Глава 7. Ассистентка

Ночь текла медленно и тяжело. Снейп, отгоняя от себя своих демонов, сидел в тяжких раздумьях, распивая кофе и периодически беседуя вслух сам с собой. Он, конечно, понимал, что ему не мешало бы отдохнуть и поспать, но сон не шёл. Прошлое захватило его и не отпускало, терзая мозг и душу.

Он уже не злился на Гермиону. Хорошенько рассудив, он понял, что двигало ею. И знал, что будь он на её месте, он спросил бы то же самое. Более того — это был бы первый заданный им вопрос.

Небо за окном начало сереть. Корвин тихонько дремал на спинке пустого стула, и дремота похоже наконец-то стала одолевать зельевара. Он сидел, вытянув длинные ноги и сложив руки на груди. Так его и застала Гермиона, пришедшая с утра на кухню и потирая заспанные глаза.

«Похоже, нам сегодня обоим не спалось в удобных постелях» — усмехнулась про себя девушка, заглядывая в пустую грязную турку.

Странно, но она почему-то совсем не злилась и не обижалась на Снейпа за ночную вспышку. Она и так удивлялась, что он был таким разговорчивым вчера.

Поэтому сейчас она достаточно благодушно посмотрела на спящего профессора, сварила себе кофе и уселась с противоположной стороны стола, потягивая душистый напиток.

Снейп потянулся во сне, а потом внезапно открыл глаза.

— Надо же, уже утро, — пробормотал он, еще не видя Гермиону.

— Доброе утро, профессор, кофе хотите?

Он вздрогнул от неожиданности и посмотрел на девушку замутненными со сна глазами.

— Мисс Грейнджер, что вы здесь делаете?

— Кофе пью, как видите. Или кухня — это ваша спальня? Тогда извините за вторжение.

Снейп поднялся на ноги, заглянул в турку со свежесваренным кофе, принюхался и недолго думая, налил себе в чашку.

— Хм, а кофе вы умеете варить очень даже недурно, — прихлебывая из чашки, прокомментировал зельевар и сел обратно на стул.

— Спасибо. Чем вы сегодня займётесь? — Гермиона вела себя так, будто полжизни вот так вот пила по утрам кофе со Снейпом, решив не вспоминать о ночном инциденте, а он не стал по обыкновению язвить и шипеть, а просто спросил:

— А вы чем хотите заняться?

— Вопросом на вопрос? Не слишком красиво, сэр.

— Вы же не даром спрашиваете. Навряд ли вам пришла в голову идея напроситься ко мне в компаньоны, чем бы я не собирался заняться. Значит, у вас есть пожелания.

— Хм, в общем, вы правы. Хотелось бы что-нибудь почитать. Но я не заметила тут библиотеки или просто книжных стеллажей.

— Почитать, — повторил Снейп, как бы пробуя слово. — Мисс Грейнджер, большинство девушек вашего возраста наверняка нашли бы занятие полегче. Я же не думаю, что вы будете читать «Ведьмополитен» и прочую ересь.

— Конечно, не буду. И если вы не хотите, что бы я ходила за вами хвостом весь день и задавала вопросы, а так же совала нос в ваши дела, то прошу, найдите мне хотя бы парочку интересных книг.

Снейп возвел глаза к небу, допил кофе и поднялся.

— Ладно. Мне всё равно надо было уйти. «Алхимик» вас устроит?

— О, да! Было бы неплохо. Я пропустила последние четыре номера.

Снейп удивленно поднял бровь. За всю жизнь он так мало встречал девушек, так неудержимо стремящихся к знаниям, и того менее интересующихся зельями, что эта вызывала у него невольное уважение.

— Отлично. Тогда у меня просьба к вам, мисс Грейнджер.

— Я слушаю.

— Как вы заметили, я не накладывал на дом чары. Сегодня ночью вы могли уйти, но не сделали этого по какой-то причине. Мне и сейчас не хотелось бы их накладывать. И я взываю к вашему благоразумию — не стремитесь убежать. Я не желаю вам зла, как вы могли уже заметить. Тяжело находиться в неведении, но поверьте, вы узнаете всё, когда придет время. Я могу на вас рассчитывать?

— Сколько вас не будет?

— С полчаса.

— Хорошо. Я не убегу. И даже не буду выходить из дома и выглядывать в окно.

— Договорились.

С этими словами профессор вышел из кухни, поднялся наверх, что бы привести себя в порядок, и после ушёл.

Через полчаса ровно он, как обещал, вернулся. Гермиона сидела в гостиной с Корвином и ждала его. Он пододвинул к креслу журнальный столик, вывалил из-за пазухи стопку журналов и протянул ей «Ежедневный Пророк».

— Подумал, вдруг вам будет интересно.

Она бросила взгляд на первую страницу и замерла. Со страницы на неё смотрело её лицо под заголовком «Гермиона Грейнджер — Пожирательница Смерти?»

Внезапно вспотевшими руками она развернула газету и быстро прочла статью. А потом подняла круглые, полные отчаяния и недоверия глаза на Снейпа.

— Вы читали?

— Да, успел ознакомиться пока шёл к дому.

— И… что?

Снейп пожал плечами.

— Я не удивлен.

— Но они пишут… пишут, что я была там с Пожирателями и не пыталась сопротивляться или каким-либо иным образом дать понять аврорам, что я в опасности или в плену. Что я молчала. Но ведь это не правда! Я же пыталась! Вы же меня удержали. Неужели они этого не видели?

— Боюсь, что они были тогда заняты другим, а вас заметили только мельком. Только потом, вспоминая все, что произошло, они вспомнили вас. И ваше молчание расценили как согласие на пребывание с Пожирателями.

— В частности с Вами. Эту статью писала Скитер. И она наверно рада отомстить мне кое за что.

Гермиона опять уткнулась в статью и прочла, старательно подражая тону Риты Скитер:

— «Что же толкнуло подружку Гарри Поттера и некогда отличницу Хогвартса навстречу Пожирателям смерти? Потерянная надежда? Или РОМАНТИЧЕСКИЕ ЧУВСТВА К БЫВШЕМУ ПРОФЕССОРУ ЗЕЛЬЕДЕЛИЯ СЕВЕРУСУ СНЕЙПУ?». Романтические чувства? Да кто этому поверит?

— Ну, насколько я помню, когда Скитер писала невероятные вещи про Поттера, желающих им верить было достаточно.

Гермиона уронила газету и закрыла лицо ладонями.

— Боже мой. Лишь бы Гарри и Рон не поверили.

— Вы так переживаете за то, что они поверят в ваши романтические чувства ко мне? Боитесь потерять Уизли?

Гермиона подняла на него сердитый взгляд.

— Нет, в это никто в здравом уме не поверит. Даже Рон.

Если подобное заявление как-либо покоробило Снейпа, то он не подал и вида.

— Тогда не стоит сильно переживать. Только теперь вам тем более не следует выходить из дома одной, так как те, кто поверят в вашу измену, могут устроить над вами самосуд.

— Я уже подумала о том, что теперь связана с вами сильнее, чем до этого.

— Вам это не нравиться?

— Нет. И вы прекрасно это знаете. Кстати, если уж мы обо всем договорились, не могли бы вы мне отдать волшебную палочку?

— У меня нет вашей волшебной палочки, мисс Грейнджер. Более того — у меня нет никакой другой волшебной палочки кроме той, которой я пользуюсь. А её, как сами понимаете, я вам отдать не могу. И приобрести для вас еще одну тоже не могу. Мне теперь везде не безопасно показываться. Так что придется вам пока обходиться так. И мне кажется, что так даже лучше.

— Отлично, — пробубнила Гермиона. — Теперь, даже когда кончится действие следящих чар, я не смогу никуда уйти, так как пешком далеко не уйдешь.

— Совершенно верно, — Снейп, казалось, был более чем доволен. И у Гермионы невольно закралось подозрение, уж не подстроил ли он всё это со статьёй, но тут же отмела от себя эту мысль. А профессор продолжил, — я принес вам то, что вы просили. Последние номера «Алхимика», и кое-что из старых с интересными статьями. Занимайтесь, думаю, это отвлечет вас.

Гермиона кивнула, и зельевар вышел из комнаты. Девушка взяла в руку верхний журнал и задумчиво стала его листать, вскользь глядя на страницы. Но тут её взгляд зацепился за знакомую фамилию, и она сосредоточила внимание на статье. Автором её был Сэмуэль Фаркинс. Статья была трехнедельной давности о роли крови животных в зельях вообще, и волшебных, обладающих особыми магическими свойствами, в частности. Гермиона с головой окунулась в чтение и заметка в «Ежедневном Пророке» была забыта.

За чтением прошёл день. Снейп проводил этот день в подвале, где, как предполагала Гермиона, была лаборатория, только периодически выходил, варил себе кофе, и уходил обратно вместе с туркой. Гермиона, не желая связываться со стряпнёй, поедала бутерброды с чаем и выписывала в тетрадку, выпрошенную у профессора, важные и интересные факты. Снейп, видя подобное, только фыркал, проходя мимо гостиной.

Когда уже разум Гермионы насытился алхимическими формулами и рецептами, она отложила в сторону журналы и подумывала, уж не спуститься ли в лабораторию, но представив, на какую отповедь можно было нарваться, отказалась от этой мысли.

Странно, но последние сутки она чувствовала себя так спокойно в обществе Снейпа, будто и не была его, по сути, пленницей. Убедившись в его благих намерениях, она вдруг почувствовала себя с ним в безопасности. Кому же еще, как не человеку, бывшему когда-то двойным агентом, уметь заметать следы, скрываться и заботиться о своей безопасности?

Ей не давало покоя любопытство, что же такое делает Снейп в лаборатории. Готовит уже что-то известное? Экспериментирует? Если да, уж не с кровью ли Духа предков? О феномене этого существа Сэмуэль Фаркинс в статье упоминает лишь вскользь, но Гермионе почему-то подумалось, что не из-за незнания, а скорее с умыслом скрыть что-то важное.

Помаявшись в бездействии, Гермиона уже совсем было решилась не побояться профессорского гнева и спуститься в лабораторию, но тут он пришёл сам. Вид у него был очень усталый и недовольный. Войдя в кухню, где сидела Гермиона, он кинул на девушку тяжелый взгляд из-под бровей, молча налил себе кипятка и залпом выпил.

Видя такое состояние зельевара, Гермиона удержалась от вопросов, вертевшихся на языке, и просто молча следила за ним.

— Есть будете? — вдруг поинтересовался он.

— Что? — ошарашено переспросила Гермиона, хотя прекрасно расслышала его вопрос.

— Есть, мисс Грейнджер, принимать пищу. Или вы предпочитаете давиться бутербродами столько времени, сколько нам придется провести здесь?

— А, ну… я не бы не отказалась. Но ведь я готовить не умею.

— А я вам и не предлагаю это сделать, мне не сложно приготовить две порции вместо одной. А вашей так называемой стряпнёй я травиться не намерен, это уж точно. Хорошо у вас получается только кофе.

Настроение у Снейпа по всему было прескверное, и Гермиона решила не отвечать на его хамство относительно своих кулинарных способностей. Поэтому она только молча наблюдала за тем, как он скинул с себя мантию, оставшись в брюках и рубашке, закатил рукава и принялся за приготовление ужина. Надо признать, следить за его движениями было истинным удовольствием — четкие, продуманные действия, никакой суеты и лишних жестов, обычный нож и волшебная палочка в его руках действовали с одинаковой ловкостью и изяществом, и Гермиона сидела, как загипнотизированная, не отрывая взгляда от тонких длинных пальцев.

Когда ужин был готов, Гермиона помогла ему накрыть на стол, и они сели есть в полном молчании. К концу трапезы лицо Снейпа заметно смягчилось, складка между бровей разгладилась, и он глубоко вздохнул.

— Тяжелый день, профессор? — поинтересовалась Гермиона, решившись прервать молчание.

— Да, — ответил он и снова нахмурился. — Мисс Грейнджер, можно вас попросить сварить кофе?

— Конечно, профессор.

Она собрала грязную посуду со стола и принялась варить кофе. Снейп взял в руки предпоследний номер «Алхимика», который Гермиона принесла с собой на кухню, пролистал его и спросил:

— Нашли что-нибудь интересное?

— Да, про использование крови в зельях. Кстати, профессор, что вам известно о Сэмуэле Фаркинсе?

Снейп вздрогнул и немигающим взглядом посмотрел на неё. Но вид у неё был самый невинный, она смотрела на него своими чистыми карими глазами, ожидая ответа.

— Отличный зельевар. Много экспериментирует и получает довольно интересные результаты. А что вам в нём?

Гермиона разлила кофе по чашкам, села на свое место и только потом сказала:

— Ходят слухи, что он открыл одно незаменимое зелье…

— Вы о зелье неуязвимости?

— Да. Я не сомневалась, что вы слышали о нём. Фаркинс скрывается, правда не забывает печататься в «Алхимике». Но интересно другое — собирается ли он официально регистрировать свое открытие?

— Я думаю, он хочет довести зелье до более совершенного результата.

— Более совершенного?

— Да. Вы же наверняка знаете, что действие зелья длиться не более пятнадцати минут, к тому же дает побочный результат.

— Вот как? Не слышала. Какой?

Гермионе была безумно интересна их беседа. С кем бы еще она могла с полным взаимопониманием поговорить о зельях и новых открытиях?

— Сонливость. Это раз. Снижение быстроты реакции. Это два. Так что официально регистрировать такое несовершенное зелье было бы ошибкой.

— Но вы хотя бы примерно догадываетесь, какие ингредиенты использует Фаркинс в этом зелье?

— Примерно — да.

— Не сомневаюсь, там есть кровь Духа предков.

Снейп замер и снова странно и даже несколько пугающе посмотрел на неё. Гермиона ждала. У неё была безумная догадка, и она хотела посмотреть, как отреагирует Снейп на её слова. Угадала ли она?

— Кровь Духа предков? С чего такое дикое предположение, мисс Грейнджер?

— Не думаю, что такое уж дикое, профессор. Я кое-что читала об этом животном. И имела даже сомнительное счастье наблюдать его. И если верно то, что я слышала о зелье Фаркинса, а именно то, каким образом он защищает от заклинаний — что те не попадают в человека, а пролетают мимо, даже пущенные в упор, то у человека, выпившего зелье, с Духом предков есть одно поразительное сходство. Вы когда-нибудь видели, что происходит с заклинанием, пущенным в Духа предков?

Снейп помолчал, как бы раздумывая, а потом медленно кивнул.

— Они пролетают мимо, не так ли? Даже пущенные в упор.

— Мисс Грейнджер, к чему вы клоните?

— Профессор Снейп, вы, рискуя своей и моей жизнью, взяли кровь Духа предков. Вы, по всему видно, прекрасно знаете о зелье неуязвимости. Вы отличный зельевар, так что я не удивлюсь, если вы сейчас ведёте эксперименты по воссозданию зелья Фаркинса.

Снейп сидел и не знал, как ему реагировать на её слова. Угораздило же из всех возможных кандидатур ему оказаться вместе с этой всезнайкой. И что ему прикажете теперь с ней делать? Видя сомнения Снейпа, Гермиона поняла, что попала в точку, и что профессор теперь не знает, как ему поступить. Решение было принято мгновенно, девушка вскочила и с умоляющим жестом кинулась к зельевару.

— Профессор, возьмите меня в ассистенты! Пожалуйста! Я хочу вам помочь!

Снейп опасливо отодвинулся от девушки, и его брови ползли вверх всё выше и выше в крайнем удивлении.

— Мисс Грейнджер, с чего вы взяли, что мне НУЖЕН ассистент? Я не нуждаюсь в помощниках, — слова были сказаны презрительным тоном, охладившим пыл Гермионы. Снейп поднялся и направился мимо неё к выходу из кухни. Но на пороге он обернулся и сказал: — Кстати, с вас помыть посуду.

И скрылся в темноте коридора. А Гермиона показала ему вслед язык, пробормотав: «Показали тебе твое место? Оно на кухне. Причем, не самое видное».

И Гермиона, собрав со стола чашки, включила воду и принялась мыть посуду.

Несколько дней они почти не общались. Действие следящих чар кончилось, но Гермиона так и не получила палочку, да и не стремилась теперь убежать. Ей нужно было зелье неуязвимости.

Снейп периодически куда-то уходил, приносил ей новые различные журналы по алхимии и иногда «Ежедневный Пророк», но избегал любых разговоров, так что компанию в общении Гермионе составлял только Корвин. Журналы, которые приносил профессор, становились всё интереснее и сложнее. Снейп будто бы испытывал её. Сможет ли понять? Осознать? Или, может, он хотел, что бы она сдалась? Но она с упорством читала все статьи и по нескольку раз перечитывала те, что были особенно трудными для неё, до тех пор, пока смысл написанного не становился ей абсолютно ясен. Толстая тетрадка была уже почти вся исписана её заметками и даже целыми переписанными статьями.

Спустя неделю Гермиона сидела в кресле в гостиной, по обыкновению поджав под себя ноги, и делала записи в тетрадь. Вдруг раздался звук взрыва и маленький домик содрогнулся. Гермиона испугано замерла с пером в руке и посмотрела на дверь. Там, в клубах сизого дыма, возник Снейп со стоящими дыбом волосами и чёрным лицом.

— Ну хорошо, мисс Грейнджер, — прорычал он, будто она была в чем-то виновата. — Вы будете мне ассистировать.

Сказал и скрылся на втором этаже, а Гермиона от удивления выронила перо и жирная черная клякса расползлась по тетрадному листу.

— Правило первое — не задавать лишних вопросов. Лучше не задавать вообще никаких, — на следующий день, приведя в порядок лабораторию, Снейп принялся инструктировать Гермиону. — Правило второе — понимать сказанное с первого раза. У меня мало желания по десять раз повторять одно и тоже. Правило третье — не давать советы, пока я сам вас не спрошу. Что вряд ли. Всё понятно, мисс Грейнджер?

Гермиона кивнула.

— И еще, прошу вас быть предельно аккуратной. Не терплю бардака и грязи.

— Я это заметила, — пробормотала Гермиона, вспоминая их первое убежище.

— Тогда приступим.

— Профессор, можно я всё-таки задам один вопрос для начала?

Снейп глухо зарычал. Впрочем, тихо и не слишком агрессивно, так что Гермиона все-таки решилась:

— Как далеко вы ушли в своих исследованиях? Насколько вы приблизились к результату Фаркинса?

— Будем считать, мисс Грейнджер, что во всяком случае его результат я получил.

— Так что же, вы знаете, как приготовить зелье неуязвимости?

— Знаю. То, которое действует пятнадцать минут.

— Профессор! Да Вы просто гений! — восхищенно воскликнула Гермиона и с удивлением заметила, как Снейп смутился от её похвалы. — И теперь вы хотите довести зелье до совершенства?

— Да. Давайте уже приступим к работе, ингредиенты я приготовил. Будьте готовы записывать, когда я скажу.

Снейп развел огонь, и пока закипала вода, он думал о её восклицании. Было видно, что она сказала это совершенно искренне, вовсе не с целью ему польстить. Он видел, как горели её глаза, и он почувствовал, как приятно замурлыкало его самолюбие, отозвавшись на вполне заслуженную похвалу. Знала бы она…

Вода принялась бурлить, и пора было работать. Снейп отогнал прочь все лишние мысли, подозвал новоиспеченную ассистентку, и работа закипела.

Гермиона не замечала, как летело время. Час за часом, день за днём. Они ставили эксперимент за экспериментом. Меняли ингредиенты, меняли время приготовления, меняли последовательность действий. И пробовали — всегда только он, а она посылала в него заклинания, проверяя действие. Он даже доверил ей палочку. Они уходили в лабораторию сразу после раннего завтрака и поднимались оттуда только вечером, когда уже темнело, усталые, но одинаковые в своем упрямстве добиться результата. По началу все её замечания перерастали в яростный спор. Она явно не желала соблюдать правило первое и правило третье. Но вскоре Снейп нашёл, что её замечания весьма толковы, и споры превратились в дискуссии над котлом. Иногда он принимался диктовать ей схему приготовления очередного экспериментального зелья, иногда записывал сам. В течение дня она раза два поднималась наверх, варила большую турку кофе, делала бутерброды и они перекусывали, не отходя от рабочего места. Снейп ворчал, что это нарушение всех правил техники безопасности и охраны труда, но бутерброды жевал с удовольствием.

Общаться было на удивление легко. Они понимали друг друга с полуслова. Вначале Гермиона еще боялась, что он будет делать ей замечания и цепляться к ней, как часто делал в школе, но он даже видя её оплошности, молчал. Он наблюдал. Несомненно, Гермиона Грейнджер была очень способная ученица. Не хватало ей только опыта и знаний. Но Снейп видел в ней все задатки отличного зельевара. Поэтому воздерживался от замечаний, боясь отпугнуть девушку своей резкостью. В конце концов их общение доставляло ему некоторое удовольствие, их дискуссии приносили немало пользы, а их совместные результаты были куда лучше его предыдущих. Он даже не заметил, как привык к их постоянному общению.

Из своих многочисленных и богатых запасов он принёс много книг, которые могли им понадобиться, и иногда они, заканчивая работу пораньше, располагались на полу в гостиной, так как журнального столика было мало, а другого просто не было, и до поздней ночи штудировали литературу. Такие вечера проходили почти в полном молчании, под шуршание страниц, и Гермиона чувствовала себя на удивление уютно. Общество Снейпа перестало её напрягать, напротив, ей никогда еще не приходилось находится в компании подобного единомышленника, который не стонал каждые пять минут, призывая кинуть книги и выбраться на воздух. А сколько он знал! Это было просто невероятно.

В начале третьей недели их совместной работы их исследования явно увенчались успехом. Не таким, которого хотел Снейп, но всё-таки вместо пятнадцати минут он продержался целых двадцать две! И исчезли все побочные эффекты.

Гермиона с часами в одной руке и палочкой в другой привела профессора в чувство после Ступефая, который достиг своей цели на двадцать третьей минуте, и торжествующе показала ему на циферблат.

— Это прогресс, профессор! Мы молодцы!

Снейп проигнорировал это «мы», хотя внутри у него засопротивлялось несчастное ущемленное эго, и поднялся на ноги.

— Это действительно хороший результат. Но не окончательный.

— Конечно нет, профессор, но теперь мы знаем, в каком направлении двигаться. И это стоит отметить!

Гермиона сказала это в шутку, но Снейп задумчиво посмотрел и сказал:

— Отметить? А что, можно позволить себе немножко расслабиться. Приберите-ка пока в лаборатории, мисс Грейнджер, а я пойду займусь ужином.

Гермиона удивленно посмотрела ему вслед и покачала головой. И совсем-таки она совсем не знает этого человека. Она общалась с ним шесть лет в школе, и ничего кроме отвращения с примесью уважения он в ней не вызывал. Она жила с ним под одной крышей уже почти месяц, и её чувства менялись от ненависти к симпатии, от страха к почти восхищению. И он оставался для неё загадкой, которую почему-то очень хотелось разгадать.

Когда Гермиона поднялась наверх, всё было уже готово. Снейп накрыл столик в гостиной. Скромный, но вкусный ужин и бутылочка красного вина.

— Вам ведь уже можно вино? — полуиронично поинтересовался профессор, заметив брошенный ею взгляд на бутылку.

— Представьте, да. Мне даже уже разрешено распивать его в компании бывшего профессора.

Он усмехнулся. Гермиона, поджав под себя ноги, села в кресло и взяла наполненный бокал. Снейп последовал её примеру.

— За что поднимем первый тост? — поинтересовалась девушка, глядя сквозь бокал на огонь в камине.

— За вашу первую удачу, — сказал Снейп. Гермиона удивленно посмотрела на него.

— За мою? Но ведь это ваша удача.

— Да. Но и ваша. И для вас она первая. Вот я и хочу выпить за ваше успешное начинание в зельеделии. Если, конечно, не брать в расчет оборотное зелье, сваренное вами на втором курсе.

Гермиона на секунду замерла, а потом рассмеялась. Её нисколько не смутил факт, что он знает об их давешней проделке, а Снейп с каким-то странно тёплым чувством слушал этот смех.

— Ну хорошо, раз вы так хотите, значит выпьем за это. Но это всё-таки был НАШ успех.

И девушка осторожно пригубила вино и зажмурилась от удовольствия. Вино было удивительно вкусным. Такого она еще не пробовала.

Ужин проходил легко и приятно. Они наметили план дальнейших действий, допили первую бутылку вина и открыли вторую, а так как ужин уже был съеден, они переместились на более привычную плоскость обитания — на пол, и Гермиона не переставала удивляться, до чего же Снейп мог быть похожим на нормального человека.

Их разговор вертелся вокруг зелий и открытий в области зельеделия, и вдруг профессор замолчал.

— Что-то случилось? — насторожилась Гермиона. Он внимательно смотрел некоторое время ей в глаза каким-то оценивающим взглядом, а потом спросил:

— Мисс Грейнджер, вы никогда серьезно не задумывались о карьере зельевара?

— Честно, задумывалась. Я хотела быть колдомедиком. А почему вы спрашиваете?

— Жаль, что сейчас такое тяжелое время. Я бы мог взять вас в ученицы.

Гермиона широко раскрытыми от удивления глазами посмотрела на Снейпа.

— Но почему меня?

— Вы удивлены?

— И даже весьма.

— У вас есть талант. И жажда знаний. И Вы очень способны.

— Вот уж никогда не думала, профессор, что услышу от Вас такие слова в свой адрес. В школе вы не давали мне пяти баллов даже за правильные ответы.

— В школе вы меня раздражали, — просто сказал профессор. А Гермиона неожиданно улыбнулась, представив, как они сейчас должны были смотреться со стороны. На полу, перед горящим камином, с бокалами вина — будто парочка в романтический вечер.

Он подозрительно посмотрел на неё и спросил:

— Чему вы улыбаетесь, мисс Грейнджер?

Она сказала. Он тоже вдруг улыбнулся одними уголками губ, но даже это было так удивительно, что она невольно залюбовалась.

— У вас большой опыт по части романтических вечеров? — поинтересовался он.

— Нет. Боюсь, я знаю о них только то, что можно прочитать в книгах, но поскольку подобные книги я тоже редко читаю, то…., — она неопределенно развела руками.

— Странно. Вы же вроде встречаетесь с этим, рыжим, Уизли.

— Встречалась. Но времени на романтические вечера у нас как-то не было.

— Вы расстались?

— Мы остались друзьями.

— Это правильно, — неожиданно заключил профессор, и Гермиона удивленно взглянула на него.

— Почему же?

— Потому что ваше неумение готовить отравило бы Уизли всю жизнь.

Его тон был абсолютно серьезным, но, посмотрев на Снейпа внимательнее, она увидела, как в его глазах пляшут весёлые искорки. Он пошутил! Сегодня поистине удивительный день. Она искренне рассмеялась, но отсмеявшись, грустно сказала:

— А знаете, ведь это действительно было одной из причин нашего расставания.

— Значит не жалейте о нём. Если мужчина ставит на первое место желудок, значит вам с ним нечего делать.

— Дело наверное не только в этом.

— А в чём еще?

Гермионе на мгновение стало как-то странно сидеть и вот так вот просто рассуждать о своей личной жизни со Снейпом. Но разговор не вызывал у неё чувства неловкости, профессор против обыкновения не был язвителен и саркастичен, и создавалось впечатление, будто они давние приятели, между которыми подобные обсуждения не редкость.

— Ну, понимаете, я считаю, что для создания пары нужно, что бы было между людьми что-то общее, что-то, что оставалось бы после того, как пройдет страсть и первые восторги влюблённости. А мне никогда не понять прелести квиддича, так же как и Рон никогда не смог бы со мной вести увлекательную беседу на тему зелий или чар.

— Мисс Грейнджер, для девушки вашего возраста вы слишком рассудительны, особенно в подобных вещах.

— Это разве плохо?

— Хорошо. Для вас. Но представляю, каково было мистеру Уизли. Всё-таки ваше расставание было единственным верным решением. Не могу представить вас счастливой парой. Рон Уизли всю жизнь чувствовал бы себя ущербным.

— Не говорите так! — жарко воскликнула Гермиона. — Рон очень смелый, и он замечательный друг.

— А я против этого ничего не сказал. И более того, я даже не сомневаюсь, что для кого-то мистер Уизли станет замечательным партером в жизни. Но не для вас. С вами он всегда будет чувствовать себя слабым и не слишком умным.

Гермиона не переставала удивляться. Что это? Снейп делает ей комплимент?! Девушка улыбнулась:

— Да уж, меня ждет в будущем прекрасная перспектива совместной жизни с Косолапсусом, потому что только он не будет меня раздражать пустыми разговорами, и только он будет способен выносить мой характер.

— Косолапсус?

— Это мой кот, — пояснила Гермиона.

— Понятно. Что ж, во всяком случае, он избавит вас от одиночества.

— Спасибо, профессор, утешили.

Гермионе было весело. Всё-таки она никогда не пила так много вина, и сейчас у неё непривычно кружилась голова, и настроение было слишком приподнятое для компании, в которой она оказалась.

— А вы в нем нуждались? В утешении.

— Нет, я оптимистка. Думаю, мне всё-таки удастся заполучить какого-нибудь академика или профессора, с которым я могла бы вести долгие умные беседы об интересующих меня предметах, на вроде тех, что происходят у нас с вами.

Теперь настала очередь Снейпа удивленно посмотреть на девушку. Она сидела, прислонившись спиной к креслу и положив голову на сиденье. Её глаза были полузакрыты, и лёгкая улыбка трогала губы. Он в который раз за вечер поймал себя на мысли, как ему уютно с этой гриффиндорской всезнайкой. Что бы он, Северус Снейп, в здравом уме с кем-то вёл подобные беседы?! Но однако он сидел в этой самой гостиной и не чувствовал себя не в своей тарелке, напротив, ему хотелось что бы этот вечер как можно дольше не кончался, потому что он так давно уже не чувствовал себя просто человеком…

Карие глаза выжидательно смотрели в чёрные, и Снейп моргнул, осознавая что молчание затянулось, и он непозволительно долго смотрит на Грейнджер.

— Профессор, можно я спрошу?

— Я знаю, на что будет похож мой боггарт в скором времени, — вместо ответа сказал Снейп.

— На что?

— На знак вопроса с вашей шевелюрой.

Гермиона заливисто рассмеялась, и опять профессор отметил про себя, что ему нравиться, как она смеётся, потому что её смех был искренний и не обидный. И ему хотелось улыбаться, слушая его.

— И всё-таки профессор, вы не ответили на мой вопрос.

— А вы его не задали.

— Значит, разрешаете?

— Нет, но вас ведь это не остановит, — его тон был легким, и Гермиона понимала, что он подшучивает над ней.

— Конечно, нет. Почему у вас нет семьи? Только не говорите мне про Пожирателей смерти и прочую чушь — у многих есть семьи и дети.

— Может потому, что придерживаюсь взглядов, подобных вашим? Только вот вместо кота у меня Корвин.

Гермиона понимала, что он увиливает от ответа, но опасалась настаивать, памятуя, к чему привел вопрос о Дамблдоре. А ей так не хотелось портить этот вечер. Поэтому она решила поддержать его шутливый тон. Шутливый тон профессора Снейпа! Да это просто из области очевидного — невероятного, и она улыбнулась:

— Кот гораздо удобнее.

— Чем же? Или он у вас письма приносит?

— Нет, просто он ходит в туалет в определенное место и его можно положить с собой на подушку.

И тут Снейп рассмеялся. Это было так необычно, что сначала Гермиона вздрогнула, но потом рассмеялась вместе с ним.

— Это ужасно, мисс Грейнджер. А еще говорили, что вы оптимистка.

— Вам не нравиться кандидатура кота на подушке?

— Нет. Мерлин меня упаси когда-нибудь оказаться на одной подушке с клоком шерсти. Я лучше буду почаще убирать помёт. Тем более что он используется в ряде зелий.

Гермиона задумчиво посмотрела сквозь свой бокал на огонь в камине, потом перевела взгляд на Снейпа и сказала:

— А знаете, профессор, за что я хотела бы выпить?

— Откуда я могу знать.

— За то, что бы вы почаще были таким, как сейчас.

Он замер, глядя на неё. Их лица, смеющиеся до этого, сейчас стали необыкновенно серьезными. Он не нашёлся, что сказать, а просто молча выпил вино, не отрывая взгляда от карих глаз. Когда последний раз он позволял себе так вольно себя вести? Даже шутить? Не меньше двух лет назад, и только с одним человеком, лежавшим теперь в могиле на территории школы. Лежащим там по его, Снейпа, вине.

И вдруг холодные тиски стиснули его сердце. Его кошмар снова навалился на него, как грозовая туча. И он испугался. Нельзя позволять себе привязываться. Ни к кому. Ни к чему хорошему это не может привести.

Гермиона видела, как вдруг поменялось его лицо. Как будто туча затмила солнечный свет. В его глазах она успела заметить мелькнувшую боль до того, как он отвернулся.

Снейп поднялся на ноги, поставил бокал на столик и подал ей руку, что бы помочь подняться.

— Уже поздно. Надо идти спать, — глухим голосом произнес он, и она, не осмеливаясь перечить, кивнула.

Он молча проводил её до комнаты, коротко кивнул на её пожелание спокойной ночи, и ушёл обратно вниз.

Гермиона постояла некоторое время в задумчивости, рассуждая, что же вызвало подобную реакцию. Неужели, её слова? Но веки тяжелели, и головокружение от вина становилось просто невыносимым. Рассуждать становилось невозможным. И Гермиона, скинув мантию, забралась под одеяло и провалилась в сон.

Глава 8. Планы

Гермиона проснулась среди ночи и поняла, что ужасно хочется пить. Во рту была Сахара и язык накрепко прилип к нёбу. Пошарив по прикроватной тумбочке, девушка застонала. Она забыла принести графин с водой вечером! Теперь придется идти на кухню, потому что терпеть такую жажду было просто невозможно.

Она встала, кое-как набросила на себя мантию, и как была — босиком, отправилась вниз. В доме было не слишком темно, с улицы через окна пробивался свет фонарей, и Гермиона не рисковала свернуть себе шею, упав с лестницы, или разбить нос, стукнувшись обо что-нибудь. Она, не включая света, налила себе из чайника полный стакан воды и залпом осушила его, потом выпила еще один и облегченно вздохнула. Теперь можно было спокойно спать.

Но выйдя из кухни, она заметила слабый свет из-под двери гостиной. Профессор забыл погасить камин? Гермиона приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Тарелки, неубранные, продолжали стоять на столе, и девушка нахмурилась. Это было так непохоже на Снейпа — забыть убрать посуду. Но тут её взгляд упал на место, где сидел профессор во время распития вина, и увидела его чёрную макушку. То, что он никак не отреагировал её появление, совсем не понравилось Гермионе, и она осторожно втянула носом воздух. Пахло огневиски. Осторожно обогнув кресло, девушка опустилась перед профессором на колени.

Если бы какой-нибудь скульптор когда-нибудь решил бы вылепить статую отчаянию и скорби, то лучшей натуры, чем сейчас сидела перед Гермионой, ему было бы не найти. Всегда висящие вокруг лица волосы были в жутком беспорядке, лицо перекосилось в гримасе боли и отчаяния, и хотя глаза профессора были открыты, он не видел Гермиону, сидящую прямо перед ним.

В левой руке, лежащей на полу, был полупустой стакан, а рядом стояла пустая бутылка огневиски.

— Профессор? — робко позвала Гермиона. Её сердце болезненно сжималось при виде Снейпа и очень хотелось, что бы он пришёл в себя, пусть даже накричал бы на неё по своему обыкновению. Но Снейп не шевелился.

— Профессор! — снова позвала Гермиона и даже решилась легонько потрясти его за плечо. И тут он заговорил, хрипло, тихо, невнятно и как-то страшно:

— Как он мог так поступить со мной?

— Кто, профессор?

— Как он мог взять с меня такое обещание, зная, какой груз у меня на душе?

Гермиона поняла, что Снейп не слышал её. А если и слышал и даже видел, то, скорее всего, не воспринимал как реальность. После бутылки огневиски и бутылки вина! Не удивительно.

— Как он мог, он же знал, что это будет мучить меня? А я-то считал его своим другом.

Гермиона, затаив дыхание, слушала, понимая, что профессор говорит о Дамблдоре. И она не хотела пропустить ни слова, надеясь наконец-то узнать страшную тайну.

— Он и был вам другом. И вы ему, несомненно, тоже, — она говорила шёпотом, что бы не спугнуть его разговорчивость.

— Как он мог! Как он мог позволить себе такую ошибку, как он мог позволить себе умирать, когда так был нужен?

— Он умирал?

— Зачем я дал ему это дурацкое обещание? Он знал, что я не могу ему отказать. Спасти мальчишку! Бестолкового отпрыска заносчивого папаши. Пусть бы сам справлялся со своим заданием, зачем это было делать мне?

Гермиона пыталась быстро усвоить сумбурную речь профессора. Пока у неё сложилась странная картина: Дамблдор сделал что-то такое, из-за чего умирал, попросил Снейпа его убить, и этим спасти кого-то. Кого? Гарри? Или может…. Малфоя? Одно девушке стало совершенно ясно — Снейп не убивал Дамблдора по своей воле, тот сам заставил его, и теперь профессор мучился этим кошмаром. Гермионе стало безумно жаль Снейпа. Как бы она чувствовала бы себя, если бы ей пришлось убить Гарри? Или Рона? Даже по их просьбе. Да и смогла бы она?

Ей захотелось как-то утешить зельевара, но как? Будь перед ней кто-нибудь из её друзей, она обняла бы его и нашла бы слова, но это был злобный профессор Зельеделия, и как он может отреагировать на её объятья — не известно. Но потом девушка всё-таки решилась, и осторожно притянула к себе профессора, обняв за плечи.

Он безвольно уткнулся ей в плечо, продолжая что-то бормотать. Она гладила его по голове и говорила. Что? Да всё, что приходило ей в голову. Он том, какой он мужественный и смелый, о том, что он не должен терзать себя, о том, как много он сделал для того, что бы победить Волдеморта, и как много еще сделает. Она говорила долго, а он молчал. Может быть даже уснул.

Но стоило ей замолчать, как он поднял голову и посмотрел на неё совершенно расфокусированным взглядом. Гермиона медленно убрала руки с его плеч и сложила их на коленях.

— Мисс Грейнджер? Что вы здесь делаете? — с трудом и не очень внятно произнёс профессор.

— Я захотела пить и спустилась.

— Пить, — повторил Снейп, пошарил вокруг взглядом и остановился на стакане в левой руке. Не долго думая, допил его содержимое и откинул голову назад.

— Профессор, вам надо отдохнуть. Пойдемте, я провожу вас, — сказала Гермиона, поднимаясь на ноги. Снейп открыл глаза, посмотрел на девушку снизу вверх и нахмурился.

Гермиона взяла его за руку и попыталась поднять. С трудом ей это удалось, и с шатаниями и спотыканием она довела профессора до его спальни, где он упал на кровать.

Гермиона постояла немного над ним и вышла из комнаты, прикрыв дверь. Придя к себе, она забралась под одеяло, согревая озябшие ноги. Мысли в голове сменяли одна другую. Она узнала то, что хотела, пусть немного сумбурно и неточно, но картина становилась понятна. И эмоции, нахлынувшие на неё, теснили грудь, и хотелось плакать. Ей было безумно жаль Снейпа. Она не знала, почему он стал Пожирателем смерти, почему потом перешёл на сторону Дамблдора, но была уверена в том, что всё время профессор ходил по лезвию ножа, рискуя жизнью ради одной единственной цели — избавить мир от этого чудовища Волдеморта. Она представила себе покойного директора. Что он такое сделал, какую ошибку совершил, почему умирал? Гермиона очень скорбела о нём, но задавала тот же вопрос, какой сегодня, да и наверняка не только сегодня, задавал себе Снейп: «Как он мог?». Как можно взять такое обещание с человека, и без того отягощенного виной? Гермиона только смутно могла представить, какая еще вина может лежать на зельеваре, но учитывая его статус Пожирателя смерти, не приходилось удивляться, что вина на нем есть. Гарри рассказывал им о том, что Снейп был косвенно причастен к убийству его родителей. Где-то сразу после этого профессор перешёл на сторону Дамблдора. Не это ли снедало профессора? Не это ли вызывало чувство вины? И как мог Дамблдор после этого просить его убить себя? И даже никого не предупредить, не оставляя профессору даже шанса оправдаться, ибо кто поверит Пожирателю смерти?

Гермиона подумала о Снейпе, который завтра будет чувствовать себя очень скверно. Антипохмельного зелья у них не было, и девушка решила встать пораньше и сварить его, благо, что оно не было сложным и варилось всего лишь час. С этими мыслями, она погрузилась в тревожный сон.

Утром Гермиона, как и задумывала, поднялась пораньше, и в первую очередь заглянула к Снейпу. Он лежал так же, как она оставила его — в ботинках, мантии и поперёк кровати. Гермиона открыла в его комнате окно, потому что в ТАКОЙ атмосфере протрезветь было физически невозможно, и ушла вниз варить ему зелье.

Через час зелье было готово, девушка оставила его на тумбочке рядом с профессором, и спустилась наконец-то варить кофе и читать.

Время текло медленно. Гермиона одновременно ждала и страшилась пробуждения профессора. Будет ли он что-нибудь помнить? Не будет ли он оскорблен тем, что она видела его в таком состоянии? Эти вопросы не давали Гермионе покоя. Ей очень хотелось показать Снейпу, что она понимает его и сочувствует ему, но как это сделать, не задев гордости зельевара, она не представляла.

Наконец, наверху послышалась какая-то возня и девушка прислушалась. Но вниз Снейп спустился еще не скоро. Гермиона, услышав на лестнице его шаги, сделала вид, будто поглощена книгой, хотя за последние сорок минут не прочла и строчки.

Наконец, он появился в дверях и молча остановился, глядя на её склонённую голову. Она робко подняла взгляд и встретилась с ним глазами. А он не знал, что сказать. Антипохмельное зелье, обнаруженное им около кровати, сняло все тяжкие симптомы его ночной невоздержанности, но его смущала мысль, что она сварила зелье для него.

— Доброе утро, профессор, — робко сказала девушка, пытаясь угадать по его лицу как ей себя вести.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер, — и замолчал, не зная как сказать то, что собирался. — Я… я должен поблагодарить вас за отлично сваренное зелье.

— Не за что, профессор. Я подумала, что вы захотите сегодня продолжить эксперименты, и…

— И мне понадобиться ясная голова, — заключил он. По его тону было совершенно не ясно, что он думает о её услуге. И еще Гермиону терзал вопрос — помнит ли он, что этой ночью рассказал ей свой секрет?

— Я помню, мисс Грейнджер, — в ответ на её мысли ответил он, и Гермиона поспешно отвела взгляд, запоздало вспомнив о том, что Снейп был лигилиментом.

— И что? Вы сотрете мне память? Или не разрешите мне больше быть вашим ассистентом?

— С чего такой пессимизм?

— Вы очень разозлились тогда, когда я спросила вас о Дамблдоре. А ночью я невольно узнала ответ на свой вопрос. Только не понимаю, почему вы не хотели рассказать, как было дело.

— Мисс Грейнджер, я похож на человека, который кому ни попадя жалуется на судьбу?

— Нет…

— К тому же неужели вы бы поверили мне тогда?

— Не знаю. Звучит, конечно, не вероятно.

— Вот и я так думаю.

Он молча смотрел на неё, словно прикидывая, а не стереть ли ей действительно память, она решилась поднять на него глаза и, глядя на его еще несколько помятый вид, предложила:

— Сварить вам кофе?

Он усмехнулся. Определенно, было что-то в этой девчонке такое, почему он теперь не мог на неё злиться, и не мог отказаться от того, что бы она сварила ему кофе.

Он прошел, сел в кресло:

— А сварите.

Гермиона удивленно посмотрела на него, увидела, что он улыбается, и не смогла сдержать ответной улыбки. Может, не зря она вчера подняла тот, последний тост? И конечно же она не решиться расспрашивать его о подробностях услышанного ночью. Может как-нибудь в другой раз…

Их исследования продолжались уже более успешно и быстро. И если раньше их общение проходило легко, то теперь Гермиона искренне наслаждалась им. У Снейпа было великолепное чувство юмора, а его едкие, но меткие замечания выдавали его острый ум.

Когда он улыбался, его лицо становилось моложе и симпатичнее, но Гермиона перестала обращать внимания на его внешность. От постоянного стояния над котлом её волосы к вечеру выглядели не лучше, чем его. Его движения её завораживали, и девушка часто ловила себя на том, что как загипнотизированная смотрит на его руки, тонкие, изящные ловкие руки.

По всему было заметно, что Снейп если и не так же, как она, наслаждался их общением, то в любом случае делал это с удовольствием. Иногда Гермиона ловила на себе его взгляд, но не решилась бы описать его выражение. Больше всего ему подошло бы определение — заинтересованный, но употреблять подобное слово по отношению к профессору Гермиона не смогла бы при всем желании, особенно в свой адрес.

Прошло еще две недели, в течение которых с переменным успехом продолжались их эксперименты. Гермиона очень хотела дать знать о себе Гарри и Рону, но профессор сказал, что Корвина посылать небезопасно, так же как пользоваться каминной сетью, а другого способа передать весточку не было.

Снейп несколько раз куда-то уходил, но никогда не говорил, куда и зачем. Возвращался всегда в мрачном настроении и не разговаривал целый вечер, но на утро вёл себя как ни в чём ни бывало. Гермиона не спрашивала его ни о чем, справедливо рассудив, что профессор сам расскажет то, что считает нужным, а если не считает — так и на вопросы не ответит.

Это случилось в один из вечеров, когда они расположились на полу, обложившись книгами и журналами, и пытались выяснить, как на продолжительность действия зелья влияет тертый корень вечноцвета.

По этому вопросу у них разгорелся нешуточный спор еще днём, и сейчас они продолжали его, аргументируя цитатами и записями зельеваров прошлого и настоящего.

Внезапно послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Снейп вскочил на ноги, выхватив палочку, Гермиона спряталась за креслом.

Послышались шаги, и Снейп воскликнул:

— Люциус?

— Северус! — Гермиона услышала всегда такой надменный, а теперь взволнованный голос Малфоя-старшего.

— Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

— Случилось. Он устал ждать и решил начать первым. Где твоя гряз…. ассистентка?

— Мисс Грейнджер, можете выходить из укрытия, — сказал Снейп. Гермиона поднялась на ноги и вызывающе посмотрела на стоящего в дверях Малфоя. Его лицо брезгливо поморщилось при виде девушки, но он коротко кивнул, что должно было означать приветствие, и повернулся к Снейпу:

— Надо приводить план в исполнение немедленно. Он знает, как ослабить силы Министерства, и аврората в частности, а потом напасть на Хогвартс. Поттер с его компанией конечно же ринется спасать ни в чем не повинных детишек, но ему не устоять. С Пожирателями смерти будут великаны и дементоры.

— Что насчет меня?

— Мне удалось убедить Лорда, что ты действовал в его интересах, спасая эту…

Снейп предупреждающе нахмурился, и Малфой осклабился:

— Грейнджер. Хотя это было не легко. Он был в ярости. И Беллатриса подливала масла в огонь. Но мне удалось убедить его, что ты хочешь просто вызнать у Грейнджер то, что не удалось в темнице. Что у неё якобы есть очень важная информация.

— Значит, я могу показаться ему, как только всё будет готово?

— Да. Что насчет зелья? Ты добился улучшения?

— Да. Мы с мисс Грейнджер сумели его улучшить до двадцати пяти минут. Но времени на продолжение опытов, как я понимаю, у нас нет.

— Нет. Начинай действовать. Она, — Малфой кивнул в сторону Гермионы, — уже знает?

— Почти, — сказал Снейп, делая девушке предупреждающий жест. — Сегодня я посвящу мисс Грейнджер во все подробности, и завтра мы будем готовы приступить.

— Ты изменился, Северус. С каких пор ты заводишь себе ассистентов?

— С тех пор, как они начали приносить пользу. Ты тоже изменился, Люциус, и не будем об этом. Нам предстоит общее тяжёлое дело. Ты уже предупредил Циссу и Драко?

— Сегодня ночью укрою их в надёжном месте.

— В таком случае, я дам тебе знак, как только всё будет готово.

На холодном лице Малфоя вдруг появилось подобие теплой улыбки, он шагнул навстречу Снейпу и протянул ему руку. Снейп горячо пожал её.

— Удачи, Северус.

— Удачи, Люциус.

И не взглянув на Гермиону, Малфой вышел быстрым шагом. Они услышали, как хлопнула входная дверь, и только после этого Снейп обернулся к замершей девушке.

— Теперь я легко могу представить, как он заставлял меня пить антидот под Империо.

Снейп пожал плечами.

— Сложно было бы от Люциуса ожидать страстной любви к тем, кого он годами привык презирать и ненавидеть.

— Спасибо вам.

— За что?

— Вы не дали ему назвать меня грязнокровкой.

— Мисс Грейнджер, я сам полукровка, и, не дав оскорбить вас, я огородил от оскорбления себя.

— Я понимаю. И всё равно спасибо. И в какие подробности вы собирались меня посвятить?

Снейп сел в кресло, предварительно убрав с него бумаги, и жестом показал Гермионе на соседнее кресло, приглашая её сесть.

— Сегодня ночью нам предстоит работа. Нам нужно будет сварить столько зелья неуязвимости, сколько сможем.

— А что потом?

— А потом нам придется отправиться к вашему драгоценному Поттеру и его компании.

Гермиона удивленно воззрилась на Снейпа.

— Вы шутите?

— Я не думаю, что в данный момент похож на шутника, мисс Грейнджер. Мы не должны допустить, что бы Темный Лорд напал на школу. Её некому будет защитить, а директор Дамблдор не сможет ради этого подняться из могилы. Так же я не могу предупредить аврорат. И вы, кстати, тоже. Целью Темного Лорда является Поттер, вот мы к нему и отправимся. Он единственный, кто поверит вам, а ваша задача заставить его поверить мне. Мы нападём раньше. Сколько у вас там человек? Двадцать? Тридцать?

— Двадцать шесть.

— Вот и достаточно. С зельем неуязвимости мы, возможно, сможем добиться положительного результата.

— Почему вы не хотите предупредить Орден Феникса?

— И как прикажете это сделать? Или вы думаете, что они поверят вам?

— Не мне, но Гарри поверят. Если конечно, он поверит нам.

— Если. Хм. В это-то всё и упирается. Но думаю, Поттер все-таки будет на вашей стороне. К тому же для осуществления нашего плана не нужно много человек. Нужно только много решительности и соображения. И мы не можем терять время, уговаривая всех поверить нам.

— Вы расскажете мне план?

— Сейчас — нет. Нет времени. К тому же я должен еще обдумать некоторые детали. А сейчас идите, сварите кофе, и пойдем в лабораторию.

Гермиона поднялась с кресла.

— Вы для этого меня держали при себе, да? Что бы я была связующим звеном между вами и Гарри?

— И для этого тоже. Идите, мисс Грейнджер, время уходит. А я пока подготовлю всё необходимое. И будьте готовы не спать эту ночь.

У Гермионы вертелось на языке тысяча вопросов. Но она сдержалась. Снейп посвятил её во все, что считал нужным, и больше он явно не скажет, а злить его совсем не хотелось.

На пороге она обернулась и посмотрела на него. В свете камина четко выделялся его профиль — крючковатый нос, поджатые губы, нахмуренные брови. И она почувствовала сожаление о том, что их вечера больше не повторяться, и исследования наверно тоже. Они не будут больше проводить вместе время за интересными беседами, она больше не будет слышать его саркастические замечания. И Гермиона с удивлением поняла — как ей будет его не хватать.

Подавив вздох, девушка отправилась на кухню.

Работа кипела до рассвета. Зелье варилось в четырех котлах, и это требовало особого напряжения и сосредоточения. Рядом с каждым котлом стояли песочные часы, отмеряющие время между добавлениями ингредиентов. Снейп и Гермиона работали в полной тишине, при этом профессор осушил две турки кофе, а девушка выпила два флакона зелья бодрости.

Наконец в четыре утра был погашен огонь под последним котлом, зелье разлито в тридцать флаконов и убрано по карманам.

Снейп посмотрел на время, и сказал:

— Думаю, не стоит в такой час будить ваших приятелей. Подождем два часа и отправимся. К тому же у нас будет время отдохнуть.

Гермиона кивнула. Зелье бодрости действовало не долго, и она снова испытывала утомление и сонливость.

— Я бы что-нибудь съела. И не отказалась бы от кофе.

Снейп кивнул, и они, покинув лабораторию, поднялись на кухню.

— Профессор, — начала Гермиона, когда завтрак, приготовленный Снейпом, был съеден и они сидели с чашками ароматного кофе, — можно я спрошу вас?

— Мисс Грейнджер, пожалейте мои нервы. Или хотя бы прекратите задавать этот вопрос перед тем, как спросить то, что вас всё-таки интересует.

— Хорошо. Я тут подумала… Когда всё будет кончено, ЕСЛИ все будет для нас кончено хорошо, не могла бы я… остаться вашим ассистентом?

Снейп внимательно посмотрел на неё, и она увидела, что вопрос доставил ему некоторое удовольствие. Льстило самолюбию? Или ему действительно не помешал бы ассистент?

— Мисс Грейнджер, давайте начистоту, раз уж у нас зашел этот разговор. Как вы сами только что сказали, еще не известно, как все закончиться для нас. При этом я не говорю об общем деле, я, как ни странно, оптимист, и надеюсь, что мы сумеем победить это чудовище. Я говорю только о нас — обо мне и о вас. Останемся ли живы лично мы? Этого я не знаю. Да и потом, если всё-таки останемся, вы забываете об одном очень важном факте.

Гермиона, не отрываясь, смотрела на Снейпа, который сидел, держа чашку обеими руками и глядя на носки своих идеально чистых ботинок.

— О чем же я забыла?

— О том, что я буду по всей вероятности отправлен в Азкабан. Пожизненно. Даже если мое пособничество Тёмному Лорду будет некому доказать, то уж убийства Дамблдора мне никто не спустит.

— Но вас оправдали однажды, почему же этого не может быть во второй раз?

— А вы думаете, Альбус подымится из могилы, что бы выступить с защитной речью перед Везингамотом? Тогда меня оправдали ТОЛЬКО потому, что ОН защищал меня и стал моим доверителем. А кто теперь будет мне адвокатом?

— Я. И думаю, Гарри, если он поверит. А он обязательно поверит!

— Вы?! Вы изволите шутить, мисс Грейнджер? — Снейп смотрел на неё во все глаза, и его лицо выражало недоверие и удивление.

— Вовсе нет. Неужели вы думаете, я брошу вас в беде после всего? И не только вам известно слово ДОЛГ. Гарри тоже обязательно заступиться за вас.

Снейп некоторое время молча смотрел на неё, а потом вдруг рассмеялся, впрочем, смех его был горький.

— Гарри Поттер будет защищать МЕНЯ? Мерлин, мисс Грейнджер, вы в своем уме?

— Вполне. Вам ведь ваша неприязнь к нему не помешала спасать его как минимум трижды на моей памяти.

— Я отдавал долг. И это всё.

— Правда? Ну, не считая того, что вы не чувствовали себя в долгу перед Гарри, но пусть так. Но тогда вы вполне могли удовольствоваться тем, что спасли его на первом курсе от Квирелла. А как же быть с тем, что было на третьем курсе? Пусть вы немного ошиблись с выводами, но ведь вы стремились спасти нас.

— А что третье?

— А третье — вы не дали убить Гарри тогда, когда бежали с Малфоем после убийства профессора Дамблдора. А ведь что бы оправдаться перед… Волдемортом, вы могли тогда с легкостью выманить Гарри за антиаппарационный барьер и позволить ему отправиться вслед за вами прямо в его логово.

— Ваши выводы смешны, — но по тону профессора Гермиона слышала, что тот взволнован, хотя изо всех сил старается этого не показать. — И как бы то ни было, мисс Грейнджер, даже если Поттер выступит в мою пользу, не думаете же вы, что слово мальчишки будет так же весомо, как слово Дамблдора?

Гермиона уже думала об этом. Но не разрешала себе терять надежду. Поэтому она только упрямо поджала губы и сказала:

— Я не допущу, что бы вас посадили в Азкабан пожизненно.

— Учитесь мыслить реально, мисс Грейнджер. И закончим этот пустой разговор. Нам пора. Надеюсь, вы уже знаете, что скажете своим дружкам, что бы они не пригвоздили нас на месте в первую же секунду.

— Конечно, подумала. Правду. И вы мне поможете с некоторыми недостающими фактами.

Снейп неодобрительно хмыкнул, но промолчал. Пора было отправляться, и они, в последний раз окинув взглядом домик, где незаметно и легко провели больше месяца, вышли в плотный утренний туман.