Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






  • Картина 4. Терраса в доме Мурзавецкой.






    Мурзавецкая и Чугунова.

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Ну, добро, Евлампия Николаевна! Моего племянника, самого Мурзавецкого, собаками травит!? Что же это такое, Вукола, а?

     

    ЧУГУНОВА: Насмешка.

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Над кем? Говорю, не дразни! Костылем ведь я тебя!

     

    ЧУГУНОВА: Спасибо скажете, а не то, что костылем.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Ну, ведьма воплощенная, что у тебя за каверзы, говори!

     

    ЧУГУНОВА: (вынимая бумагу) А вот покажите-ка ей, пусть посмотрит!

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: (взяв бумагу) Что это? Письмо к Аполлону.

     

    ЧУГУНОВА: Извольте прочитать.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: (читает) «Милостивый государь Аполлон Викторович! По делам моим с покойным родителем вашим, остался я должен ему в разное время тысяч до тридцати, что вы можете усмотреть из контрольных книг и счетов, если таковые сохранились. Но весьма может быть, что, по известной небрежности вашего родителя не осталось никаких следов моего долга. Я нисколько не желаю скрывать оный и лишать вас удовлетворения, на каковой конец и прилагаю при сем узаконенной формы документы…» Так ты вот что придумала! А про Сибирь ты забыла?

     

    ЧУГУНОВА: Да что за пропасть! Только и слышу от вас, что Сибирь да Сибирь.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Дела твои, милая, такие; оттого и слышать тебе часто приходиться.

     

    ЧУГУНОВА: (вынув из кармана векселя) Вот и векселя!

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Готово уж? Нет, Вукола, в тебе дьявол сидит. Как вас, скариотов, земля терпит? А что за книга это у тебя?

     

    ЧУГУНОВА: Конторская старая; тут и счеты есть. Из кладовой мы ее достали, отсырела она, пятнышками пошла. Векселя у меня в ней всю ночь лежали, да и теперь пусть лежат, да выцветают, а то свежи чернила-то!

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Что глядеть-то? Дьявол тебе помогает.

     

    ЧУГУНОВА: Только это и слышу от вас. (Кладет векселя в книгу.)

    Горецкий, наблюдавший всю эту сцену из-за колонны, подходит с наглым видом, заложив руки в карманы.

    ГОРЕЦКИЙ: Я имею поручение от Евлампии Николаевны Купавиной. Дело-то не очень важное.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Как не важное? Нет, это она напрасно так думает.

    ГОРЕЦКИЙ: Что касается до долга ее мужа вашему племяннику, так не известно признавал ли господин Купавин этот долг.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Признавал. Письмо есть. (Показывает)

     

    ГОРЕЦКИЙ: Послушайте. Меропа Давыдовна, и вы этому верите?

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Да как не верить, когда все документы у меня налицо. Вот!

     

    ГОРЕЦКИЙ: Ай-ай-ай! Этакую даму почтенную видеть на скамье подсудимых! Вся губерния будет смотреть!

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Как, на скамье подсудимых?

     

    ГОРЕЦКИЙ: Я вас сейчас объясню: скрывать незачем, завтра дойдет до прокурора, начнется следствие.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Да что такое, что?

     

    ГОРЕЦКИЙ: Евлампия Николаевна с Анфусой Тихоновной сейчас будут здесь. А документы (выхватывает бумаги у Чугуновой) я сожгу после помолвки. Поняла, тетушка? А вот и гости дорогие!

     

    Входит Купавина в сопровождении Анфусы.

    КУПАВИНА: Здравствуйте. Меропа Давыдовна. Господин Лыняев и Глафира Алексеевна сказали, что вы меня хотели видеть.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: И хорошо сделала, что приехала, родная моя. Старших уважай.

     

    КУПАВИНА: Я очень жалею, Меропа Давыдовна, что подала вам повод к неудовольствию.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Кто старое помянет, тому глаз вон.

     

    ГОРЕЦКИЙ: Евлампия Николаевна, я ваше поручение исполнил.

     

    КУПАВИНА: Благодарю вас.

     

    ГОРЕЦКИЙ: Меропа Давыдовна и племянник ее считают себя совершенно удовлетворенными и никаких претензий на вас более не имеют. Так ли, Меропа Давыдовна?

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Он правду говорит, правду. Посылай таких адвокатов, так всегда из воды суха выйдешь.

    КУПАВИНА: Значит, я все обязана вам. Сколько же я вам должна?

     

    ГОРЕЦКИЙ: Сочтемся после, Евлампия Николаевна.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: (Горецкому) Пошел бы ты, закусил что-нибудь. Времени-то много; чай, с утра из усадьбы-то? Поди-ка, мать Анфуса, похозяйничай за меня! Мы сейчас придем.

     

    АНФУСА: Да. уж… С дороги-то… и я уж…

     

    Горецкий и Анфуса уходят.

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Извини меня, друг мой, что я строго так обошлась с тобой! Я ведь любя.

     

    КУПАВИНА: Я не понимаю, чем я виновата. Вы делаете такие угрозы…

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: И всегда буду делать угрозы, и всегда… Нет, ты виновата, виновата, у меня сердце болит глядеть на тебя. Еще не так тебя надо пугнуть.

     

    КУПАВИНА: Да чем я виновата?

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Зачем живешь одна? Отчего замуж не выходишь? Что хорошего! Только дела запутываешь да имение расстраиваешь. На Чугунову-то плохая надежда.

     

    КУПАВИНА: Да ведь вы сами ее рекомендовали.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: А разве в них влезешь? она вот плутовка. оказывается изрядная.

     

    КУПАВИНА: (подумав) Нет, как хотите, я за него не пойду; я не чувствую к нему никакого расположения.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: К кому?

     

    КУПАВИНА: К Аполлону Викторовичу, племяннику вашему.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Да кто тебя неволит! Я думала, что ты его любишь; а нет. Так и не надо. Твоя воля, выбирай любого!

     

    КУПАВИНА: Право: не знаю, что вам сказать.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Да чего стыдиться-то. Мне-то ты скажи! Замуж хочется?

     

    КУПАВИНА: Да отчего ж?... Я бы с удовольствием.

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Вот и ладно. (громко) Клавдий, поди сюда! (Входит Горецкий) Клавдий, целуй ручку у Евлампии Николаевны!

     

    ГОРЕЦКИЙ: Готов всегда с величайшим удовольствием!

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Бог вас благословит!

     

    ГОРЕЦКИЙ: Что значат эти слова ваши, Меропа Давыдовна?

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: А то, что я тебя женить хочу. Что живешь, только небо коптишь!

     

    ГОРЕЦКИЙ: Уж очень много власти вы берете надо мной, Меропа Давыдовна.

     

    МУРЗАВЕЦКАЯ: Извини, голубчик! Вижу я сиротство твое, родных у тебя нет, - надо и об тебе кому-нибудь позаботиться.

     

    ГОРЕЦКИЙ: Хорошо, Меропа Давыдовна, что я люблю Евлампию Николаевну, и люблю давно; а если б не так, вы бы поставили нас в затруднительное положение.

     






    © 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
    Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
    Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.