Глава 13. — Билл! Юноша судорожно огляделся, услышав вдалеке голос, который он узнал бы и из тысячи других

— Билл!
Юноша судорожно огляделся, услышав вдалеке голос, который он узнал бы и из тысячи других. Обзор ему закрывали многочисленные родственники Амиры, вместе с которыми он шел к дому Густава. По обычаю родня и другие гости должны были прийти в дом молодоженов на утро, чтобы продолжить праздник.
Еще раз окинув взглядом окрестности, Билл выдохнул, решив, что ему померещилось, и кинул взгляд на дом Шеффера, до которого оставалось дойти метров сто.
— Билл! – раздалось еще ближе.
Каттерман поднял взгляд и увидел Тома – тот быстрым шагом шел по другой стороне улицы, привлекая внимание своими криками.
— О, Боже, – прошептал Билл, невольно останавливаясь, но толпа, в центре которой он находился, не позволила ему долго оставаться на месте. Брюнет почти не заметил, как они преодолели последние метры до внушительных по высоте стен, по обычаю окружающих дома в Фесе.
— Билл, постой! – Том был уже близко, его лицо было очень взволнованным, и это едва не заставило Билла вновь остановиться, но в последний момент, бросив взгляд на своего все еще законного супруга, юноша опустил ресницы и скрылся за воротами дома, слыша, как Каулитц продолжает звать его.
Густав и Амира встретили гостей в красивой комнате, в которой уже был накрыт стол источающими немыслимые ароматы блюдами. Родственники гурьбой принялись поздравлять молодоженов, не позволяя Биллу подойти ближе, и в то же время это давало брюнету возможность прийти в себя – после такой мимолетной встречи с Томом его тело била мелкая дрожь.
— Хей, Билл, – юноша не заметил, как Густав сам подошел к нему. – Не хочешь нас поздравить?
Билл растерянно захлопал ресницами, а потом виновато улыбнулся другу и подошедшей к мужу Амире.
— Простите… – юноша обнял друга и с его одобрительного кивка поцеловал Амиру в щеку. – Поздравляю и желаю вам счастья. Берегите друг друга.
— Спасибо, – Амира ласково улыбнулась, ей по душе пришелся этот молодой мальчик, и девушке было его искренне жаль. Густав без подробностей, но все же рассказал историю Билла, заставив молодую жену едва ли не плакать – грустная история любви очень тронула молодую марокканку.
— Билл, что случилось? – Густав был действительно хорошим другом, поэтому не мог не заметить нервозного состояния юноши.
— Он здесь, — едва слышно прошептал Билл, невольно обнимая себя за плечи и отводя взгляд. – Я видел его только что у ворот.
— Черт, он довольно легко нашел мой дом, – выругался Шеффер.
— Мне надо было ехать в аэропорт сразу же из дома Хасана, – задумчиво сказал юноша. – Но я хотел попрощаться. Теперь я даже не знаю, когда мы увидимся.
— Дейв бывает в Марокко довольно часто, значит, и ты будешь летать вместе с ним, – Густав хлопнул Билла по плечу. – Теперь нужно только придумать, как вывести тебя из дома так, чтобы Том не заметил.
— Мне не хочется провоцировать скандал на улице, – заметил Билл.
— Да, местные стражи порядка довольно суровы к иностранцам. Так, я сейчас вызову машину, которая будет ждать тебя у западных ворот, это ближайшая точка, где уже возможно передвигаться обычным транспортом.
— А как мне до ворот-то добраться?
— Кажется, я знаю, – вдруг сказала Амира.

Томас прилетел в Марокко около двух часов дня. До Феса ему пришлось добираться довольно долго, потому что в стране, оказывается, был какой-то религиозный праздник, и половина дорог оказалась перекрыта. К Фесу Том, чертыхаясь через слово, прибыл только к пяти вечера и попал как раз на время вечернего намаза, когда все правоверные предавались молитве – кто в мечети, а кто прямо на улице, обратившись лицом к Мекке. Том был вынужден почти полчаса провести под навесом какого-то магазинчика, потому что еще в аэропорту его просветили, что передвигаться по городу, лавируя между молящимися, недопустимо.
Внутри Старого города его ждала очередная неприятность – иностранцу, впервые приехавшему в эту страну, оказалось совершенно невозможно ориентироваться в лабиринтах и узких улочках арабской медины. Найти человека, который понимал бы немецкий язык, оказалось неразрешимой задачей, впрочем, и скудные знания английского языка бизнесмену не помогли – это наречие тоже оказалось не в числе популярных, а распространенных португальского и французского Том не знал. «Вот у Билла проблем не возникло с его-то умением говорить на языке лягушатников, как на родном» — несколько досадливо подумал мужчина. Только через час ему удалось найти какого-то араба, который с трудом, но понял, чей дом интересует приезжего, и согласившегося провести его по местным улочкам за каких-то пятьдесят евро. Том безропотно отдал требуемую мзду и последовал за провожатым, пытаясь не терять его из виду. Но привычный к местной толкотне марокканец шел так быстро, что сталкивающийся с кем-то на каждом шагу Том едва за ним поспевал. Через полчаса араб остановился у богатого дома, предупредив, что дальше провести не может, поскольку ворота в дом закрыты и повешен специальный символ, говоривший о том, что хозяев нет дома.
Каулитц едва уговорил араба поспрашивать у торговцев, расположившихся по соседству с домом, не приезжали ли к хозяевам гости, и заплатил ему за труд еще пятьдесят евро. Марокканец выяснил, что гостей к хозяину иностранцу приехало много, так как какой-то отец все же согласился отдать за неверного свою дочь, и сегодня жених ушел в дом невесты праздновать свадьбу.
Томас спросил, когда же вернутся молодожены, на что был немедленно посвящен в тонкости брачной церемонии – жених с невестой должны были вернуться ближе к ночи, чтобы начать свою семейную жизнь в доме мужа.
Каулитц устало привалился к стене дома, понимая, что он будет вынужден до ночи ждать возвращения молодоженов и сопровождающих их гостей. Мужчина чертовски устал и был голоден, как волк. В погоне за Биллом он совсем забыл, что ел последний раз почти сутки назад. Он побродил вокруг дома и наткнулся на торговца национальными марокканскими лепешками с бараниной и зеленью. Купив две штуки, Том съел импровизированный ужин, запив его захваченной из аэропорта водой из пластиковой бутылки.
Мужчина бродил вокруг довольно долго, пока не заметил, как к дому приближается процессия во главе с новобрачными, которых то и дело посыпают рисом, а двое детей раскидывают у них на пути лепестки цветов. Свадебная процессия была шумной, женщины пели какую-то арабскую песню и хлопали в ладоши, а дети визжали и бегали вокруг. В женихе бизнесмен с трудом узнал Густава – он не часто общался с лучшим другом Билла, поэтому в облаченном в белый бурнус молодом человеке не сразу признал Шеффера. Однако, приблизиться ему не удалось – провожатые выстроились полукругом около входа в дом, а молодожены с улыбками скрылись внутри. Томас понял, что пытаться настаивать на разговоре с хозяином дома бесполезно, к тому же, как он видел, в толпе гостей Билла не было. Каулитц понял, что сегодня его супруг не вернется в дом друга, поэтому приготовился ждать до утра, благо, недалеко было расположено небольшое кафе с верандой, где Том мог посидеть.
К девяти утра его глаза самопроизвольно закрывались, а тело дрожало от холода – ночи в городе, стоящем в пустыне, оказались прохладными. Но мужчина был полон решимости все же дождаться возможности поговорить с Густавом и узнать, куда делся Билл.
Том не сразу заметил шумную толпу, двигающуюся по узкой улочке по направлению к дому Шеффера. Но потом усталый взгляд покрасневших от недосыпания глаз выхватил в пестрой толпе знакомый худенький силуэт. Билл шел среди арабов, увлеченно переговариваясь о чем-то с невысоким черноволосым юношей лет пятнадцати, и иногда откликался на вопросы женщин, разодетых в цветастые блестящие платки. Его глаза весело сверкали, было очевидно, что юноше нравится находиться среди этих людей. Том испытал прилив ревности, ведь раньше Билл не хотел надолго с ним расставаться, а теперь… Теперь он не хотел возвращаться, и Том начинал смутно чувствовать, что ему не хватает своего привязчивого ласкового мужа.
«Я сделаю так, что ты ко мне вернешься» — пообещал Том.
— Билл! – позвал мужчина.
Юноша вскинул голову, не слыша, что один из спутников задал ему вопрос. Черноволосая голова поворачивалась в разные стороны, позволяя солнечным лучам играть с уложенными черными волосами. Том в очередной раз поразился, насколько Билл красив – даже срезав так нравящиеся мужу длинные волосы, он остался самим совершенством в плане внешности.
— Билл! – еще раз крикнул Том, и, наконец, встретился взглядом с юным супругом.
Том даже приостановился – в глазах Билла застыло выражение загнанного зверя, и мужчина почти ощутил, как по белой нежной коже побежали мурашки. Что-то внутри со звоном лопнуло, заставив Тома резко выдохнуть – раньше, сразу после их свадьбы, бизнесмен не раз замечал, что от его взглядов или прикосновения Билл покрывается мурашками, заставляющими Тома мгновенно понимать, что он вызвал желание у своего черноволосого мальчика. Сейчас же Билл просто испугался, и это заставило Тома, наконец, понять, что то, что он сотворил с мальчиком – нельзя простить.
Каттерман опустил взгляд и исчез за массивными дверьми, а Том окинул взглядом стены, высокие и неприступные – у него не было возможности пробраться во владения Густава. Мужчина просто вернулся в тень здания и принялся ждать – что-то ему подсказывало, что Билл не станет засиживаться на одном месте.
Чувство, возникшее при взгляде на юного мужа, заставило Тома впасть в состояние некоторой апатии. Вообще, с тех пор, как черноволосый юноша сбежал, мужчина чувствовал, что его мировоззрение меняется, заставляя понять, как много на самом деле вещей в его жизни зависело от Билла. Том всегда был собственником, даже по отношению к отцу и друзьям. Он знал, что Георг его не предаст, хотя иногда друг и совершал странные поступки, руководствуясь собственными представлениями о благополучии Томаса. А отец… Это отец – он никогда не бросит и не отвернется, что бы Том не сделал, и мужчина очень четко это понимал, поэтому зачастую позволял себе обижать Йорга.
Том не думал, что так скоро допустит Билла в категорию близких людей – он и не думал о мальчике иначе, чем как о красивой и полезной игрушке. Но, как оказалось, Билл просочился в его жизнь так глубоко, что теперь, когда он решил исчезнуть, все остальное рушилось, словно лишаясь связующего раствора. Георг… Том чувствовал, что друг перестал его поддерживать, бизнесмен понимал, что Листинг целиком и полностью возлагает вину за все произошедшее на него. Отец… Впервые Том не был уверен, что его простят и все станет по-прежнему. Он сам от себя скрывал, что даже ревновал отца к юноше, ему даже казалось, что Йорг любит Билла больше. Но все это мужчина прикрывал ложно циничными словами о том, что папа всегда хотел иметь дочку.
Слова Андре заставили Тома, наконец, позволить себе подумать обо всем произошедшем, как будто со стороны, и с некоторой внутренней апатией молодой мужчина понял, что сам упустил возможность стать действительно счастливым. Ведь стоило только дать Биллу уверенность, что он любим, и все бы было хорошо. Сейчас, оглядываясь назад, Том не мог объяснить, зачем он изменял супругу, ведь ни один из его любовников не мог даже близко сравниться с робким черноволосым юношей, который мог растворяться в близости без остатка. Ведь теперь, когда Билл практически исчез из его жизни, Том перестал даже обращать внимание на других парней, желая только того, кто убегал от него всеми возможными путями.
Том не знал, что скажет Биллу при встрече, слишком сумбурные чувства и эмоции он испытывал. Мужчина только надеялся, что та любовь, которую питал к нему юноша, не иссякла.

— Так, все готово? Амира, ты все собрала? Тогда вперед, – Густав вывел пять закутанных в платки фигурок во внутренний двор, и только четверо из них были женщинами.
— Я выделяюсь ростом, – тихо сказал Билл, поправляя бурнус.
— Если вы пройдете быстро, он не заметит, – ответил Шеффер. – Амира, проводи его до ворот, там ждет машина. Все, Бог вам в помощь.
— Спасибо, Густ, – Билл не выдержал и обнял друга, а тот только крепко стиснул юношу, похлопывая по тонкой спине.
— Не расклеивайся, мелкий, скоро увидимся.
— Пока.
Густав наблюдал, как с его двора выходит целая толпа арабов, которые шумно переговариваются и смеются, а женщины еще и спорят о чем-то. Молодой мужчина чуть прикрыл глаза и мысленно обратился к высшим силам с просьбой помочь его другу. «Он и так слишком много вынес, позволь ему больше не страдать, встречаясь с Томом».

Томас с раздражением оглядел пеструю толпу, покинувшую дом Шеффера, но Билла среди них не увидел, только мимолетом удивился, что среди арабок бывают такие высокие девушки.
Минут через двадцать он почувствовал, что в его кармане вибрирует телефон, поставленный на беззвучный режим. Чертыхнувшись, он достал сотовый, и увидел, что ему звонит один из работников сыскного агентства.
— Слушаю.
— Герр Каулитц, я думаю, это важно. На двенадцать часов по местному времени запросил разрешение на вылет личный самолет мистера Девида Йоста.
— И что?
— Одним из пассажиров рейса заявлен Билл Каттерман.
Картинка пронеслась перед глазами – высокая арабка опускает голову и чуть отворачивается…
— Ч-черт! Он меня опять провел!
Нажав на отбой, Том принялся продираться сквозь толпу – ему было необходимо попасть в аэропорт как можно скорее.

— Билл, вы приехали! – по-американски широко улыбнулся Йост.
— Конечно, – вяло ответил Билл, его все еще трясло, так он боялся, что Том его все же поймает, но все обошлось, и через полтора часа он был уже в терминале аэропорта.
— Мы вылетаем через тридцать минут, а на посадку нас пропустят через двадцать, так что можете пока выпить кофе, – мужчина указал на автомат.
— Да, наверно, я выпью чего-нибудь горячего, – кивнул Билл.
Купив себе горячего шоколада, юноша устроился в мягком кресле зала ожидания для вип-персон и огляделся. Здание аэропорта было обустроено по последнему слову техники – все кругом сверкало и блестело чистотой, электронные табло сообщали об очередности вылетов, а приятный женский голос на нескольких языках сообщал информацию о рейсах.
Их зал ожидания был отделен от общего толстым, абсолютно прозрачным стеклом, которое вообще не пропускало звук, и по эту сторону было слышно только легкую ненавязчивую музыку, льющуюся из динамиков, вмонтированных в стены.
Билл отпил глоток напитка и поморщился, тот оказался слишком горячим. Он снова посмотрел сквозь стекло на спешащих людей, и едва не выронил стакан – по ту сторону стекла стоял Том.
Мужчина яростно сверкнул глазами и направился к стойке регистрации, находящейся перед закрытым входом в зону частных рейсов, который охраняли двое вооруженных газовым оружием мужчин. Он принялся что-то объяснять, но молодой араб, проводивший регистрацию, покачал головой – и Каулитц, взбесившись, принялся что-то кричать. Билл взволнованно наблюдал за разгорающимся скандалом и сделал несколько шагов вперед, когда двое сотрудников охраны попытались скрутить что-то яростно доказывающего им молодого бизнесмена.
Томас начал сопротивляться, и один из охранников достал электрошок, заставив Билла вздрогнуть. Каулитц снова дернулся, за что его руки заломили за спину. Юноша видел, как любимое лицо исказила гримаса боли, и не выдержал. Он подбежал к микрофону и нажал на кнопку связи с охраной. Услышав писк, один из сотрудников аэропорта подошел к стеклу и принял вызов.
— Что-то случилось, месье? – с жутким акцентом спросил араб, и Билл понял, что тот почти не владеет французским. Чуть прикрыв глаза, будто решаясь на что-то, юноша на чистом арабском ответил вопросом на вопрос:
— Чего хочет этот человек?
— Он говорит, что хочет поговорить с одним из пассажиров этого рейса, – казалось, охранник пребывает в абсолютном шоке от того, что молодой европеец свободно говорит на его языке. Мельком взглянув на Тома, юноша убедился, что тот удивлен не меньше.
— Он имеет в виду меня, – сказал Каттерман. – Позвольте нам поговорить, а потом он уйдет.
— Но он нарушает порядок, – возразил араб.
— Он уйдет, я гарантирую.
— Билл, все в порядке? – подошедший к юноше Йост недоуменно смотрел то на юношу, то на молодого мужчину за стеклом, а потом его лицо озарилось пониманием. – Это он, да? Твой муж?
— Да, – кивнул Билл.
— Так пусть охрана уберет его, – начал было Девид, потянувшись к кнопке вызова, но Билл перехватил его руку, не замечая, как загораются яростью карие глаза по ту сторону стекла.
— Не надо, – Билл отпустил Йоста. – Я… хочу поговорить с ним.
— Но…
— Между нами бронированное стекло, он ничего не сможет мне сделать, – покачал головой Билл и отошел к стеклу.
Том стоял напротив него, а Билл дрожащими пальцами достал из заднего кармана джинсов телефон и набрал номер, намертво въевшийся в память. По ту сторону стекла мужчина, не отрывая взгляд от своего супруга, поднял трубку к лицу и нажал кнопку приема.
— Здравствуй, Том, – тихо сказал юноша, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Родные черты были так близко, что кончики пальцев покалывало от желания дотронуться до смуглой кожи и прохладных на ощупь косичек.
— Билл, – тихий голос в трубке заставил тонкое тело вздрогнуть.
Они молчали около минуты, не находя слов, чтобы начать разговор. Первым все же не выдержал Каулитц.
— Куда ты летишь?
— В Америку.
— Тебе дали визу? – спросил Том, чтобы не молчать.
— Я восстановил гражданство, – сказал Билл и, видя удивление в глазах мужа, пояснил:
— Я родился в Вашингтоне.
— Ты не говорил, – растеряно мотнул головой бизнесмен.
— Да, не говорил…
— Ты знал, что я не могу попасть в Штаты… Специально туда отправляешься?
— Да, – Билл слегка кивнул головой, а сам пытался сдержать слезы. Он невольно много раз представлял, каким может оказаться их разговор, но никогда не думал, что все будет вот так – сухо и даже несколько безразлично.
— Билл… Ты… не вернешься?
Билл почувствовал, как горячая капля заскользила по его щеке, и отрицательно покачал головой.
— Билл… не уезжай, – хрипло сказал Том. Внутри у мужчины словно глыба льда застыла от понимания, что вот сейчас его черноволосый мальчик сядет в чертов самолет и навсегда исчезнет из его жизни.
— Т-том… я не могу… остаться. Я погибну.
— Билл, я обещаю, все будет, как раньше…
— Как раньше? – горько усмехнулся юноша. – То есть я буду тебя любить, а ты… врать?
Томас не смел отвести взгляд от источающих боль ореховых глаз.
— Я буду целовать тебя, а ты думать о том, что я пригожусь тебе для имиджа… Я буду улыбаться тебе, а ты – испытывать раздражение и желание убежать. Я буду отдаваться тебе, а ты будешь… — дыхание перехватило от пришедшего воспоминания, – тр*хать какую-то шл*ху на рабочем столе?
— Нет, Билл, не так… — попытался возразить Том, но его тон был настолько неуверенным, что он сам бы никогда не поверил в то, что сказал.
— А что тогда? А может, как раньше – это как в последние месяцы? – уже откровенно плакал Билл, а Том мог только смотреть на то, как дрожат хрупкие плечи. – Ты будешь унижать меня, бить и … насиловать?
Том только покачал головой, не в силах ответить. В горле застал огромный ком, а сердце, казалось, сейчас остановится – только сейчас Том понял, какую боль он причинил этому мальчику, так запросто отдавшему всего себя в его владение.
— Ты меня ненавидишь? – обреченно спросил мужчина.
— Нет, – Билл покачал головой, заставив несколько прядок упасть на лоб. — Я все еще люблю тебя, – откровенно ответил Билл, чувствуя, что сейчас он должен говорить правду.
Томас застыл – он не думал, что это возможно. «Но он все равно улетает… Все равно».
— Билл, – подошедший Девид чуть тронул его за плечо. – Нам пора.
— Хорошо, – кивнул юноша. – Я сейчас.
— Кто он? – резко спросил Том.
— Просто друг, – пожал плечами Билл. Его как ножом по сердцу резанула реакция Тома – тот продолжал относиться к нему, как к своей собственности. «Ничего не изменилось…»
— Билл, останься, прошу, – тихо сказал Том.
— Зачем? – прямо спросил юноша, его голос дрожал.
— Ты мне нужен…
— Ты меня любишь, Том? – требовательно спросил брюнет.
Том смотрел в его огромные влажные глаза и чувствовал, что не может соврать.
— Я… Ты … ты мне… дорог, – наконец сказал мужчина.
— Том… мне этого мало.
Каулитц только отвел взгляд на секунду, чувствуя, что внутри умирает последняя надежда удержать юношу.
— Том, – тихо позвал Билл. Мужчина поднял глаза и увидел, как плачущий юноша приложил к стеклу ладонь. Действуя по наитию, Том приложил дрожащие пальцы по другую сторону стекла, и ему казалось, что он чувствует тепло нежной узкой ладони.
— Томми, – голос Билла был нежным, как в прежние времена. – Томми, я хочу попросить тебя об одном только. Я так… люблю тебя… Будь счастлив.
Билл нажал на отбой, и телефон упал на кафельный пол, разлетевшись на куски. Тонкие пальцы как будто погладили стекло, а потом исчезли. Том видел, как Билл быстрым шагом отправился к входу на посадку, не веря, что это последние мгновения, когда он видит своего мальчика. На пороге юноша обернулся, посылая мужу последний, наполненный любовью и болью, взгляд, а потом исчез, словно его и не было.
Том отнял ладонь от стекла, чувствуя, как уходит тепло из ладони. В голове было абсолютно пусто, словно кто-то стер все чувства и эмоции. Автоматически бизнесмен набрал номер Георга, и друг почти сразу ответил.
— Том? Ты где?
— Я возвращаюсь домой.
— Ты нашел его?
— Да.
— Вы… вместе?
— Нет.
— Том… что-то случилось? – голос друга был взволнованным.
Том пожал плечами, забыв, что Листинг его не видит.
— Потом… Я буду дома к ночи.
— Том, что у тебя с голосом? Ты, что… плачешь?
Том недоуменно провел по щеке и посмотрел на ладонь. На кончиках пальцев блестела соленая вода.

конец второй части

Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/68680