Глава 19. Бэкхён ещё немного поворочался, повздыхал, посчитал овечек, но повторно заснуть так и не смог

Бэкхён ещё немного поворочался, повздыхал, посчитал овечек, но повторно заснуть так и не смог. Хоть у него в жизни, в последнее время, произошло много перемен в положительную сторону, но вот кошмары его так и не покинули.

Юноша слез с кровати и тихонько вышел из палаты. В коридоре было темно, поэтому он осторожно семенил ножками, стараясь никуда не врезаться и при этом не шуметь. Ноги начали замерзать, ведь он проигнорировал тапочки когда выходил, и был сейчас в одних носочках, что тепло не так уж и хорошо удерживали. Пройдя вдоль коридора, он дошёл до уголка ожидания, где стоял длинный кожаный диван и пара кресел.

К большому удивлению Бэкхёна, на диване спал человек. Он огляделся, проверяя, есть ли где открытая дверь палаты, может, это один из пациентов. У персонала была своя комната отдыха, поэтому это не мог быть один из них.

Он подошёл поближе и удивленно распахнул глаза, когда узнал в этом человеке Чанёля.

Тот сидел, сложив руки на груди и спал. Ресницы подрагивали, а на лбу залегла морщинка. Бэкхён осторожно присел рядом и помахал рукой перед лицом Ёля, чтобы удостовериться, что он точно спит. Чанёль нахмурился, но глаза не открыл.

Бэкхён осторожно коснулся своими пальчиками его руки, а потом прилёг к нему на колени, обхватывая ручками за талию.

Он впервые сам к кому-либо прикасался. И сейчас с удовольствием впитывал ладонями тепло другого человека. Который был не просто " другим" для него, а настолько близким и любимым, что он даже смог пересилить свой страх перед представителем своего пола. От которых раньше получал только боль, унижения и издевательства.

Бэкхён прижался сильнее, уткнувшись носом Чанни в живот. Он понадеялся, что если Чанёль проснётся раньше него, то не будет слишком злиться за это.

Проснувшись утром, Чанёль боялся даже руками пошевелить, дабы не спугнуть вдруг свалившееся на него счастье.

Он приехал вечером и из-за того, что Бэкхён уже спал, его к нему не пустили. Но ехать обратно домой ему так не хотелось, потому что утром он всё равно бы вернулся, так что он долго уговаривал врача, чтоб она разрешила ему остаться.

После того инцидента с вылазкой Бэкки, Чан заметил, что мальчик вроде как перестал на него дуться и даже стал чаще улыбаться, что было огроменным плюсом в их отношениях на данный момент. И когда улыбки были обращены к Чанёлю, юноша испытывал потрясающее чувство, растекающееся теплотой по груди, и ему хотелось поделиться им с Бэкхёном, чтобы мальчик понял, как именно он действует на Ёля.

Но Паку приходилось молчать, дабы не напугать ребёнка, а то мало ли что он мог подумать.

Он бы так и просидел с ним, до его пробуждения, но заметил, что Бэкхён замёрз и, осторожно взял его на руки. Чанёль занёс его в палату и аккуратно положил на кровать, стараясь не разбудить. Но Бэк, потеряв источник тепла, открыл глаза и схватил Чана за руку, притягивая к себе.

- Мне лечь с тобой? – ошарашено спросил Пак, мысленно прося, что бы Бэкки кивнул. Стоило только мальчику робко кивнуть и смущённо улыбнуться, как Чанёль моментально забрался на кровать и обнял его своими ручищами. Бэкхён как-то странно вздохнул и в ответ обнял его за талию. Было такое странное состояние, ни сравнимое не с чем. И ко всему прочему он надеялся, что не причиняет Чану неудобство, потому что рыжий был немного скован и Бэк это чувствовал по напряженному телу и странно-неровному дыханию.

В девять утра к ним зашла Со Ра. Она открыла дверь палаты и, не поднимая взгляда от папки, произнесла:

- Бэкхёни, пора вставать! Скоро завтрак, а ты дрыхнешь в обе дырочки совершенно не подозревая, что можешь проспать овсянку. Ммм, вкусная овсянка.

Чанёль тут же повернулся в её сторону и шикнул. Врач удивленно подняла взгляд:

- Ой. Ясненько… я потом зайду… попозже… - протянула она, на цыпочках выходя в коридор и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Бэкхён шумно выдохнул куда-то Чанёлю в шею и прижался ещё сильнее. По телу пробежала волна мурашек, и он чертыхнулся сквозь зубы. Ещё одно движение мальчика и у Чанёля будут проблемы.

Одна. Большая, такая проблема. Которая сейчас из-за движения бедра Бэкки, стала чуть больше.

Вот сейчас он начал паниковать.

«Надо подумать о чём-то отстранённом… не приятном… о чём же… Джонин!».

Вспомнив лучшего друга, он вскоре улыбнулся.

«Ух, как отпустило-то…»

***

- Ик! – подпрыгнул Джонин от неожиданности, больно приземляясь задницей на стул. Одногруппники недовольно на него покосились, но промолчали.

- Ты чего это? – удивился Кенсу, продолжая записывал за преподавателем. Сосед по парте ещё раз икнул.

- Может, воды попьешь? – спросил Кенсу, пододвигая бутылку с водой. Брюнет кивнул и сделал пару глотков.

- Ну как? – снова безучастно поинтересовался До, продолжая слушать монотонный бубнёж препода. Джонин ещё раз булькнул в бутылку и замер, прислушиваясь к ощущениям внутри.

- Да вроде отпустило… Ик! Не, ни черта не отпустило…

После пяти минут издавания квакающих звуков и ещё чего-то неопределённого, Кенсу всё это надоело и он решил попробовать напугать друга. Ну, как напугать… они же на паре. Значит надо менее тихое, но действенное средство.

Состояние тихого шока может помочь в этой ситуации? Вполне возможно.

Он тихо пододвинулся к сосредоточенному Джонину, который был в попытках унять, непонятное по своей природе, недомогание и томным голосом прошептал:

- Джонин~а… - последний слог он произнёс так протяжно, что у парня чуть не случилась другая беда. Он схватил бутылку и начал жадно опустошать её с дикими глазами, стараясь залить не только шок, но и икоту заодно.

- Ким Джонин! Если вы собрались утопиться на моём занятии, попрошу выйти из аудитории и продолжить уже там своё замечательное дело, – с серьёзным видом произнёс добрый преподаватель и половина присутствующих тут же оказалась в районах пола, а Ким действительно чуть не захлебнулся на радость мистеру Чону и около одной трети однокурсников.

Но Кенсу успел его откачать, пока сам давился от хохота.

Попытка суицида конечно сорвалась, но зато икота прошла.