Смотрите, я провозвестник молнии и тяжелая капля из тучи; но эта молния называется Сверхчеловек».

Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра»

Теперь – о муравьях. Говорить о них мне приходится практически ежедневно, уж не знаю почему, но люди очень боятся превратиться в муравьев – думаю, из-за обилия триллеров на телеэкранах!

Отвечая тебе, прочту небольшую научно-популярную лекцию. Не пугайся, мой ответ отшлифован неоднократным исполнением и слушается на едином дыхании.

В мире все стремится к стабильному, равновесному состоянию. К стабильному состоянию стремятся атомы – соединяясь в молекулы, одноклеточные простейшие – объединяясь в многоклеточный организм, многоклеточные особи – сбиваясь в стаи, народы – смешиваясь в государствах, государства – объединяясь в империи под сенью единой мировой религии во имя постижения Бога и объединения в нем.

Элементарные частицы, нуклоны, соединяются в стабильные атомные ядра. Их объединение реализуется через их взаимодействие, через взаимный обмен элементарными частицами. Нуклоны обмениваются мезонами – информацией, результатом этого своеобразного диалога на их атомном языке является стабильное единое ядро – основа атома. Химические элементы и неорганические соединения также весьма стабильны, но стабильность неорганической природы – тупик, устойчивый, но тупик, омут. Природа продолжила развитие, преодолела неорганический барьер, выбрав в качестве инструмента саморазвития нестабильные органические соединения. А древняя неорганическая система, исчерпав резервы развития, в качестве подсистемы вошла в состав более сложной системы – органической.

Развитие органической материи подчиняется своим непростым законам. Монография академика Уголева «Теория о питании» содержит абсолютно строго доказанный тезис: эволюционирует только тот вид, который является основной пищей для другого вида. Зависимость, уязвимость любого организма от внешней среды – это личное проклятие индивидуального живого существа и одновременно благо для всего вида, которому это существо принадлежит. Уязвимость особей совершенствует вид, осуществляет отбор его представителей, обладающих набором полезных навыков, помогающих им сопротивляться внешней среде. Уязвимость особи способствует появлению у вида в целом навыков выживания – способствует его сохранению, конкретным же представителям вида несет разрушение, смерть. Отдельные представители погибают, но вид развивается, совершенствуясь до тех пор, пока среда агрессивна к нему.

Развитие вида резко замедляется, когда относящиеся к нему организмы объединяются в единую надсистему, в единый надорганизм. Повышение живучести отдельного представителя вида приводит к замедлению развития вида в целом. Объединение одноклеточных в организм привело к замедлению эволюции клеток организма, объединение организмов в общество приводит к замедлению эволюции вида, представители которого являются членами этого общества.

Объясняется это очень просто. Внешней средой для каждого отдельного организма теперь оказывается гораздо менее агрессивное соседство с себе подобными. А те организмы, которые все-таки взаимодействуют с внешней средой (клетки нашей кожи, к примеру), имеют поддержку всего сообщества, располагают его мощными жизненными ресурсами. Кстати говоря, из всех клеток нашего тела именно клетки мозга и клетки кожи являются наиболее развитыми, эволюционно продвинутыми. Внешняя среда осуществляет селекцию клеток мозга с помощью информационных потоков, клеток кожи – агрессивными физико-химическими воздействиями. Ученые, изучающие феномены телепатии и ясновидения, ищут в теле человека орган, ответственный за эти эффекты информационного обмена. Не удивлюсь, если ответ, что называется, лежит на поверхности, – если таким органом окажется внешняя оболочка нашего тела – наша кожа.

Живые существа стремятся подольше остаться живыми – это их способ достижения стабильности. Стремление к выживанию подталкивает их к такому способу существования, когда животные приносят в жертву часть своей индивидуальности, устанавливая между собой взаимоотношения, помогающие каждому из них в течение более долгого периода времени сохранять себе жизнь. Это явление носит название кооперации. В природе не всегда выживает сильнейший. Это так для простейших организмов, для одноклеточных бактерий, но не существует животных, которым не были бы свойственны те или другие формы взаимопомощи – в стае, стаде, группе. При этом зачастую слабый, но в стае, выживает, а сильный, но неуживчивый, изгоняется из стаи и погибает.

Существует феномен симбиоза – установление кооперационных связей даже между животными, относящимися к различным, порою очень далеким видам. Иногда животное, обладающее инстинктом взаимопомощи в отношении к членам своей стаи, распространяет его на другие виды – известен случай, когда бегемот отбил антилопу у напавшего на нее крокодила. Другой пример: из школьного учебника биологии мы знаем о существовании микоризы (дословно «грибокорня») – симбиоза гриба и высшего растения – дерева. Такой симбиоз позволяет грибу использовать некоторые вещества, синтезируемые растением, а растению – более эффективно потреблять питательные элементы из почвы. Недавно было обнаружено, что гифы грибов, образующих микоризу, могут соединять разные виды деревьев, причем продукты фотосинтеза одного растения способны передаваться по грибному мицелию другому дереву. Этот факт подтверждает популярные в первой половине ХХ века идеи американского эколога Ф. Клементса, согласно которым растительное сообщество земли есть некий «суперорганизм» с очень высокой степенью интеграции.

Развитие живой природы, включая жизнедеятельность человека, пронизывают два противоположно направленных процесса – стремление к кооперации (дословно «совместному деланию»), к коллективному существованию и внутривидовая борьба, стремление удовлетворить индивидуальные потребности организма за счет внешнего окружения, в том числе за счет себе подобных. Так проявляет себя диалектика – движущей силой процессов (в нашем случае процесса саморазвития, самоорганизации живых существ) являются противоречия системы, в которой эти процессы развертываются.

Итоговым результатом кооперации, сближения живых существ является корпорация (от латинского corpus – тело) – структура, в которой происходит практически полное слияние индивидуальных составляющих группы, в которой части структуры в значительной степени лишаются жизненной самостоятельности. Корпорация есть кооперация, доведенная до абсолюта.

Существуют переходные формы между кооперацией и корпорацией. Это косяки рыб, стада животных, стаи птиц. Скоростные съемки поведения рыбных косяков и птичьих стай обнаружили удивительную особенность – особь в группе реагирует на движение соседней особи гораздо быстрее, чем на управляющие сигналы собственного сознания. Движение косяка рыб, атакованного хищником, напоминает движение единого организма и с очевидностью доказывает, что группа – это больше, чем простая сумма составляющих ее особей.

В стае еще присутствует индивидуальность отдельного члена, хотя, становясь частью группы, животное частично жертвует своими интересами, частью своей самостоятельности. Так, несмотря на то что индивидуальность, скажем, оленя в стаде не уничтожена в той же мере, как у пчелы в улье, его поведение все же строго регламентировано и согласовано с интересами стада как единого целого, и нередки случаи, когда отдельные животные жертвовали собой во имя выживания стада.

Эти же закономерности находим в собственном организме – за время своего существования он успевает обновиться семь раз – семь поколений клеток сменяют друг друга в течение на порядок более длинной жизни нашего тела. Организм как целое сумеет выстоять там, где погибнут многие из составляющих его клеток. Еще более устойчивым к изменениям внешней среды является общество в целом, порой сохраняющее себя ценой гибели миллионов своих членов.

Любой процесс самоорганизации, существования любой более или менее устойчивой системы – это результат временного равновесия, компромисса между внутренними противоречивыми тенденциями, в нашем случае – между центростремительным желанием существ кооперироваться и центробежной внутривидовой борьбой между ними.

Любое противоречие допускает бесчисленное множество компромиссов – вариантов его разрешения. Если одной из тенденций развития удается подавить другую, то возникшая в результате структура становится устойчивой, однако при этом прекращая свое саморазвитие в той мере, в какой снято существовавшее ранее противоречие.

Если верх берет стремление к внутривидовой борьбе, кооперация животных одного вида сводится практически к нулю, оставаясь на уровне, необходимом лишь для периодического спаривания особей разного пола.

Если же побеждает стремление к кооперации, группа животных вырождается в корпорацию – самодостаточную замкнутую структуру, в которой составляющие ее существа живут, в гораздо большей степени согласуя свои действия с интересами корпорации, чем со своими собственными.

Положительным следствием образования корпорации является стабильность, устойчивость системы. Устойчивость прежде всего по отношению к внешним для системы враждебным факторам. С другой стороны, снижение остроты внутренних противоречий означает сужение количества возможных вариантов существования, возможности выбора, ведет к замедлению в развитии частей, составляющих систему. При этом, с другой стороны, сама система становится новым объектом развития, части системы как бы делегируют ей право и обязанность развиваться и совершенствоваться во благо составляющих ее организмов.

Таким образом, остановка в развитии частей системы не влечет ее деградации и не приводит к ее застою. Кстати, знаешь, чем отличается застой от стабильности? Стабильность – это постоянный процесс удержания равновесия существенно неравновесной системы, непрерывное осуществление обратных связей, борьба системы за свое выживание. Застой – это отказ системы от борьбы, это перезревшая стабильность, которая из гаранта безопасности системы превратилась в свою противоположность – в основную опасность! Не правда ли, прекрасный пример того, как достоинство может со временем превратиться в свою противоположность – в недостаток?!

Образцами корпорации в животном мире являются пчелиная семья, сообщества термитов, муравьев. Муравьи, являющиеся родственниками современных тараканов, сформировались как вид около 400 млн лет назад. В те далекие времена, по-видимому, они жили жизнью обычных насекомых, однако борьба за выживание заставила их объединиться, и их кооперация переросла в корпорацию.

Если говорить языком классической драмы, прародители современных тараканов совершили коллективное самоубийство, отказались от индивидуальной жизни, от борьбы друг с другом и породили из себя корпорацию – муравейник. Стали жить-поживать и добра наживать – в едином организме, раз и навсегда покончив со всеми своими внутренними противоречиями.

Но как ты думаешь, намного ли «свободный» таракан «индивидуальнее» муравья из муравейника? Ученый-энтомолог Ли Зачен решил проверить, так ли уж одинаковы одинаковые муравьи. Для этого на дно стандартных 70 бутылей он насыпал равное количество сырого песка и в каждую бутыль поместил по одному рабочему муравью, взятому из муравейника. Муравьи повели себя по-разному. Одни без промедления принялись рыть песок, другие не торопились. Через четыре часа песок рыли только 47 муравьев и лишь к концу третьих суток все 70 копались в песке. И действовали они при этом неодинаково. Большинство муравьев рыли песок на освещенной стороне, вблизи стеклянной стенки, некоторые же выбрали затененные места. Однако были и такие, что, бросив начатое, принимались за работу в другом, а то и в третьем месте. Одни трудились систематически и непрерывно, другие – весьма беспорядочно.

Опыты китайского натуралиста доказывают наличие индивидуальных особенностей у казалось бы одинаковых муравьев, занимающих одинаковое положение в иерархии муравейника. Более того, в последнее время получены интересные данные о способностях муравьев ориентироваться в лабиринтах. Муравьи-разведчики, определив местоположение сахарного сиропа, сообщали об этом муравьям-фуражирам, и те целеустремленно шли к поилке почти без ошибок. Было проверено, что разведчик не метил дорогу пахучими веществами, а передавал информацию, используя сложную языковую систему знаков. Поразительной представляется способность муравьев запомнить и передать сообщение: наиболее способные муравьи могли запомнить до шести поворотов, безошибочно поворачивая на перекрестках в нужном направлении. Эти же исследования показали, что муравьям свойственна и способность к обучению. Муравьи способны переучиваться – если местоположение кормушки с сиропом менялось, они быстро осваивали новый маршрут. Ученые определили в «языке» муравьев наличие обобщающих сигналов типа человеческих слов: «три раза», «шесть раз».

Эти наблюдения еще раз подтверждают, что в жизни ничего не бывает абсолютным. Потеря индивидуальности муравья в муравейнике – иллюзия. Даже клетка нашего тела, изъятая из него и помещенная в питательную среду и подходящие условия, начинает жить и размножаться вне родного организма – она обладает достаточной индивидуальностью, самостоятельностью, чтобы не погибнуть в благоприятной среде. Что говорить о муравьях и других животных, принадлежащих к коллективным видам!

Предки человека когда-то перешли от индивидуального к стадному образу жизни. Сам человек всегда использовал разные формы все более тесной кооперации для улучшения своей жизни, преодоления различных препятствий и борьбы с силами природы и со своими сородичами – теми, кто не состоял с ним в кооперативных отношениях. Семья, род, племя, община, полис, государство – вот известные любому школьнику этапы развития человеческой кооперации. Внутри кооперативной системы под названием «государство» существуют кооперативные подсистемы, названия некоторых из них – «компания», «профсоюз», «партия», «мафия» и так далее. Люди объединяются в названные подсистемы для того, чтобы из общего для жителей данного государства котла получать бó льшую и лучшую часть материальных благ, чем они получили бы, в эти подсистемы не объединяясь. Такая вот кооперация.

Таким образом, объединение человечества в Надсущество, переход от кооперации людей к их корпорации – закономерная фаза процесса саморазвития живой материи на Земле!

Последовательница. – Простите, вам не кажется, что вы претендуете на роль пророка, проповедника новой религии – разве что не пытаетесь убедить меня, что вашими устами вещает сам Бог! Предупреждаю: если вы пытаетесь меня в свою секту завлечь, то знайте – не на ту напали! Все эти ваши приемчики мне давно известны, я их еще в университете на третьем курсе проходила!

Наставник. – Во-первых, все известные мировые религии возникли из той или иной религии-прародительницы как секты, как ересь. Возникновение ереси является доказательством жизнеспособности религиозного течения. Если есть люди, которые, рискуя жизнью и, во всяком случае, рискуя быть отлученными от традиционной церкви, ищут в ней новые пути или новое понимание, – это говорит о многом. Мертвый культ никому не нужен, реформаторы бывают только у живого учения.

И не стоит так сильно волноваться, никто не собирается силой тащить тебя к счастью. Никто ни в какую секту тебя не заманивает. Я не собираюсь насильно заставлять тебя подниматься по ступеням Золотой Лестницы – у тебя есть свобода выбора, хочешь – оставайся барахтаться в своем привычном старом дерьме...

Последовательница. – Ну зачем же так грубо!