Станислав Ежи Лем 9 страница

В секунды ближайший охранник выхватил меч и коротким движением отсек металлический (!) объек­тив, да так, что корпус камеры остался в руках у оша­левшего от испуга оператора.

Осознав случившееся, мы окончательно поняли, что с нами не шутят. Тотчас обыскав всех, туареги не только забрали всю фото- и видеоаппаратуру, но и по­вынимали из машин наши личные вещи, сбросив их в кучу. Ситуация накалялась...

Не знаю, какие боги вмешались в нее, но, не пове­рите, наша экспедиция не «пропала без вести в песках Сахары...», как сообщили бы потом в CNN, только благодаря старухе знахарке и мне. Придя в шатер к аменокалю — вождю туарегов, она долго говорила с ним о чем-то, а потом туда позвали и меня — док­тора...

На пороге шатра меня встретил Жамааль, и по вы­ражению его лица я понял: дела наши совсем плохи и «визит белого доктора» — последний шанс для судеб всех членов экспедиции...

Как ни странно, такая ответственность успокоила мои, лихорадочные до того, мысли. Подняв голову и распрямив плечи, я уверенно шагнул навстречу ново­му повороту своей удачливой до сей поры судьбы...

— От старейшин мы знаем, что давным-давно гостем наших предков был великий знахарь и мудрый чело­век Искандер, родом из Руссии. Много доброй помо­щи принес он тогда жителям пустыни. Слышал ли ты что-нибудь о нем?

Этими словами встретил меня вождь по имени Ду- лотт, сидевший в полумраке шатра, и я тотчас оконча­тельно успокоился. Да, я знал эту историю 120-летней давности. Я читал о ней совсем недавно, перед поезд­кой в Сахару. Речь шла о первом русском путешествен­нике, изучавшем пустыни Ливии и жизнь ее обитате­лей в 1885 году, военном враче Елисееве Александре Васильевиче.

— Меня также зовут Искандер. Я прямой потомок того человека, о котором ты говоришь, и приехал сю­да, чтобы исполнить священный долг его памяти.

Эти мои слова, произнесенные громко и уверенно в полной тишине, вырвались сами собой и поразили ме­ня не меньше, чем всех окружающих. Напряженная пауза повисла в воздухе...

— Чем можешь доказать такие речи и свою силу?

Да, воистину человеческая история не имеет ни на­чала, ни конца. Она методично движется по вечному замкнутому кругу, непрестанно переходя в очередной поток времени и набирая иных действующих лиц. Ведь именно этими словами встретили когда-то туареги русского доктора. И я повторил тот же нехитрый трюк, которым он убедил их тогда в своем «колдовском мо­гуществе».

Попросив принести ведро с водой, я незаметно раз­вернул в кармане порошок КМп04, которым в эти дни дезинфицировал воду, набранную из старого колодца, и испачкал марганцовкой руку. Пробормотав несколь­ко клятвенных заклинаний, я опустил кисть в воду и «окрасил ее собственной кровью»...

Мне поверили, и, как оказалось дальше, это облег­чило ситуацию для всех, но создало новую проблему для меня. Аменокаль обратился к потомку великого доктора с просьбой излечить его дочь.

Когда я пришел в шатер, одиноко стоящий на окра­ине поселка, то нашел там женщину, осмотр которой поверг меня в крайне удрученное состояние. У нее бы­ла проказа... Я уже давно не сомневаюсь, что врачи-материали- сты ошибочно считают болезнями такие состояния те­ла, как, например, проказа, рак, СПИД или наркома­ния. Это не болезни, а кара Создателя. Причем чело­век зачастую несет подобное наказание даже не за собственные грехи, а за «неотработанные» проступки предков, кармически перенесенные на продолжателей его рода...

Лечить их медикаментами — просто бессмысленно! Только истовость собственных молитв и священные обряды духовников его веры могут разрушить причин- но-следственный круг судьбы...

Не просто так отмаливать. Нужно понять причину этой кары Господней и уже конкретно молиться за прощение данного проступка...

Все это я и объяснил вождю. Сказал, что проведу несколько совместных с их жрицей-знахаркой обря­дов, чтобы узнать источник греха, наложившего страшную печать на тело его дочери. Но и он пусть по­думает, пусть вспомнит и проанализирует историю жизни своей и своих ближайших предков на оселке бескорыстного добра и гуманизма...

После моей встречи с вождем экспедиции нашей разрешили разбить лагерь на окраине поселка. Враж­дебное отношение туарегов к незваным гостям посте­пенно, день за днем, сменилось на доброжелательное. Нам разрешили купаться в их озере, знакомили с обы­денной жизнью обитателей пустыни. Мы пробовали асинко — национальную кашу из муки, ячменя и злака тулулып, привозимых караванами из оазисов побере­жья. Лакомились разнообразными блюдами из фини­ков — главного продукта питания в пустыне. Ели смокву, кускус и, словно заправские акридофаги, грызли сушеную саранчу. Научились добывать огонь трением сухой палочки акации о дощечку из дерева торха. Пытались правильно заправлять и курить ка­льян, печь лепешки в песке. Телевизионщики же с удовольствием жевали смесь табака с едким натрием и попивали финиковую водку — лакби, закусывая хру­стящими жареными сцинками.

Сцинки — небольшие ящерицы, которых называют также песчаными рыбами. Они почти постоянно жи­вут в толще песка, передвигаясь в нем с помощью му­скулистого хвоста и питаясь всякими личинками. Их выслеживают по выпуклому следу на песчаной по­верхности. Туареги ходили на «рыбалку» за сцинками на южный, прогреваемый даже африканской зимой склон своей котловины. Мы безуспешно пробовали ловить этих шустрых пресмыкающихся, но сразу пере­стали туда ходить, когда однажды увидели на песке ха­рактерный «боковой след» рогатой гадюки — самого ядовитого, после толстотелого скорпиона, обитателя пустыни.

Покатались мы и на верблюдах. Туареги держат не только вьючных верблюдов, но и особых — верховых, дрессируемых с детства и называемых мехары. Эти длинноногие поджарые дромадеры способны бежать иноходью, со скоростью до 15 км/час, в течение 10— 12 часов подряд! Именно на них имошаги сопрово­ждают на пастбища стада своих овец и патрулируют пустыню, нападая зачастую на караваны чужих пле­мен, вторгнувшихся в их исконные владения.

В пустыне говорят, что, когда Бог вылепил из гли­ны первого человека, у него остался еще ее кусочек. Тогда он вылепил верблюда и финиковую пальму. То есть все трое — из самого первого и общего замеса...

Узнав, что высушенный и растолченный желудок верблюда — самое сильное в мире средство повыше­ния потенции перед ночью любви, наши орлы скупи­ли у туарегов все его запасы.

В том, что туареги-имошаги сохранили первозданное языческое мировоззрение, я не сомневался изначаль­но. Жить на могучих просторах пустыни, полностью зависеть своей жизнью от ее жизни, ежечасно видеть и чувствовать то, что не дано видеть и чувствовать гостю этих мест, — все это возможно лишь тогда, когда ты постоянно находишься в полной гармонии с природой и в почтительном преклонении перед ее могуществом.

Естественно, я быстро нашел общий язык со стару­хой колдуньей. Мы провели несколько камланий у ноч­ного костра, и «диагноз» несчастья, происшедшего с до­черью вождя, становился яснее с каждым обрядом...

Только поддержка старой знахарки спасла меня от гнева Дулотта, когда я спустя пару дней сообщил ему, что во всем виновен он сам. Мы называли ему имена людей, которых он, ограбив очередной караван, уби­вал, оставляя в объятиях пустыни без воды и верблю­дов. Это было давно, в дни его горячей молодости, но Дулотт помнил всех. Их лица наверняка не раз и пре­жде мучали его ночными кошмарами, и вот он услы­шал их из уст белого шамана. Вождь был поражен, по­трясен и раздавлен услышанным...

Потом мы долго говорили о судьбе человека, о все­общем Божественном законе возмездия — каждому, за все содеянное. О значимости раскаяния и покая­ния. О путях расплаты. О величайшей силе молитвы, добра и любви, позволяющих исправлять даже законы кармы.

Говорили и о смысле жизни человека. О золоте, за­ставляющем многих брать на душу кармические грехи. Вспоминали и былые экспедиции к Тимбукту, кото­рые нашли в песках Сахары свой конец...

Вождь ушел в пустыню и отсутствовал три дня. Мы прожили их в томительном неведении и волнительном ожидании развязки. Никто не сомневался, что она не­минуема и вот-вот должна наступить, но никто и не предполагал, что развязка этой почти фантастической истории откроет нам совершенно необыкновенные тайны и окажет принципиальное воздействие на ход нашей экспедиции к таинственному городу-призраку...

Дулотт был не только мужественным, но и мудрым че­ловеком. Он знал, где искать поддержку для своей смятенной души. Пески родной пустыни помогли ему осознать услышанное. Любовь к единственной дочери определила смысл дальнейшей жизни. Будто ушел че­ловек с одной душой, а вернулся — с другой. Он знал теперь, как жить дальше.

Когда вождь снова призвал меня к себе, мы уже ни слова не говорили на больную для него тему.

— Ты открыл глаза моей души, а я должен открыть тебе некоторые тайны моего народа, тайны моей пу­стыни. Ты купался в нашем озере. Почувствовал ли ты его? Понял ли, чем оно является для пустыни?

В ходе экспедиции во многих котловинах мы встре­чали мелкие соляные озеро-шотты. Редкие осенние дожди иногда заполняют такие котловины водой. За зиму она почти совсем испаряется, и к весне озера превращаются в глиняные трясины, покрытые сверху коварной коркой из соли и глины. Немало неосторож­ных путников погубили шотты. Естественно, что ку­паться в них мы не отваживались.

А озеро туарегов было совсем иным: бездонным, с высокими плотными песчаными берегами и чистой темной водой. Она была настолько соленой, что удер­живала на поверхности человека, лежащего в любой позе. Но самое удивительное было в другом: верхние слои воды были жутко холодными даже в дневное пек­ло. А стоило опустить ноги вниз, и там сразу чувство­валась теплая вода!

Но Дулотт говорил совсем о другой тайне этого озе­ра. По его совету я нырнул с грузом в глубину и взял в бутылку пробу теплой воды. Результат оказался просто невероятным! Вода была пресной! Она не поднима­лась вверх и почти не смешивалась с солончаковыми грунтовыми водами!!!

Всему этому могло быть только одно-единственное объяснение: таинственное озеро являлась не чем иным, как абзу.

Древние верили, что в глубине планеты находится необъятный океан пресной воды, в бездонной глубине которого обитает Владыка Земли — Энки.

И есть на планете места, где эта амниотическая во­да жизни поднимается на поверхность, чтобы напо­ить все живое, потому что ничего неживого на ней, как на теле любого организма, вообще нет (под сло­вом «напоить» подразумевается передача материн­ской информации, своеобразного программного обе­спечения для роста и развития всех форм и видов биомассы). Вот эти-то бездонные, уходящие к само­му сердцу Земли «колодцы» и называют первобытны­ми абзу.

Мне приходилось видеть некоторые из них. Одно находится в 1000 км от Багдада, в святилище Тахт-э- Сулейман, на родине великого Заратустры. Другое — в Бахрейне, у северного побережья острова Мухаррак; оно расположено на дне соленого Персидского зали­ва. Такой священный колодец есть и в глубинах озера Маносаровар в Тибете. Известны и еще несколько по­добных животворящих природных скважин. Вероят­но, абзу являются и все гейзеры планеты, а также не­которые из святых источников-родников.

Живая же пресная вода тайного озера туарегов не­прерывно сочится сквозь пески во все стороны, лишь иногда выходя на поверхность. Именно эти места и называют в пустыне оазисами жизни.

Вождь Дулотт открыл нам и еще одну тайну. Узнав, что мы интересуемся петроглифами, он сводил нас к запретным скалам в глухом участке вади Меткандуш. Сотни уникальных петроглифов покрывают там пло­скости камней. Огромные изображения реальных и фантастических животных. Но самое удивительное за­ключается в том, что эти петроглифы не выбиты на камнях древним инструментом, а выдавлены пальца­ми, словно в пластилине.

Есть даже характерные валики по краям плавных линий.

— Но разве камень может стать мягким, словно гли­на? — ошарашенно спрашивали мы у Дулотта.

И он отвечал, что великие предки-гараманты умели особыми магическими ритуалами входить в общение с камнем и делать его мягким. А я понимал, что кам­ни — это всего лишь клетки гигантской «кожи» плане­ты. И в древние времена люди, владеющие магией, на­верняка умели входить в контакт с ней и добиваться желаемого изменения агрегатного состояния минера­лов этой кожи, делая их мягкими[9].

Подобные феномены и, видимо, еще многое другое могли совершать предки, жившие единой семьей со своей матушкой-планетой и всем окружающим их ми­ром природы. Семьей, полной гармонии отношений, культом почитания старших и уважения младших сво­их братьев. Ведь именно такая жизнь и называется ма­гией...

Мы прожили в незабываемом «плену» у туарегов целую неделю и готовы были бы продлить эти замеча­тельные дни и дальше, но цели экспедиции звали нас в путь.

Прощаясь, вождь Дулотт подарил мне свой обе­рег — огромный литой серебряный браслет, защища­ющий правое запястье туарегского воина, — сказав, что его рука уже никогда не поднимет для удара мечь- такубу. Надел он на меня и ритуальный медальон- хумыс, символ жреческого могущества.

Но то, что произошло дальше, было просто знаком судьбы. Аменокаль протянул мне старинный медный сундучок, сказав, что не хочет больше хранить вещи, напоминающие о недостойных поступках иных своих предков. Этот ящичек давным-давно принадлежал одному из белых путешественников, убитых гарамантами на «дороге золотых колесниц» за порочную страсть к желтому металлу. Вождь хотел, чтобы «му­дрый доктор» увез его в земли белых людей.

Я тщательно протер патину на его старой медной крышке и, не веря своим глазам, прочитал: «Александр Гордон Лэнг»...

Да, это был архив личных документов знаменитого ан­глийского охотника за золотом Тимбукту. Майор- авантюрист, первым побывавший в легендарном горо­де, погиб где-то здесь, в Южной Сахаре, пытаясь вы­везти сведения о его тайнах. Отчеты были написаны

на выделанных козлиных кожах, а потому тексты довольно неплохо сохранились.

С трудом переводя их, я отказывался верить в то что читаю. Описания таинственного города напоминали волшебные сказки Шахерезады. Если бы Лэнг н был педантом и офицером Ее Величества, его записи можно было бы принять за игру воображения воспа­ленного жаждой мозга. Но тут все было написано чет­ко по-военному и почти беспристрастно.

А еще там была карта. Карта таинственного города. А вернее — его золотых хранилищ...

Но, слегка улыбнувшись нам, судьба вдруг переду­мала, и все планы экспедиции пошли насмарку. С тру­дом добравшись наконец до границ с Алжиром и Ча­дом, которые сходятся в одном месте, наши машины были перехвачены армейскими патрулями ливийцев. В этих районах вновь обострился старый пограничный конфликт, и нас буквально силой заставили прервать экспедицию и возвращаться назад — в Триполи. И это тогда, когда самая сложная половина «дороги золотых колесниц» была нами преодолена! Тогда, когда удиви­тельная карта буквально обжигала нам руки! Когда та­инственный Тимбукту, казалось, проступал уже перед нами в знойном мареве безбрежного песчаного моря...

Отчаяние было готово навалиться на нас но выбора не было — надо было ехать назад. Еще немало дней мы парились и мерзли, глотали пыль с песком и экономи­ли воду, ремонтировали машины и залечивали раны. Но то были раны тела. Души же наши ликовали: мы были абсолютно уверены в том, что обязательно по­бываем в легендарном Тимбукту, как бы он ни прятал­ся от нас в песках величайшей пустыни. Мы стояли на пороге тайны города-призрака и были готовы без ко­лебаний переступить его.

Господь: «Мы не должны отвергать того Что выходит за пределы нашего воображения».

Арджуна: «Я верю всему, что Ты сказал».

«Бхагавадгита»

Немного отдохнув и досконально разобравшись с ар­хивами А. Гордона Лэнга, мы решили предпринять вторую попытку проникновения в легендарный город-призрак. Но на этот раз было решено не по­вторять знакомый маршрут через пески Сахары, а пойти новым, а стало быть, более интересным путем, с обратного конца «дороги золотых колесниц». Для этого мы залетели в столицу африканского Мали — Бамако, а затем двинулись на северо-восток по авто­дороге.

Проехав Сегу и Сан, мы добрались до городка мопти, откуда собирались сплавляться далее к Тимбукту, по великой африканской реке Нигер.

«Но ведь от мопти всего сто километров до грандиозного плато Бандиагара, где живет уникальнейшее племя догонов, считающее себя ни больше ни меньше как пришельцами с Сириуса!»

Вы абсолютно правы! Естественно, разве могли мы позволить себе пройти мимо еще одной удивительной тайны? Конечно же нет!

А потому наша экспедиция побывала у догонов и узнала там такое, что вам и не снилось!

Поэтому на время отложим рассказ о золотом горо­де, и вы узнаете не менее фантастическую историю о людях-птицах!

Человечество настолько увлечено стремительным развитием своей цивилизации, что абсолютно не за­мечает очень странного явления: на нашей планете, в самых глухих ее местах, живут необычные племена, напрочь отвергающие блага технического прогресса, предпочитающие находиться на самых низких ступе­нях развития своей субкультуры ради сохранения пол­ной изоляции от остального общества.

«Вы имеете в виду обитателей русских деревень?»

Это было бы смешно, если бы не было так грустно... Блага человеческой цивилизации пока еще не дошли до многих российских деревень вследствие тотального казнокрадства. А их изоляция — результат бездорожья и разгильдяйства! И не наступайте мне на мозоль, а то собьюсь с темы...

Я имею в виду исторические данные о том, что и раньше были этносы, которые появлялись будто бы ниоткуда, жили замкнуто, а спустя какое-то время исчезали бесследно. Даже антропологи не могут ска­зать, от кого когда-то пошли ацтеки, шумеры, майя, древние египтяне, инки и куда они потом подева­лись...

Когда я бывал в районах обитания таких племен, будь то, к примеру, тибетцы с плато Чанг-Танг или аборигены пустыни Наска, то невольно обращал вни­мание, насколько эти места идеально подходят под го­товые космодромы. А вдруг эти своеобразные люди — вовсе и не люди, а, так сказать, «аэродромные коман­ды» пришельцев, принявших вид землян в ожидании прилета сотоварищей?

На самом деле — вряд ли. Мне давно понятно, что только на примитивных стадиях развития (типа на­шей нынешней) космос пытаются «осваивать» с по­мощью ракет. Высокоразвитые внеземные цивилиза­ции наверняка не таскаются веками по Вселенной в громоздких физических конструкциях, предпочитая мгновенно перемещаться на любые расстояния в сво­их бестелесных астральных оболочках, внедряя затем в тело новой планеты свой информационный код. Планета создает по нему физическое тело желаемого облика (биоскафандр), в которое «звездная душа» и заселяется. А вот принять телепортированный «кон­тейнер с имуществом», нужным для обслуживания этого биоробота, — другое дело: тут площадка и пона­добится...

Вот именно об этом я и хочу сказать. Тем более что некоторые из них, как говорят, даже и не скрывают имени своей настоящей родины. Я говорю сейчас именно о загадочном племени догонов.

В этом безжизненном месте долго не было людских поселений. Из арабских источников известно, что где- то в 800 г. н. э. сюда перекочевало племя теллемов, принадлежавших к нигеро-кордофанской семье наро­да, говорившее на языке вольтской группы. Однако спустя несколько столетий они куда-то «испарились». А с XII века караванщики стали говорить, что те, кто живет под стенами плато, называются доганами.

Слово это происходило от английского «Dog Star» (Звезда Собаки), так как догоны считали себя потом­ками пришельцев из созвездия Большого Пса, альфой которого является самая яркая звезда небосвода — Си­риус. Но так их нарекли путешественники. Сами же они красиво именовали себя «детьми Бледного Лиса», поскольку, согласно мифологии, именно так и назы­вался их далекий звездный отец.

«Насколько известно, о доганах всерьез заговорили после выхода книги „Бледный Лис", авторами которой явились М. Гриоль и Ж. Дитерлен, изучавшие это племя начиная с 1931 года».

Именно так. Жрецы-олубару сообщили тогда фран­цузам такие сведения о строении Вселенной, которые не только не могло знать полуграмотное африканское племя, но и не ведали астрономы того времени.

Догоны рассказали, что, согласно их мифологии, Сириус является пупом — основой нашего мира и играет главную роль в группе светил, включающей со­звездия Ориона (откуда, согласно Н. Рериху, прилетел на Землю мыслящий камень Чинтамани), Плеяд, ма­лого Пса, Процион и др. Они — «опора основы мира», непосредственно влияющая на развитие человеческой цивилизации. Есть у этой основы и внешняя оболоч­ка — «спиральный звездный мир», наблюдаемый на небе в виде Млечного Пути.

Сам Сириус (Сиги-толо) является тройной звездой, имеющей два спутника: Сириус-В (По-толо) и Сириус-С (Эмме йа-толо). Эти спутники не видны не­вооруженным глазом и обращаются вокруг главного Сириуса с периодом в 50 лет каждый.

«А все эти знания тогда уже были известны астрономам?»

В том-то и дело, что нет. Астрономы нашли Сириус-В при помощи телескопа только в 1862 году (догонский праздник в его честь отмечался тогда уже 700 лет, без всякой оптики). А вот Сириус-С вообще

пока предполагается учеными только математически. Догоны говорили, что именно он имеет две планеты: Ара-Толо и Йу-Толо, на которых жили разумные суще­ства, непохожие на людей.

Кроме того, олубару сообщили, что Сириус-В был когда-то большой красной звездой, но потом взорвал­ся и превратился в маленькую звезду такой плотности, что стал «самой тяжелой из звезд», состоящей из осо­бого металла — сагала.

Это подтверждалось сначала косвенно: в записях астрономов VI в. говорится о Красном Сириусе, а с X в. — речь уже идет о Белом Сириусе. В начале XX в. наука удостоверилась и в том, что Сириус-В — это сверхплотный белый карлик.

Сказали жрецы французам, что, когда звезда Потоло раз в 50 лет приближается к Сириусу, тот, словно испугавшись, начинает светить значительно ярче. И это было зафиксировано лишь в последние 20 лет!

Это вопрос всего человечества! Естественно, пре­жде всего возникла гипотеза о палеовизите к нам вне­земной цивилизации. Но ученый мир не хотел верить в пришельцев: где другие свидетельства этому? Поче­му они не передали нам сразу и прочие знания?

Возникла идея, что научить догонов астрономии могли христианские миссионеры, появившиеся в Аф­рике после 1920 года. Но ведь тогда науке еще не было известно, например, что Млечный Путь — это спи­ральная галактика, причем одна из многих, как утверждали олубару! Да и с какой стати папским проповедникам обучать догонов метериалистической астрономии!

А как быть с учением догонов о вездесущей перво­начальной энергии — По, закрученной в вихре вокруг себя и хранящей Слово Знаний? Лишь недавно физи­ки заговорили о том же: о всеобщих торсионных полях кручения энергии, содержащих информацию обо всем сущем — от электрона до Галактики!

Да, в тех случаях, когда «дело ясное, что дело тем­ное», и не знаешь, кому верить, мы привыкли разби­раться на месте. И с доганами — тоже...

Благо и по пути это было нам, да и время подошло уникальное.

Да ведь один раз в 50 лет, когда звезда По-толо при­ближается к Сириусу, это странное племя празднует особый мистический праздник мертвых, называемый Сигу и продолжающийся в течение семи лет. Так вот, тот год являлся завершающим в последней семилетке и Великая тайна догонов вполне могла бы приот­крыться. А потому мы отправились на плато Бандиагара, чтобы попытаться разобраться наконец: при­шельцы догоны или всех нас просто дурачат?

Три дня пробивался наш джип к таинственному плато через высыхающую на глазах саванну. Сезон дождей закончился лишь месяц назад, но пустые русла речу­шек уже потрескались от зноя. Тщетно искал глаз хоть что-нибудь зеленое. Собрано и съедено было абсолют­но все: и вершковое и корешковое. Лишь на самых вершинах баобабов еще болтались потрескавшиеся «сосиски» обезьяннего хлеба...

Вначале еще кое-где встречались полуголые абори­гены, собирающие чахлую солому для крыш своих глинобитных хижин, но потом и их не стало. Совсем незаметно саванна перешла в красновато-бурое ка­менное плато. Нет, не в гальку: это была абсолютно ровная и гладкая поверхность, будто укатанная раска­ленным каменным асфальтом. Лишь изредка на ней попадались длинные прямые трещины, о глубине ко­торых можно было лишь догадываться по исходящему от них холоду...

Не было не только птиц, зверья и людей, но даже тени хоть от чего-нибудь. Знойное марево до самого горизонта дрожало, точно в лихорадочном ознобе, джип мчался, будто лайнер по взлетной полосе, а мы уже начинали отключаться, проваливаясь в усталую полудрему...

Плоскость плато закончилась так внезапно, что ма­шина, развернувшись на визжащих тормозах, едва не улетела вниз. Но грандиозная красота открывшейся перед нами панорамы заставила позабыть о страхе. Казалось, что плато будто срезали гигантским ножом. Отвесная линия его кромки уходила в обе стороны до самого неба, а под нами была пустота...

Мы стояли будто на бескрайнем естественном трам­плине, высотой около километра. Вечернее солнце уже с трудом освещало раскинувшуюся внизу унылую серую равнину. Теперь только край этой бездны да го­спожа Удача отделяли нас от древних тайн догонов, и мы верили в свою звезду. Особенно в течение дня, так как каждый вечер был наполнен для нас тревожным и непонятным напряжением...

Да вроде бы не впервой, но тут — особая ситуа­ция... Дело в том, что через несколько минут после захода солнца в этих краях наступает полная темнота на целый час, пока не взойдет луна. И в этой темноте на небе зажигается священный Сириус. Он здесь лишь ненамного меньше луны. Он такой огромный и яркий, что заливает все вокруг мистическим голу­бым светом, дающим длинные синие тени. Мир во­круг становится совсем другим: совершенно чужим, неузнаваемым и тревожным. Наступает период «су­меречной зоны», наступает час Бледного Лиса, и только догоны знают все тайны этого священного времени...

Сутки поисков возможного спуска вниз завершились благополучно: мы нашли ущелье, прорезающее кар­низ плато сверху донизу. И хотя оно было чрезвычайно крутым, на нем различалась явная тропа, ведущая вниз.

Два часа занял спуск, потребовавший от нас огром­ного напряжения. Естественно, камни из-под ног на­делали немало шума, и в конце ущелья нас уже встре­чали. Мы были готовы увидеть кого угодно — хоть па­пуасов с перьями в волосах и в ожерельях из черепов. А тут...

Четверо темнокожих мужчин были одеты в темно- синие укороченные джинсы отличного качества и джинсовые же свободные накидки без рукавов. Голо- вы их были накрыты большими желтыми соломенны­ми шляпами конической формы, на манер китайских В их руках были увесистые посохи резного дерева, с набалдашниками в виде голов непонятных существ. Один курил длинную душистую трубку. При этом пытливые взгляды хозяев выдавали интеллект, кото­рому мог бы позавидовать любой американский сена­тор.

Вид имеют — это факт, ну а интеллект — дело на­живное...

Довольно вежливо нас провели в деревню, лепив­шуюся своими жилищами к отвесной стене плато, и представили под светлы очи старосты. Позже мы узнали, что это был духовный лидер догонов, нося­щий титул хогон. У старика были удивительно груст­ные, мудрые глаза и аккуратная бородка а-ля Хемин­гуэй, буквально сверкающая сединой на чернокожем морщинистом лице. Он говорил по-английски лучше меня...

Не мудрствуя лукаво, я заявил изумленному старцу, что мы — потомки тех, кто привез когда-то на Землю мыслящий Камень из созвездия Ориона, и пришли к ним поговорить за жизнь, как инопланетяне с инопла­нетянами! Для этого хотим пожить вместе недельку- другую, а сейчас настолько устали, что хотели бы по­есть и выспаться...

От этих слов ошалели даже мои спутники.

Блеф — это не ложь и не обман, а всего лишь один из особых приемов в тактике общения умных людей. И если вы владеете им искусно — никто и никогда не обидется на него. А вот выручить вас в некоторых си­туациях блеф вполне может...

Так и случилось. Придя в себя, хогон велел накор­мить нас маисовой кашей и разрешил гостям располо­житься прямо на плоской крыше его глинобитного до­ма. Мы легли там по-простому, в спальниках, щурясь от ласковых лучей заходящего солнца и чувствуя себя

так хорошо, будто вернулись домой из дальних стран­ствий.

Засыпая, я кожей ощутил наступающую прохладу синих сумерек, но не открывал глаз, не желая окунуть­ся в тревожное напряжение оживающей «сумеречной зоны»...

Я знал, что Сириус уже повис надо мной. Я буквально видел его холодный свет сквозь закрытые веки, но не в силах был даже приподнять их...

Непонятный вначале далекий низкий гул постепен­но усилился и скоро перешел в глухой рокот десятков барабанов. Звук вибрировал и, казалось, уже проникал в каждую клетку тела. Он буквально парализовывал их одну за другой.

Уже не шевелились руки... ноги... Остановилось сердце... Замерло дыхание...

Мозг еще пытался как-то сопротивляться магии особого гипнотического звука, и тут я увидел его... Увидел, явственно чувствуя этот ужасный образ через закрытые веки...

Бледно-голубая тень какой-то бесплотной сущно­сти стала медленно обволакивать мое тело, высасывая энергетические силы через каждую его пору. Я не мог понять — кто это? За что и почему он это делает? Ис­текающий жизнью, я лишь чувствовал перед ним свою полную беспомощность...