Ложные установки в нормативных актах.

1. Одной из важных концептуальных проблем является принцип приоритета детских прав. Он закреплен в Семейном кодексе РФ (п. 3 ст. 1).

Установка такова. Ребенку «принадлежат те же права, что взрослому», но он еще незрелый, уязвимый, значит, его права могут быть нарушены родителями, значит, их нужно защищать особенным образом, значит, ему нужно отдать приоритет, и делается это путем противопоставления ребенка родителям, внедрения в семью третьих лиц для проверки соблюдения детских прав. Такой подход вреден и опасен для самого же ребенка. Никакого «приоритета» у детей быть не должно, ибо это разрывает их и родителей, т.е. разрушительно для целостности семьи.

2. Конвенция о правах ребенка 1989 г. предоставляет ребенку фактически такие же права как взрослому, что недопустимо.

Несколько примеров:

- Согласно п. 1 ст. 13 Конвенции «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребенка». И это право существует с рождения! И мама с папой не могут ничего запретить, ибо нигде в Конвенции не сказано, что родители имеют право запрещать либо ограничивать ребенка в осуществлении его прав.

- В соответствии с п. 1 ст. 14 Конвенции «Государства-участники уважают право ребенка на свободу мысли, совести и религии». По п. 2 «Государства-участники уважают права и обязанности родителей … руководить ребенком в осуществлении его права методом, согласующимся с развивающимися способностями ребенка». Фактически провозглашается полная свобода для ребенка. Ведь п. 2 о возможности родительского «руководства», да и то в соответствии «со способностями ребенка» выглядит очень бледно. И что такое «метод», согласующийся со способностями»? Несомненно, под вопрос может быть поставлено, например, привлечение родителями ребенка к исполнению религиозных предписаний со ссылкой на «несоответствие способностям» ребенка. Кроме того, достижение определенного возраста может быть увязано с возникновением «способности самостоятельно», без родителей решать любые вопросы «совести и религии».

- Согласно ст. 16 Конвенции «Ни один ребенок не может быть объектом вмешательства в осуществление его права на личную жизнь, семейную жизнь, неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции, или незаконного посягательства на его честь и репутацию». Получается, и родители не могут вмешиваться в «дела ребенка».

Фактически Конвенцией установлен запрет на воспитание. И мы это видим по западной практике, когда детей изымают из семьи за банальные ограничения и запреты, устанавливаемые родителями ребенку. Так, в деле «Пастернак против Нидерландов» 14-летняя дочка была изъята за то, что отец запрещал ей пользоваться косметикой, чем нарушал ее права[53].

Итак, главный международный документ о детях построен на ложной установке о «равенстве» взрослого и ребенка.

Еще одной существенной проблемой является полный отказ от признания «обязанностей» детей на фоне наделения их широчайшим спектром прав. Однако выделение субъекта права предполагает наложение на него определенных обязанностей. Если уж правовые акты высокого уровня рассматривают ребенка как самостоятельного субъекта, который имеет право высказывать мнение по любым вопросам, иметь «свою личную жизнь» и т.п., стоит предположить, что такой субъект обладает достаточной степенью зрелости для несения хотя бы некоторых обязанностей. Тем не менее, ни Конвенция, ни один российский законодательный акт не говорят об обязанностях ребенка, хотя бы о наиважнейшей из них – о послушании родителям.

Выход России из Конвенции о правах ребенка 1989 г. был бы очень полезен для предотвращения внедрения ювенальной системы и для обеспечения реальной защиты семьи. Он бы соответствовал также Концепции семейной политики в РФ на период до 2025 г., согласно которой«приоритетами государственной семейной политики на современном этапе являются утверждение традиционных семейных ценностей» (абз. 2 разд. III). К задачам семейной политики отнесено «повышение ценности семейного образа жизни, сохранение духовно-нравственных традиций в семейных отношениях и семейном воспитании» (абз. 21 разд. II). Конвенционное приравнивание ребенка к взрослому (да и вся ювенальная система западного образца) приводит к разрушению семейных скреп, к уничтожению родительского авторитета, а значит, и российских традиций почитания старших.

3. Программа Совета Европы (дораб. 2011 г.): «Искоренение телесных наказаний в Европе».

В ней содержится базовая ложная установка: «Телесное наказание ребенка – это любое предпринятое в целях наказания ребенка действие, которое будучи совершенным в отношении взрослого человека, рассматривалось бы как противоправное нападение». Как можно приравнивать взрослого человека, не имеющего отношения к семье, и ребенка, которого родитель должен воспитывать? Этот намеренный перевертыш исходит от людей, желающих уничтожить возможность воспитания.

Как пишут российские психологи И. Медведева и Т. Шишова: «Задумаемся, почему чужой человек не может наказать ребенка, а родные могут? Дело в том, что право наказывать тесно связано с понятием власти. Кто имеет власть, тот и может наказывать. Если один человек убьет другого, он совершит преступление. Если же государство того же самого человека приговорит к смертной казни, это будет не преступление, а наказание. … Дети до определенного возраста не подлежат уголовной ответственности, то есть государство их не наказывает. Но чтобы они не росли наглыми и безответственными, пополняя ряды преступников, государство делегирует право наказания семье»[54].

4. Рекомендация Комитета Министров СЕ государствам-членам о политике в поддержку позитивного воспитания детей родителями (принята Комитетом Министров 13 декабря 2006 года на 983-м заседании постоянных представителей министров):

«Психологическое насилие выявляется сложнее всего, так как проявляется в словах, в угрозах, унижениях, обвинениях, упреках ребенка».

Т.е., любое замечание родителя ребенку (например, «ты плохо помыла пол»), означает «насилие», а где есть насилие, там нужно вмешательство госорганов.

Комитет ООН по правам ребенка отмечает: «Соблюдение прав человека предполагает ликвидацию любых жестоких и унижающих человеческое достоинство наказаний, включая все, даже легкие телесные наказания»[55].

Видно, на каком высоком уровне внедряется процесс разрушения института семьи.