Из штурмового дневника 7 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Уже темно. В нашей палатке собрались все. Шуршит о палатку снег. Фонарик пятном освещает томик Пушкина и смутно чтеца. Каждый хочет прочесть и уверен, конечно, что читает хорошо.

Занялся акварелью. Рисовал долго и упорно, однако остался недоволен: получилось робко и краски не те. А акварель сама по себе очень хороша: чуть тронешь кистью — и уже полна звучного цвета. Мое желание как можно ближе подойти к цвету природы — убило цвет акварели. Возможно, и недосмотрел. Решил лучше познакомиться с самими красками, и тут только понял, до чего они хороши. Но как ими передать краски окружающей природы — осталось загадкой.

А вечером опять хор. Ленцу очень нравится «Стенька Разин» и он охотно подпевает нам. Но от него мы никаких песен так и не добились.

6 июня. Собрались на перевал с намерением спуститься, если возможно, на другую сторону. Валя и Птенец пошли вниз за крючьями. Мы же поднялись в левый цирк и вскоре вышли за снежные поля. Ноги проваливаются по щиколотку и выше. Погода исключительная: пи облачка и печет крепко. Вскоре нас догнали на лыжах Ленц и Андрей.

Снег перестал проваливаться и идти стало совсем легко. Наметили путь к перевалу — частично по осыпям, а выше по снежнику, спускающемуся длинным языком почти до самого ледника. Все время слегка траверсируем влево. Правый (ор.) кулуар, ведущий прямо на перевал, явно опасен: с правой его стены часто сыплются лавины и камни. Подъем легок и неутомителен.

На перевал вышли довольно рано. Солнце ярко заливает поразительной грандиозности панораму.

Хребты покрыты снежниками, которые пересекались трещинами и ровными большими полями. Вершины высятся острыми пиками и отдельными монолитными темными башнями. В глубине ледник с заметным уклоном сбегает на север. Все опушено свежим снегом. Ярко. Ослепительно. Солице жжет и сверху и снизу. Опасаюсь, как бы опять не обжечь только что поджившее лицо.

Е. Абалаков на одной из вершин Туркестанского хребта

За перевал не пошли: и так стало ясно, что он из себя представляет.

Теперь уже несомненно: тот загадочный тупик на запад от Оловянной стены является верхним цирком этого ледника (или одним из верхних).

Обратно решили съезжать с самого перевала. Скользим изумительно быстро. Ленц кинематографирует, примостившись на выступе. Едем всеми способами, и в одиночку, и цугом. Рядом катится огромная снежная глыба. С колоссальной быстротой, расширяясь в диаметре, она устремляется прямо на ребят внизу. Кричим им. Однако снежное колесо, не докатившись, упало, на бок и застряло.

Снежник кончился. Дальше пошла довольно крутая скалистая стена. Порода оказалась хрупкой и провозились с ней немало. Корзун спустил огромный камень. Мы, не видя его, встревожились, как бы он вместе с камнем сам не выпорхнул вниз.

Снег на леднике размяк, и ноги проваливаются очень глубоко. Наши лыжники, легко скользя, прокатили мимо: они поднимаются на Стену, чтобы снять рюкзак с крючьями и питанием. Расходимся: мы влево, к лагерю, они вправо по склону Стены. Со Стены потоком прошла лавина.

Лагерь 'Приятно почернел, освободившись от снега. Наблюдаем за «съемщиками». Самое интересное — как они покатятся. А покатились здорово: сидя — прямо вниз.

Вернулись лыжники. Опять, как и вчера, раскаты грома и снег, похожий на град.

Завтра выход на Стену. Снег все идет. Если дальше будет так, то навряд ли выйдем.

На завтра назначили выход в круговой лыжный переход. Подготавливаем привезенные лыжи к походу. Виктор и Миша чуть было совсем не раскололи лыжи, вбивая гвозди. Сборы затянулись до темноты.

8 июня. Время 3.45. Еще ночь, а у нас подъем. И хотя все было сложено с вечера, вышли лишь в 4.30.

Мне все это напомнило давно минувшее — путь на родные Красноярские Столбы...

Темнота. Колышутся силуэты, поскрипывают лыжи. Кое-где проглядывают звездочки. Полоской светлеет северо-восток. Все ярче вырисовываются черными громадами массивы хребтов. У подъема на ледопад начало светать. На перевале в семь часов. Ветер, но не очень холодный. Облачно. На юг почти ничего не видно.

Ребята взяли влево. Я и Андрей держимся правее, и не прогадали — чудесно окатились вниз.

Снизу обрисовался и второй перевал. Подъем оказался не крутым, но достаточно утомительным. Оглянулся: сзади мрачно. Сквозь клубящиеся облака прорываются почти черные острые пики. Второй перевал взяли в 8 час. 10 мин. Вершины закрыты облаками. Определить, в какое ущелье двигаться дальше, нелегко. Идти на запад, огибая всю группу слева с чуть южным отклонением, показалось очень далеко. Решили направить лыжи правее в расщелину, кажущуюся достаточно широкой. Хорошо, что вчера намочил лыжи, теперь почти гае сдают. С перевала делаю зарисовку хребтов.

Ребята уже начали спуск. Корзун решил спускаться на лыжах и «сыграл» через голову. Спуск действительно крутоват, и снег глубок. В конце спуска — бергшрущц, местами засыпанный. Осторожно обходим его. Справа уходящий почти прямо на север цирк, видимо, он упирается в Оловянную стену. Правый (ор.) гребень цирка не высок.

Поднялись и выяснили, что перевала не существует. Пришлось скатываться на основной ледник, т.е. на огромное фирновое (сейчас снежное) плато, постепенно снижающееся на юг к Зеравшану. При выходе на вторую северную ветвь ледника сделали остановку.

Вышли на ослепительное солнце. Стало нестерпимо жарко. Начался «подлип», к счастью ненадолго. Мы вышли на Стену. Время 11 часов. Глубоко под нами знакомый левый цирк Тамынгенского ледника. Вот и перевал желанный! Он тут же, чуть пониже, прямо рукой подать. Но отвесная Стена настолько внушительна, а нависающие карнизы так велики, что благоразумно воздерживаемся от заманчивого желания проделать спуск по Стене. Отсутствие крючьев убеждает всех, что правильным будет обходный путь.

Время 11.45. Смазали лыжи и покатили вниз. Летим быстро. Ленц кинематографирует. Через 15 минут мы внизу.

Обход Ужбишки занял много времени. Снег стал необычайно рыхлым. Лыжи начали проваливаться. Ужбишка с юга и юго-запада почти целиком скалистая и более доступная. Опять открылась знакомая панорама, которую мы видели еще со второго перевала. Идти еще очень долго и все прямо, в западном направлении. Жарко. Ребят разморило, сбрасывают с себя куртки.

Наконец справа показалась перевальная выемка. Чтобы окончательно выяснить, пришлось еще долго подниматься по левому (ор.) склону, и только выйдя па самый перевальный гребень, я увидел долину Джау-пая и падающий в нее крутой снежник. Вообще, видимо, Туркестанский хребет полого и высоко заходит снежными полями с юга и круто падает на север, образуя глубокие цирки.

Обследовав всю стенку, выяснил, что спуск возможен только у левой (ор.) стены. Подошли ребята. Солнце давно уже скрылось. Подул холодный ветер.

На лыжах спускаться не решились: внизу оказался полузасыпанный бергшрунд, да и склон мог сползти. Связали две веревки и начали спуск, придерживаясь за веревку. Корзун, правда, немного съехал, но удержался.

Миши все нет. Иду ему навстречу. Птенец догадался нагрузить его рюкзаком. Мишук и без того запарился, а с рюкзаком и вовсе отстал. Встретил, взял у него рюкзак, и мы быстро покатили к ребятам.

Лыжи идут чудесно. Жаль, что ниже снег раскис и стал проваливаться. Погода испортилась. Заволокло кругом туманом, посыпая снег. Видимости никакой.

Стало положе. Пошли на прямую. Свежий мокрый снег тормозит лыжи. Идем совсем плохо, а вскоре и вовсе встали; ребята обнаружили под большим камнем целое озерцо воды. Наконец-то вдоволь напились.

Снега меньше. Показались правые склоны. До перевальной долины пришлось еще порядочно пройти вниз. Как-то на последний пятый перевал заберемся? Ребята вымотались окончательно.

Лыжи опять на загривок, и началось медленное и бесконечно нудное шагание с камня на камень по морене, затем по осыпи и так почти до самого перевала — лишь под конец по снегу.

На перевале в 6.30. На подъем ушло 1 час 40 минут.

Теперь — только вниз. Крупным шагом страверсировали до знакомого снежного кулуарчика, по которому поднимались 6 июня, и решили по нему съехать. Первым приготовился Корзун, но что-то застрял. Его опередил Андрей: с крутячка с разбега привычно сел и покатил. Вдруг мы с ужасом замечаем, что вокруг Андрея тронулся и пошел вниз снег.

И Андрей захвачен лавиной. Набирая все большую скорость и мощность, она с грохотам неслась вниз. Можно было видеть, как в самом языке ее трепало человека; показывались то руки, то ноги, то лыжи. Мы видели, что Андрей еще боролся.

Но вот лавина попала на изгиб кулуара, с силой выбралась на левый скалистый склон, со всего разгона врезала Андрея в большой камень и с шумом прошла до самого подножья. Мы застыли от ужаса.

Всем хотелось думать, что Андрей остался на камнях выше, но то что лежало и не двигалось — рождало самые ужасные предположения. Никто уже не думал съезжать, мы бежали как попало, прыгая, падал, скользя по склону, торопясь к еще может быть живому человеку. Корзун добежал первый.

Еще со склона я увидел, как с самого грязного языка лавины медленно поднялась фигура. Жив!!! Когда я опустился, Корзун уже обмотал Андрею окровавленную голову. Штурмовка, рубашка, даже лавинные сбросы обагрены кровью.

— Тогда скорее на лыжи и пошли, пока ты еще нe ослаб.

Надели ему лыжи и пошли. В почетном карауле по бокам я и Виталий. Ленц и Виктор укатили вперед, приготовить все необходимое для перевязки.

Удивительно, Андрей катится вполне прилично. (Это после того, как пролетел под лавиной более полкилометра!) Ну, Андрей, счастлив же ты! Легко отделался. На последних крутых снежниках — палки между нот и тоже скатился без падений.

В лагере быстро усадили Андрея, и Ленц приступил к перевязке. На, голове почти через весь затылок неприятный треугольный разрыв кожи. Между глазом и височной костью глубокая рваная рана. Около губ большой шрам.

Уложили Андрея в мешок, укутали полушубками. Его знобит. Постепенно стал успокаиваться. Жалуется только на бедро, говорит, сильно зашиб. Напоили чаем, накормили наиболее легким и питательным, положили в палатке отдельно, чтобы ему было свободнее.

10 июня. Утро неяркое. После завтрака двигаемся на лыжах в Тамынген справиться об Андрее, которого вчера туда отвезли, а потом в баню. Чудесно скатились (с предварительным заходом вверх).

В Тамынгене узнали, что Андрей задержался здесь не более 15 минут.

К вечеру он был уже в Варухе, а к пяти часам утра в Исфаре. Положен в больницу. Зашивать разрывы не будут — поздно. Температура поднялась: утром 39°. Но он держится бодро.

Мы занялись баней. Много возни было с колкой дров и с водой. Наконец, самоотверженно протопили (дым в основном идет внутрь и дышать невозможно)...

Ждем известий по радио. Наконец получаем: с Андреем все благополучно.

За 1 час 50 минут дошли до лагеря с увесистыми рюкзаками и лыжами. Идет снег.

13 июня. Еще нет четырех, а мы уже выходим на Стену. Темно. Прохладно. Ветер.

Идет шесть человек. У «юрты» забираем веревки.

Поднимаюсь на лыжах но смерзшемуся жесткому фирну. Лыжи сильно скользят. Иду исключительно на рантах. Стало жарко. Снял подшлемник.

Частоколом составили лыжи и первая четверка уже лезет по снежному склону. Я и Виктор решили надеть кошки. Склон не крут — градусов на 40. Идти легко. Снег неглубок. Начало светать, за нами кровавыми островками загорелись облака.

Первая стенка. Я полагал, что Виталий обойдет ее, и был удивлен, когда пришлось подлезать прямо к ней уже по глубокому снегу. Стенка отвесная. Лед слоистый, непрочный. Без крючьев лезть невозможно. Виктор с остервенением забивает крюк, подтягивается, рубит жутко редкие ступени и сверху на ледорубе охраняет меня.

Отсюда до вершины, кажется, рукой подать. Пока вытаскивали остальных — я отправился вверх. Снег глубок. Обошел справа (ор.) открытый участок бергшрунда. Склон оказался достаточно длинным и крутым. У самого верха пошел лед с небольшим слоем рыхлого снега. Начал рубить ступени. Снизу сразу закричали. Оказалось, ледяшки поранили Валю. Пришлось остановиться в трех шагах от гребня. Ждем долго. От бездеятельности ноги начинают подмерзать. Ветер прохватывает до костей. А тут еще Птенчик не нашел времени раньше надеть кошки и сейчас едва-едва стравляется с этим делом. Наконец все подтянулись, прорубили ступени и в 9 час. 30 мин. вышли на гребень.

Открылось широкое снежное ребро. Слева крутой взъем к самой вершине. День туманный. Солнце взошло и скрылось в облаках. Решили рыть пещеру. Работы хватило надолго. Тремя ходами врылись в снег.

Туман сгустился. Видимости никакой. О дальнейшем продвижении не может быть и речи. Выжидаем. Сварили суп. Погода не проясняется. Если нельзя вверх, нужно начинать спуск.

Стометровая веревка повисла на вбитом крюке. Корзув и я опускаемся первыми, просто держась обеими руками за веревку. Виктор свез весь снег — получилась чистая ледяная дорожка.

Ниже пошли быстрее по очень глубокому снегу. Над бергшрундом задержались. Оказалось, за истекшее время он сильно обвалился. В том месте, где проходили следы, теперь зияла глубокая и широкая трещина. Попытка обойти ее слева не удалась: просто жутко было переходить по явно ненадежному мостику. Пошел Виталий и сейчас же заявил, что мы пошли неправильно, что следы должны идти правее. Прошел удачно, но конечно, не по следам. Справа появился еще бергшрунд. Поискали по стенке место спуска. Снег держится очень ненадежно, каждую минуту можно ожидать пластовую лавину. Маленькие лавины идут беспрестанно. Спустились довольно быстро по двойному концу веревки, укрепленной на крюке.

Склон спал положе. Сбросов нет. Теперь и лавины не страшны. Сквозь рассеивающийся туман виден частокол наших лыж (издалека — как натыканные спички). Сбежали до них быстро; Ленц и Птенчик последними, стягивая веревку. Опять все у лыж, и все благополучно. Точно в подтверждение удачи справа с шумом прошла лавина. Ну, теперь она не страшна!

Снег мокрый, но лыжи пошли. Через 20 минут лезем на последний подъем по сыпучей морене к лагерю. Громкими криками пугаем дежурившего Мишу.

Хорошо в лагере, хотя кругом снег и туман. Нам подвезли снизу фрукты. Они еще зелены, но все же очень хороши.

А снег валит без передышки весь вечер, всю ночь.

14 июня. Целый день идет снег. Отсиживаемся. Читаю А. Толстого — «Петр Первый». После обеда пришел геолог Троянов.

Показываем ему образцы. Геолог в этом районе впервые и знает его еще плохо. О приезде начальника никаких определенных сведений пока нет. Побеседовали обо всем. Напоили гостя чаем. Наша компания пришлась ему по душе. Ушел, обещая прийти еще раз, уже с Вороновым.

18 июня. Ночь. В 12.15 выход. Идем на Зеравшан. Луна фантастическим светом заливает ледник и вершины. Движемся медленно — нагрузка большая. На подъеме перевала сняли лыжи. В темноте с особым вниманием перешли значительно раскрывшиеся за последние дни трещины. И опять на лыжах — до самого перевала.

По знакомому пути лезем на перевал. Снег держит хорошо. Внизу он довольно глубок. Ветер шумит на гребне и поднимает снег. На перевале долго ждем отставших Мишу и Валю. Ленц ушел вперед. За ним и Корзун не выдержал — ноги, говорит, мерзнут.

В 4.30 начинаем спуск. Внизу опять ждем, и очень долго, Мишку. У него какая-то боязнь спусков: идет неимоверно медленно.

Наст настолько жесткий, что и боком несет — повороты делать нелегко. Поднялись немного и свернули вправо, к скалам.

Как лодки по округлым гладким волнам, скользят наши лыжи. Плавно и постепенно разворачиваются горы. За неясной линией ближайшего увала провал кажется особенно глубоким. Ледник, стиснутый острыми пиками, поворачивает на юго-восток и глубоко уходит вниз, в темноту ущелья. С одного полого округлого увала вылетаем на другой. Ветер бьет в грудь, хотя совершенно тихо. Зарей нежной обагрило вершины, а внизу еще лежит синеватая мгла. Обледеневший наст шипит под лыжами и увалы бегут назад. Впереди плавно покачивается пара лыжников. То поравняются друг с другом, то один вдруг уходит вперед или в сторону, то, скрестившись, они меняют места и снова выравниваются в пару. Кругом все гладко, округло, нет ни трещинки. Раздолье!

Первые камни. Вскоре и морена. Двигаемся вдоль нее. Небольшие промоины берем с ходу. Все больше чернеет морена, все грязнее снег. У большой морены оставляем лыжи и, стараясь идти по замерзшему фирну, быстро движемся вперед. Ущелье впереди сужается и резко поворачивает вправо, на юг. С левого склона, с крутых и красивых % снежных вершин сползает ряд мощных ледопадов.

Вновь перешли на морены, вначале почти ровные, затем все более и более бугристые. Слева показалось ущелье. Оно развертывается все шире и шире. И вот перед нами большой ледник, рыжей мореной вклинивающийся в наш. Это несомненно тот, который отходит от Тамынгенокого перевала. Другой не может быть (а мы уже думали, что не сольется с нашим).

Лезем левой стороной. Пересекли впадающий ледник. Отсюда открылся вид на язык и выход из ущелья. Виден клин солнечной широкой долины. Противоположный склон какой-то яркой игрушечно-зеленой окраски и над ним эффектная снежная вершина. Снежные языки спускаются низко и лежат прямо на зелени лугов. Слева у выхода из ущелья виднеется полоска тропы.

Еще долго «ныряли». Нашли несколько образцов. Пересекаем ледник и спускаемся с языка по крутым лавинным сбросам (весенним). Зашумела речка.

Дно долины завалено отбросами ледника: камнями, щебнем. Кое-где проглядывает травка, какие-то большие листья, похожие на лопух, и заросли сухого кустарника. Здесь же обнаружили остатки костра и едва заметную тропку.

Речка вплотную прижимается к правому склону. Пролезли по камням у самого берега. И вот мы в долине Зеравшана!

Ярко ударило солнце. Оно заливает вдали всю широкую долину. Слева расплылся буграми широкий язык Зеравшанского ледника. Совершенно неожиданно справа увидели Киргиз-рабат и отходящий от речки арык.

Прошли почти всю долину, ибо река Зеравшан течет под левым берегом.

На обратном пути попали к киргизам. Спугнули целый выводок ребятишек — бросились врассыпную к дому из булыжника. Прошла молодая женщина, ускорив шаги, едва заслышала наши голоса. Из дома выскочила собака. Мы решили повернуть назад.

Теперь уже идем правым (ор.) берегом. Путь значительно легче — между осыпью и мореной. Иногда попадаем на старую заброшенную тропу. Бугров меньше.

Солнце поднялось высоко и печет сильно. У прозрачного моренного ручейка закусили сахаром и сухими фруктами. Довольно быстро добрались до выдающегося ледника. По пути делаю краткую глазомерную съемку.

До оставленных лыж поднимались довольно долго. Снег начал размякать. На лыжах пошло легче; «отдачи» вначале не было совсем.

Время уже около двух часов. И с каждым километром все тяжелее. С одного взъема па другой, а их бесконечное количество. Добрались до скал, где оставлены вещи. Подкрепились еще немного, отдохнули и, нагрузившись оставленными вещами, двинулись дальше.

От вершины потянулись тени. Тень от Ужбишки скоро накрыла и нас. Лыжи начали сдавать. Пошли елочкой. А подъем длинный.

Подходим к пещере. У пещеры согнутая фигурка Птенчика, с головой всунутой в швейцарскую палатку.

В пещере тепло и уютно. Нас ожидает горячий суп и вода. Товарищи рады, что мы обследовали такой длинный участок. Они обследовали два выхода, но каситеорита оказалось довольно мало. Завтра намечаем слазать на шток, обследовать последние выходы.

Укладываемся с Мишей в мой мешок. Все очень устали: не спали целую ночь и прошли по горам более 50 километров. Спал неплохо.

19 июня. Солнце уже взошло, но холодно, ветрено и облачно. Иногда пересыпает снежок.

Сговорились с Мишу-ком сходить на вершинку. Подъем довольно опасен и без веревки не обойтись. Ленц с Птенцом дежурят на гребне, стравливая ж подтягивая 140-метровую веревку, по которой идут разведчики.

Крутой гребешок с карнизами подходит к скалистой башне вершины. Скалы очень сыпучие. Оставляю ледоруб внизу и начинаю подниматься. Лезу аккуратно, по возможности расчищая путь от шатающихся камней. Вылез на вершину. Верхушки пиков застилает сплошная пелена облаков. Делаю план Тамынгенского ледника.

Мишук поднялся до скал и упорно хочет лезть по ним. Я, как моту, отговариваю. Прошу, чтобы он взял мой ледоруб и с ним траверсировал по снежному легкому пути, ибо вниз по скалам спускаться очень опасно, а чтобы идти в обход, нужен ледоруб. Но снизу Миша упрямо кричит:

Всматриваюсь кругом. Ребят не видно. Но с гребня увидел их на штоке. Возвращаются.

Стена круто падает вниз. Видна лишь верхняя часть и отдельные выступы. Дальше обрыв до самого ледника — почти километровая глубина. Долго мучаются ребята на отвесных скалах кулуара, забивая и выбивая крючья. Наконец начали вытягивать веревку по крику снизу. Показались головы. Потянули во всю, едва успевают перебирать ногами.

Досадно. Быстро сбегаем. Подкрепились консервами и «мороженым», собрались и спускаемся вниз...

Я, Ленд и Миша идем в Тамынген. Падает легкий снежок. Быстро сбежали вниз. Ух! Сколько цветов расцвело! Как поднялась трава за время нашего пребывания в снегах... В Тамынгене искренне удивляются, почему мы так редко спускаемся вниз.

Не знают, что нас покорила другая красота, — мощная красота вершин, ледников и скал. Нас пленила то сверкающая, радостная и зовущая, то мрачная, клубящаяся вихрями, то гневная и грозная, вызывающая на единоборство, то таинственная, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира суровая и прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин.

Первые вести с радиостанции: Андрей выписался из больницы и очень доволен. Сейчас он на усиленном пайке, томится от жары и скуки и рвется к нам, в горы.

В Тамынген вчера приехали геологи. Мой альбом им очень пригодился для демонстрации рудных месторождений. Особенно понравилась составленная мною карта. Геологи подняться к нам не решились, ибо к ним не пришло еще снаряжение — ботинки и прочее. (Они были твердо убеждены, что у нас в брезентовых сапогах они поморозят ноги).

На обратном пути мы нарвали по большому букету чудесных цветов. Ленц поймал богатый кинокадр: киргизы собирают каркас юрты — и отстал.

К лагерю подходили уже в снежную пургу. Снег беспросветный до вечера.

24 июня. Погода ясная. Недостает лишь тепла. Приходится создавать его искусственно и строить второй заветерок. При первой попытке раздеться едва не отморозили ноги. Но потом или уже мы привыкли, или натянутые носки помогли, во всяком случае в промежутках меж порывами ветра казалось даже тепло.

После обеда делаем вылазку. Вначале тяжело. Едва подтягиваемся, ибо дежурит Ленц и, как всегда, изобилие вкусной еды.

Вскоре я опередил ребят и полез вверх. Незаметно добрался до Петушка. Подумал: почему бы не траверсировать его вершину?

При взгляде вниз благоразумие подсказывало, что обратный путь становится все более далеким. Но при взгляде вверх и при мысли о том, сколько трудных мест уже позади и в случае отступления их уже не миновать — отбросил все сомнения. Я лез все выше и выше, брал все новые препятствия.

И вот я на вершине... Ветер рвет. Спешно делаю зарисовки в блокнот и складываю тур. Идет снег. Спуск по знакомой стенке. В одном месте застрял — ни взад, ни вперед — и крутился до дрожи в коленках. Наконец справился.

Крупной осыпью, с камня па камень, острыми скалками (что просвечивают насквозь) добрался до вершины с туром, на которую поднимались в начале этого сезона. Рисую Мын-тэке. Замерз зверски. От холода ледник совсем плохо «улегся» на бумаге — без пространства, без глубины.

Одеревеневшие ноги едва держатся на камне. Тут бы пробежаться, погреться, а нельзя. Постепенно пошел быстрее, согрелся, а затем и вовсе легко запрыгал с камня на камень.

К вечеру налезли облака. Клубятся снизу. Чуть снежит.

Пришел геолог Миляев. Установили еще одну привезенную сегодня палатку. Завтра выход.

Двое идут на Мын-тэке. Трое — к Черной горе, на перевал и прилегающую к нему вершину для ознакомления с юго-восточным бассейном. Четверо (в том числе и я) выходят на Стену.

Уже на леднике выяснил, что идем не кругом, а в лоб. Предложил идти кругом. Все согласились. Под большим камнем оставили кошки и двинулись дальше налегке.

Лезем на крутую стенку перевала. Снег стал достаточно жестким, держит хорошо. Влезли довольно быстро. С перевала увидели на другой стороне ледника три маленькие точки: это ребята двигаются к перевалу. Как ничтожно малы эти люди среди горных громад!..

Солнце осветило край снежного цирка. Далеко за перевал уйти нам не удалось. Пришлось остановиться: геолог Миляев, жаловавшийся, что ему нечем дышать, почувствовал себя плохо. Стало ясно, что состояние его не блестяще и работать на Стене, если даже и дойдет, он не сможет. Подкрепляемся (Миляев ничего не ест) и начинаем спуск вниз. Если обернуться назад, то можно увидеть, как полоска наших следов идет, идет и обрывается на середине громадного снежного поля...

У ребят замерзли ноги. Отогревают, сидя на камнях близ перевала. Я пользуюсь случаем, быстро делаю глазомерную съемку неясного еще ледника. Спустились довольно быстро с подкатцем внизу. Миляев немного отстает. Вниз по леднику брести легче. Удачно прошли все трещины, лишь Виталий чуть завалился. Я опередил ребят и пришел к лагерю намного раньше других. Десять часов утра — рекорд самого раннего возвращения...

Развел костер. Тихо припекает неяркое солнышко. Подошли еще двое, а к приходу Миляева и чай был готов. Напоил его чаем и уложил, чтобы отлежался, прежде чем идти в Тамынген.

Около трех часов послышались крики. Кричал Ленц. Вскоре я увидел на снежнике две движущиеся точки. В 3 час. 30 мин. ребята спустились в лагерь. Их восхождение на Мын-тэке не состоялось. Как ни бились на скалах — то стенка, то снег по пояс. Пришлось вернуться. А до вершины совсем близко было. Взошли на соседнюю вершину — Пик САВО*.

Ленц говорит, что они с ребра Мын-тэке видели ледник Шуровското, текущий от раздельного гребня пика Архар.

Небо безнадежно заволокло облаками. Посыпалась крупа и с ветром зашумела о палатку. В палатках затихло: спят или жуют что-нибудь.

27 июня. Хорошее утро. Ослепительно сияют вершины ледникового цирка.

После плотного завтрака, приготовленного Мишуком, без долгих сборов идем в Тамынген для доклада начальству.

Сбежали быстро. Решили устроить себе отдых на траве в арчевой роще. Кругом цветет прекрасный сад. Темные кущи арчи пятнами резко выделяются на белом фоне вершин. Внизу под нами ковер яркой зелени, испещренный синевой цветов. Солнце пронизывает все горячими лучами. От земли поднимаются испарения и благоухания трав и цветов. Воздух как бы напоен их ароматом.

Наши тела с радостью освобождаются от курток и штурмовок навстречу живительным лучам. Ребята резвятся как дети. Я пытаюсь схватить все окружающее акварелью. Трудно передать всю материальность, всю мощь окружающего. Успел сделать два этюда.

Спустились вниз. Договорились с начальством, что наряду с окончательным разрешением проблемы Оловянной стены поведем работу по обследованию ледника Рама и перевала в Ак-су, а также Гранитного нотка. Задачи очень интересные и приятно, что не нужно вcе время сидеть на одной Оловянной стене.

В лагерь возвратилась уже в сумерки по закрытому тенью леднику.

28 июня. С утра довольно хорошая погода, но уже к обеду Стена закрылась туманом.

Часа в два поднялись топографы. Их давно уже ждут двое рабочих. Топографы передохнули и хотели были двинуться на съемку. Но уже всю Стену заволокло низко надвинувшимися облаками и крупные дождевые капли забарабанили о палатку. Дождь разошелся и, видимо, надолго. Топографы отсиживаются в нашей палатке.

Пришел прораб Троянов и совсем уже к вечеру — Саты-Валды с ишаком, груженным спальными мешками b продуктами.

Дождик (первый за время нашего пребывания), наконец, стих. Топографы ушли, оставив планшет, мензулу и поручив нам поставить для них вешки на жиле.

Рано. Еще все спят. Я вышел на лыжах. На склоне снег передуло и идти хорошо лишь с левой стороны. Исколесил весь склон. Под конец подошли ребята и устроили слалом меж палок. Валя и Мишук безнадежно застревали среди леса препятствий.

На завтрак Корзун угощает сладкой кашицей в небольшом количестве. Продукты, увы, на исходе, а каравана все нет и нет.