Вопрос 59. О десяти девах

1. Среди притч, рассказанных Господом, обычно весьма занимает вопрошающих та, что предложена в отношении де­сяти дев. И многие извлекли из нее многое, не противореча­щее вере. Нужно, однако, позаботься о том, чтобы в изъясне­нии ее все части были согласованы. Я прочел даже в некоем писании, вроде тех, что называются апокрифами, то, что не противно кафолической вере, но мне, когда я обдумывал все части этой притчи, показалось, что [это] мало чем соответс­твует данному месту. Причем что касается этого изъяснения, я не отваживаюсь высказать что-либо необдуманно, опасаясь [не того], что его несоответствие вызовет у меня затруднение, но [страшась], что мое тугодумие не обнаружит его согласия. И то, что, как мне кажется, не глупо принять в данном случае, я изложу, насколько смогу кратко и тщательно.

2. Итак, Господь наш, будучи спрошен учениками втайне о скончании века, среди многого другого, о чем говорил, сказал также и следующее: «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые взяли светильники свои и вышли на­встречу жениху. Из них пять было неразумных и пять муд­рых. Но пять неразумных, взяв светильники свои, не взяли с собой елея. А мудрые взяли с собой елей в сосудах своих, со све­тильниками. И поскольку жених медлил, все уснули. Но в пол­ночь раздался крик: Вот, жених идет, вставайте навстречу ему. Тогда встали девы эти и поправили светильники свои. И сказали неразумные мудрым: Дайте нам от елея вашего, ибо светильники наши гаснут. Мудрые же ответили, говоря: Как бы не случилось недостатка у нас и у вас; пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же те пошли покупать, при­шел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились. Позже же приходят остальные девы, говоря: Гос­поди, Господи, отвори нам. И Тот, отвечая, сказал: Аминь го­ворю вам, не знаю вас. Итак, бодрствуйте, поскольку не зна­ете ни дня, ни часа» (Мф.25: 1-13). То, что из десяти дев пять впускаются, а пять изгоняются — означает, разумеется, разделение добрых и злых. Однако если имя девства почетно, то почему оно об­щее и для принятых и для изгнанных? Затем, что означает пя­теричное число с каждой стороны? И что означает елей? Ибо кажется удивительным то, что мудрые не поделились с прося­щими, поскольку и отказывать из недоброжелательства греш­но для тех, кто настолько совершенен, что принимается же­нихом, — а этим именем, несомненно, обозначается Господь Иисус Христос, — и подобает им быть милосердными, уделяя из того, что имеют, ибо предписывает это изречение Господа, сказавшего: «Всякому, просящему у тебя, дай» (Лк.6: 30). Что это такое, чего из-за даяния может не хватить ни тем, ни другим? Это все весьма увеличивает трудность исследования; хотя и в от­ношении тщательного разбора всего прочего следует соблю­дать великую осторожность, чтобы все соединилось в одно целое, и то, что говорится в одном месте, не противоречило бы сказанному в другом.

3. Итак, мне кажется, что пять дев обозначают пятичастное воздержание от плотских соблазнов. Ибо должно, что­бы стремление души воздерживалось от пожелания глаз, от пожелания ушей, от пожелания обоняния, вкуса, осязания. Но поскольку это воздержание совершается отчасти перед Богом, дабы угодить Ему во внутренней радости совести, а отчасти перед людьми лишь для того, чтобы стяжать челове­ческую славу, то пять называются мудрыми и пять неразум­ными. Однако и те и другие — девы, поскольку и те и другие воздержанны, хотя радуются в силу разных побуждений. А светильники, которые несут они в руках, — это дела, совер­шаемые ими в соответствии с их воздержанием. Ибо ска­зано: «Да светят дела ваши перед людьми» (Ср. Мф.5: 16). Итак, все «взяли светильники свои и вышли навстречу жениху». На основании этого подобает думать, что те, о ком говорится здесь, запе­чатлены именем Христовым, ведь те, кто не суть христиане, не могут выйти навстречу Христу. «Но пять неразумных, взяв светильники свои, не взяли с собой елея». Ведь многие, хотя и надеются весьма сильно на Христову благость, однако, живя воздержанно, не имеют [иной] радости, кроме как от людских похвал. Поэтому и нет у них с собой елея. Ибо я полагаю, что елей обозначает саму радость. «Посему помазал Тебя, — гово­рит [псалмопевец], — Боже, Бог Твой елеем радости» (Пс.44: 8). А тот, кто радуется не потому, что внутренне угоден Богу, у того нет с собой елея. «А мудрые взяли елей в сосудах со светильниками своими», то есть радость от добрых дел поместили в сердце и в совести. Так и апостол наставляет: «Да испытывает себя чело­век, и тогда в себе самом будет иметь славу, а не в другом» (Ср. Гал.6: 4). И поскольку жених медлил, все уснули, ведь люди, относя­щиеся как к одному, так и к другому роду воздержания, как те, кто ликовал пред Богом, так и те, кто находили утешение в людской славе, в этот промежуток времени умрут, пока не произойдет воскресения мертвых во время пришествия Гос­подня. Но в полночь, то есть когда никто не знал и не ждал, — ведь и сам Господь сказал: «О дне же том и часе никто не зна­ет» (Мф.24: 36), и апостол: «День Господень придет, как вор ночью» (Ср. 1Фес.5: 2), и из этого ясно, что Он вполне скрыл, когда придет, — «раздался крик: вот, жених идет; вставайте навстречу ему. Во мгно­вение ока, при последней трубе все мы воскреснем» (Ср.1Кор.15: 51-52). Итак, встали все эти девы и поправили светильники свои, — то есть отчет, который должны дать о своих делах. Ибо всем нам надлежит предстать перед судом Христовым, чтобы каждый там получил воздаяние за то, что сотворил в теле, или доб­рое, или злое (Ср. 2Кор.5: 10). «И сказали неразумные мудрым: Дайте нам от елея вашего, поскольку светильники наши гаснут». Ведь те, чьи дела поддерживаются чужой похвалой, если пропадает она, испытывают недостаток; и по привычке они всегда стремят­ся к тому, от чего привык радоваться дух. Итак, они желают обладать свидетельствами людей, не знающих сердец, перед Богом — испытателем сердец. Но что ответили мудрые? «Как бы не случилось недостатка у нас и у вас». Ибо всякий даст за себя отчет, и чужое свидетельство никому не окажет по­мощи у Бога, для Которого открыты тайные [помыслы] серд­ца. Каждому едва достанет на самого себя, чтобы его совесть представила ему свидетельство. Ибо «кто может похвалить­ся, что у него чистое сердце?» (Ср. Притч.20: 9) Поэтому и апостол говорит: «Для меня очень мало [значит], чтобы быть судимым от вас или от другого человека; и сам я не сужу себя» (Ср.1Кор.4: 3). Ибо если в отношении самого себя всякий или вовсе не может, или едва может произнести верное мнение, то как же сможет он су­дить о другом, если никто не знает происходящего в человеке, кроме духа человеческого? (Ср. 1Кор 2: 11) «Пойдите лучше к продающим и купите себе». Не следует думать, что они дали совет, но — что со стороны напомнили [тем] об их преступлении. Ибо елей продают льстецы, которые или ложной, или невежественной похвалой вводят души в заблуждение, и, поскольку те [стано­вятся] как бы слабоумными от тщетной радости, то, склонив [их к себе], получают от них, не понимающих сказанного: «Те, кто называет вас счастливыми, вводят вас в заблуждение (Ис.3: 12), некую награду в виде пищи, денег, почестей или других вре­менных выгод. Но лучше быть порицаемым праведником, чем быть восхваляемым грешником. «Исправит меня, — гово­рит [Давид], — праведник в милосердии и обличит меня; елей же грешников да не помажет моей головы» (Пс.140: 5). Поэтому идите к продающим и купите себе, то есть теперь посмотрим, чем помогут вам продававшие вам похвалы и вводившие вас в заблуждение, чтобы вы искали славы не перед Богом, но от людей. «Когда же те пошли покупать, пришел жених», то есть когда они склонились к тому, что вовне, и взыскали привыч­ных радостей, ибо радостей внутренних не знали, пришел Тот, Кто судит, «и готовые», то есть те, кому совесть предостав­ляла благое свидетельство перед Богом, «вошли с Ним на брач­ный пир», то есть туда, где чистая душа соединяется, чтобы быть оплодотворенной, с чистым, совершенным и вечным Словом Божиим, «и дверь была закрыта», а именно после того, как были приняты изменившиеся в ангельскую жизнь, — «ибо все мы воскреснем, — говорит [апостол], — но не все изменим­ся» (1Кор.15: 51), — был закрыт доступ в Царство Небесное. Ведь после суда не остается места молитвам и заслугам. «Позже же при­ходят остальные девы, говоря: Господи, Господи, открой нам». Не сказано, что они купили елея, и потому надлежит думать, что они, когда уже не осталось никакой радости от чужих похвал, в стесненном положении и большой скорби, вновь стали просить Бога о помощи; но строгость Его после суда велика, ибо невыразимо Его милосердие, предлагаемое до суда. А потому Он сказал, отвечая: «Аминь говорю вам, не знаю вас», на том основании, надо думать, что не дозволяет Замысел Божий, то есть Премудрость Божия, чтобы вошли в радость Его те, кто, как оказалось, делали нечто в согласии с его заповедями не перед Богом, но дабы угодить людям. И заключает так: «Итак, бодрствуйте, ибо не знаете дня и часа», не только того последнего времени, когда придет Жених, но никто не знает [также и] дня и часа своего успения. Итак, всякий, кто сделался готовым прежде сна, то есть до [дня] смерти, которой подлежат все, точно так же бу­дет найден готовым и тогда, когда в полночь прозвучит голос, пробуждающий всех.

4. А то, что, как Он сказал, девы вышли навстречу жениху, — это, я полагаю, следует понимать в том смысле, что из этих самых дев состоит именуемая невестой. Ибо поскольку все христиане соединяются в Церковь, называются они сынами, соединяющимися в Матери, хотя из самих собравшихся сынов составляется зовущаяся Матерью. Ибо ныне Церковь обруче­на и является Девой, ведомой на брачный пир, так как удер­живает себя от мирской порчи, а Женой станет тогда, когда, с гибелью всей смертности, будет оплодотворена бессмертным [брачным] соединением. «Я обручил, — говорит [апостол], — вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою де­вой» (2Кор 11: 2). «Вас, — говорит, — девой», переходя от множественного числа к единственному. Поэтому могут называться и девами, и девой. А почему сказано, что их десять, — это, как мне кажет­ся, уже объяснено. «Но ныне мы видим... в загадке, тогда же ли­цом к лицу» (1Кор 13: 12); и ныне отчасти, а тогда целиком. А то, что ныне познают нечто в Св. Писании в загадке и отчасти, и притом совершается это в соответствии с кафолической верой, — это происходит благодаря тому залогу, который получила Дева-Церковь во время смиренного пришествия своего Жениха. Супругой же станет она Ему в последнее пришествие, когда придет Он в славе, так что она будет уже познавать лицом к лицу. Ибо Он «дал нам в залог Духа» (Ср. 2Кор 5: 5), как говорит апостол. И потому это изъяснение не заботится неукоснительно ни о чем другом, кроме как о том, чтобы быть в согласии с верой, и не осуждает заранее других [толкований], ибо и они могут в не меньшей степени быть согласны с верой.

Вопрос 60. [О словах: ] «О дне же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, ни Сын Человеческий, но только один Отец» (Ср. М.24: 36)

Что Бог знает [нечто], говорят также и тогда, когда Он де­лает [кого-то] знающим, как написано: «Иску­шает вас Господь Бог ваш, чтобы узнать, любители вы Его» (Ср. Втор.13: 3). Ибо сказано так не потому, что Бог не знает, но для того, что­бы они сами узнали, насколько усовершенствовались в любви к Богу. А это не познается людьми в полной мере иначе как через случающиеся искушения; и само слово «искушает» по­ставлено в том [смысле], что «позволяет быть искушаемыми». Так и когда говорится, что [Бог] не знает, то это говорится или в том смысле, что Он не одобряет, то есть не признает этого в Своем наставлении и учении, как сказано: «Не знаю вас» (Мф.25: 12); или же [так выражаются], когда ради пользы делает Он [людей] незнающими [то], знать что им не полезно. Поэтому относи­тельно утверждения, что [о дне том] знает только один Отец, будет верно думать, что сказано это так, поскольку Он дает знать Сыну. А когда говорится, что Сын не знает, это означает, что Он не дает знать людям, то есть не открывает им того, что не полезно им знать.

Вопрос 61. О том, что Господь, как написано в Евангелии, насытил толпы людей на горе пятью хлебами (Ср. Ин 6: 9-13)

1. Пять ячменных хлебов, которыми на горе накормил Господь толпу, обозначают Ветхий Закон или в силу того, что он был дан еще не духовным, но пока что плотским [людям], то есть преданным пяти плотским чувствам, ведь и сама тол­па была в пять тысяч человек; или же поскольку этот самый закон был дан через Моисея, а Моисей написал пять книг. И то, что хлеба были ячменными, превосходно обозначает или сам закон, данный таким образом, что в нем животворная для души пища скрывалась телесными обрядами, — а ядро ячменя покрыто жесткой шелухой; или же [это обозначает] народ, не избавившийся еще от плотского желания, которое, как шелуха, прилипло к его сердцу, то есть [народ], еще не обрезанный сердцем. Ведь [этот народ] не отложил плотских покровов вследствие молотьбы мучений, через просвещение ума, когда он был водим сорок лет по пус­тыне, подобно тому, как ячмень не освобождается от шелухи молотьбою поверхности. Итак, такому народу был дан соот­ветствующий закон.

2. А две рыбы, придававшие приятный вкус хлебу, по-ви­димому, обозначают те два лица, которые правили этим наро­дом, так что при помощи их умерялись его замыслы, а именно царя и священника, к которым относилось также и священ­ное помазание. Их обязанностью было никогда не ломаться и не сокрушаться под напором народных порывов и волнений, постоянно рассекать яростные противодействия толп, как противные волны, двигаться среди них, сохраняя свою чис­тоту, и вообще, подобно рыбам в бурном море, заниматься беспокойным делом управления народом. Эти два лица были также прообразами нашего Господа; ведь Он один воспринял их оба, и один исполнил не образно, но в собственном смыс­ле. Ибо Иисус Христос — Царь наш, поскольку явил нам об­разец борьбы и победы; Он воспринял в смертном теле грехи наши, не уступив ни соблазнительным, ни устрашающим ис­кушениям неприятеля, наконец, совлекшись плоти, Он уверенно лишил власти начальства и силы и одо­лел их в Себе Самом (Ср. Кол.2: 15). Итак, под Его предводительством мы освобождаемся от бремени и тягостей этого нашего странс­твия, как из Египта, и преследующие нас грехи потопляются в таинстве крещения, когда мы восходим [от него]. И пока мы пребываем в надежде Его обетования, ныне еще невидимо­го, мы как бы ведомы по пустыне, причем утешает нас Слово Божие в Святых Писаниях, как тех [израильтян] — манна с небес. Мы ожидаем, что под этим самым предводительством сможем мы войти в небесный Иерусалим как в землю обето­ванную и во веки будем соблюдаемы там благодаря Его прав­лению и охранению. Итак, ясно, что Господь наш Иисус Хрис­тос является Царем нашим. Он есть также и Священник наш вовек по чину Мелхиседекову (Ср. Пс.109: 4), ибо Он принес Сам Себя в жертву всесожжения за грехи наши и заповедал, чтобы подо­бие Его жертвы совершалось в воспоминание о Его страдани­ях. Поэтому то, что Мелхиседек принес Богу (См. Быт.14: 18), мы ныне ви­дим приносимым по всему миру в Церкви Христовой. Итак, поскольку Царь наш взял на Себя грехи наши, дабы показать нам образец борьбы и победы, то евангелист Матфей, обозна­чая восприятие этих самых грехов и царское лицо, начинает Его родословие по плоти с Авраама, отца верного народа, и, исчисляя преемственность потомства сверху вниз, достигает Давида, в котором явился наиболее очевидно оплот царской власти; а оттуда через Соломона, рожденного от той, в отно­шении которой согрешил отец его, следуя царскому роду, до­водит родословие вплоть до Господа (Ср. Мф.1: 1-17). Другой же евангелист, Лука, — ведь и он предпринял изложение родословия Господа по плоти, но [Господа] в лице Священника, а к этому лицу от­носятся очищение и прощение грехов, — начинает постепен­но излагать род его предков не в начале книги, как Матфей, но в том месте, где [говорится, как] был крещен Иисус, [то есть] где предобразил Он очищение грехов наших; и движется не сверху вниз, как тот, кто представлял Его как бы нисходящим для взятия грехов, но снизу вверх, как бы показывая Его вос­ходящим после прощения грехов. И при этом упоминает он не тех предков, которых первый (Ср.Лк.3: 23-38). Ибо иным было священ­ническое происхождение [Христа], которое осуществилось через одного из сынов Давидовых, взявшего по жребию, как было принято, супругу из колена священнического; так что Мария состояла в кровном родстве с двумя коленами, а имен­но с царским и священническим. Ибо, когда Мария и Иосиф отправились на перепись, написано, что они были из дома, то есть из рода Давида (Ср.Лк.2: 4). И Елизавета, о которой точно так же написано, что она родственница Марии, была из рода свя­щеннического (Ср. Лк.1: 5, 36). Поэтому как Матфей, представляя Христа Царем, сходящим для восприятия грехов наших, через Соло­мона спускается от Давида, ведь Соломон был рожден от той, по отношению к которой согрешил Давид; так и Лука, изоб­ражая Христа Священником, как бы восходящим после про­щения грехов, через Нафана восходит к Давиду, поскольку благодаря обличению посланного [к нему] пророка Нафана Давид вымолил в покаянии прощение как раз этого самого греха (Ср. 2Цар 12: 1-13). Итак, после того, как проходит Лука лицо Давида, он не расходится с Матфеем в именах родословий. Ибо тех же самых называет он, восходя от Давида до Авраама, кого и тот, нисходя от Авраама до Давида. От Давида же на два семей­ства, царское и священническое, распределяется это проис­хождение, и из этих двух семейств, как было сказано, Матфей следует царскому, нисходя, а Лука — священническому, вос­ходя; так что Господь наш Иисус Христос, Царь и Священник наш, находится в кровном родстве с родом священников и в то же время не принадлежит к роду священников, то есть к роду Левиину, но происходит из рода Иудина, то есть из рода Давидова, а из этого рода никто не был посвящен алтарю. И по большей части называется Он по плоти сыном Давидовым, поскольку и Лука, восходя, и Матфей, нисходя, встречаются на Давиде. Ибо надлежало, чтобы Тот, Кому предстояло отме­нить жертвоприношения, совершавшиеся по чину Ааронову левитским священством, не был бы из колена Левиина, дабы не казалось, что к самому колену и к самому священству, ко­торые были временной тенью грядущего, относится очище­ние грехов. Его и совершил Господь, предложив Свою жертву всесожжения, что прообразовывалось в ветхом священни­честве. И образ Своей жертвы всесожжения Он предал для совершения в Церкви в память о Его страданиях, чтобы быть Священником вовек, не по чину Аааронову, но по чину Мелхиседекову (Ср.Евр.6: 20). Таинство всего этого можно рассмотреть еще более тщательно, но уже рассмотренного достаточно в от­ношении [вопроса о] двух рыбах, которыми, как мы сказали обозначались два лица, царское и священническое.

3. А то, что на траве возлегла эта толпа, означает, что при­нявшие Ветхий Завет, поскольку им было обещано времен­ное царство и временный Иерусалим, предались плотской надежде; «ибо всякая плоть — трава, и слава человека, как цвет травный» (Ис.40: 6). И то, что оставшимися кусками пищи были наполнены двенадцать корзин, означает, что ученики Господ­ни, к которым и относится число двенадцать, были наполне­ны разъяснением и раскрытием того самого закона, который оставили и бросили иудеи. Ведь еще не было Писания Нового Завета, когда Господь, как бы преломляя то, что было сурово, и обнаруживая то, что сокрыто в законе, наполнил учеников, когда после воскресения открыл Он им Ветхие Писания, на­чав от Моисея и всех пророков, толкуя им во всех Писаниях то, что относилось к Нему. Ведь и тогда двое из них познали Его в преломлении хлеба (Ср. Лк.24: 25-31).

4. И поэтому верно думают, что второе насыщение народа, совершенное семью хлебами (Ср. Мф.15: 34-38), относится к проповеди Ново­го Завета. Ибо не сказано другим евангелистом, что эти хлеба были ячменными, как о тех пяти сказал Иоанн. Итак, это на­сыщение семью хлебами относится к благодати Церкви, поз­наваемой по известнейшему седмеричному действию Святого Духа. И потому написано, что здесь было не две рыбы, как в ветхом законе, где помазывали лишь двоих, царя и священ­ника; но немного рыб, то есть тех, кто первыми поверили Гос­поду Иисусу Христу, и были помазаны во имя Его, и посланы для проповеди Евангелия и для укрощения бурного моря века сего, что исполняют они по поручению самой великой «Рыбы», то есть Христа, как говорит апостол Павел (Ср.2Кор.5: 20). И в этой толпе было не пять тысяч человек, как там, где обозначались плот­ские, принявшие закон, то есть преданные пяти плотским чувствам, но четыре тысячи; и этим числом обозначаются духовные, по причине четырех добродетелей души, при по­мощи которых в этой жизни живут духовно: благоразумия, умеренности, мужества, справедливости. Из этих добродете­лей первая — познание вещей, которых должно добиваться и которых следует избегать, вторая — обуздание страсти к до­ставляющему временное удовольствие; третья — твердость духа против временно являющегося тягостным, четвертая, простирающаяся на все прочие, — любовь к Богу и ближ­нему.

5. Разумно и там пять тысяч, и здесь четыре тысячи упо­минаются за исключением женщин и детей; и это, как мне ка­жется, к тому служит, чтобы мы поняли, что и в народе Вет­хого Завета были люди, нетвердые в исполнении праведности по закону, а апостол Павел без жалобы говорил, что он жил в этой праведности (Ср. Флп.3: 6); были также и другие, кого легко было совратить к поклонению идолам. И эти два рода, то есть сла­бость и заблуждение, обозначаются именами женщин и де­тей. Ибо женский пол немощен в действии, а детство удобно для игры. А что столь же похоже на детскую игру, как почита­ние идолов, если и апостол отнес сюда этот род суеверия, ког­да сказал: «Не станем служить идолам, подобно некоторым из них, как написано: Народ сел есть и пить, и встал играть?» (Ср. 1Кор.10: 7) Итак, женщинам подобны те, кто, не пребывая стойко в тру­дах ожидания, чтобы достигнуть обещанного Богом, искуша­ли Бога; а детям те, кто сели «есть и пить и встали играть». Однако не только здесь, но и в народе Нового Завета тех, кто по причине слабости сил, или из-за легкомыслия, оказывает­ся неспособным достигнуть совершенного мужа (Ср. Еф.4: 13), должно сравнивать с женщинами и детьми. Ибо первым сказано: «Если только начало устойчивости сохраним твердым до конца» (Евр.3: 14); а вторым: «Не будьте детьми умом, на злое будьте младенца­ми, чтобы умом быть совершенными» (1Кор.14: 20). И потому ни в Вет­хом, ни в Новом Завете таковые не включаются в число, но там ли пять тысяч, здесь ли четыре тысячи, говорится о них за исключением женщин и детей.

6. И хотя и там и тут, ради самого Христа, который по­стоянно в Писаниях называется горой, и тот и другой народ был насыщен на горе, однако во втором случае возлегли не на траве, а на земле. Ибо там вершина Христа покрыта плотской надеждой и влечением из-за плотских людей и земного Иеру­салима, а здесь, когда удалено всякое плотское вожделение, сотрапезников Нового Завета содержала на себе без проме­жутка травы твердь вечной надежды, подобно твердости са­мой горы.

7. И поскольку весьма верно говорит апостол: «Прежде, чем явилась вера, мы были соблюдаемы под законом» (Ср. Гал.3: 23), то, кажется, это же обозначает и Господь, когда говорит о тех, кого намере­вался насытить пятью хлебами: «Не нужно им идти, вы дайте им есть» (Мф.14: 16). Ибо этими словами они как бы образно удержива­ются для соблюдения, ведь ученики убеждали Его отпустить их. А о толпах, относящихся к семи хлебам, Он сказал, что весьма жалеет их, ибо уже третий день они, голодные, не по­кидают Его. Ибо во всем веке человеческого рода третье вре­мя — то, в которое дана благодать христианской веры. Первое время — до закона, второе — под законом, третье — под бла­годатью; и поскольку еще остается четвертое, когда достигнем мы полнейшего мира небесного Иерусалима, куда на­правляется всякий правильно верующий во Христа, то и го­ворит Господь, что Он укрепит эту толпу, чтобы не ослабели они в пути. Ведь совершая домостроительство, Господь удос­тоил нас своего временного и видимого явления в человеке и дал нам как залог Святого Духа, седмеричным действием Которого мы оживляемся, в соединении с апостольским авто­ритетом, как бы со вкусом немногих рыб. Итак, это домостро­ительство к чему другому служит, как не к тому, чтобы мы могли достигнуть славы высшего призвания без недостатка сил? «Ибо мы ходим верою, а не видением» (2Кор 5: 7). И сам апостол Па­вел говорит, что он еще не достиг Царства Божия: Но «забывая заднее и простираясь вперед, в соответствии с намерением стремлюсь к славе вышнего звания... Впрочем, до чего мы до­стигли, в том да и ходим» (Ср. Флп.3: 13-14, 16), поскольку присоединившиеся в третий день к Господу и насыщенные Им, мы не ослабнем в пути.

8. Даже и тут оказалось невозможным благоразумно до­стичь конца пиршества, но остались крошки. Ибо не напрас­но о будущем сказано: Не полагаешь ли ты, «что придет Сын Человеческий и найдет веру на земле?» (Ср. Лк.18: 8) И верую, что так про­изойдет из-за женщин и детей. Однако остатки кусков напол­нили семь корзин, к которым относится седмиобразная Цер­ковь, описываемая также и в Откровении (Ср. Откр.1: 4), то есть всякий, кто сохранится до конца. Ибо Тот, Кто говорит: «Не полагаешь ли ты, что придет Сын Человеческий и найдет веру на зем­ле?» — дает понять этим, что даже в конце пира Его крошки могут быть оставлены и брошены, но поскольку Он говорит также: «Устоявший же до конца спасется» (Мф.24: 13), то выражает этим, что Церковь не оскудеет, ибо она приобретет в семь раз более изобильно те же семь хлебов и удержит [их] широтою сердца, которую, по-видимому, обозначает сохранение в корзинах.

Вопрос 62. О том, что написано в Евангелии, что Иисус крестил больше, чем Иоанн, хотя Сам Он не крестил, но ученики Его (Ср. Ин.4: 1-2)

Спрашивают: приняли ли Святого Духа те, кто был кре­щен тогда, когда, как написано, Господь через учеников своих крестил больше, чем Иоанн; ибо в другом месте Евангелия го­ворится так: «Ибо Дух еще не был дан, потому что Иисус еще не был прославлен» (Ср.Ин.7: 39). И проще всего ответить следующим об­разом: Господь Иисус, Который даже мертвых воскрешал, мог бы не дать умереть никому из этих [крещеных] до тех пор, пока они не приняли бы Духа Святого после Его прославле­ния, то есть воскресения из мертвых и восшествия на небо. Но приходит на ум тот разбойник, которому было сказано: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк.23: 43), не принявший даже и самого крещения. Хотя Корнилий и уве­ровавшие вместе с ним из язычников восприняли Святого Духа прежде, чем были крещены (Ср. Деян.10: 44-47); [так что] я не вижу, каким образом и разбойник этот смог бы без Святого Духа сказать: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое» (Лк.23: 42); ведь говорит же апостол: «Никто не назовет Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор.12: 3). Плод веры [разбойника] Гос­подь показывает Сам, сказав: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю». Следовательно, как благодаря невы­разимому могуществу властвующего Бога и справедливости самое крещение было вменено верующему разбойнику, так что в качестве принятого наличествовало в свободной душе то, что принять распятым телом он был неспособен, так же точно и Дух Святой втайне был даруем до прославления Гос­подня, а после явления Его Божественности преподавался бо­лее явно. И сказано так: «Ибо Дух еще не был дан»; то есть еще не явился таким образом, чтобы все признали, что Он дан; так же как и Господь еще не был прославлен среди людей, однако вечная Его слава [никогда] не прекращалась. В соответствии с этим и пришествие Его называется явлением в смертной пло­ти, ибо пришел туда, где был, поскольку «пришел к своим, и в этом мире был, и мир через Него начал быть» (Ин.1: 10-11). Поэтому как под пришествием Господним понимается Его телесное явле­ние, хотя и до этого явления Он Сам говорил во всех святых пророках, будучи Словом Божиим и Премудростью Божией, так и пришествие Святого Духа есть Его явление телесным очам, когда стал видим огонь, разделяющийся над апостола­ми, и они начали говорить на языках (Ср. Деян.2: 3-4). Ибо, если бы не было у людей Святого Духа до видимого прославления Господа, то как мог бы сказать Давид: «И Духа Твоего Святого не отними от меня» (Пс.50: 13); или каким образом исполнились [Его] Елизавета или Захария, ее муж, когда они пророчествовали, и Анна и Симеон, ведь о них всех написано, что читаемое нами ныне в Евангелии они говорили, исполнившись Духа Святого? (Ср. Лк.1: 41-45, 60-69; 2: 25-38). А то, что Бог совершает нечто тайно, а нечто ради видимой твари видимым образом, — это относится к управлению Про­мысла, посредством которого все Божественные действия в соответствии с порядком и различием времени и места про­изводятся прекраснейшим образом, тогда как само Божество и местом не ограничивается, и не перемещается, не бывает Оно также ограничено или изменяемо временем. Но как Сам Господь, разумеется, имел в себе Духа Святого, когда пришел к Иоанну, чтобы креститься; [имел] в том самом человеке, [об­раз] которого носил; и, однако, после того как Он был крещен, явился Дух Святой, сходящий на Него в виде голубя (Ср. Мф.3: 13-16), — так же точно надлежит думать, что и до явного и видимого при­шествия Святого Духа все святые [люди] могли втайне иметь Его. Мы столь уверенно утверждаем это, поскольку полагаем также, что в самом видимом явлении Святого Духа, которое называется Его пришествием, невыразимым или даже непо­стижимым образом в сердца людей более обильно пролилась Его полнота.