­рованное, объективированное, и сомневаются в реальности пер­вичного, не объективирован­ного, не рационализированного» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.203-204.)

Тем не менее он не отрицает роль понятийных структур в познании:

«Понятия ориентируют нас в окружающей темной бесконечности объектного мира. Понятие есть ин­теллектуальная защита и вместе с тем ограничение, не допускающее опрокинутости за­путанностью мира. Оно рационализирует предмет познания, и эта ра­ционализация есть приме­нение разума к миру феноменов. Такая рационализация не годна для мира нуменов. Понятие вместе с тем генерализирует, возводит к всеобщему, никогда не схватывает индивидуальной действительности. Но его задача иная, его за­дача прагматически- инструментальная. Логос действует в понятии, но он действует в примене­нии, в нисхождении к отчужденному, объектному миру. Понятие не познает индивидуального, не познает свободы, и потому не познает нуменов, не познает тайны существования» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.203.)

«Иррациональное не может быть окончательно побеждено * рациональным, оно может быть побеждено лишь сверхрациональным. В этом объяснение бессилия рационального гуманизма в борьбе с бесчеловечностью эпохи, с отрицанием человека. Отсюда бессилие защиты рациональных прав и рациональной свободы перед угрозой их ис­требления рационализован­ным иррациональным. Отсюда и бессилие христианства, ко­торое стало слишком рационализо­ванным, слишком социализированным в результате приспособления к разлагающемуся соци­альному строю» (Бердяев Н.А. Истина и откро­вение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.86-87)

«Истина не есть падающая на человека предметная реальность. Истина есть просветле­ние мира» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.35)

«Истина не может быть только делом познания, она есть также дело жизни, она неотделима от полноты жизни. И это нужно понимать совсем не так, что Истина должна быть слугой жизни. Истина есть смысл жизни, и жизнь должна служить своему смыслу» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.37)

О критерии истины Бердяев говорит в поэтических словах. Но суть одна, что критерий он на­ходит в самом субьекте.

«Где же искать критерий истины? Слишком часто ищут этот критерий в том, что ниже истины, ищут в объективированном мире с его общеобязательностью, ищут критерий для духа в мате­риальном мире. И попадают в порочный круг. Дискурсивная мысль ни­каких критериев не мо­жет дать для ко­нечной истины, она вся находится в середине пути, она не знает начального и конечного. Всякое до­казательство упирается в недоказуемое, в постулируемое, в узреваемое, в творимое. Есть риск, нет гарантий. Са­мое искание гарантий есть ложное искание, означает подчинение высшего низшему. свобода духа не знает границ. Единственный критерий истины есть самая Истина, из­лучение ее сол­нечного света. Все остальные критерии существуют лишь для обыденного объективированного мира, для социальных сообщений» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.188)

«Критерий истины в духе, в духовности, в субъекте, сознавшем себя духом, а не в объ­екте. Ис­тина не получается извне, она получается изнутри» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.188)

«Истина познается не отвлеченным, частичным человеком, который именуется разумом, созна­нием вообще или универсальным духом, а целостным человеком, обра­зом Божества, который может быть совсем не раскрыт в данном эмпирическим человеком, иногда более напоминаю­щем образ зверя» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.17)

«Разум, логика в человеке человечны в смысле трансцендентального человека, а не внечело­вечны и противочеловечны, как хотели бы отвлеченные идеалисты, Гуссерль и многие другие. Рационализм есть не что иное, как отвлечение разума от целостного че­ловека, от человечности, и потому он античеловечен, хотя иногда хотел бороться за ос­вобождение человека. Задача эк­зистенциальной философии заключается в том, чтобы самый разум, интеллект вернуть к чело­вечности» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.18)

Об истине

«Истина не стоит перед извне готовой реальностью. Она есть творческое преображение реаль­ности. Мир чисто интеллектуальный, мир чисто интеллектуального познания есть в сущности отвлеченный, в значительной степени фиктивный мир. Истина есть изменение, преображение данной реальности. То, что называют фактом и чему приписывают особенную реальность, есть уже теория..» (Бердяев Н.А. Истина и откро­вение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.21)

«Истина предполагает движение, устремленность в бесконечность. Истину нельзя по­нять дог­матически, катехизически. Истина динамична, а не статична. Истина есть пол­нота, которая не дается завершенной» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролего­мены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.20)

Он считает познавательную деятельность социально обусловленной:

«.. в познании есть социальная сторона, на которую не обращают достаточного внимания. По­знание есть форма сообщения и общения людей. Вместе с тем познание есть прежде всего стояние познаю­щего не перед другими или другими, а перед истиной, перед той первореально­стью, которую фило­софы любили называть «бытием». Познание человека, а в особенности фи­лософское познание, зави­сит от духовного со­стояния людей, от объема их сознания, и формы общности и общения людей иг­рают тут огромную роль» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.184)

«Величайшей истиной теории познания должно быть признано, что познающий сам есть суще­ст­вующий, сам есть «бытие», и что признание смысла мира возможно лишь в субъекте, а не в объекте, т.е. в человеческом существовании» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Ке­саря. М., 1995.С.185)

Истина и откровение

«Иррациональное не может быть окончательно побеждено рациональным, оно может быть по­беждено лишь сверхрациональным. В этом объяснение бессилия рационального гуманизма в борьбе с бесчеловечностью эпохи, с отрицанием человека. Отсюда бессилие защиты рациональных прав и рациональной свободы перед угрозой их ис­требления рационализован­ным иррациональным. Отсюда и бессилие христианства, ко­торое стало слишком рационализи­рованным, слишком социализированным в результате приспособления к разлагающемуся соци­альному строю. Мы принуждены по всем видимостям признать, что история есть великая не­удача. Эта неудача определя­ется непреодолимым конфликтом человека и истории. Все большие движения истории, которые совершались во имя человека, кончались тем, что тяжело ударяли по человеку. А сколько было движений, которые совсем не во имя человека совершались» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.86-87)

«.. последовательного безбожия не существует. Человек скорее идолопоклонник, чем атеист, он признает «божественное» и тогда, когда отрицает Бога, у него есть непреодолимая потребность в «божественном».. Существование божественного, свя­щенного есть a priori всех человеческих оценок, всех отношений человека к жизни. Безбожники-марксисты очень верующие люди, для них существует божественное и священное, хотя они и не хотят в этом признаться» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.95)

«Религиозные верования, начиная с первобытных времен, проникнуты чувством вины человека и жаждой искупления вины. Человек – очень угрожаемое и очень запуганное существо. Испуг есть один из самых изначальных человеческих аффектов» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.115)

Истина и бытие

По Бердяеву существует две точки зрения на философию, это философия бытия и фи­лософия сво­боды. Он, естественно, стоит на точке зрения философии свободы, ибо:

«Никаких вечных, объективных, «естественных» начал природы и общества не существует. Это – ил­люзия сознания, порожденная объективацией и социальным при­способлением. Самые за­коны при­роды не вечны, они соответствуют лишь известному состоянию природного мира и преодолеваются при другом состоянии мира. Сущест­вуют лишь вечные духовные начала жизни – свобода, любовь, творчество, ценность личности. Существует вечный образ личности, все же родовое – преходяще. Все прехо­дящее есть лишь символ. Это не значит, что преходящее и относительное лишено вся­кой реальности, но эта реальность не первичная, а вторичная. Не дух есть эпифеномен материального мира, а материальный мир есть эпифеномен духа» (Бердяев Н.А. Цар­ство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.239)

Бытие для него- это отсутствие свободы, мертвая инертность. Природа все деперсона­лизирует, угне­тает дух.

Вот как он определяет дух: «Дух есть свобода, а не природа, дух есть акт, творческий акт, а не застывшее и детерминиро­ванное, хотя бы по-иному бытие. Для экзистенци­альной философии духа природный материальный мир есть падшесть, обьективация, самоотчуждение внутри суще­ствования, но форма тела, выражение глаз при­надлежит духовной личности и не противопола­гаемы духу» (Бердяев Н.А. Царство Духа и цар­ство Кесаря. М., 1995. С.215)

«Рационализм есть не что иное, как отвлечение разума от целостного человека, от че­ловечности, и потому он античеловечен, хотя иногда хотел бороться за освобождение человека» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб,: РХГЦ, 1996. С.18)

«Мир чисто интеллектуальный, мир чисто интеллектуального познания есть в сущности отвлеченный, в значительной степени фиктивный мир» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб,: РХГЦ, 1996. С.21)