Семантические типы предикатов

Для решения многих задач грамматического описания (особенно в области аспектологии) лингвистам необходимо располагать семанти­ческой классификацией предикатов, т. е. названий «невоплощенных» свойств, состояний и отношений. То, что разные типы предикатов по-разному сочетаются с грамматическими показателями вида и вре­мени, было замечено еще в античности (например, деление глаголов на предельные и непредельные восходит по крайней мере к Аристоте­лю). В новое время начало исследований в этой области было положено двумя классическими работами: статьей выдающегося русского аспекто-лога Ю. С. Маслова [1948] и статьей американского логика 3. Вендлера [Vendler 1957]; уже через двадцать лет после публикации статьи Вендлера библиография по семантической классификации предикатов включала многие десятки (если не сотни) работ.

Не претендуя, разумеется, на исчерпывающее освещение проблемы, укажем наиболее существенные, с нашей точки зрения, положения.

По своим свойствам предикаты (— названия ситуаций¹^) образуют континуум, одним из главных организующих параметров внутри кото­рого является признак статичности/динамичности. Крайнее положение в таком континууме занимают названия (постоянных) свойств и состоя­ний, проявления которых максимально независимы от времени; в целом свойства являются более стабильными характеристиками, чем состояния: для последних хотя и характерна длительность, но для них также есте­ственно иметь начало и конец (ср., например, в [Булыгина 1982] тонкий анализ различий между свойством быть пустым и состоянием пустовать в русском языке).

На семантике-грамматической шкале именно с состояний начинается «собственно глагольная» область: глагол — класс слов, специально пред­назначенных для обозначения отношений, так или иначе чувствительных к времени (ср. традиционный немецкий термин Zeitwort для глагола, букв, 'временное слово¹). Глаголы, обозначающие состояния (стативные глаголы, или стативы), противопоставляются обширному классу динами­ческих глаголов. Различия между стативными и динамическими глаголами многообразны; главным среди них является, пожалуй, то, что для про­должения состояния обычно не требуется никаких специальных усилий субъекта; не требуется притока энергии для его поддержания. Именно поэтому субъектом состояния чаще всего является пациенс или экспери-енцер; ср. такие состояния как висеть, болеть, спать, жить, знать 'иметь в сознании < достоверную> информацию', видеть, нравиться и т.п.

В отличие от стативов, динамические глаголы не обозначают ста­бильные ситуации, тождественные сами себе в любой момент своего существования. Динамические ситуации обозначают либо различные ви­ды изменений (т. е. переходов от одного состояния к другому), либо, по крайней мере, такие состояния, для поддержания которых требует­ся постоянный приток энергии (и субъектом которых является агенс, ср. молчать, держать и т, п.).

Важнейшим противопоставлением внутри класса динамических гла­голов является их деление на процессы и события (англ, events). Различие между ними также касается фактора времени: события концептуализу-ются в языке как мгновенные переходы от одного состояния к другому, тогда как процессы являются постепенным изменением состояния (или циклической последовательностью сменяющих друг друга состояний).

' «Ситуация» (англ, «situation») является наиболее распространенным родовым термином для всех семантических типов предикатов; в ряде направлений (например, в теории функциональной грамматики С. Дика) в этом значении более употребителен термин «state of affairs»; в работах, ориентированных на традиции формальной логики, в родовом значении часто используется термин «event» (как и у Якобсона); последний термин также имеет значение «событие» (как один из видов ситуаций; см. ниже).

Типичными процессами являются в русском языке бежать, кричать, играть, работать и т.п.; типичными событиями — побежать, вскрик-путь, упасть, прыгнуть, лопнуть, взорваться, найти, понять и т. п. Слово «концептуализуются» здесь выбрано не случайно: физически, конечно, события могут (и даже должны) занимать на временной оси определен­ный интервал, но с точки зрения языка этот интервал пренебрежимо мал: конец исходного состояния как бы совпадает у событий с началом следующего. Именно поэтому названия событий не сочетаются с обо­значениями длительности: можно бежать три часа (или три секунды), но нельзя побежать три часа (или даже три секунды).

Наконец, последнее очень важное деление проходит уже внутри клас­са процессов. В принципе, все процессы описывают некоторое постоян­ное изменение; процессы — это ситуации, на всем протяжении которых «что-то происходит»; в каждый данный момент времени процесс, вообще говоря, описывает некоторое положение дел, не тождественное ни преды­дущему, ни последующему моменту. Но процессы различаются в отноше­нии того, как развиваются описываемые ими изменения. В одних случаях изменения носят, скорее, циклический характер: они могут происходить постоянно (до тех пор, пока продолжается приток необходимой для этого энергии); именно таковы все процессы, приведенные в качестве приме­ра в предыдущем абзаце. Но имеются и другие типы процессов: такие, которые описывают направленные изменения, имеющие определенную последовательность — и, что самое главное, определенное завершение. Если такой процесс будет развиваться нормально, то рано или поздно он завершится, исчерпав себя, т. е. достигнув своего естественного конца. Так, процесс вставать (ъ 'переходить из нефункционально устойчивого положения в вертикальное') в нормальном случае завершается дости­жением вертикального положения (что описывается событием встать); процесс сочинять балладу завершается событием сочинить балладу и т. п. Процессы первого рода обычно называются непредельными (англ, atetic или unbounded), процессы второго рода — предельными (англ, telic или bounded); соответственно, достигаемое в момент завершения предельного процесса состояние называется его (внутренним) пределом.

Таким образом, общую схему семантической классификации преди­катов (в их наиболее «глагольной» части) можно изобразить следующим образом:

динамические ситуации

процессы

непредельные предельные

Заметим, что граница между большинством из этих типов нежесткая: состояния плавно переходят в непредельные процессы (ср. такие про­межуточные ситуации, как сиять или мыслить); что касается различия между непредельными процессами и предельными, то оно во многом зависит даже не от глагольной лексемы, а от типа ситуации в целом (ср. непредельное бежать vs. предельное бежать домой или даже бежать сто метров; непредельное писать vs. предельные писать письмо/роман/эту строчку). Как можно видеть, добавление объекта часто превращает ситу­ацию в предельную; напротив, устранение объекта (или связывание его квантором, как при им персональной актантной деривации) превращает ситуацию в непредельную (и часто одновременно превращает процесс в состояние). Ср. отношение между обозначением однократного события в (8 а) и стативами (точнее, обозначениями свойств) в (8Ь-с):

(8) а) Максима укусила собака.

b) Наша собака кусает почтальонов и велосипедистов.

c) Наша собака кусается.

Здесь наглядно проявляется связь между семантическим типом пре­диката, с одной стороны, и видом, временем и залогом глагола, с другой.

В примере (8) как в капле воды отражена важность данной проблема­тики для описания всей совокупности грамматических категорий глагола; но особенно важна семантическая классификация предикатов для описа­ния аспектуальных свойств глагола. Это видно и на материале русского языка: так, в русском языке все названия событий являются глаголами со­вершенного вида (но не наоборот: такие глаголы совершенного вида как, например, постоять < часок> или проработать < всю ночь> не обозначают события, о чем свидетельствует и их сочетаемость с обстоятельствами длительности, а обозначают процессы, хотя и ограниченные временными рамками); с другой стороны, только предельные глаголы русского язы­ка образуют так называемые «чистые видовые лары», в которых первый элемент обозначает процесс, направленный на достижение предела, а вто­рой — событие, состоящее в достижении этого предела (ср. упаковывать ~ упаковать, вставать ~ встать, решать < задачу> ~ решить, писать < письмо> ~ написать и многие другие.). Но и за пределами чистых ви­довых пар смена семантического типа предиката составляет основное со­держание большинства словообразовательных отношений, связывающих русские глаголы, ср. бежать (непредельный процесс) ~ побежать (собы­тие, являющееся началом процесса); толкнуть (однократное событие) ~ толкать (процесс, состоящий из циклически повторяющихся «квантов»), и т.п.; подробнее см. также в разделе о видовых категориях (Гл. 7, §1).

Семантическая классификация предикатов, конечно, существенна для описания не только русской глагольной системы, но и большинства глагольных систем языков мира. Собственно, и самые первые работы Ю. С. Маслова и 3. Вендлера имели в виду именно решение конкретных аспектологических задач (так например, Вендлер показал, что состоя-

ния и события в английском языке не имеют форм серии Continuous). В связи с этим обстоятельством часто говорят даже не о семантической, а об «аспектуальной» классификации предикатов (в современной англо­язычной терминологии термину «аспектуальный тип предиката» обычно соответствует понятие «actionality»). Возможность перехода из одного аспектуального класса в другой — наиболее существенная «грамматиче­ская потребность» глагольных лексем в языках мира, и в большинстве языков существуют грамматические средства, обеспечивающие такую возможность.